А знаешь, что я сегодня еще не говорил... (1/1)

— А знаешь, что я тебе еще не говорил сегодня?.. — Дженсен замирает, с лукавой улыбкой смотрит на Мишу. Миша неуверенно что-то отвечает, но Дженсен пропускает его слова мимо ушей, если быть честным. У него заготовлена фраза, и он не собьется со "сценария". — Что люблю тебя... — договаривает он, Мишу в объятия заворачивает, укутывает своей любовью. Пусть на несколько секунд... Щека мажет по щеке, щетина у Мишы колется, вызывая мурашки на спине. У Дженсена вырывается теплый шумных выдох прямо Мише на ухо. Под руками — любимое, знакомое до каждой мышцы, до каждой косточки, до каждой родинки тело, которое так не хочется отпускать. Которое он хочет оберегать, закрыть от всех. С которым хочется слиться воедино. Прямо сейчас. Навсегда... Но увы, они на сцене. Под прицелом камер. Под пристальным взглядом тысяч фанатов. И тысяч недругов...*** Получасом ранее в коридорах за кулисами Дженсен находит Мишу в одиночестве и в тоске. Миша стоит у стены, терзает свой телефон, то блокируя, то снимая блокировку. Его губы поджаты, будто он старается не заплакать. Взгляд тоскливый, как у побитой собаки, и у Дженсена сжимается сердце, когда он видит эту боль в любимых глазах. Дженсен подходит, касается руки друга. Кажется, они трясутся у него. В чем дело? — Хей, Миш?.. Ты чего? — Дженсен обеспокоен. Что могло так опечалить Мишу, вечно веселого Мишу, который совсем недавно подкалывал ребят и Даниэлу в грин-руме, смеялся со своими фанатами на фотоопах и флиртовал с женой по телефону, отпуская пошлые шуточки? — Тебе плохо? — Мало ли. Перелет недавний, часовые пояса сбиты, жарко тут еще дико. — Голова болит? Или... что-то... случилось? — Дженсен нервно облизывает губы, скользит рукой по предплечью Миши, сжимает его. Миша отрицательно качает головой, отводит взгляд. Молчит. Дженсен хмурится. Да что такого-то, что и сказать нельзя. — Миш... Что такое? — Дженсен давит, заставляет посмотреть на себя. — Ничего, просто... — Миша вновь блокирует телефон, но Дженсен успевает увидеть, что на экране был Твиттер. Похоже, в нем причина, а не дома. Это радует уже. — Что, Трамп опять начудил? — Дженсен пытается Мишу растормошить, но не выходит. Миша даже не улыбается, лишь плечом дергает. Дженсен рычит. — Да Коллинз, твою мать! Ты можешь ответить! Миша медлит. А потом выдыхает так скорбно, что у Дженсена все сжимается от боли, и протягивает свой телефон. Дженсен снимает пароль — за столько лет-то не знать? — и читает твит. Так мало символов и так много грязи. "Сдохни Миша. Тебя никто не любит. Отстань от Джеев. Они ненавидят тебя." Буквы прыгают перед глазами, но смысл впечатывается в мозг мгновенно и намертво. Дженсена затапливает холодная ярость. И он едва сдерживает себя, чтобы не разбить телефон о пол. — И... ты расстроился из-за этого бреда? Ты же знаешь, что это... неправда. И про "никто". И тем более, про нас, — он пытается смягчить все, обесценить эту злость, хотя сейчас бы с удовольствием и без сомнения врезал бы в челюсть написавшему. — Знаю, — Миша забирает телефон, пихает в карман. — Но когда этого бреда тонны перед каждой нашей конвенцией, перед каждой серией, где есть я, то... — он не договаривает. Дженсен стискивает его в объятиях и чувствует, как дрожат плечи, а Миша судорожно выдыхает ему в шею. Приехали...*** Надо собраться и на панель. Шутить, улыбаться. Он сильный, он сможет. Не в первый раз. Он взрослый мужик, твою ж мать! Но как же больно. В который раз. Он же ничего плохого им не сделал... — Хей! — Миша вылетает на сцену, улыбается. Смеется, шутит. Обнимается с Даниэлой, подтрунивает над Дженсеном, когда тот появляется на сцене. Сейчас все забудется. Вот Дженсен улыбается, его улыбка — как бальзам на израненное сердце. Легкие объятия... — Эй, знаешь, что я тебе сегодня еще не говорил? — Дженсен улыбается, в глазах — хитринка. И Миша напрягается. Что он задумал? — Не уверен, хочу ли я знать... — тянет он напряженно. Хватит ему сюрпризов и откровений на сегодня. — Что я люблю тебя! Миша смотрит на Дженсена с неверием, а потом ныряет в его спасительные объятия, замирает в них. Он сказал это? Со сцены сказал? Ведь он же говорил, что слово "люблю" для него слишком важное, слишком серьезное, чтобы просто разбрасываться им... И теперь сказал? Во всеуслышание? Ради... него?.. Чтобы поддержать? Чтобы... заткнуть рты? Несмотря на то, что это опять перевернут все в шутку, подколку... Он попытался. На глазах Миши — слезы. Он прячет их за улыбкой, от которой болят скулы. Стискивает плечи Дженсена, чтобы прийти в себя. Сдерживается, чтобы не разрыдаться. Панель, нельзя показывать свои слабости... — Спасибо, Дженс.. — шепчет глухо, прежде чем отстраниться. На сердце становится немного теплее, а дышать — легче. — Я тоже люблю тебя...