7. (2/2)
И вот эта цельнеожиданно оказалась рядом за привычной дверью... И каждый шаг сопровождался замиранием сердца в надежде, что наваждение не рассеется.Шаг. Ни звука.Замерла...затаив дыхание и застыв над спящим мужчиной.
Смотрела, впитывая в себя его образ, и видела его таким впервые: расслаблен и беззащитен, ресницы едва заметно подрагивали в такт ровному дыханию, и льющийся в окно свет рисовал мягкие тени на его лице, скользил по коже и терялся в лёгком беспорядке волнистых волос... Её рука сама потянулась к ним, хотелось потрогать упругие волны, погладить, пропустить меж пальцев. Её голову как туманом заволокло сладостью и горечью с медовым привкусом поцелуев, жаром горячих и долгожданных объятий, терпкостью невысказанных слов.Сердце стучало бешено, со всей мощью барабаня о ребра.Полшага до пропасти.Полмига до счастья.В этот момент Сапфир как почувствовал, как знал, и снова предотвратил её падение в бездну...Открыл глаза и посмотрел на неё снизу вверх.
Хотару замерла, и не коснувшись, и не одернув руку, растворившись в звенящей тишине, опутавшей их, провалившись в синюю бездну без дна и края. Видела и с упоением наблюдала, как его глаза потемнели и зрачки расширились. Или то солнце засмущалось, невольно подглядев за ними, и поторопилось оставить этих двоих наедине в интимном полумраке.
Прошло целых десять секунд, а казалось - вечность.
Сапфир не пытался её остановить, прервать это намерение дотронуться, и даже черты его лица не стали суровыми, как обычно, когда ей удавалось перехватить его взгляд. Наоборот, он продолжал мягко смотреть на неё, не шелохнувшись, внимательно, словно ждал.
Всё. Это. Время. Ждал. Её.В его глазах плескалось желание. Неподдельное, ничем не прикрытое, пугающе пьянящее. Оно волной пробежалось по её телу, и взрывами фейерверков отразилось в животе.Сапфир вызывал в ней не просто эмоции - водоворот из них. Этот водоворот затягивал в пучину безумия, игнорируя стоп-кран и любые тормоза.Её искушение и мечта была прямо перед ней и смотрела на неё тёмно-синими притягательными глазами.
И кажется, что и не было всех этих мучительных дней, месяцев душевного одиночества. Осталось только решиться, сделать последний шаг, дотянуть навстречу руку и коснуться его, переплести свои пальцы с его, - ей не показалось, нет, - он звал её и подался ей навстречу, это не иллюзия и не самообман. Надо лишь устоять на подкашивающихся ногах и не провалиться в бесконечную синеву, и замереть на целую вечность...***В этот июльский день заказчик с Хотару уехали с самого утра, и Сапфир не ждал их возвращения раньше 19 часов. Одиночество и тоска давно завладели им, а мытарства последней пары недель практически довели до депрессии. Сапфир спасался в тренажёрке, до седьмого пота загоняя себя тренировками, и в стрелковом клубе, яростно расстреливая отчего-то только светлые мишени.
Ну, ещё девочки. Но мира в его душу они не приносили, и иногда Сапфир даже был груб, не в силах найти покой в умелых объятиях.В её кабинет редко заглядывала горничная, и, желая побыть один, Сапфир скрылся за его дверями.
Нет, Сапфир мог сколько угодно твердить себе, что просто хотелось побыть одному, и совсем не чувство бесконечной тоски и не тонкий аромат духов, которыми здесь дышала каждая вещь, привели его в её обитель...
И вовсе не то, что здесь её присутствие ощущалось особо остро, будто Хотару вышла на минуту и скоро вернётся...Обманывать себя он уже устал и просто поддался внутреннему зову.Окунуться в холодное одиночество Сапфир мог и в своей части дома.
Но ему хотелось душевного тепла и - пусть на каплю - унять немую тоску.
В последнее время он часто был одет без официоза: в джинсы и футболки, - вот и сейчас, не боясь помять шмот, улёгся на диване, устроившись головой на мягком подлокотнике, включил музыкальный плейлист, открыл сайт NASA, успел прочитать статью о завершении строительства крупнейшего в мире по площади отражателей радиотелескопа с одной апертурой. Его монтаж начался в 2011 в Китае, и вот работы подошли к концу.С ухмылкой отметил, что год его работы стоит как телескоп с диаметром рефлектора в 500 метров, - не знал, хорошо это или плохо и насколько определяющей является оценка себя в телескопах - и незаметно уснул, убаюканный мерной музыкой в наушнике.Ему снился приятный сон...
И сам не понял, как границы стёрлись и сон прорвался в реальность. Просто во сне он отозвался на её чарующий голос и открыл глаза, растворяясь в теплоте её взгляда, в манящей красоте: тягучей, преисполненной достоинства и эротизма...?Люблю её?, - бархатным шелестом пронеслось в голове. Это знание, дарящее желание жить, теперь всегда было с ним: во сне, наяву.
Вот так просто, даже не дыша.
Вот она, перед глазами, светится, и такая реальная.
Благословенная, несравненная, сводящая с ума одним только своим присутствием, мимолётной улыбкой, обворожительным взглядом.
И мысли о ней обладают чуть ли не физической осязаемостью. А напряжение в паху становится просто невыносимым.Она здесь, рядом, и тянется к нему, словно отвечая на порыв его сердца.
И смотрит, боже! как она на него смотрит…
С каким огнём...
Воспламенила.Погубила.Жизнь к её ногам, за эмоции, что Хотару в нём пробудила.
И благодарность всем богам за встречу с ней.Его пальцы дрогнули в ответном стремлении потянуться к ней ... коснуться...
Он так по ней соскучился! Всевышний, как он соскучился...
Из коридора послышался голос Алмаза, острым лезвием вспарывая сотканное наваждение.
Чарующее видение исчезает в одночасье, принося этим буквально физическую боль.
Сапфир молниеносно всё осознал: это не сон, Хотару реально стоит рядом, и он по глупости своей почти нырнул в манящий омут.
Неслышно вдохнул, медленно прикрывая веки, а когда через мгновение распахнул - дневной свет содрогнулся от холодной неприступности, полоснувшей подобно удару кнута замершую над ним Хотару. Скулы сводило от внезапного и резкого желания стиснуть зубы; его взгляд был жесток, суров и непроницаем.
И в следующую секунду Сапфир лениво повернул голову в сторону двери.
В дверях как раз появился Алмаз.Молча проследил за блондином - тот бросил на Сапфира слегка удивлённый взгляд, сказал, что надо бы накинуть пару рабочих дней к его контракту за то, что Алмаз уже седьмую неделю за двоих впахивает, а Сапфир прохлаждается, и поторопил Хотару, напомнив про время.
Сапфир молчал, в ответ внимательно следя за заказчиком и за тем, как девушка направилась к столу...
Боги, как же ей идёт этот наряд: длинная чёрная зауженная юбка ниже колена с высокой талией почти под грудь и свободная белая блузка, забранная под пояс юбки. И фантазия сама дорисовала мерцание искрящихся бликов от длинных тонких серёжек на её щеках.Его тело всё ещё пульсировало от шока и от неудовлетворённого желания, и подрагивали пальцы... От того вожделенного, что почти случилось.
Чувствовал, как неровно билось сердце, отступая перед пламенем, всколыхнувшимся так сильно и ярко, как могло только оно – вернувшееся, разгорающееся, неугасимое.
Он видел ответный огонь в её глазах, успел окунуться, глотнуть и обжечься.
И это было реальностью, не сон, не плод его фантазии или наваждение. Он обжёгся о еёНежность…Но стоило едва тлеющей искре почерпнуть сил в её глазах, а пламени взмыть, опаляя сердце, как немедленно вмешалась суровая действительность, неся с собой, вымораживающий холод и гнетущее ?Не тронь?.Ты - отдельно, Она - отдельно.Смириться с этой простой истиной теперь оказалось невозможно.