Глава 7, в которой путники устраивают привал. (1/1)

Они продолжали в молчании идти до самого утра, не останавливаясь, не нарушая тишины, распростершейся над огромными степями. Lome silme, иногда становившееся похожим на стаи мерцающих светлячков, испещрило собой все пространство вокруг, и сверкающие занавеси, наполненные сияниями многочисленных кристаллов-миражей, сопровождали путешественников до тех пор, пока небо над их головами не посветлело и не окрасилось первыми проблесками сонного, еще не проснувшегося солнышка.

Гимли к тому моменту уже зевал так, что, казалось, у него скоро челюсть просто вывихнется. Арагорн не выражал никаких эмоций, безмолвно шагая по сухой неприветливой земле, но в мыслях уже сами собой начали возникать ненавязчивые идеи о привале. Леголас же просто наслаждался пейзажами и природой, хоть и скудной, но занятной. Рио не проявляла ни единого признака чувств, двигаясь все так же равномерно и спокойно.Тем временем пером Жар-птицы неторопливо писалась история нового восхода, тихонько шелестя раскрываемыми страницами пока что не протершего глаза неба и встречая рождение зари. Золотистые лучики прочертили тоненькими змейками воздух, наполняя его светом приближающегося дня. Недавно проступившие в голубых далях пушистые перышки облаков поменяли свои наряды и теперь с наслаждением впитывали новые краски. Тепло, сохранявшееся в течение всего ночного перехода, угасло как свеча под порывом теплого ветра, и если бы не защитная магия, надежно укрывавшая путешественников, они бы очень быстро замерзли. Мельком Леголас заметил, как Рио поежилась и поплотнее закуталась в синий плащ, сменивший оттенок на зеленовато-ультрамариновый.

«Странно, – подумал эльф, – ее одежда ведь вроде как защищена от холодов и непогоды. С чего вдруг такое?» Но вслух он выразить свои мысли не рискнул, шестым чувством ощущая исходящее от спины их проводницы раздражение, резко подскочившее с наступлением утра, и принялся прокручивать в памяти пережитые моменты из леса Фангорна.Рио озлобилась и нервничала вовсе не из-за своих спутников, которые давно могли бы сидеть у нее в печенках, и не из-за перепада температуры. Нити энергии начали внезапно со страшной силой колебаться, каждая из вибраций гулким эхом прокатывалась по телу девушки, отзываясь мимолетными вспышками во всех мускулах и ударяя по сердцу и старому шраму на груди. Никогда прежде такого не происходило, и это весьма сильно действовало на нервы. Спокойствие улетучилось легким дымком, забыв помахать на прощание ручкой, и на его место пришла тревога, смятение и волнение. Что могло вызвать подобное? Она не понимала, не понимала совершенно.В уме всплывали картинки замершего прошлого, насыщенные красками, событиями и бог весть знает чем еще. Каждый сохранившейся в ее душе день тут же подсказывал сотни и сотни вариантов объяснений, но они все были слишком плоскими и невзрачными. В них не находилось ничего, что было бы хоть мало-мальски похоже на происходившее сейчас. «Не нравится мне это», – проворчала про себя Рио, еще сильнее запахивая плащ. Ее бил озноб, и прошибал холодный пот – слишком много неожиданностей даже для нее. И весьма плохих неожиданностей. – «Ох, как не нравится! Выясню, кто это творит - руки пообрываю! Тоже мне, нашлись дураки без ума, без совести! Проклятье!..»Лицо ее оставалось беспристрастным, зато в глазах металась настоящая бессердечная буря, безжалостная и абсолютно до крайности взбешенная. Под внезапными порывами вдруг появившегося ветра взъерошенные рыжие волосы словно пропитались пламенем, и по красным прядям, выбивавшимся из-под накинутого капюшона, побежали раскаленные искры. Со стороны это могло показаться игрой света, но на деле все обстояло куда серьезнее. Рио была просто в ярости, и огонь – стихия, в которой она чувствовала себя лучше всего, – совершенно явственно отражал сейчас ее чувства. Движения тоже стали резкими, негодующими, вокруг расползались и беспрерывно жалились невидимые щупальца энергии.

Ее спутники почуяли это и приняли весьма благоразумное решение – слегка отстать, чтобы дать девушке остынуть. Арагорн чуть щурился, наблюдая за этим, и непроизвольно то и дело прикасался к рукояти Андрила – Следопыт встревожился от такой резкой перемены настроения Кин. Гимли, похоже, тоже явно нервничал, он потирал топор и неясно бормотал что-то себе под нос – даже стойкого гнома ввели в смущение и неуверенность та запальчивость и раздражение, чей аромат прекрасно до него доходил. Леголас продолжал идти как можно спокойнее, сжав пальцы в кулаки и пристально наблюдая за проводницей. Его интуиция громко подсказывала: «Не суйся, не то пришибут и не заметят!», и привыкший доверять ей эльф умерил порывы поинтересоваться у Рио, в чем все-таки дело, и сделал вывод, что стоит подождать.И правильно. Через некоторое время гнев Белой унялся, волны злости опали, и фигура снова стала невозмутимой и холодной как прежде. Девушка прекрасно понимала, что это ее поведение не укрылось от любопытства троих средиземцев, но они не станут доставать ее, по крайней мере, пока. Насколько их хватит – неизвестно. Предводитель Дунаданов не будет надоедать – он терпелив и ненастырен и если понимает, что лучше не открывать рот – не откроет. С эльфийским князьком та же история – засунет все в долгий ящик, его народ славится выдержкой, так что можно пока о нем забыть, но вот гном… С гномом хлопот не оберешься, и как только представится возможность, он изольет на нее поток вопросов, и если в прошлый раз все ограничилось лишь хиленьким ударом в грудь, то сегодня она может ненароком сломать ему нос за излишнюю настойчивость.

«Притворюсь, что все в порядке», – поставила заключительную точку в размышлениях Рио. – «Пусть ломают себе голову, буду молчать как рыба. Благо я это хорошо умею. Если надо. О, а вот и привал! Добрались».И в самом деле, впереди, меньше чем в миле, показались невысокие стены деревьев. Постепенно они увеличились в росте, превратившись в дубы, клены и ольхи и бодро зашелестев темно-зеленой листовой, издававшей тихое шептание-пение. Степная иссушенная почва и пески медленно сползли в тонкий и неустойчивый, но приметный и отчетливый травянистый покров, перемешанный со скользким и блестящим на вид изумрудным мхом. Кое-где высовывались увлеченные глазки цветочков, явно оживившихся при появлении новых обитателей сего маленького мирка, отделенного от остального, куда более вялого и бесцветного, пространства. Здесь же жизнь била во всю, мирно журчали несколько ручейков, бежавших среди зарослей кустарников, в кронах иногда перекликались птицы.

В Северных Пустошах, где погода сурова, а климат жесток, подобные места можно считать настоящими чудесами, но, как уже упоминалось ранее, все тут начало меняться, и теперь такие явления стали в порядке вещей для всех. Кроме Кин, которая исходившая эти просторы вдоль и поперек не по одному разу, явно не особо радовалась этому и старалась как можно быстрее найти причину происходящего. В этом маленьком перелеске бурлила энергия, живая, теплая, светлая. Как она сюда попала?Поднимался ветер, вчерашнее красное солнце давало о себе знать, резкие потоки воздуха налетали с разных сторон, и этот оазис спокойствия стал маленьким островком, вокруг которого медленно стала разыгрываться песчаная, пусть и слабая, но все же буря. Рио не стала рисковать и попросту создала вокруг этого места защитный купол, не пропускавший ничего внутрь.Гимли кинул в сторону топор и со сладким стоном упал на спину прямо на траву и довольно вытянул конечности. Арагорн устроился возле дерева, расслабленно оперевшись на него спиной и прикрыв глаза. Следопыт устал от долгого пути, даже беря в расчет вчерашний отдых, но неделя беспрерывной погони до этого не растаяла бесследно, и организм требовал передышки.Леголас сложил оружие и, найдя по звуку самый ближний родник, с наслаждением погрузил руки в прохладную свежую воду, а потом окунул и лицо и, вынырнув, улыбнулся, чувствуя стекающие по запыленной коже бодрящие струйки. Но неожиданно он насторожился, дернув ушами как потревоженная косуля, и прислушался.Все было по-прежнему спокойно, но что-то определенно стало другим, каким-то не таким, более нервирующим, играющим на нервах. Мирная картина выглядела как-то уж слишком безоблачно.- Ты тоже это чувствуешь, – несколько безразлично и не удивленно бросил кто-то позади него. Эльф дернулся и резко обернулся. Рядом стояла Рио, уже без лука и мечей, снявшая плащ, избавившаяся от наручей и закатавшая рукава рубахи до локтей. – Разумеется, чувствуешь, ты уже говорил, – добавила она с легким фырканьем.- Ты о чем? – спросил Леголас.- Об этом обо всем, – Рио обвела взглядом пространство вокруг. – Это неестественно. Это неправильно! Совсем, – девушка помолчала, потом помотала головой и отмахнулась. – Ладно, забудь.Она слегка дернула запястьями, и от воды отделилось несколько тонких струек. Извиваясь подобно причудливым змейкам, они поднялись на уровень ее лба и начали закручиваться, набирая в кольцо все новые и новые потоки. Под конец сформировался большой водяной шар. Рио щелкнула пальцами, и колеблющаяся масса, поднявшись на нею, с негромким «Бум!» лопнула, окатив ее до самых пят студеной влагой. Леголас от неожиданности вытаращился, а Рио даже не обратила на это внимания, с наслаждением вжав голову в плечи и вздрагивая.- Нет ничего лучше ледяного душа, когда нужно прочистить мозги, – хмыкнула девушка и, отбросив от лица намокшие огненные волосы, посмотрела на лихолесца – тот только растерянного моргал. Рио усмехнулась и, вздохнув, улыбнулась ему. – Что смотришь, князь прекрасный? – осведомилась она и подалась вперед. – Вставай давай и бегом переодеваться. Простудишься - я тебя лечить не буду!Лишь сейчас Леголас осознал, что магический трюк Рио и его порядочно облил. Он сжал протянутую руку, отметив мимолетом, что хватка у их новой спутницы была неслабенькая, мягко говоря, и, выпрямившись, благодарно кивнул и направился к месту, где остановились остальные. Кин проводила его глазами, пока он не скрылся за пышным кустом дикого малинника и уставилась на свою ладонь.- Чего это я? – пробормотала она, в недоумении прищурившись. – Он и сам бы справился… Не ребенок, вроде как, давно уже не ребенок… – и, задрав голову, вгляделась в голубые дали неба. Ей вдруг вспомнились стих ее младшей сестренки, которая из-за своей нешуточности всегда казалась старше и серьезнее.Каждый сам волен выбрать свой путь,Что будет чрез жизнь всю проложен.И ищем во всём мы суть,И думаем, что смысл быть должен.Что мы для чего-то нужны,И в мире свой след мы оставим,

Что наши жизни важны,Раз сюда нас с тобой ниспослали.Но живём мы и тратим себяНа то, что не нужно, не важно,А вспомним об этом тогда,Когда жить становится страшно.Когда дни быстрее текут,

Когда осень сменяет зиму,Когда годы за годом идут,

Когда больше не ждёшь ты весну...Новый день может стать последним,И мысль эта давит грудь,А мы от этого слепнемИ не можем спокойно уснуть.Мы хотим всё вернуть и продолжитьЭтот путь, что зовётся жизнью,И судьбу свою заново свить,Только новой и прочной нитью.Чтоб она засверкала красками,Чтоб светилась под Солнцем всегда,Чтоб не прятались мы под масками,И не стыдились себя никогда... [1]- Как же ты это любишь, Сулмелдис… – хмыкнула девушка и отвела назад плечи. – Подкидывать воспоминания… Да… – она присела и растянулась на земле, положив руки под затылок и опустив веки. Надо было передохнуть…[1] Стихотворение позаимствовано с сайта Я – Поэт.