Падения и взлеты (1/2)

Работа захватила меня полностью. Бесконечные переезды с одной съёмки на другую, посещения многочисленных встреч, конференций и презентаций. Пошив костюмов, читка сценария, открытие сезона в Метрополитен, все это свалилось в кучу и я совершенно потерялась в этом многообразии.Открытие нового сезона в Метрополитен-опера оказалось настолько грандиозным, что я пребывала под впечатлением ещё около недели. Прекрасный оркестр, великолепный маэстро Гвилетти за пультом, гениальные солисты и восхитительно-слаженный хор. Я сидела как зачарованная, не в силах оторвать взгляд от сцены. Сама мысль, что и я могу оказаться на этой величественной сцене, вселяла в меня душевный трепет.А уж когда меня прослушал маэстро Гвилетти во главе художественной комиссии и я была утверждена на роль Аиды в Вердиевской опере, я вообще потеряла дар речи и так долго благодарила маэстро, что он начал смеяться.Мои дни стали ещё более загруженными, с утра я летела на съёмки к синьору Пеккурино, днем посещала деловые встречи, а вечером репетировала с оркестром и маэстро Гвилетти. Каждый день был наполнен безумным количеством задач, целей и впечатлений. Я снова была очарована работой и всем, что происходило в ней. Но было одно на первый взгляд небольшое но. В таком ритме жизни, я совершенно не совпадала с графиком и часовыми поясами в которых находился Дэвид. Поначалу мы созванивались каждый день, но чем больше проходило времени и чем выше была моя нагрузка, тем короче и реже становились разговоры. В конце концов мы перешли на сообщения, но даже они становились все менее частыми. Краешком сознания я понимала, что самое ужасное, что может сделать женщина в отношениях, это концентрироваться только на себе, забывая о муже. Но в реальном графике, мне даже вздохнуть лишний раз было некогда, не то чтобы вспомнить о муже. Хоть я и старалась, но с по переменным успехом. Я снова, как перед премьерой "Жизни в опере" , приезжала и падала в кровать, засыпая ещё в полете. А утром, разбуженная неутомимым Патриком летела на съёмки. Так прошел ноябрь.Съёмки фильма близились к концу, поскольку в этот раз мне досталась на главная роль и свои эпизоды я успела за месяц отыграть. Оставалась озвучка и репетиции в театре. Вечером 2 декабря, прибежав к оркестровой яме, намереваясь найти синьора Гвилетти, я застала готовящийся оркестр. Взгляд скользнул по инструментам и задержался на знакомых очертаниях. В голове вдруг щёлкнуло и защемило в сердце. Я ведь уже почти неделю не получала сообщений, а родной голос не слышала и того дольше. К горлу подступил комок и края глаз наполнились слезами. Сейчас нельзя, только после репетиции! Мысленно встряхнула я себя.Но маэстро Гвилетти бросив на меня пару задумчивых внимательных взгляда, почему-то отослал меня домой. В чем причина я не смогла понять, но была безумно благодарна ему за этот небольшой люфт. Уже сидя в машине, несущейся в сторону моего дома из аэропорта, я дрожащей рукой набирала сообщение.Здравствуй, любимый! Мечтаю снова услышать твой голос, соскучилась. Можно я позвоню?P. S. Я оказалась отвратительной женой, я чувствую себя бесконечно виноватой. Нажала кнопку отправить и нервно барабаня пальцами по стеклу, устремила взгляд за окно, погружаясь в свои мысли. В идеальном мире по Платону, я успевала все, и спеть оперу, и сняться в кино, и побывать на Оскаре, и одновременно приготовить лучший ужин находясь дома, прослушать все концерты Дэвида и находится постоянно рядом с ним, вдохновляя, подбадривая и поддерживая его во всех начинаниях. Но это было в идеальном мире по Платону. А на деле, съёмки, Оскар находились в Лос-Анджелесе;опера в Нью-Йорке; дом и ужин в Вене; а Дэвид везде и негде одновременно. А я не могла разорваться и от осознания своей несостоятельности сначала хотелось впасть в депрессию. И первой моей мыслью была именно негативная самоуничтожающая тирада. Но потом вдруг, в моей голове появился другой вариант развития событий. Не смотря на то, что всем нам хочется жить в идеальном мире, жить? то приходится в реальном, а значит и задач нужно ставить меньше и реальные, а не идеальные и заведомо недостижимые. Одновременно с этой мыслью, я вдруг вспомнила, как хорошо и безмятежно я чувствовала себя в нашем доме в Вене. Когда каждое утро солнечное и тёплое, потому что встречаешь его вместе. Когда ты сладко спишь, пригревшись на плече у мужа, а не бежишь в темноте с Патриком в неизвестные дали. Тут же память услужливо подкинула мой совершенно исковерканный за последние полтора месяца режим сна и питания, круги под глазами по утрам, нервное истощение и далеко не самый цветущий вид. Сложив два и два, я ощутила вопрос: "А в правильном ли направлении я двигаюсь?"Ведь я обещала перед Богом и людьми, любить, уважать, помогать, быть рядом в горе и радости, служить мужу всем своим существом. А что вышло? Медовый месяц кончился и мы оба вернулись к прежней "холостяцкой" жизни. И виновата в этом я. Мне следовало сразу после свадьбы обсудить наши планы и изменить ритм своей жизни, ведь именно моя задача--меняться ради семьи. Дэвид и так совершил практически невозможное, я перед ним в долгу. А я, мигом позабыв про его подвиги, вышла на работу, не секунды не думая. Боже, мой, какая же я эгоистка!Я практически в истерике стукнула рукой по колену. К глазам поступили слезы. Но тут под рукой зажжужало.Я тоже скучаю, милая. Но у тебя завтра съемка с утра, ты уверена, что ночные беседы пойдут тебе на пользу?P. S. Я так понял, что твой график оказался ещё более загруженным, чем он был в прошлом году. А уж после длительного отпуска, он ощущается ещё сложнее. Поэтому ты не выходишь на связь.? Ничто так не восстанавливает силы, как беседа с близкими. Мне очень нужно с тобой поговорить. Отправила я в ответ и стала буквально считать секунды до прибытия в свою квартиру. Путь казался бесконечным, хотя? от аэропорта до моей квартиры было меньше 15 киллометров. К концу поездки я ощутила почти детский восторг, увидев знакомый дом. Быстро расплатившись, я влетела в подъезд и взбегая по лестнице на свой этаж вдруг словила ощущение дежавю, как я 3 года назад, вот также вбегала, правда в свою прошлую квартиру, чтобы закрыв дверь, взять трубку и выдохнуть :— Алло!И услышать в ответ бархатный тембр со смеющейся ноткой.Вот и мой этаж. Дверь захлопывается за моей бегущей тушкой? и я хватаю телефон, набирая первый в списке контактов номер, попутно сбрасывая пальто и обувь. Длинные гудки кажутся мне вечностью. Но на самом деле проходит лишь 15 секунд.— Ну что, добежала до квартиры? — слышу я довольный голос на том конце.— Дааа, — выдыхаю я, стараясь восстановить дыхание — а что, так сильно слышно?— Не то слово, — снова смеётся он в трубке. На минуту повисает пауза.— Прости меня, — тихо шепчу я, чувствуя себя самой последней дурочкой.— За что? За то, что ты любишь свою работу? — скептически и устало спрашивает он — за то, что у тебя есть своя жизнь, в которой не всегда находятся место и силы для меня? За то, что ты развиваешь свой талант, который нельзя зарывать в землю?— Нет, не за это, — горячо возражаю я — за то, что я, как все влюбленные, пообещала совершить невозможное, но не исполнила даже посильного, — перефразировала я Шекспира.На том конце снова находилось молчание.— Я же сказала да, значит обязалась идти дальше за тобой, а вместо этого пошла по старой протоптанной дорожке, — продолжила я, ощущая его усталость и даже некую обречённость, которая чувствовалась, не смотря на молчание —? я совершила ошибку, и только сейчас это поняла. Поэтому я прошу у тебя прощения.— Но ведь у тебя нет выбора, — спокойно констатировал муж — ты не можешь бросить свою жизнь и начать жить моей, я не смогу принять такую жертву от тебя.— Но ведь теперь нет моей и твоей жизни, она у нас общая, ведь мы решили провести её вместе. Значит и правила должны стать другими, правда? — отчаянно спрашиваю я, ощущая беззащитность и подкатывающую истерику.— Пока нашей общей она была в Вене, полтора месяца назад. Но постоянно быть там мы не сможем, потому что работа у нас с тобой такая, — грустно усмехается он в трубку. Я чувствую, как слезы подкатывают к горлу.— Неужели ты не видишь выхода? — севшим от слез голосом спрашиваю я.— Пока нет, — сухо отвечает он, а потом вдруг чётко выговаривает — а ведь я тебя предупреждал об этом, еще полтора года назад. Я сразу сказал, что с нашими графиками, серьёзных отношений не выйдет. Ты говорила, наши редкие встречи поменяют формат, превратившись из вертикальных в горизонтальные и ты так не готова жить. А что мы имеем сейчас? Мы провели в "горизонтальном" положении месяц и разъехались в разные стороны, чтобы снова горизонтально встретиться на пару недель под новый год и разъехаться ещё на Бог знает сколько времени. Чем это отличается от того сценария, против которого ты выступала? Названием?!?! — почти выкрикнул он. Меня как будто окатили ледяной водой, сердце забилось в районе горла, сдавливая грудную клетку и не давая дышать. Я на минуту стала рыбой, безуспешно пытающейся вдохнуть. Слезы душили, не давая нормально оценить ситуацию.— Это... же.... только начало, — стараясь не выдать своих слез, запинаясь произнесла я — в начале...... всегда трудно!— Мы уже давно не в начале пути, — перебил он меня — вообще-то пошёл четвёртый год, и чем больше времени проходит, тем сильнее мне начинает казаться, что ты только на словах отличаешься от остальных карьеристок. А на деле, ты слишком любишь свою работу, чтобы жертвовать ей ради семьи!— Но ведь ты сам сказал, причём не единожды и последний раз только что, — во мне вдруг всколыхнулась защитная злость — что не готов принять такую жертву! Разве я не права?— Я могу говорить все что угодно, но это совершенно не значит, что я действительно так думаю! Тебе завтра на любимую? съёмку, так что ложись-ка ты лучше спать, доброй ночи! — и в трубке послышались гудки.Уронив руку с зажатым в ней телефоном, я закрыла глаза и беззвучно разрыдалась. Мой личный заряд душевной батапареи был на 2 процентах от полной разрядки. Я позвонила главному человеку в своей жизни, чтобы он помог мне решить свалившуюся на меня огромную проблему. Но не учла того, что главной "солнечной батарейкой" любых отношений является женщина, которая делится накопленными силами и энергией с мужчиной. А поскольку я впервые за последние пять месяцев, этот поток прервала, направив все свои силы на работу, то Дэвид остался, если можно так выразиться, " обесточенным". И одновременно совершенно сбитым с толку, в эмоциональном и психологическом плане. Ведь по документам? у него появилась жена, а по факту, он снова остался один, да ещё и с перекрытым энергетическим каналом. Головой и разумом я понимала это, но сердцу было больно и душевная батарейка теперь вообще оказалась полностью разряженной. Кое как я соскребла саму себя с пола и заставила принять душ, налить чашечку чая и лечь в постель, стараясь не думать про горькие слова, сказанные мужем.На следующее утро я встала совершенно разбитой, но на лице к моему счастью это не сильно отразилось. Поэтому я собрала себя в охапку и поехала на съёмку, которая сегодня не доставила мне радости. Съемка, дальше презентация новой книги знакомого писателя мистера J, и озвучка в студии. Всё, что раньше радовало меня, сейчас оказалось совершенно грустным. Мне не хотелось плясать на камеру, не было желания в красивом платье позировать перед прессой. Но работа есть работа и от неё никуда не денешься.Вернувшись вечером домой, я вдруг чётко осознала, что уже давно не работа дарит мне силы и радость, а внимание, поддержка и одобрение мужа. И что без него, мне не нужны все эти съёмки, встречи, озвучки и даже "Аида". В принципе я и раньше знала, что семья для меня не идёт ни в какое сравнение с работой, но тогда я знала это головой, а сейчас прочувствовала на собственном опыте. Рука дернулась в сторону телефона, чтобы позвонить и рассказать все это. Но в этот момент раздался звонок в дверь. Я в недоумении уставилась на железный фактурный вход в моё скромное обиталище. Кого интересно принесло в столь поздний час?На цыпочках я подкралась к двери и вдруг, ощутила знакомое чувство, чувство неодиночества. Я распахнула дверь и отступила назад, впуская ночного гостя внутрь. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Его взгляд сказал мне очень и очень многое: и то, что он не хотел ко мне ехать, но преодолел себя, и то, что он сожалеет и не знает, как поступиться ко мне после такого разговора, и слабую, еле видную надежду на лучший исход событий. А я смотрела и разрывалась между желанием немедленно попросить прощения и забыть все сказанное вчера, или подождать и посмотреть, что будет делать он. В итоге победил первый, я не выдержала, кинувшись музыканту на шею. Горячо обнимая, поглаживая его? по мягким волосам, я зашептала:— Прости меня, я такая глупая, сама все испортила, — я касалась лёгкими поцелуями его лица — мне никакая карьера без тебя не нужна! Я налажу график так, чтобы уделять достаточно времени семье! — он неуверенно обнял меня одной рукой,? у меня внутри напряглось, поскольку прежнего ощущения открытости, я сейчас не чувствовала.

— Свежо предание, но верится с трудом, — с усталой усмешкой тихо произнёс он, наконец кладя вторую руку мне на плечо и осторожно поглаживая.

— Но ты же приехал, — лукаво возражаю я, вдыхая аромат его парфюма и прижимаясь к его плечу — значит, веришь!

? Через несколько минут мы сидели на кухне за чашечкой зелёного чая. У нас было непривычно тихо, обычно мы всегда находили темы для разговора, но сегодня разговор не клеился. Хотя мне показалось, что принесением извинений я все искупила.

— Ты отменил концерт? — тихо спрашиваю я, стараясь не встречаться с ним глазами.

— А что мне оставалось делать?— отвечает он вопросом на вопрос.

— Когда обратно? —? я чувствую себя по идиотски, но ничего не могу с этим сделать.

— Не знаю, — вдруг обречённо выдыхает он, проводя ладонью по глазам, будто пытаясь отогнать какое-то непрошенное видение или мысль.— Как, не знаешь?? — испуганно вопрошаю я, ведь концерты и туры, это единственное, в чем он всегда был уверен.

Дэвид поднимает на меня? такой взгляд, что я на секунду забываю, как дышать. Столько непрекрытой душевной боли плещется на дне тёмных глаз. Первый мой порыв - вскрикнуть и убежать, но я мысленно одергиваю себя. Осторожно ловлю его? ладонь и касаясь кончиков пальцев, ощущаю их холод. Мне страшно, потому что я совершенно не понимаю, что вызвало эту боль. Я своим поведением задела старую рану или там, на гастролях без меня случилось что-то страшное, о чем я не знаю.

— Не молчи, скажи, что случилось! — еле слышно шепчу я, цепляясь глазами за лицо мужа. Он? опускает взгляд и медленно, как будто размышляя, произносит:— Ничего не случилось, просто, это оказалось сложнее, чем я думал, — быстрый мимолетный взгляд скользнул по моему лицу — сдерживать свои эгоистичные желания, постоянно помня о том, что ты не один и не можешь просто так приримать решения.

— А можно поподробнее, за что эгоистичные желания? — тихо спрашиваю я, осторожно поглаживая прохладные пальцы. Муж наконец встречается со мной глазами и я замечаю перемену, теперь в его глазах есть и доля нежной грусти.

— Была бы моя воля, — вдруг решительно произносит он и в голосе его слышится нотка шутливости — забрал бы тебя прямо сейчас, увёз с собой и написал Патрику, что ты явишься на премьеру "Аиды", а до этого все отменяется! — я улыбаюсь слыша такую откровенность.

— А потом? — лукаво любопытствую я.

— Запер бы тебя в номере, а во время концерта, в гримерке и никому бы не показывал!— уже смеётся он.

— За что ж ты так со мной? — вопрошаю я, сдерживая смех.

— Замучился думать, что пока я в туре,за тобой тут коллеги ухлестывают! — в этот момент, я уже не смогла сдерживаться и засмеялась, закрыв лицо рукой. Мне всю жизнь казалось, что такие мысли и я, совершенно не совместимы. Отсмеявшись, я поднимаю взгляд на озадаченного мужа:— Кому я кроме тебя нужна? — утирая набежавшие слезы, спрашиваю я? — ты такой "ненормальный" один. Все остальные сбежали бы после выставления моих требований, посчитав меня странной!—Я понял. Мои подозрения беспочвенны, — подчёркнуто официально и важно заявил Дэвид.— Конечно, ведь я далеко не Анджелина Джоли, а значит не могу нравится подовляющему большинству людей, — улыбнулась я, погладив его по руке — так что тебе не о чем беспокоиться.

На некоторое время в кухне воцарилось молчание. Я осторожно задала волнующий вопрос, который посеяла во мне его последняя фраза из недавнего разговора:— Тебе не нравится то, что я работаю? — ожидающе взглянула на его сразу преобразившееся лицо, оно стало задумчивым и серьёзным.

— Я сам ещё толком не понял, честно тебе признаюсь, — пожал он неопределённо плечами, но я увидела во всем его облике, что он старательно прячет, возможно даже от самого себя, точный ответ на этот вопрос. Знаете как бывает, когда спрашиваешь у человека пойдет ли он на такой —то вечер, он пожимает плечами, говорит, что ещё не решил, но вы понимаете — никуда он не пойдёт.— Ты открыла мне новые горизонты в жизни и с некоторыми вещами я просто не знаю, что делать, — задумчиво проговорил он, глядя на моё обручальное кольцо — с одной стороны, меня привлекает твоё творчество, мне нравится осознавать, что ты столько умеешь и воплощаешь в жизнь, — он обвел размышляющим взглядом интерьер — а с другой, я хочу чтобы ты была рядом, а не на репетиции в Метрополитен, — с виноватым видом продолжил он — но я, как никто другой знаю, насколько важна работа и творчество. И понимаю, что заставить тебя отказаться от твоей творческой деятельности, ради отношений, но самому продолжать свою, было бы как минимум не честно, верно? Вот я и мечусь от одного вывода к другому и никак не могу принять решение, — заканчивает он, выжидающе глядя на меня.

Я окидываю музыканта внимательным взглядом и замечаю всю ту же уверенность. Он принял решение, внутри себя уже согласился с одним из вариантов, и все что он говорит против сейчас, это попытка прощупать почву и постараться подготовить самого себя к тому, что я могу думать иначе.

— Ты хочешь, чтобы я оставила работу? — спрашиваю я напрямую.

— Нет, конечно, нет! Ведь она так важна для тебя, это твой выбор и твоё желание, — тут же начинает он возражать.

— Я спросила не про себя, а про тебя, — выделяю я это слово — чего хочешь ты? — Дэвид странно смотрит на меня некоторое время, пытаясь понять, что за странные вопросы я задаю. Потом вдруг сдается:— Да, я хочу чтобы ты оставила работу в кино, перестала появляться на этих бессмысленных мероприятиях. Мечтаю, чтобы ты ездила со мной, или ждала меня в нашем доме.— А что же я буду делать одна в нашем доме без тебя? — задумчиво спрашиваю я, пытаясь сложить в своей голове этот такой простой на первый взгляд, но такой сложный в деталях пазл — хотя, глупый вопрос, я просто поеду с тобой. А вот как на счёт...

— Если дело в деньгах, —? перебил он меня —? то я могу обеспечить нас двоих, это совершенно не проблема.

— Дааа? — заинтересованно протянула я и тут же спросила — а нас? троих? — его взгляд в этот момент можно было растиражировать на мемчик — надеюсь, ты не исключаешь возможность, что рано или поздно у нас появится ребёнок? Тебя это не пугает? — уточнила я, стараясь сдержать смех. Недоумевающее выражение лица сменилось пониманием.

— Боже мой, нет конечно! — облегчённо выдохнул он — милая, мне вообще то давно не 20, и я за свою жизнь сумел? накопить приличный капитал и научиться его приумножать,? — с долей укоризны сказал он.