Стек (1/1)
Сарада сорвала с висков электроды и села. Двое молодых Яманака в белых халатах — светлая девушка и высокий русый парень?— смотрели на нее с выжидающим опасением, чуть растрепанные, побледневшие от пережитого шока. Они привыкли видеть, что происходит в конструкте?— так велел протокол. Виртуальную пыточную нельзя было оставлять без смотрящих. Но Сараде сейчас не нужны были смотрящие. —?Кьюдайме… —?выдавил парень. —?Простите, мы… Связь внезапно прервалась… Вряд ли эти двое поняли, что она сама оборвала связь. Изнутри. —?Хорошо, что вы сумели вернуться, только вот… Им наверняка хотелось спросить ?как??, но они не решались. Менталисты Яманака, ее многочисленные потомки, пленные Ооцуцуки… Задатки должны были быть у всех. Но обманывать конструкт умудрялась только она. Виртуальная реальность конструкта была не более чем иллюзией, а Сарада умела находить лазейки в гендзюцу. Отец пробыл с ней совсем недолго, но все же успел обучить ее азам этого искусства.? —?Пленный что-нибудь рассказал? —?спросила девушка. Сарада молча прошла к пульту рядом с кушеткой. На дисплее истерично мигало окно с ошибкой. Она выдернула стек Момошики из порта и сказала: —?Перезагрузите систему. Сама восстановится. —?Есть! Оставив за спиной молодежь, Сарада сделала пару шагов и на ходу провела большим пальцем по перфорированной пластинке стека, горячего от контакта с пультом. Легкий диск, повторяющий форму позвонка, запросто помещался на ладони. Запечатанное сознание Ооцуцуки Момошики переливалось в отверстиях прозрачным голубым светом. Она свернула в левое крыло коридора, приложила ладонь к пульту и пустила в него немного чакры. Сенсор считал отпечаток, вспыхнул зеленым, и дверь архива отъехала в сторону. У самых ног распахнулся колодец. Округлые стены, теряясь в глубинах, сияли лазурью, словно улей голубых светляков. Сарада ступила на платформу, положила руку на поручень и мысленно синхронизировалась через нейрошунт. Платформа поплыла вниз. Когда-то они думали, что нет ничего хуже смерти. Эти дети, оставшиеся в допросной реанимировать пульт, думали так и сейчас. Считали, что кортикальные стеки?— изобретение нового времени?— первый шаг к вечной жизни, и очень жалели несчастных гражданских, которым стеки были не положены. Но Сарада знала: второго шага не будет. Стеки разрабатывались не для этого. Платформа остановилась у стенки. Сарада присмотрелась к пустым рядам и с щелчком протолкнула стек Момошики в свободную ячейку. Лучше смерть, чем вечный плен. **** В шее кольнуло дикой болью. Новыми волнами она разливалась по позвоночнику с каждым толчком сердца, отзывалась в затылке. Боруто с трудом разомкнул тяжелые веки. Тусклый свет сеткой разбивал пространство над ним на крупные квадраты. Боруто шевельнул сухим языком, размазывая по губам густую слюну, почему-то горькую. Глубже вдохнул. Прочувствовал ребра под натянувшейся кожей. В ушах стоял гул?— густой, немного ватный. …закрыл глаза. Хотелось обратно во тьму. Она еще была рядом, манила легкостью и умиротворением, и он все пытался до нее дотянуться. Оставалось совсем немного. Если бы это место… Черт знает, что за место… Но если бы это странное место все-таки отпустило его… Слух резанул звонкий щелчок пальцев. Прямо над носом. До боли в голове. Почему-то гул его не смягчил. —?Эй,?— сказал голос. Собравшись с духом, Боруто открыл глаза. Над ним нависала невидимая тень. Он сумел ее увидеть лишь потому, что она заслоняла тонкие светящиеся линии сетки сверху. Где-то под сердцем поднялась волна страха. Пустая тьма не пугала. А вот тьма, в которой помимо него?— беспомощного и едва ли живого?— был кто-то еще… ? —?Я пока свет включать не буду, лады? Голос звучал немного робко. —?Они сказали, нельзя. Зрению нужно время. Недолго, но нужно. Страх угас. Этот невидимый дяденька вроде был хорошим парнем. Скрипнул стул. Боруто сморщился от резкого звука, и у основания шеи снова заныло. —?Где…? Говорить было трудно, и слова звучали очень-очень тихо. —?Это стековая реабилитация,?— охотно ответил дяденька, словно обрадовался его вопросу. —?Все в порядке, Боруто.? Стековая…? Понятнее не стало. Но почему-то стало спокойнее… Может, потому, что дяденька назвал его по имени.