Моцарт в Осколково (1/1)
В этом фанфике В мире творилось чёрт-те что, в необъятном нашим разумом пространстве космоса взрывались и рождались новые звёзды, на Фикбуке умирали и появлялись новые фэндомы, а в Осколково было обеденное время. По крайней мере, так решил Моцарт в оголодавшем теле Башки.
Разнообразием яств лаборатория похвастаться не могла, потому Моцарт грыз остатки семечек гопника Ржавого и громко восхищался качеством своей очередной галлюцинации. Роберт и Анна стояли по обе стороны от великого композитора. Они молчали. Роберт был в восторге, Анна в ужасе, а Ржавый загадочно молчал, но не в тряпочку, а в поилку с водой.—?Ну так чё? —?сплюнул шелуху от семечка в заботливо подставленную Робертом руку Моцарт. —?Будем песни петь?—?К-какие песни? —?пискнула Анна.—?Тише, Анна! —?шикнул на девушку Роберт. —?Спугнёшь ещё. Пусть и дальше думает, что это всё ему только снится.—?Мне не снится, мне глючится,?— важно пояснил Моцарт и многозначительно поднял кверху указательный палец. —?Если вы как и тот клоун меня на пол кидать будете, то мне будет больно, а я не хочу, чтобы мне было больно, ну то есть иногда хочу, но не сегодня, поэтому давайте обойдёмся песнями про трагедии и комедии.—?Кажется это цирковой артист,?— громким шёпотом пояснил Роберт Анне.—?Сами вы цирковые артисты! Я?— композитор! Впрочем, директором цирка я бы побыл, да, я был бы первоклассным директором,?— размечтался Моцарт. —?Орал бы на всех, а ещё я мечтаю, чтобы в меня ножи покидали, а я бы стоял такой, зажимался бы как жопа при сранье и смотрел бы большими грустными глазами. И чтобы все вокруг пели. Но это в следующей жизни. Если она есть.—?Мне кажется он латентный мазохист,?— выдвинул очередное предположение Роберт.—?Да какой ещё латентный? —?громко возмутился Моцарт, спрыгивая с лабораторного кресла и сдирая с головы прибор, похожий на кастрюлю с проводками. —?Да какой ещё мазохист?—?Но-но-но! —?едва успел схватить прибор Роберт, который Моцарт хотел было пафосно бросить на пол. —?Ты будешь не латентным мазохистом, если разобьёшь моё изобретение. Потому что я тогда в тебя не только ножи кидать буду.Моцарт о чём-то глубоко задумался, но ненадолго, поэтому одухотворённых глаз на лице Башки никто не заметил. А жаль, зрелище было из разряда ?челябинских метеоритов?.—?Так как вас зовут вы сказали? —?заискивающе спросил Роберт, включая диктофон.—?Я не говорил,?— пожал плечами Моцарт. —?И вы тоже не говорили, как вас зовут. И вообще, это вы мои галлюцинации, вы вообще-то должны знать, что я Вольфганг Амадей Моцарт.Анна пискнула и зажала рот руками, Роберт подпёр диктофоном отпавшую челюсть, Ржавый оторвался от поилки и прильнул к экрану к прутьям клетки, отпихивая назойливую крыску Лариску.—?Тогда расскажи, как ты умер,?— не терпящим возражения тоном сказал вдруг Роберт, больно хватая парня за плечо.—?Я умер?! —?в ужасе воскликнул Моцарт. Губы его задрожали, глаза наполнились слезами. Он окинул глазами лабораторию и учёных в белых халатах и что-то смекнул.—?Так это не галлюцинация. Я умер. Это чистилище. Вы?— ангелы. Я так и знал, мне говорили, что нельзя смешивать красное и белое вина, но я же бунтарь, я же новатор, я же отрицаю все предубеждения, смеюсь, ёб твою мелодию, над предрассудками!Он нервно потряс плечиком и схватился за голову.—?Как же там Констанс без меня? А как Антонио, Антонио-то как без меня?! Он же там загнётся, суицидник долбаный! Ангел, верни меня в мир смертных, я больше над Антонио не буду издеваться, папу буду слушаться… И вообще я с песней умереть хотел! Нечестно умирать от того, что намешал себе алкогольных коктейлей!—?Это действительно Моцарт,?— тихо произнёс Роберт. —?Если бы парень притворялся, ляпнул бы что-нибудь про смерть. Да и у того гопника фантазии бы на такое не хватило.—?Ты недооцениваешь силу гопников! —?пропищал Ржавый, но никто его не услышал, и он смущённо умолк.—?Вы не умерли,?— ласково сказала Анна, отрывая руку Роберта от хрупкого тела Башки. —?Вам это… снится.—?Нет, мне это не снится,?— патетично вскинул голову Моцарт. В теле Башки с дырой на заднице это смотрелось экзотично. Заметив нездоровый интерес Роберта к заднице Башки, Анна тут же вспомнила, что гопнику нужно выдать новый костюм, а Роберту поменьше смотреть фильмов про геев, хотя сама же Анна и подсадила на них учёного.—?А давай-ка мы вас переоденем,?— сказала девушка, вспомнив про свой розовый спортивный костюм. —?Переоденем и всё объясним. Вы обязательно вернётесь в своё вре… в реальный мир, но у нас задержитесь чуть дольше, чем мы предполагали.Бедный Моцарт ещё не знал, с каким боем ему придётся прорываться в родное время, родную страну и родное тело. Роберт, в отличие от Анны, усвоил одно: в его учёных руках один из гениев, изменивших мир. И почти никто-никто об этом не знает… Просто так выпускать гения из рук Роберт не собирался: в прежде добром и безобидном учёном проснулся безжалостный исследователь.