Глава 13: День мертвых (1/2)

Спустя месяц1 ноября — Давай еще раз, это будет что-то вроде Хеллоуина? — спрашивает Финн.

— Можно и так сказать, но это ведь другая культура и традиции, я и сам не до конца понимаю.

— Ты участвовал в прошлом году, — припоминает он недавний разговор.

— Да, особо не вникая, — складываю руки на груди, — перестань, будет круто.

— Если ты так говоришь, моя любовь, — он притягивает меня к себе и целует, — не по себе веселиться на кладбище.

— Это будет только завтра, — парень цокает, — там такая атмосфера, что ты про все забудешь. У местных это время не для скорби, а целый праздник.

— Ладно, посмотрим.

— С каких пор ты такой скептичный?

— Я? Скептичный? — он смеется и заваливает меня наменя, — еще скажи, что я зануда.

— Ну, если про конкретно этот момент… — Ах ты, — набрасывается — да из нас двоих это ты вылитый зануда.

— Правда? — кусаю его за плечо сквозь футболку.

— Да… — говорит уже с тяжелым вздохом, — не останавливайся.

Переключаюсь на шею парня, грубо покрывая поцелуями. Руками тяну край его футболки вверх, оголяя часть живота; он же лежит с закрытыми глазами, откинув голову назад. Двигаюсь ниже, пальцами оглаживая набедренные косточки. Я чувствую, что Финн в нетерпении, и наконец помогаю ему избавиться от лишней вещи, переходя к молнии на джинсах, справившись, приспускаю их вместе с боксерами. Он уже возбужден, только касаюсь его рукой, как с губ начинают слетать негромкие стоны, мне это придает сил и я сразу обхватываю ртом член, стараясь взять больше. В уголках глаз застывают слезы, но в этот раз я борюсь с рвотным рефлексом, не прекращая действие. Стоны становятся громче, я на верном пути, но тут чувствую на себе взгляд, что меня смущает. Продолжаю двигаться дальше, когда он запускает пальцы в мои волосы, чуть оттягивая их назад. Приходится посмотреть на него снизу, парень ухмыляется, однако вскоре сильно закусывает губу, что означает он на пределе.

— Боже, Шон, — меня забавляют эти слова.

Не проходит и несколько минут, как его пробивает дрожь, и на языке ощущается привкус спермы, позже я все проглатываю и ложусь обратно рядом с ним. Он поворачивает голову, немного румяный и с довольным выражением лица.

— Видишь, это дело практики, а ты переживал в тот раз, — спокойно говорит.

— Эй, давай не будем, — закрываю ладонями лицо.

— Ты милый.

Он отводит мои руки и целует в лоб, от чего меня захлестывает чувство какой-то нежности что ли, я расслабляюсь и попадаю в его объятия, из которых не хочется выбираться, но на сегодня у нас правда есть планы. И все же я позволяю себе остаться в этом положении еще ненадолго.

*** Ближе к вечеру мы вдвоем с Финном доходим до дома семьи Торрес. Около входа на дорожке расставлены свечи, дальше на крыльце лежат несколько маленьких вещей, сахарные черепа и цветы. Я беру в руки фотографию, она плохого качества, но на ней можно разглядеть мальчика лет десяти. Слышу шаги за дверью и кладу все на место.

— О, ребят, вы здесь, — к нам выходит Селия, приглашая внутрь.

Следуем за женщиной в дом, со второго этажа слышны громкие детские голоса, она оборачивается к нам.

— Финн, почему бы тебе не присоединиться к Карлу, Самуэлю и их отцу на кухне? Они там играют во что-то.

— Ну, — он бросает на меня взгляд, — конечно.

Так он и уходит за двери. Мы же вдвоем с Селией располагаемся в гостиной, но она не объясняла ранее, зачем просила зайти к ним, поэтому я весь во внимании.

— Дорогой, знаю, я говорила, что не очень-то помню Эстебана, да и мы не ладили раньше с твоей семьей, но на днях я разбирала старые семейные альбомы и нашла кое-что.

— Да? — я совсем не ожидал такого.

— Не хочу тебя зря обнадеживать, но вот, взгляни.

Она открывает альбом на определенной странице и поворачивает ко мне, указывая пальцем на нижнюю фотографию. Снимок едва ли не хуже того, что лежал на крыльце, но наклонившись ближе, я сильно удивляюсь, протирая глаз от неожиданно взявшихся соринок и, уставляюсь снова. — Не может быть, — слетает шепотом.

Это и правда мой папа. Совсем ребенком, но я узнаю его, ведь уже видел похожую фотографию у нас дома. Он хранил ее с другими старыми вещами, но я никогда особо не расспрашивал. И в обоих случаях с ним рядом другой мальчик, который обхватывает его за плечо, словно они лучшие друзья.

— А кто это? — показываю на его друга.

— Лукас, младший брат Тома.

— У него есть брат? — мужчина никогда не упоминал об этом.

— Был. Он погиб примерно в этом же возрасте, как здесь, — она достает фотографию из альбома, — я его не застала, конечно. Мы познакомились и поженились с Томом спустя пару лет. Он почти не говорил об этом, а теперь стал все забывать и вряд ли расскажет тебе что-то новое. Но видимо детьми они общались с твоим папой.

— У вас на крыльце вещи Лукаса?

— Да, в этот день вспоминают ушедших детей. Завтра же всех остальных. Возьми себе. — протягивает снимок, — ты можешь также почтить его память.

— Спасибо, — опускаю голову, — это многое значит, хоть что-то о нем узнать, он всегда держал в тайне всю свою жизнь в Мексике.

— Жаль, что я не могу вспомнить больше, — Селия сжимает мою ладонь.

— Ничего страшного, — отвечаю ей.

Мы сидим вдвоем еще некоторое время, обсуждая разные вещи. Я так благодарен ей, просто невероятно, как она сразу приняла меня, всячески помогала и поддерживала, и теперь у меня будет еще одна фотография отца. После душевной беседы она отправляет меня к остальным парням, я шепчу Финну, что расскажу все дома, и присоединяюсь к игре в карты, догоняя выпитое ими.

***На следующий день Щелкаю зажигалкой, пока не загораются все свечи, я не стал их ставить вдоль дороги, только около входа в дом. У меня почти нет вещей папы, так что здесь лежат два снимка и вырезка из газеты. Прокручиваю эту же серебристую зажигалку и кладу сверху, лишь бы все не улетело от дуновения ветра. Я выпил одну банку пива, а вторую ставлю рядом, вроде какого-то подношения. Не могу сказать, что мне близка эта культура, но хуже точно не будет, здесь даже есть какой-то смысл. По крайней мере мне стало легче на пару минут.