10. (1/1)

Алмаз едва успел отдышаться после празднования своего возвращения к работе и дня рождения, как к вечеру следующего же понедельника страну шокировала неприятная новость: на 92-м году жизни почил Селлапан Раманатан?— шестой президент страны, дважды избиравшийся без конкурентов и занимавший этот пост с 99-го прошлого века по 2011г. века нынешнего.Хотару подумала, что её мольбы услышало не только небо: мужу определённо, благоволили все ночные звёзды разом, осветив яркостью его путь. Иначе как ещё объяснить такое стечение обстоятельств?! О каком торжестве могла идти речь во время общего практически недельного траура! Раманатана разбил инсульт ещё три недели назад, но он продержался, дав возможность Алмазу с лаврами вернуться к работе. Преставься Натан раньше?— ещё месяц разговоры всей политической элиты крутились бы только вокруг его персоны, затмив все остальные новости. Опуская регулярную предвыборную ?странность? с отклонением всех иных кандидатов (на основании конституционных критериев), СР Натан действительно был выдающимся человеком: начал с медицинского соцработника и дослужился до должности посла в МИД; в январе 74г. вызвался стать заложником в обмен на пятерых гражданских лиц, захваченных повстанцами Японской Красной Армии; имел четыре высшие национальные и три иностранные государственные награды и получил третью докторскую степень всего за 2 года до своей смерти…Интересный был человек… увлекающийся. И даже стал девятым из девяти, в честь кого устроили публичную церемонию государственных похорон. И если министр финансов мог ?забить? на официоз последнего траурного дня, на неделе отметившись в числе ?прощавшихся? в здании парламента, то Кандидату в премьер-министры этой участи избежать было крайне сложно. Как и его жене. И они шли в составе траурной процессии к культурному центру Национального университета Сингапура. Хотару держала мужа за локоть и уже давно перестала слушать хвалебные речи меняющихся влиятельных спикеров. Маршрут проложили мимо важных для усопшего достопримечательностей, в том числе мэрии, где Натан присутствовал на парадах, мимо морского департамента, где он работал, и ещё почти десятка мест.Процессия шла медленно, из-за чего и без того длинный путь казался бесконечным. Нещадно палило солнце, а влажный воздух был необычно тяжел и вязок. Голова и ноги гудели и, чтобы не фокусироваться на усталости, Хотару, поглядывая на мужа, размышляла, с насколько безукоризненным выражением скорби на лице Алмаз думает, что непременно перевалит за девяносто, займёт ?десятку? и вот так же протащит через всю страну пару тысяч человек. Чисто из чувства мести за эту трёхчасовую пытку под солнцем.Сразу по окончании утомительного мероприятия они перекусили в ближайшем к университету ресторане, и Хотару направилась в банк, решив на работе переждать многокилометровые пробки, спровоцированные перекрытием улиц. Хотелось побыть одной. В тишине. Алмаз предложил проводить, но она отказалась, сославшись на небывалое количество полиции, рассредоточенное по городу, так что муж может со спокойным сердцем отпустить её; и чем скорее он сам попадёт в министерство, тем раньше вернётся домой.Подходя к лифту, Хотару думала только о том, как вскоре скинет туфли, оттого рассеянно поздоровалась в ответ на быстрое приветствие леди, нажавшей кнопку вызова. Спустя несколько секунд перед ними открылись двери лифта, и в отражении тонированного зеркала напротив Хотару узнала стоящую рядом с собой Амелию.—?Си Джи? Что-то случилось? —?войдя вместе с ней в лифт, поинтересовалась Хотару. У неё не было никаких иллюзий,?— причина появления Си Джи в здании банка совсем не в тоске по отцу и не в желании перенять его опыт.—?Пока нет,?— миниатюрная Си была спокойна и сделала вид, что не понимает, к чему ей задают вопросы, но на дне её глаз блестело нечто этакое… прохладное, многослойное.—?Прекрасно, пусть так и остаётся,?— безукоризненно вежливым тоном ответила председатель,?— передавайте привет маме. Жаль, что мы не увиделись на Дне рождения моего мужа.Несмотря на своё положение и статус, отец Амелии был достаточно мягким человеком и потакал каждому её капризу?— фактически семьёй Джи руководила мать.?Вела бы ты себя так же, будь она тогда рядом???— вопрошала сдержанная улыбка Хотару, а напускное спокойствие почти граничило с возмутительной самоуверенностью, но стоило ей последних моральных сил на сегодня. Подозрения подтвердились, как только обе вышли из лифта. Задержавшись в холле в поисках ключа в сумочке, Хотару повернула направо к двери своего кабинета, Амелия сразу же шагнула налево?— к двери напротив.И затаённое, давно подавленное желание спустить кожу с малютки Джи вновь дало о себе знать.Войдя в свой кабинет Хотару, бессильно привалилась спиной к двери и прикрыла глаза. Ощущение общей разбитости навалилось на плечи. Открывая замок, она решила, что, как войдёт, сразу же позвонит Сапфиру и срочно вызовет его к себе. Но стоило прикрыть за собой дверь, как осознание глупости этого решения придавило её к полу. Дело даже не в том, что сама распорядилась не ждать: ?Вернусь с Алмазом или на такси?. Хот была уверена: достаточно обронить короткое ?зайди ко мне?, и через двадцать секунд Сапфир с невозмутимо недовольным видом сядет в кресло напротив её стола.Дело в Амелии: со стороны этот звонок будет выглядеть как подростковая ревность. Кто её знает, какую чушь Си Джи после наплетёт отцу?..И в том, что ?Сапфир свободен и волен выбирать себе компанию практически на любую ночь?. Стоило почаще напоминать себе о об этом, невзирая на абсурдно-дикое желание запретить ему покидать дом без её разрешения, что с его ?короткого отпуска? мелким уколом свербело глубоко за грудиной, и за стеной молчания, в которое Хотару спряталась, как в кокон, чтобы оградить себя от чувств, разрослось до масштабов вопиющего произвола. Казалось, тронь словом, что тонкой иглой, и взрыв неминуем:… отчаянное беспокойство, что он допустил опрометчивую ошибку и попадётся полиции,… ревность (нелепая! идиотская ревность не к её мужчине!),слившись в единый коктейль, обрушатся тайфуном, сметутсовершенно всё, оставляя вокруг только безвоздушное пространство?— Выворачивающий наизнанку вакуум.Избежать душевного разлома, оказалось сложнее, чем могла предположить, и было необходимо… Ради самой себя.Заковала в молчаливое отчуждение своё сердце, чтобы толще становилась невидимая стена, сдерживающая разрушительный нестерпимо плотный порок.Насколько малое бредилось сделать?— опереться о плечо и прижаться щекой… близко, чтобы услышать ритм пульса. И ответное парализующее биение собственного сердца, ожившего по его вине. Превратившее её в безголосую русалочку. И каждый шаг?— кинжалами в пятки.Как многое мечталось сказать…А вымолвить недопустимо ни звука.Понимала, что если осмелится отпустить самоконтроль и обронит лишнее слово, то захлебнётся ревностью и утопит его в претензиях:?— Как посмел? —?касаться… не меня.и требованиях:—?Никогда больше! —?не смей…—?…иначе… умру.Постояв так пару минут, усмиряя беспорядочные мысли, Хотару медленно скинула туфли и осмотрелась: её кабинет, но такое чувство, что она здесь впервые. Вместо яркой картины справа?— пустая матовая стена канареечно-жёлтого цвета, как символ богатства, успеха и славы. Она была уверена: цвет утвердил лично Алмаз. Но после ремонта прошёл месяц, а Хотару никак не могла сладить с ощущением скованности пойманной пташки. Не то чтобы она не любила этот цвет, да и в кабинете стало светлее, но ассоциация с клеткой настырно приходила в голову.И в затейливой неровности стен мерещились частые крепкие прутья.Маленькая хрупкая канарейка.Красивоголосая птичка, что принесла состояние испанской короне…Мало кто из семейства пернатых был монополией монархов и удостаивался огромных?— таких, что можно расправить крылья и пролететь от поилки к жердочке или взмыть под купол,?— золотых клеток, украшенных камнями и вычурной ковкой.Сплошная иллюзия свободы. Главное, пой свою чудесную песню… привлекай внимание, множь состояние, ширь влияние.Совсем как она.Надоело! Достало. Обрыдло…Позиция непротивления трещала по швам, с мерзким звуком разносясь по её внутренней клетке. И хотелось?— наотмашь раскрытой банкой с чернилами! Чтобы продольной полосой по стене… чтобы кляксы и брызги.Но долг перед мужем и обещала самой себе, поэтому стены чисты, а чувства закованы в клетку.Хотару прикрыла глаза и, устало потирая виски, прошла к столу, оставив туфли у двери. Паркетный пол приятно холодил уставшие стопы, и захотелось упасть на подушки и спать…Забыться сном без сновидений, в котором нет Амелии, канареек и поста премьер-министра.Поставила сумочку на стол и, повертев в руке телефон, отметила, что до конца рабочего дня почти два часа и положила его рядом.Удобное кресло качнулось, встретив хозяйку. Откинувшись головой на спинку, Хотару глянула на потолок, расчерченный прямыми линиями солнечного света сквозь открытые жалюзи,?— очередное напоминание клетки… болезненно поморщившись прикрыла глаза и действительно вскоре задремала.Наверное, гудящая боль в ногах навеяла ей сон. В нём она играла в теннис с Сапфиром, и, в отличие от последнего раза, когда за несколько часов игры и дороги они перекинулись лишь парой общих фраз, во сне они много говорили.Проснувшись от вибрирующего звука по камню столешницы, Хотару с щемящей тоской отпускала подрагивающее чувство радости. Словно она смеялась через край, от души, до томительных спазмов.Ушёл сон, и приятное ощущение таяло следом.В реальности был вечер утомительной пятницы; на душе?— безнадёжное затишье.Глядя на обрывистые, пробивающиеся сквозь закрытые жалюзи полоски искусственного уличного освещения, Хотару безучастно нажала на экран, просто наугад ткнув пальцем в телефон.—?Дороги свободны, можно ехать,?— безразлично, как телеграфное донесение послышалось из трубки.***Последняя пятница августа, первая половина дня. На его телефон поступил звонок с неизвестного номера; Сапфир выждал некоторое время, мысленно перебирая варианты, и ответил.Звонила Амелия, с интригующей интонацией поинтересовалась наличием у него свободного времени и планами на вечер.В голове промелькнуло почти позабытое ?Позволите пригласить вас на вальс?? и то, как на праздновании Дня рождения заказчика она непозволительно долго его рассматривала. Настолько, что это уже переставало завораживать и начинало раздражать.Но в тот вечер она была выходом! Удачным поводом переключиться и, сфокусировав внимание на гостье, не смотреть на Хотару. А согласившись на зовущее предложение вдохнуть вечерней прохлады, вскоре покинуть зал. Хоть ненадолго вырвать себя из тяжких вериг.Потому что Хотару была нечеловечески красива и до притягательности строга в образе хозяйки торжества.Радость, тисками сдерживаемая внутри, заливалась трелью, замечая, как тонко, почти незаметно улыбается Хотару, но в последние месяцы это происходило так редко…С самого начала вечера, едва увидев Хотару, Сапфир отчаянно хотел сделать комплимент, но не мог. Не имел права озвучить рвавшиеся с языка слова, а выразить восторг и восхищение по-деловому строго и сухо не получалось.И ни предлога, ни повода, ни момента.Она отдалилась и держала дистанцию.Так что он просто продолжал украдкой смотреть на неё, ещё раз оценив удачность расположения настенного круглого зеркала в массивной оправе… даже отражение Хотару не теряло утончённости, неземной грации и пленяло. Он бы весь вечер простоял на одном месте, не замечая никого, но необходимость развлекать общением ?дорогих гостей? легла грузом и на его плечи.—?Так какие планы? —?голос из трубки вернул его в реальность.—?Всё расписано по минутам до понедельника…?…Следующего года?,?— хотелось добавить ему, но чёртова корпоративная этика не позволила, вызывая раздражение, отчего коротко дёрнулись желваки на его щеках.—?Если у вас что-то важное?— говорите.В голове уже выстроилась предполагаемая цепочка, каким образом она узнала его номер.Ситуация…И отшить её прямым текстом нельзя.—?Важное, очень важное дело, не требующее отлагательств,?— в интонации сквозила мягкая забота, такая неуместная и заставившая его напрячься ещё сильнее.Глянул на часы, мысленно прикидывая, сколько ещё времени займёт парентация, и протяжно выдохнул. Он понимал, почему Хотару вынуждена была участвовать в этом шапито, но не был с этим согласен. И периодически пробегал интернет-заголовки, гласящие: ?Лафет покинул парламент?, ?Миновал центр NTUC?, ?Приближается к Fullerton Hotel?,?— и отслеживал геолокацию её телефона.—?Вы можете приехать в банк, я здесь до семнадцати часов,?— ответил Сапфир, очень рассчитывая на то, что она поленится тащиться по забитому под завязку из-за перекрытых дорог метро.Но к четырём она приехала.Fuck.—?Присаживайтесь,?— отложил в сторону iPad и указал на кресло напротив. —?Готов внимательно слушать. Чем могу быть полезен? —?подчёркнуто деловым тоном сказал Сапфир.Амелия вскинула тонкие бровки, видимо, ожидая иного приёма, и, сняв с плеча сумочку на длинной цепочке, решительно пересекла кабинет. Она не села в предложенное кресло, просто оставила на нём свою сумку, проходя мимо.—?Дурацкий сегодня день,?—сказала беспечно, опираясь бедрами о стол совсем рядом с Сапфиром.Он отъехал на кресле в сторону, продолжая молча наблюдать за гостьей, и повернулся, к ней лицом, терпеливо ожидая дальнейших действий.Амелия много лет провела в США. Присущая азиатам чопорность давно ушла из её жизни, поэтому Сапфир не торопился заикаться о корпоративных нормах. Ещё был шанс, что она действительно приехала по делу. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а потом Амелия практически села на стол и отвела в сторону немигающий прозрачно-голубой взгляд:—?Этот траур… Тебе не кажется странным, что из-за одного человека тысячи должны менять свои планы? —?задумчиво проговорила нечаянная гостья и выжидающе замолкла.—?Это философский вопрос,?— подозрения подтвердились, и он сосредоточенно прикрыл глаза и сцепил перед собой руки в замок, мысленно подбирая дальнейшую линию поведения. —?Я не силён в философии,?— теперь с внимательной настороженностью, но вполне дружелюбно глядел на молодую мисс, смело захватившую его стол, и говорил со спокойной и неторопливой интонацией, улыбаясь как официантам, что с беспомощной растерянностью регулярно пытались всучить ему сдачу…Официант?— удобная профессия, не то чтобы ?необходимая?, но облегчающая жизнь многим вокруг. И очень подходящая для слежки, наблюдения и сбора информации… или подготовки диверсии.Подозрения к поступкам других были неотторжимой частью его жизни, очень помогли её сохранить. Сапфир понимал,?— у Хотару могут возникнуть проблемы, даже, если Амелия нацелилась только на него.—?У меня были билеты на симфонический концерт, и я хотела пойти туда с тобой. Но его отменили ?по этическим соображениям из солидарности?,?— это прозвучало с оттенком злости, будто она передразнивала чьи-то слова.С каждой минутой Сапфир острее ощущал насторожённость. Вот сейчас очень зря в его кабинете не работает видеонаблюдение… Си Джи, конечно, феноменально умна и прекрасно образована, владеет несколькими иностранными языками, интересный собеседник и просто ас в астрономии, а ещё красива, но обвинение в домогательствах он оспорить не сможет, а скандал ему совсем не нужен.И она ему не нужна, хоть и типаж похожий…—?Форсмажор, от него никто не застрахован,?— учтиво ответил Сапфир и снова повторил свой вопрос:?— Вы говорили, у вас безотлагательно дело. Так чем я могу быть полезен?Стоило отдать ей должное: девушка оказалась сверхоригинальна и приглашала его отметить окончание летних Олимпийских игр, что прошли в Рио-де-Жанейро, и отпраздновать первую в истории Олимпийскую золотую медаль Сингапура.Подобный повод для уединённой встречи Сапфир слышал впервые в жизни.Как покажет время, как раз начавшиеся параолимпийские игры пройдут для маленькой страны несравненно удачнее.Воистину, Сингапур?— страна для жизни.—?Я люблю плавать, а Скулинг* победил самого Майкла Фелпса* в заплыве на 100 метров баттерфляем и установил рекорд. Это стоит отметить. Составь мне компанию, столик я уже забронировала,?— она говорила так, словно согласиться и пойти?— это само собой разумеющаяся вещь.—?Не будем терять время,?— без всяких пауз начал он. —?Вы образованная, интересная и красивая мисс…—?Но? —?смело спросила Амелия, обрывая его и уверенно глядя в ответ. У неё был всё такой же, как в вечер праздника, глубокий и немного странный взгляд. Немигающий.—?Но я связан контрактом и фактически работаю у вашего отца.—?Владельцев не интересует обслуживающий персонал, они нанимают руководителей.—?И раздают номера обслуживающего персонала своим детям,?— сухо подвёл черту Сапфир, констатируя своё неприязненное отношение к ситуации.Праздник закончился, забирая с собой всё события той ночи, настало утро и барьеры его защиты снова расширили границы.Его личное пространство?— звенящее, с туго сжатой пружиной нервов в самом центре, как суфлёр подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет.В её в глазах?— много всего, и внезапно из затуманенных они стали яркими, как северные звёзды:—?Вас что-то связывает? —?в её голосе нечто, заставившее его подумать, что Амелия без лишних вводных понимала больше и видела дальше.—?Контракт,?— без лишних эмоций в голосе коротко повторил Сапфир, и почти с мазохистским удовольствием уставился прямо перед собой, глядя куда-то далеко, совершенно мимо всего.—?А ты убедительный,?— усмехнулась Амелия, впервые осмелившись взглянуть ему прямо в глаза. Его слова должны были обидеть, но вместо этого Амелия в раздумье уставилась на него.Её глаза тоже были синими, но сильно светлее и прозрачнее, и в эту минуту показались ему холодными.—?Раз мы всё прояснили, не смею больше задерживать, мне бы хотелось закончить работу сегодня,?— он так и не шелохнулся, наблюдая, как она отлипает от его стола, забирает с кресла свою сумочку и направляется к двери, у которой ненадолго задерживается и оборачивается:—?До встречи в Америке,?— прозвучало до абсурдного невозмутимо.Быть может в какой-то другой ситуации, в другое время, в иной стране, где он носил бы другое имя, и ничего не знал о существовании на планете Хотару, эта несгибаемая уверенная стойкость, живущая в Амелия, могла бы его умилить и привлечь, и даже стать поводом для совместных бесед о разном на весь остаток дня или даже недели…Но. …он ответил спокойно, даже прохладно, с едва лишь уловимым отголоском звона столкнувшихся в ударе клинков в тоне:—?Крайне маловероятно, мне совершенно не подходит тамошний климат.Она ушла, и он позволил себе сбросить напряжение, затронувшее каждую мышцу в теле.Взгляд очень усталый, потухший, пропитанный болью и страданиями. Минут двадцать он сидел, безучастно уставившись в столешницу и думая о том, как бесполезна и бесцельна его жизнь. Сколько ещё он сможет бегать и скрываться? Ещё пять месяцев здесь, и что дальше?И эти пять месяцев… хватит ли у него сил их выдержать?С июльского ЧП Хотару практически перестала с ним разговаривать. Даже на теннис она согласилась поехать как-то холодно и бездушно.Помнил, как они замерли, глядя друг на друга, и как напряжённо ждал её ответа.В её глазах влагой блестел неозвученный вопрос.Хотелось соврать, успокоить, обнять. Но он знал, что она не приемлет лжи даже во благо. И обнять он её не мог.И боялся, что осуждает.?Она права. Заслужил?, — Сапфир подавил неприятные мысли, чувствуя физическую и душевную опустошенность: от них всё равно сейчас никакого толка. И снова полез проверять геолокацию. В следующий момент, гонимый неожиданной радостью вскочил с места, но остановился и набрал начальника службы безопасности. Короткий сухой диалог, пара фраз с одной лишь целью — выяснить — с ней кто-нибудь есть?Получив ответ, Сапфир подхватил iPad и уверенно направился в кабинет к председателю. Постучал, но ему никто не ответил.Воспользовавшись магнитным ключом, приоткрыл дверь. Что-то помешало легко распахнуть, и, насторожившись, Сапфир осторожно заглянул внутрь. Тёплая тишина была ему ответом. Ни звука. Понял, что Хотару уснула в кресле, и, неслышно пройдя по кабинету, прикрыл жалюзи, чтобы вечернее солнце, отражаясь в стеклянном фасаде соседнего здания, не помешало ей отдыхать… и обернувшись замер не в силах лишить себя возможности побыть рядом с ней. Пусть так:рядом, за горизонтом, и гранью видимого, на расстоянии в тридевять земель.… до такой степени ?подле?, что дышится одним воздухом.Мираж, кривое отражение, иллюзия, но невозможно просто развернутся и уйти. Не взгляд?— всё естество жадно осязает, стараясь ухватить и запомнить каждую мелочь:как даже во сне сжимаются её губы, и левая рука вцепилась в правый бок, обхватив талию;как длинные волосы скатились с плеча и ниспадая над подлокотником отбрасывают густые тени.Ему внезапно захотелось убрать эти пряди, коснуться её кожи, губ. Желание оказалось настолько настоящим и неодолимым, что Сапфир испугался самого себя и сделал шаг назад, подальше от неё. Виски пронзала беспощадная пульсация, от которой темнело в глазах. И хотелось остаться сторожить её сон и любоваться ею… ловить дыхание и дрожь ресниц, но чревато. До ледяного привкуса ужаса.И везде камеры… о них никогда не стоило забывать.Мысленно твердя себе про чёртовы камеры, Сапфир заставил себя отвернуться и отойти к двери, аккуратно поставил её туфли и незаметно вышел, неслышно прикрыв за собой дверь.Вернувшись к себе, первым делом включил переадресацию с её номера на другой аппарат, а после написал Алмазу, что Хотару решила задержаться на пару часов на работе. Всё равно всюду пробки.Когда к семи она не проснулась, отключил перевод звонков и позвонил сам.—?Дороги свободны, можно ехать, - сказал он стоило Хотару принять вызов.

Четыре слова, сказанные с максимальным безразличием на которое он был только способен.Наверное, он ей противен. Оттого она не хочет с ним разговаривать…