Глава 8 (1/1)

21 февраля. Понедельник. Вечер.Нисей выходит из столовой на улицу и, замерев на крыльце, прикуривает. Морозный воздух бодрит, а сигаретный дым согревает. Только после нескольких жадных затяжек Акаме удосуживается поплотнее закутаться в пальто и обернуть вокруг шеи шарф. Несколько минут он продолжает стоять на одном месте, задумчиво глядя куда-то в серо-голубое небо, а потом, вздрагивает, словно воробушек, и быстрым шагом направляется к выходу с базы.

Сильный ветер подхватывает падающий с небес мелкий снег, бешено закручивает его и швыряет в лицо - Нисей склоняет голову вниз, чтобы тот не так сильно лез в глаза и нос. Сигарета уже давно была докурена и окурок валялся в каком-то сугробе. Акаме не спешит закуривать вновь, хоть и хочет. Он засовывает руки в карманы пальто, сжимая до боли металлическую зажигалку, но не ощущает этого, потому что где-то внутри, там, где по идее находится сердце, что-то сильно колет, мешая дышать полной грудью.

Нисей не хочет уходить, не хочет оставлять Рицку одного.Акаме на самом деле плевать на последний приказ Сеймея. Он бы все-равно пришел сюда к Рицке, попытался уговорить его принять помощь.

Нисей сам не понимает, как получилось, что ему стал так важен этот мальчишка. Боец пробирается сквозь метель и думает, думает когда же все началось. Когда его хладнокровность дала сбой и он начал искренне заботиться, переживать за младшего Аояги?

Быть может, все началось в момент их первого с Рицкой боя?

Сеймей начал обучать Рицку теории систем после его двенадцатого дня рождения. И через год отправил с Нисеем на первое сражение.

Когда Акаме запустил систему, Рицка был одновременно серьезным и радостным от предвосхищения первого боя. До этого он только слышал о том, как выглядит система, а теперь все оказалось так близко, реально, что Рицке хотелось прыгать от восторга, вглядываясь в темное, вязкое небо, ощущая под ногами серые тонкие осенние листья. Только вот через четверть часа в мальчике не осталось ни единой положительной эмоции – он цеплялся за сильную руку Нисея, пытаясь опустить ее вниз, чтобы остановить атаку. Младший Аояги почти рыдал, крича, умоляя Нисея остановить бой. Он желал лишь того, чтобы противники остались живы, но у Акаме был приказ и он не мог его нарушить.Кажется, именно в этот день в Рицке окончательно что-то сломалось. Столько лет, переживая то, что и не каждый взрослый выдержит, он продолжал радоваться каждому мгновению, продолжал любить Сеймея. Но в этот момент, все резко изменилось - он лишился детства окончательно. Рицку изменила смерть. Не родного человека, не даже знакомого или соседа, а совершенно неизвестных ему людей, которых на его глазах убил Нисей.

Акаме готов взять на себя бремя вины за каждого погибшего, но он знает, что при всем желании не сможет избавить Рицку от мук совести из-за тех пар, что они убили вместе. Пусть каждая смерть, каждый бой были исключительно по приказам Сеймея, и Ри ничего не мог изменить, но Нисей четко знает, что младший Аояги все-равно считает себя виновным. Именно он, этот хрупкий мальчик, испытывает все муки совести вместо Возлюбленных, вместо настоящих убийц.

Были ли эти события началом изменений и в Акаме? Или, быть может, все началось ранее? В день, когда они с Возлюбленным убили Бойца Нелюбимого? Когда Нисей сутками сидел у пастели мальчика, выхаживая его, подпитывая силой? Ведь тогда времени подумать у Акаме было так много, что можно было им захлебнуться.Сейчас, уткнувшись взглядом в дорогу, Нисей все глубже и глубже погружается в воспоминания: казалось, что ему вновь семнадцать лет, и он все продолжает следить за сном Рицки. День за днем. И не может даже на минуту оторвать взгляда от одиннадцатилетнего мальчика, что уже успел испытать так много: развод родителей, отказ отца общаться с детьми, сумасшествие матери, а теперь еще и смерть Бойца – единственного, кто действительно должен был бы со временем стать его защитником. Теперь же у Рицки оставался только брат – брат по вине, которого умер Боец Нелюбимого, из-за которого мальчик не приходит в сознание.

Придя домой после этого короткого боя, Возлюбленные обнаружили едва живого Ри лежащего, словно сломанная кукла на полу кухни. Они не знали, что именно произошло с ним в день смерти его Бойца, но Нисей подозревал, что именно это повлияло на младшего Аояги. Но каким образом, почему, не имея связи, он так отреагировал было загадкой.

Акаме никогда никого не жалел. Он с завидным, для своего возраста, хладнокровием убивал всех, кого прикажет устранить Сеймей, но он так и не смог понять зачем надо было убивать пару Рицки. Это было слишком жестоко даже для Сеймея, не чаявшего в брате души. Неужели так ужасно проявлялась его любовь?

Нисей редко испытывал к кому-то какие-то нежные чувства. Он ни о ком не заботился, не переживал, не любил. Даже к своей Жертве он не питал никаких особо сильных и добрых чувств. Сеймею он лишь безоговорочно подчинялся. Акаме с первого дня знакомства со своей парой принимал Возлюбленного таким, какой он есть, никогда не осуждая, а лишь наблюдая за его поступками, прослеживая логику. Но с Рицкой почему-то все всегда было как-то иначе.Сидя тогда рядом с Рицкой, слушая его тихое дыхание, ставшее за последние дни более спокойным и размеренным, нежели раньше, когда он то почти переставал дышать, то срывался на хрипы и крики, словно прибывая в каком-то долгом кошмаре, - Нисей внезапно понял, что осуждает Сеймея, а вместе с ним и себя. Акаме было стыдно перед мальчиком за то, что он произнес то заклинание, что стало смертельным приговором для Бойца Нелюбимого.

Нисею хотелось расцарапать себе горло, вырвать язык, лишь бы избавиться от отвратительного ощущения клокотания в глотке тех самых слов. Он бы хотел изменить тот день, но не смог бы, даже если его каким-то чудом перенесли в прошлое – Сеймей не допускал невыполнения приказов. Отговорить же его от необходимости убивать Бойца Нелюбимого Акаме не смог еще тогда, как не пытался.

Нисей привык быть палачом. Он так много раз лишал жизни, что уже сбился со счета, но он никогда до того момента не убивал детей. Пусть даже Акаме был всего на пару лет старше Бойца Нелюбимого, и в его возрасте уже состоял в паре с Сеймеем - их никак нельзя было сравнивать ни по силе, ни по опыту. Нисей знал, что мальчик лишь неделю, как узнал о мире систем, как приступил к обучению и естественно не умел толком сражаться и был без Жертвы. Но, даже не смотря на все это, зная о своей неминуемой смерти, тот храбро смотрел в глаза своих убийц.

Акаме убил его быстро, максимально безболезненно и беспощадно. Одним взмахом руки и коротким стихотворением превращая его в застывшую, замороженную скульптуру. И, не смотря на такую милосердную смерть, Нисей никак не мог выкинуть из головы воспоминания о тех, словно растянувшихся на вечность, минутах. Не мог забыть яркие синие глаза – в одну секунду превратившиеся из, сверкающих живыми красками, в холодные, остекленевшие, умершие. Ощущая его последний вздох, как свой собственный.

Никогда ранее ничья смерть так сильно не задевала Нисея.