Из библиотеки - в кровать (1/1)

Рубаки сидели в общей зале таверны за одним столом, и их ленивый разговор постепенно перетекал из одного спора в другой.– А где господин Зелгадис? – вдруг спросила Филия.– Господин Зелгадис пошёл, наверное, по библиотекам, искать средство, чтобы избавиться от проклятия, – ответила Амелия, и в подтверждение своих слов посмотрела на Лину.– Э-э… да, Амелия, наверное, ты права, – невнятно сказала та, упорно не отрываясь от цыплёнка.Гаури как раз заказал себе чекушку, наслушавшись басен хозяина о чудесном вине из Внешнего мира.– Ты же только что вернулся оттуда, болван! – бубнила Лина. – И сам говорил, что нет там хорошего вина!– Правда? – удивлялся Гаури.Тут входная дверь отворилась, впуская Зелгадиса, растерянного и подавленного.

Он подошёл к их столу и, проигнорировав "О, вот и Зел" Лины и "Здравствуйте, господин Зелгадис" Амелии, выхватил бутылку из-под руки мечника и, приложившись прямо к горлышку, сделал изрядный глоток. Потом, стукнув дном бутылки об стол, быстрым шагом направился к лестнице наверх, в жилые комнаты.Проигнорировав "Зел, что это было?" Лины и "Господин Зелгадис, что случилось?" Амелии, он запоздало кинул через плечо потрясенному мечнику: "Ах, да, спасибо, Гаури", – и ушёл из залы.Алкоголь почти не осел в организме, растворившись ещё на языке. Зелгадис с противно ясной головой подошёл к своей комнате и распахнул дверь.

А там кое-кто ждал его, сидя на подоконнике.– Чего это с ним? – спросил Гаури, с грустью глядя на ополовиненную бутылку.– Надо догнать его! – воскликнула Амелия. – Несомненно, господина Зелгадиса окутывают страшные сомнения! Мы должны быть с ним сейчас, чтобы помочь ему с трудным выбором!Лина выпнула из-под разошедшейся принцессы стул.– Амелия, заткнись и не суйся в пасть ко льву.***– …И ты пришёл ко мне, – заключил Зелгадис. Он сидел на краю кровати, монстр стоял в центре комнаты. Химере не хотелось предлагать ему сесть. – Почему?– Это секрет, – словно по привычке ответил Кселлос и, пересёкши комнату в пару шагов, выдохнул Зелгадису прямо в лицо: – Положим, мне захотелось узнать, что ты мне предложишь от этой сделки.– Я думаю, деньги и артефакты тебя не интересуют. По крайней мере, те, что сейчас есть у меня. Так что могу предложить тебе на ужин хорошую порцию плохих эмоций, – Зелгадис опёрся подбородком о сплетённые пальцы, – страсть, похоть, желание… у них, наверное, интересный вкус, я прав?– И что же от этой сделки получишь ты?– Это секрет, – ответил Зелгадис, и больше ничего не добавил.Кселлос хитро улыбнулся.– Тебе нужна сила монстра?– Нет, мне нужен сам процесс.– Сними себе любую в Красном переулке, – душевно посоветовал Кселлос, вмиг потеряв интерес.– И сколько, ты думаешь, она возьмёт за ночь с полуголемом? Из-за прожорства Лины я и так трачу больше, чем зарабатываю, а отвязаться от её компании до завершения её авантюрных планов невозможно. Ещё недели три мне жить на одном кофе.– Почему тогда я?– Ты единственный, кто мне подходит, ты доступен здесь и сейчас, тебе не надо ничего пространно объяснять. И ты сам ко мне пришёл.Кселлос, не собираясь уступать, спросил:– Почему же тогда не сама госпожа Лина?Зелгадис мрачно взглянул на монстра:– Ты бы ещё золотого дракона взамен предложил.– М-да… – Кселлос, поняв, какую глупость сказал, задумчиво потёр затылок. – А госпожа Амелия?Такой выход не приходил на ум химере. Однако он тут же нехорошо усмехнулся.– Думаю, она была бы не против, соврати я её. Только что бы потом со мной сделали Лина с Филией, и тем более принц Филионел?– И поэтому ты ложишься в одну постель с монстром. М-да… – Кселлос покачал головой. Отойдя от химеры, он осторожно прислонил свой посох к стене и, вернувшись к кровати, сел рядом с Зелгадисом.– И что? – спросил тот. Химера понимал, что это будет неизбежно, но такие быстрые действия привели его в ступор.Вместо ответа монстр провёл рукой по его щеке до подбородка, вдоль шеи, по плечу.Скрипнула дверь. За то мгновение, что дверь приоткрывалась, Зелгадис успел проклясть и маленькую комнату, в которой и не спрячешься, и кровать, что стояла как раз напротив входа, и монстра, вздумавшего приставать именно сейчас,и свою безалаберность, потому что забыл запереть дверь. В щели приоткрывшейся двери мелькнул край белой рубахи, и Зелгадис, решившись, вдруг притянул монстра к себе за затылок и впился поцелуем в его губы.– Г… господин Зелгадис?Как он и думал, на пороге стояла Амелия. Зелгадис, словно с неохотой, оторвался от губ Кселлоса и повернулся к принцессе Сейруна.– Амелия? Что-то случилось? – Спокойно поинтересовался он, словно невзначай продолжая поглаживать монстра по волосам.– Г-госпожа Лина… велела выдвигаться… – красная, как варёный рак, Амелия не знала, куда деть глаза, постоянно возвращаясь взглядом на руку Зелгадиса, гладившую затылок монстра.– Передай ей, что я вас догоню.Неловко кивнув, она развернулась, чтобы спешно уйти.– Ах, да, Амелия, – окликнул вновь её Зелгадис. Амелия застыла в дверях. – Если ты скажешь что-нибудь Лине…Зелгадис вновь притянул к себе монстра, уже с большим удовольствием приложившись к его губам. Звук поцелуя, их тяжёлое дыхание, шорох одежды – всё это Амелия слышала, не могла не слышать. Однако не смела ни оборачиваться, ни уходить. Расцепив, наконец, поцелуй, Зелгадис закончил:– Я тебя убью.

Дверь тихонько затворилась. Зелгадис встал было, чтобы закрыть её, но монстр рванул его обратно и нетерпеливо махнул рукой в сторону двери. Засов легко задвинулся. Зелгадис усмехнулся:– Удобно быть мо… – но договорить он не успел. Кселлос вновь поцеловал его и повалил на кровать. Пружины натужно скрипнули, но монстр что-то шикнул сквозь зубы, и они угомонились.Зелгадиса словно ударило током. Распластавшись на одеяле, он, не в силах препятствовать или помогать действию, только наблюдал, как монстр, с громким чмоком расцепив поцелуй, в притворной спешке дёргает, пытаясь ослабить, его ремень. Улыбаясь своим мыслям, монстр не спеша избавлял химеру от деталей одежды, обводя кончиками пальцев каждый каменный нарост на его теле. Когда монстр успел избавиться от своей одежды, химера не разглядел: высвободив полы его рубахи, Кселлос дёрнул её вверх, и химера заметался по постели, запутавшись лицом в воротнике, а руками в рукавах.

Кселлос, упоенно считая пальцами рёбра химеры, приник губами к его оголившейся шее, ощущая, как нервно ходит туда-сюда адамово яблоко и бешено пульсирует сонная артерия. Но это было не всё, что ощущал монстр. Злость на рубаху, лёгкий страх перед тем, что будет дальше, и медленно возраставшее возбуждение – но это были не все чувства, что Кселлос мог вызвать в неопытном юнце.

Монстр уже пару минут с увлечением выписывал узоры на его груди кончиками пальцев, помогая себе губами и языком, когда из-под ворота рубахи донёсся приглушённый стон. Химера вертел головой, отчаянно пытаясь выбраться из одежды и досадуя над собственным бездействием. Кселлос, зацепив край ворота зубами, потянул его вверх, открывая лицо химеры, и тут же он, как спущенная с тетивы стрела, сбросил с себя рубашку и жадно впился губами в рот монстра.Кселлос чуть не засмеялся, ощущая руки Зелгадиса на своей спине, неумело ласкающие и упрямо тянущие его вниз. Кселлос с силой оттолкнулся от него, настойчиво расцепил его руки и, переплетя с ними пальцы, завёл их за голову химеры. И всё в том же неспешном ритме продолжил выписывать круги губами по шее, груди и животу Зелгадиса. Ему бесконечно нравилось пить эмоции нетерпеливого юноши, его желание шагнуть дальше, злость на медлительность партнёра и даже лёгкий страх, что всё сейчас прекратится.

Но до рассвета было ещё далеко, другой такой случай может попасться ещё нескоро, а эмоций, что непрерывным потоком изливались из юноши, было ещё недостаточно.Чтобы немного отвлечь химеру, Кселлос со смехом спросил:– Что это? – указывая на три маленьких рубина, инкрустированных в плечо химеры.Зелгадис, бросив на своё плечо недовольный взгляд, ответил, отчего-то смутившись:– Это родинки.Усмехнувшись, Кселлос пощекотал их губами и языком, а на вопрос химеры: "Что ты делаешь?" – прикрыл его глаза левой рукой.– Не мешай мне получать удовольствие, – с какой-то маниакальной холодностью сказал монстр.Пальцы, коснувшиеся лица Зелгадиса, были скользкими, словно от масла. Тяжёлая холодная капля потекла по щеке химеры к уху и затерялась в волосах, а масло тонкой струйкой продолжало стекать с руки монстра. Зелгадис с отвращением подумал, что пальцы Кселлоса словно сочатся маслом, когда скользкая рука прошлась по его шее, груди и животу, оставляя густую влажную дорожку.

Обхватив ладонью член химеры, Кселлос провёл рукой вверх и вниз по всей длине. Зелгадис, охнув, невольно подался навстречу ласкавшей руке. Монстр, подливая масло в огонь, пару раз провёл большим пальцем по головке члена, и тут же убрал руку, с улыбкой поглощая невероятное разочарование химеры.Вместо этого правой рукой Кселлос принялся гладить торс химеры, рисуя причудливые картины маслом на его груди.Левой рукой монстр приподнял таз химеры и устроил его на своих коленях.

Зелгадис вцепился в плечи монстра, когда тот, скользнув меж ягодиц юноши, проник в него указательным пальцем. Поглаживая его изнутри и заставляя мышцы расслабиться, Кселлос осторожно ввёл второй, а затем и третий палец, изучая его нутро, растягивая и не переставая наслаждаться его эмоциями.Внутри юноша был превосходен и совершенно не похож на свою внешнюю оболочку: мягкий и податливый, невероятно живой, он подчинялся каждому движению пальцев. Проникнув чуть глубже, Кселлос нажал на одну из нервных точек, и химера, открывая рот, как рыба на берегу, уставился на него широко раскрытыми глазами, а затем, внезапно ослабев, упал на спину.

Кселлос усмехался, глядя на попытки химеры вздохнуть. Акупунктура была тем из многого, о чём забыли люди, чего им забывать не следовало. Наклонившись вперёд, глядя неотрывно в полные страха и злости глаза юноши, видя его безуспешные попытки заставить лёгкие вновь работать, монстр приник ртом к его губам и выдохнул полную грудь воздуха. В глазах химеры на мгновение мелькнуло облегчение, а Кселлос не спешил отстраняться от него, покрывая его скулы, подбородок и лоб нежными поцелуями, словно милуя свою невесту.

Прижавшись к химере, навалившись на него своим весом, монстр заставил воздух выйти из лёгких юноши, и тут же опять поцеловал его, вновь ненадолго избавляя от удушья. Снова прижавшись к юноше, Кселлос с наслаждением услышал жалобный всхлип и ощутил попеременно злость, страх и боль.Лицо химеры начало сереть, и, подумав, монстр всё же вернул ему способность дышать.Широко вдохнув, Зелгадис крикнул: "Какого чё…" – силясь отстраниться, но монстр вовремя лишил его речи.– Пожалуй, – ласково прошептал он химере на ухо, – я подержу тебя таким до конца ночи. Если птичка не поёт ничего нового, ей сворачивают шею.

С этими словами монстр, нащупав следующую точку, отнял у химеры зрение. А потом долго, распалив юношу до предела и едва не заставив его плакать от вожделения, играл с ним, касаясь губами его лица и рукой его паха, но не позволяя поцеловать или обнять себя.

Губы химеры целенаправленно и упрямо начали складываться в неслышимые слова, и Кселлос, заинтригованный, вернул юнцу голос.– Прекрати использовать мой зад как пульт дистанционного управления! – прошипел Зелгадис и, схватив монстра за плечи, одним движением поменялся с ним местами. Зрение тут же вернулось, и свет, хоть и неяркий, ударил в глаза.На миг ошеломлённый, Зелгадис уставился в полуприкрытые, мутные, словно фиолетовые озёра, глаза монстра. Но сейчас химеру больше волновало собственное удовольствие и он, приподняв над кроватью таз монстра, без предупреждения вошёл.Кселлос был изнутри так же непредсказуем, как и снаружи. Тесный и горячий, он становился то открытым и податливым, то сжимался, и тогда Зелгадис с трудом двигался внутри него. И это было невероятным удовольствием.

Монстр приподнял руку и рассеянно погладил химеру по лицу, и тут же рука его безвольно упала на постель. Зелгадис смотрел прямо ему в лицо, в его распахнутые глаза с расширенными зрачками и на его безвольно приоткрытые губы."Переел он, что ли?" – подумал Зелгадис.Не замедляясь, химера склонился к нему и поцеловал. Губы и язык монстра были на удивление прохладными, словно мороженое в жаркий полдень, и скользить языком по его нёбу, считать его аккуратные, ровные как у модели зубы оказалось невероятно интересно.

"Рту холодно, члену жарко, – подумал Зелгадис, – Животу в самый раз".Зрачки монстра резко сузились, и он оттолкнул химеру от себя."Ну, уж нет, – подумал Зелгадис, – сверху сейчас я".А потому, прижав руки Кселлоса к бокам, ещё более увлечённо поцеловал его. Монстр, гневно сверкая глазами, попытался вытолкнуть языком кусок чужеродного мяса из своего рта, но Зелгадисусмехнулся, восприняв это лишь как игру.Глаза Кселлоса злобно сощурились, и тут же химера резко с шипением отпрянул. Шипел его язык, что монстр удачно подпалил.– А вот за это ты ответишь, – сказал Зелгадис, и гнев, что он тут же ощутил, заставил монстра вновь отключиться.Зелгадис усмехнулся. Как, оказывается, легко трахнуть монстра, чтобы тот не сопротивлялся и не возражал.

Позади него были долгие поиски средства вернуть человеческий облик, впереди него была долгая и приятная ночь, а под ним был Кселлос, вялый, одурманенный и такой счастливый…Осторожно выйдя из Кселлоса, химера перевернул его на живот и заставил встать на четвереньки.Эта ночь начинала раздражать химеру всё больше. Стоило ему с облегчением кончить и развалиться на простынях, подкатывал Кселлос, делал пару незначительных манипуляций, отчего вновь приходилось всем вставать и начинать всё заново.Химера успел трахнуть Кселлоса не в одной позиции, а завитушка на груди ещё продолжала жечь кожу и тускло светиться оранжевым.Монстр вновь стоял раком, и Зелгадис в который раз с неизменным удовольствием проводил дорожку ногтем по позвоночнику, наблюдая, как Кселлос, словно хорошо настроенный инструмент, послушно прогибается и запрокидывает голову. "Пианинка моя!" – трогательно думал Зелгадис, перебирая его волосы.В экстазе химера царапал ногтями кожу монстра; красные полосы, дополнявшие линии рёбер Кселлоса, быстро исчезали в оранжевом свете, а кусочки его кожи под ногтями Зелгадиса истаивали следом, словно чёрный туман.Монстр под его руками внезапно дёрнулся, и оба они рухнули с кровати на пол.– А на этот раз я сверху! – пропел довольный донельзя Кселлос, прижимая химеру к полу. Зелгадис, не желая спорить, просто расслабился под ним и закрыл глаза, ощущая на себе пальцы монстра, вновь скользкие от масла.