monday, october 4 (1/1)

– Оля, Оля, – шептала Катя ей на ухо и гладила по руке, когда зазвонил будильник. Шатенка пробормотала в ответ что-то неразборчивое, но Кищук не сдавалась: – Оля, просыпайся.– Оленька не хочет просыпаться, Оленька хочет спать, – не открывая глаз, проговорила Серябкина.– У Оленьки сегодня четыре пары, – улыбаясь, заметила Катя и дотронулась до кончика её носа. – Вставай. Потому что у Катеньки тоже.– Не хочу, – пробурчала Серябкина и, перевернувшись, обняла Катю и прижала её к себе, тем самым давая понять, что не даст встать и ей. Кищук перебирала пряди её волос. Ольга продолжала дремать, пряча своё тихое дыхание в области Катиной шеи. Губы блондинки касались её лба, оставляя поцелуй за поцелуем, один из которых или всё же их серия, наконец, разбудили Серябкину. Ольга сонно смотрела на Катю, пока та гладила её лицо. Чмокнув Кищук в губы, Серябкина проговорила: – Доброе утро.– Доброе, – тихо произнесла Катя. Ольга поцеловала девушку в губы, гладя её обнажённое тело под одеялом. Серябкина склонилась над девушкой и опустила руку ей между ног. Кищук усмехнулась: – Мы опоздаем.– А что у тебя с утра? – спросила Ольга, целуя её в шею.– Шашина.– А у меня её класс. Можно вообще не приходить, – заявила Серябкина, пальцами касаясь её затвердевших сосков. Она откинула мешавшее ей одеяло и, облизнув сосок, обхватила его губами. Кищук простонала и закрыла глаза. Казалось, что Ольга ласкала её грудь настолько долго, что Катя успела улететь на другую планету и вернуться обратно. Но Серябкина продлила путёвку и опустилась вниз, раздвинув её ноги. Их пальцы переплелись; Кищук сжимала их ещё сильнее, ощущая быстрые движения её языка. Ольга вошла им в неё, и Катя начала двигаться сама, испуская из себя стоны наслаждения. Серябкина остановила её и легла на спину: – Иди сюда.Катя, облизнув губы, села ей на лицо. Ольга, целуя внутреннюю часть её бёдер, теперь рассматривала девушку с такого ракурса. Её не очень большую, но упругую грудь; чётко очерченную линию талии; тату, от вида которой Серябкина, как какой-нибудь фетишист, возбуждалась ещё сильнее; россыпь родинок на коже... Шатенка поняла, что Катя, улыбаясь и облокотившись локтями о стену, внимательно следит за Олиным взглядом и выражением её лица. Серябкина погладила внутреннюю часть её бёдер и поцеловала Катю между ног. Блондинка выдохнула и выгнулась в спине, опёршись лбом о прохладную стену. Ольга, тем временем, осторожно проводила языком по её клитору и половым губам, не переставая гладить участки тела, до которых могла достать. ?Как будто я первая девушка, которая села тебе на лицо?, – хотела пошутить Кищук, но от осознания какой-то важной, но ускользнувшей истины Олиной осторожности, она лишь прикусила губу и прерывисто дышала. Серябкина, словно прочитав её мысли, резко вошла в неё языком, заставив Катю охнуть и громко простонать. Кищук откинулась назад, опираясь руками об её ноги. Олин язык совершал круговые движения в ней, отчего блондинка зажмурилась и тихонько ругнулась. Серябкина никак не отреагировала. Видимо, в постели материться можно, а в школьном коридоре никак нет, сэр. Кищук начала насаживаться сама; звуки, издаваемые ею, стали громче. Она опустилась и присела на Ольгу. Серябкина гладила её ноги, пока Катина рука медленно скользила по её животу вниз. На пальцах Кищук сразу же почувствовала влагу, проведя ими между половыми губами. Ольга перевернула её на спину. Их клиторы соприкоснулись, и Катя, проведя носом по её, поцеловала Серябкину в губы. Ей вдруг захотелось сказать Оле, что раньше в этой кровати никто не спал, кроме неё самой (и Кристины, один раз, попавшей туда от нелёгкой, которая занесла её в Катину кровать среди ночи (но это вообще не считается)), а теперь ей хочется, чтобы каждый её день начинался так; чтобы Серябкина каждое утро прятала своё личико в подушку, бормоча, как же ей не хочется вставать. Её руки сжимали Олины ягодицы, а взгляд был прикован к её лицу, к пухлым губам, к прикрытым от удовольствия векам… Лицо Серябкиной казалось давно знакомым, ставшим родным, а от этого в сотню раз красивее, чем есть на самом деле. А учитывая, что Ольга на самом деле была слишком красива, чтобы это можно было описать словами, Катя бы в жизни не нашла фраз для действительно стоящего комплимента. Их раздельные стоны, казалось, смешались в один цельный звук, который Кищук не сыграла бы ни на одном инструменте, чтобы передать его как символ той близости, от которой у Кати сжималось всё внутри. Её полностью расслабленное тело теперь бездвижно лежало на постели, пока душа летала где-то далеко отсюда.– Как я понимаю, завтрака не будет, – посмотрела на время Серябкина и, поцеловав её в лоб, сказала: – Быстренько в душ, и поехали.– Извините за опоздание, – зашла в кабинет географии Кищук и последовала к своему месту. Дарья Георгиевна даже опешила на несколько мгновений, причём не поняла от чего именно: то ли от того, что Катя умеет разговаривать (чего на её уроках не наблюдалось); то ли от того, что к ней на урок, в принципе, можно опоздать, учитывая, что она сама на каждый из них постоянно опаздывает как минимум на десять минут.– Всем доброе утро, – зашла в кабинет Серябкина. – Да, опоздала я, но страдать из-за этого будете, конечно, вы. Вместо трёх вопросов, отвечая на каждый из которых, вы могли нагрести себе на троечку, я задам один и жду подробнейший ответ. Вариантов будет три. Первый, второй, третий, – указала она на столы соответственно. – И ещё раз. Первый, второй, третий. Понятно? Кто готов отчаяться сразу, может приобрести шанс переписать работу через неделю, если принесёт мне кофе. Итак, кто отчаялся? – спросила Ольга Юрьевна, и вверх потянулось около пятнадцати рук из двадцати четырёх. Серябкина осмотрела желающих и проговорила: – Юдин, можешь считать себя сегодня счастливчиком. Раф-кофе. И обязательно вкусный, – парень кивнул и направился к выходу, она бросила ему напоследок: – И не помри по дороге, я за тебя отвечаю.– Какого чёрта она всегда такая довольная ходит? – возмущалась Дарья, смотря на Серябкину.

– А что, ей, как и тебе, ходить с недовольной миной? – не поняла Полина.– Я начинаю сомневаться в нашей дружбе, – заметила Шашина.– Почему это? Основа хорошей дружбы – крепкие подколы.– Это не крепкий подкол. Это ?ты за ту сучку, сучка?, – проговорила Дарья и отошла от неё.– И вообще, что значит ты сомневаешься в нашей дружбе? Это всё потому, что мы не спим, да? – Шашина повернулась к ней и показала средний палец.?Ты где?? – ближе к концу пары отправила Катя Кристине, но подруга не ответила. Спускаясь на второй этаж, Кищук позвонила ей, но увидела девушку со спины около кабинета русского.– Что, ночь любви медленно перетекла в утро? – возле уха спросила Кищук, улыбаясь. Соколова повернулась к ней, и улыбка медленно сошла с Катиного лица.– Хочешь колу? – поинтересовалась Кристина, потряхивая перед ней пластиковой бутылкой с тёмно-вишнёвой жидкостью и наигранно улыбаясь.

Кищук стояла и смотрела на подругу, пока в её голове возникали всевозможные варианты развития событий вчерашней ночи Кристины и собственные флешбэки.

– Крис, – наконец-то вымолвила она, – ты… чего?

Та не ответила, открыла бутылку и сделала несколько больших глотков, пока Катя рассматривала её растрёпанные волосы, опухшее от слёз лицо, мешки под глазами и полное отсутствие макияжа, без которого Крис не выходила, кажется, даже во двор. Всю эту картину дополняли рваные джинсы и кофта, которая не доходила даже до пупка.

– Соколова, – схватив её за плечи и чётко, но с нотками паники, проговорила Катя, – что произошло?!

– Что? – спросила Кристина, смотря куда-то мимо неё. – Хм. Да, произошло... Ну, а колу-то хочешь?

Подруга поднесла к её губам горлышко от бутылки и взглядом показала пить. Катя принюхалась:

– Ты принесла в школу алкашку?!

– Не алкашку, – поправила её Кристина, – а дорогущий папин виски. И не смотри так на меня. Тебе травку курить за школой можно, а мне в ней пить – нет?!

Пока Кристина, запинаясь, произносила свой короткий монолог, Катя рассматривала её, пытаясь увидеть на её теле ещё следы произошедшего вчера ужаса. Что это был ужас – Катя теперь не сомневалась. Потому что знала. Потому что помнила себя после такой же ночи.

– Знаешь, – отвлекла Кристина Кищук от мыслей, – если бы я знала, что секс – это так ужасно, я бы лучше себя принесла в жертву во имя какой-нибудь великой миссии. Во славу Сатане, например.

Катя не ответила, покачав головой, и схватила руку Крис, когда та потянулась за очередной порцией самодельного виски-кола.

– Хватит, – выдохнула Катя. – Поехали ко мне. Пары сегодня, к сожалению всех учителей, пройдут без нас.– Ой, – убрала Катину руку Соколова. – Успокойся. О, Стасик!– Что с тобой? – нахмурившись, спросил он и, взяв в руки бутылку, что Кристина протягивала ему, сделал большой глоток и тут же подавился.

– Господи, – закатила глаза Соколова, – зачем ты создал мужчин, если они даже пить не умеют?– Кристина! – прикрикнула на неё Катя, пока Стас, кашляя, вернул ей бутылку.– Да чего тебе?! – крикнула ей в ответ Соколова. Девушки так увлеклись криками, что не заметили, как рядом с ними оказалась Ольга Юрьевна, а когда заметили, то наблюдали, как в замедленной съёмке, что её рука тянется за этой злосчастной бутылкой. Катя, кажется, потеряла дар речи, потому что открыла рот, но звуков из него так и не полилось. Кристина же встала по стойке смирно.– Почему не в форме, Соколова? – спросила Ольга Юрьевна.

– Постирала, а она не успела высохнуть.– Случается, – кивнула Серябкина, смотря ей в глаза, и поднесла бутылку к губам.– Не надо, – медленно покачала головой Кристина.– Очень хочется пить, – пожала плечами преподавательница. – Вы же мой класс, что в этом такого, выпить всем из одной бутылки?

– Вы в курсе, что это подобно поцелую? – серьёзно спросила Соколова, и Катя подумала, что она от страха протрезвела. Серябкина посмотрела на бутылку и прошептала:– Из неё же не пила Елена Владимировна? – Кристина покачала головой. – А Дарья Георгиевна? – Кристина повторила свой жест. – Значит, не вижу проблемы!– Я брезгливая до жути! – выкрикнула Соколова.– Астафьеву ты дала...– Не давала я Астафьеву.– Бутылку, – договорила Ольга Юрьевна. Кристина молчала. – Всё? Аргументы закончились? Думаешь, мне нужно пробовать, чтобы убедиться, что это алкоголь, если им и так тянет за километр? – Кристина опустила голову. – Кищук, ты почему не на уроке? Звонок давно прозвенел.– Но…– Что? – строго посмотрела на неё Серябкина.– У нас Ваше занятие, – испуганно проговорила Катя.– А на моё занятие разве разрешено опаздывать? – спокойно спросила Ольга Юрьевна.– Нет.– Так беги на него, пока меня на нём ещё нет, – посоветовала ей преподавательница. Они остались вдвоём с Кристиной. Серябкина ещё раз оглядела её с ног до головы и произнесла: – Шагом марш к Полине. Не уходить, пока я не приду.Серябкина целовала девушку, прижав ту к шкафчику. Катя путала её волосы своими пальцами. Руки Ольги блуждали по её спине, ягодицам и бёдрам.– Оля, – с трудом оторвалась от неё Кищук.– Да? – выпрямилась Серябкина, приготовившись выслушать её.– Ты… не ругай сильно Крис, пожалуйста, – попросила Катя.– Я и не собиралась.– Но…– Я просто с ней поговорю. Не волнуйся, ладно? – смотрела ей в глаза Ольга.– Ладно, – тихо проговорила блондинка и закрыла глаза, приложив голову к её грудной клетке. Сердце Серябкиной билось ровно – Ольга была абсолютно спокойна, и это, в свою очередь, успокаивало Катю. Она подняла на шатенку свой взгляд и сказала: – Знаешь… Вечер был чудесный. И ночь… И утро тоже.– Согласна, – улыбнулась Ольга.– О, Господи! – от неожиданности воскликнула Полина, зайдя в свой кабинет и увидев там Соколову. Она оглядела девушку и спросила: – Сегодня что, суббота?– Нет.– А я уже обрадовалась, – вздохнула Фаворская. – Чай, кофе, чего покрепче?– А что, есть? – заинтересовалась Кристина.– Ну, я вообще-то пошутила, – не стала раскрывать всех секретов своего кабинета Полина. Дверь открылась, и в кабинет зашла Серябкина, держа в руках школьный пиджак.– Держи, горе ты моё луковое, – протянула она его Кристине. – Пришлось ради тебя раздеть твою подругу.– Надеюсь, ей было приятнее, чем мне вчера, – заметила Соколова. Полина округлила глаза, проговорив:– Кажется, покрепче всё же надо, – Ольга бросила на неё испепеляющий взгляд, и та добавила: – Шучу я, шучу, – губами беззвучно добавив ?нет?. Серябкина села напротив Кристины и спросила: – С кем хочешь поговорить? Со мной или с Полиной? Может, с двумя?– Выбирай обеих, – попросила Фаворская. – Не бей по моей самооценке, – и посмотрев на Ольгу, добавила: – Ну, кто ставит выбор между тобой и кем-то, а? И вообще. Я тоже останусь в любом случае. Когда мне ещё предложит тройничок Серябкина? – Кристина всё это внимательно слушала и, наконец, громко засмеялась. Впрочем, смех скоро сменился слезами.– Секс ужасен, – в конце концов, проговорила Кристина.– Неправда, – хором сказали Полина с Ольгой.– Многое зависит от партнёра, – добавила Фаворская.– О-о-о-о, – протянула Соколова и высказала всё, что думает об Антоне и о мужчинах в принципе.– Значит так, – медленно проговорила Серябкина после окончания рассказа. – Мы сейчас с тобой выходим, я вызываю тебе такси до дома, ты кушаешь, спишь, отдыхаешь, а завтра встаёшь, одеваешься, красишься, и я снова вижу перед собой красивую и уверенную в себе девушку. Девушку, которая знает, что ни один парень не стоит того, чтобы забрасывать себя. Девушку, которая знает, что тот самый парень не стоил того, что ты ему доверила. Девушку, которая узнает, что не все парни ведут себя как полные мудаки и что целая их куча будет ещё бегать за ней и беречь как зеницу ока.– Ну, или не только парней, – подсказала Ольге Полина. Кристина кивнула и, накинув на себя пиджак, вышла. – У тебя окно что ли?– Нет.– А кто с твоими сидит тогда?– Кищук, – поднялась Серябкина.– Она что, твой секретарь? – улыбнулась Полина.– Что-то вроде, – кивнула Ольга и вышла.– Зайди потом ко мне, – напоследок бросила ей Фаворская.– Пойдём, – направилась Серябкина к лестнице, по которой поднималась Шашина и, скосившись на Кристину, сказала:

– Сегодня не свободная форма одежды.– Я разберусь, – ответила ей Ольга Юрьевна.

– Вы с собой лучше разберитесь, – бросила ей Дарья Георгиевна и пошла дальше. Серябкина нахмурилась и посмотрела ей вслед.– Забейте, – махнула рукой Соколова. – Мы уже давно с Катей её не слушаем, какую-то дичь вечно несёт. Даже причастие с деепричастием путает. А я вот, благодаря Вам, начала отличать.– Как же меня бесит Серябкина! – воскликнула Шашина, как только зашла в кабинет Полины. Фаворская от неожиданности ударилась головой о стол, под которым что-то искала.– Даша, твою мать! – крикнула она. – Ты меня уже достала не меньше, чем Лену!– Вот так, значит?! – сцепила руки в замок блондинка. Полина кивнула, Шашина цокнула и вышла, хлопнув дверью.– Дура. Дебилами лучше своими займись, – проговорила Фаворская и, наконец, достала ручку с пола. Дверь открылась. Увидев Темникову на пороге, Полина развела руками: – У меня здесь проходной двор что ли?! Только попробуй тут заори мне!– Твоя, – указала подбородком Серябкина на машину. Кристина передала ей Катин пиджак, что цепко держала в своих руках. Она что-то хотела сказать, а потом решила:– Ладно. Скажу ей сама, – Ольга потянулась, чтобы открыть перед ней дверцу, но Соколова резко и как-то неловко обняла её, проговорив: – Когда я Вас первый раз увидела, то подумала, что Вы ещё хуже каждого из них, но Вы оказались лучше их всех вместе взятых.Кристина села в машину, которой Серябкина ещё какое-то время смотрела вслед, а затем сглотнула после реплики Соколовой и зашла обратно в школу. По большому счёту, Ольга была не согласна с Кристиной. Она не казалась себе лучше всех, кто здесь был, потому что знала (по крайней мере, ей хотелось надеяться на это), что остальные со своими учениками не спят. Но и прекратить их отношения с Катей она не могла, потому что просто-напросто не хотела. Всё это давно перешло за черту ?просто секс?. И сейчас, приближаясь к кабинету, где была Кищук, Олино сердце обливалось кровью точно так же, когда Кристина на эмоциях ляпнула: ?А Катя меня предупреждала. У неё каждый раз с этим были такие ощущения?. Она открыла дверь и сначала не поняла, что вообще происходит, потому что её взгляд был направлен только на Катю, и, если бы здесь никого не было, кроме неё, Серябкина бы подошла и прижала девушку к себе.– И я такой стою, – показывал предполагаемую позу Стас и рукой указал на доску: – На экране видео, и Костян, значит, подходит…– Ребята, ребята, – тихо проговорила Аня, первой заметив вернувшуюся Серябкину. Катя, увидев её, тут же спрыгнула с её стола и выпрямилась.– А чем мы тут занимаемся? – улыбнулась Ольга Юрьевна той самой улыбкой, которая не предвещает ничего хорошего, и закрыла за собой дверь.– Репетируем, – ответила Катя.– Присаживаемся все на места, – проговорила Серябкина. – Будем сейчас делать прогон получения ваших двоек по самостоятельной.– А что сразу двоек? – не понял Стас. – Мы вообще-то читали.– Все? – оглядела класс Ольга, заметив, как некоторые ребята отводят свой взгляд. Она присела за стол и спросила: – Когда у нас там классный час? В пятницу? Вот тогда и проведём, даю вам ещё немного времени. А сейчас открываем тетради и записываем тему, – прозвенел звонок, и Серябкина улыбнулась: – Спасибо за занятие. Все свободны.– У нас ещё урок, пара не кончилась, – сообщила ей Катя.– Кищук, – радостная улыбка сошла с Олиного лица, – могла бы и промолчать.Женщина зашла в комнату. Кристина, несмотря на столь ранний час, уже спала. Мама села к ней на кровать, поправила одеяло и дотронулась рукой до ещё не до конца высушенных волос. Телефон на тумбе завибрировал. ?Если спишь, сладких снов?, – написала Катя. Экран только погас, но Кищук отправила ещё: ?А если не спишь, позвони?. Венера Станиславовна, смотря на уведомления, гладила дочь по руке. ?Люблю тебя?, – добавила Катя и замолчала.Кристина не отвечала, и Катя надеялась, что она спит. Зайдя в комнату, она увидела, что Серябкина уже мирно посапывает на подушке. Кищук выключила свет и нырнула к ней под одеяло. Ольга инстинктивно прижала её к себе, и Катя ещё несколько минут думала, что она всё-таки спит, но Серябкина нарушила тишину:– Когда родители приезжают?– Недели через две, – проговорила Кищук и прикоснулась губами к её щеке. Ольга гладила её ноги и поцеловала в губы.