Я художник, я так вижу (2/2)

Он даже сам не понимал, почему ему было настолько сложно. Едва ли это было просто из-за того, что Персиваль был лично знаком ему, а теперь Криденсу приходилось видеть его полностью обнаженным. Во всяком случае, если задуматься, для него едва ли было что-то незнакомое в человеческом теле, особенно в мужском. Анатомию он сдал на отлично, как и все остальное, и в этих вопросах очень вряд ли его что-то могло удивить или поразить до глубины души. И все же что-то очень сильно волновало его и делало его попыткисосредоточиться практически полностью провальными.

- Пожалуйста, повернись ко мне спиной и развернись совсем немного, смотря на меня, - задумчиво произнес он, стараясь сделать как можно больше кадров, чтобы иметь полное представление о теле своего натурщика. Даже в его голове это звучало чертовски пошло, поэтому с его щек не сходил легкий румянец. Наверное, это можно было списать на то, что в комнате было жарковато. Ну или ему так казалось. Персиваль послушно встал спиной к нему ислегка развернул корпус. Именно так, как и хотел Криденс. - Ты никогда не думал стать натурщиком? У тебя здорово получается, - негромко сказал он, наконец, увлекшись работой и постепенно начиная отпускать все свои нелепые мысли на этот счет.

- В самом деле? Спасибо. Ну, если тебе понравится со мной работать, я буду очень рад стать твоим натурщиком, - Персиваль хмыкнул, не сдержавшись и слегка поиграв мышцами.

- Пока работать с тобой мне очень нравится, - Бэрбоун чуть улыбнулся, торопливо делая кадры и стараясь ничего не упустить.

А Грейвз был шикарен. И это было довольно сложно не признавать. Криденс невольно подумал, что, наверное, именно с таких тел лепили идеальные древнегреческие статуи. Особенно его накачанная спина. Не перекачанная с отпугивающим рельефом мышц, больше похожих на горб, а именно такая, как нравилось юноше. Странно. До этого дня Криденс вообще ни разу не задумывался о том, что ему нравятся накачанные мужские спины. Ну или вообще какие бы то ни было мужские тела. Даже такие красивые, как у Персиваля.

- Ладно, теперь давай поработаем над картиной, - с легкой улыбкой произнес он, подумав, что уже достаточно заставил мужчину вертеться перед камерой.

Хотя бы один из них совершенно не стеснялся. Ну или крайне умело это скрывал. Что, похоже, хоть сколько-нибудь успокаивало Криденса и помогало ему настроиться. Пока он перетаскивал все нужные ему принадлежности поближе к мольберту, Персиваль прилег на диван, устраиваясь полубоком и искренне надеясь, что делает то, что Бэрбоуну понравится. Конечно, для них обоих было совершенно очевидно, что у него очень мало опыта в таких делах и раньше он позировал только для выпускного альбома и своего удостоверения, и все же ему не слишком хотелось, чтобы художнику пришлось слишком уж долго возиться с ним.

- О, так хорошо, - сказал Криденс, подходя ближе и беря в руки красивое синее покрывало. Обычно на таких картинах использовалось красное, но это парню казалось жуткой пошлостью. Да и слишком уже избитым ходом. Ну и синий цвет нравился ему гораздо больше. - Только подвинься немного ближе ко мне. Да, вот так, - торопливо проговорил он, чтобы Грейвз зафиксировался в нужном положении.

Он глубоко вдохнул, понимая, что теперьему снова предстоит сделать то, что он уже точно никогда не думал сделать с Персивалем, и склонился, чтобы устроить покрывало так, чтобы картина не вышла развратной и безвкусной. Во всяком случае, ему всегда казалось, что, даже если портрет и называется обнаженным, это отнюдь не значит, что на нем стоит показывать совершенно все.

- Если хочешь, я положу покрывало. Только скажи мне, как надо, - предложил мужчина, заметив, как сильно замялся Криденс.

Ситуация казалась ему до комичного странной. Он лежал на диване Криденса, совершенно обнаженный, его соседи уже наверняка вовсю обсуждали то, чем они занимаются, во всех красках, а на самом деле они всего-навсего пытались уйти от чувства ужасной неловкости. И желательно не перестать после этого быть друзьями и иметь возможность спокойно смотреть друг на друга.

- Спасибо, Персиваль, я сам, - парень выдавил улыбку и вновь попытался взять себя в руки. Он уж точно не предполагал, что его замешательство и его причина настолько очевидны. И тем не менее такая готовность Грейвза помочь ему всем, чем он только мог, и его хотя бы внешнее спокойствиеотносительно всего, что происходило, подталкивало его к более решительным действиям. - Приподними ногу, пожалуйста, - наконец, собравшись, попросил он. Пауза была нужна ему еще и для того, чтобы окончательно выстроить у себя в голове картину того, что он хочет видеть. Как только Персиваль лег так, как ему надо, Криденс аккуратно прикрыл покрывалом его пах, в очередной раз предательски покраснев, обернул ткань вокруг бедра мужчины, просто расправив остатки у спинки дивана.

- И почему люди вечно фантазируют о шелковых простынях? Шелк же холодный и скользкий, - не удержался от комментария Грейвз.

- Прекрати, - Криденс невольно прыснул от смеха. - Все, постарайся не шевелиться, - он снова взял фотоаппарат, сделал несколько снимков и отошел к мольберту, чтобы сделать несколько набросков.- А говорить можно? - Персиваль усмехнулся, честно стараясь не шевелиться.

- Можно, если не будешь двигаться, - задумчиво растягивая слова, сказал Криденс, торопливо водя карандашом по листу. Он то и дело поглядывал на Грейвза, отмечая, что ему становится все проще. Наверное, он уже привык и полностью смирился с тем, что на его диване лежит обнаженный мужчина, и работать ему стало куда легче.

- Ты так быстро работаешь, - невольно отметил Грейвз, завороженно наблюдая за тем, как рука Криденса с карандашом буквально порхает.

Да и сам парень буквально преобразился за работой. Совсем скоро от стеснительного зажатого подростка не осталось и следа. Бэрбоун в эти мгновения выглядел крайне одухотворенным, вдохновленным, его глаза буквально горели, а щеки, наконец, приобрели естественный оттенок. А то Персиваль уже начинал опасаться, что к ним вот-вот нагрянут создатели исторических фильмов про войну Америки за независимость, чтобы запечатлеть идеальный оттенок для мундиров английской армии. Наверное, Криденс был одним из немногих, кому посчастливилось заниматься именно тем, что он любил больше всего.

- У меня было очень много времени, чтобы натренироваться, - юноша даже не подумал скрывать, что ему приятно слышать эти слова. Еще больше ему льстило искреннее восхищение во взгляде Персиваля. Пожалуй, раньше он и не мог предположить, что хоть кто-то в этой жизни будет так смотреть на него. И это, черт возьми, действительно грело ему душу.

- Я ведь могу рассчитывать, что ты пригласишь меня на выставку? Хочу, наконец, увидеть твои работы, - Грейвзу ужасно захотелось потянуться и размяться, но он вовремя спохватился, вспомнив, что ему нельзя двигаться, пока Криденс работает.

- Да, конечно. Если тебя не смутит, что все там будут рассматривать твой портрет, - он усмехнулся, подумав, что сам бы ни за что не пришел на такую выставку. Не хватало еще, чтобы его стали узнавать. - Устал?

- Почему меня должно это смущать? Разве я не великолепен? - Персиваль негромко фыркнул, довольный тем, что Криденс, наконец, улыбается. - Немного устал. Но я потерплю сколько надо, - с готовностью произнес он.- Осталось совсем немного, - искренне произнес парень, сочтя, что ему в действительности хватити еще одного наброска. - Может, все же хочешь остаться на ужин? Я видел, что недалеко открылся ресторан с азиатской кухней, можем заказать что-то, - несколько нерешительно предложил он, надеясь, что не слишком навязывается.

- С удовольствием, - Грейвз едва сдержался, чтобы не пожать плечами. Мысли отом, чтобы провести побольше времени с Криденсом были ему очень приятны. К тому же это значило то, что юноша уже вполне смирился с тем, что они работали над этой несчастной картиной, и был готов с этим спокойно жить. Что также не могло не обрадовать Персиваля. - И мне даже не придется одеваться.

- Прекрати меня смешить. У меня может дрогнуть рука, и мне придется все переделывать, - Бэрбоун постарался изобразить укор, бросая взгляд на мужчину, а после вернулся к своим скетчам. Как ни странно, ему почему-то и в самом деле стало в разы проще думать о том, что он проведет несколько вечеров за рассматриванием фотографий Персиваля и созданием егообнаженного портрета.

***Криденс буквально летел в квартиру своих соседей, даже не особенно пытаясь скрыть то, как он взволнован и рад. Наконец-то наступил долгожданныйдень выставки, и он шел к соседям, чтобы пригласить их разделить с ним это важное событие.

Конечно, онмог сообщить Альбусу и Геллерту и пораньше, но подсознательно опасался того, что с них станется выкинуть что-нибудь в его поддержку. Ему было даже немного стыдно, но еще одной причиной, по которой он отложил приглашение на самый последний день, было то, что эта парочка могла и куда-то уйти, и тогда ему бы просто не удалось позвать их. Разумеется, потом бы он сказал, как ему жаль, что он не застал своих соседей дома, но, как бы он этого ни стыдился, он бы почувствовал облегчение, не окажись их дома. Он слишком боялся, что этот день будет испорчен. А его паранойя говорила о том, что если кто и может выставить его не в лучшем свете перед всеми на выставке, то это именно Альбус и Геллерт, которые не стеснялись, кажется, вообще ничего.

Криденс толкнул дверь, зная, что соседи обычно не запирают дверь на замок, когда они дома, и та распахнулась, свидетельствуя о том, что эта парочка все же будет присутствовать на мероприятии. Правда, спустя секунду он уже стал сомневаться в этом. Что-то явно было не как всегда. Потому что он был встречен звуком бьющейся посуды.- Геллерт, успокойся! - донеслось до него, и Криденс растерянно огляделся, не зная, как ему лучше поступить. Похоже, он застал не дежурную ссору, а что-то куда более серьезное, и он не знал, остаться ему и попытаться успокоить соседей, или все же будет лучше уйти и сделать вид, что его здесь и не было.

- Ты говоришь мне успокоиться?! Серьезно?! - Криденс вздрогнул, когда на кухне разбилось что-то еще. Возможно, любимый чайник Альбуса, судя по его возмущенному возгласу. - Я устал, Альбус! Устал объяснять тебе, что мне надоело ждать, пока мы, наконец, сделаем то, что ты обещал мне лет сорок назад! Устал слушать твои нелепые отговорки! Я всегда знал, что ты трус, но не думал, что настолько. Да для тебя личная жизнь твоего драгоценного Птенчика куда важнее, чем наша!Бэрбоун уже хотел было улизнуть, поняв, что это определенно не для его ушей, как вдруг услышал свое прозвище и замер. Неужели Альбус и Геллерт действительно рассорились из-за него? В этот момент он почувствовал себя самым ужасным человеком на земле. В самом кошмарном сне он не мог даже представить себе, что станет причиной раздора этой пары. На его памяти, они еще ни разу не ругались так сильно. Конечно, не стоило особого труда заметить, что Гриндевальд очень вспыльчивый, но он еще ни разу не обрушивал на своего сожителя весь свой гнев настолько эмоционально и агрессивно. Криденс почувствовал, что от страха его сердце пропускает удары, когда заметил, что Геллерт торопливым шагом идет через гостиную прямо к нему.

- И ты здесь. Ну конечно, - он фыркнул и вышел из квартиры, оглушительно хлопнув дверью.

- Альбус? Вы в порядке? - осторожно спросил Криденс, все же проходя на кухню. Он застал Альбуса совершенно разбитым, стоящим у подоконника и пустым взглядом смотрящим в сторону кучи осколков. Бэрбоуну даже захотелось плакать от увиденного и от осознания того, что это все - его вина.

- О, Птенчик, - Дамблдор как-то вымученно улыбнулся и Криденс до боли закусил губу, стараясь подавить совершенно нелепое желание сесть в угол, обнять колени и по-детски захныкать.- Все хорошо, не волнуйся. Прости, тут такой беспорядок, - растерянно пробормотал он, вновь посмотрев на осколки.

- Я сейчас приберу, - тут же произнес Криденс и не замедлил достать щетку с совком, пока Альбус не успел возразить.

- Если тебе не сложно, - негромко произнес Дамблдор, смотря на стул. К сожалению, он не мог сказать юноше, что это была совершенно бесполезная трата времени. Потому что если для чего он и использовал магию чаще всего, так это для того, чтобы восстанавливать любимый сервиз после вот таких безобразных вспышек гнева.

- Мне жаль. Он ведь из-за меня так. Извините, я слышал немного, - сумбурно пробормотал Криденс, тщательно подметая пол, чтобы случайно ничего не упустить.

- Птенчик, прошу тебя, только не вини себя. О, мальчик мой, - Альбус даже растроганно улыбнулся, смотря на раскрасневшегося парнишку, который спешно и очень старательно выбрасывал осколки многострадального - в полном смысле этого слова - сервиза. - Это все вовсе не из-за тебя. Он полностью прав, я виноват перед ним. Только не говори это ему, - постарался шутливо произнести он, и, чтобы поддержать Дамблдора, Криденс улыбнулся ему.- Ты что-то хотел? - мягко спросил он, смотря на птенчика.

- А, да, - Бэрбоун тихо вздохнул, подумав, как не вовремя он вообще пришел со своим приглашением. Ведь Альбусу теперь явно было совершенно не до этого. - Сегодня проходит выставка, на которую взяли мои картины. Я подумал, может, Вы захотите прийти.

- О, конечно! - Альбус буквально просиял, услышав это, и у Криденса отлегло от сердца. Дамблдор иногда умилял его тем, что ему можно легко поднять настроение самой незначительной ерундой. - Я с удовольствием приду, Птенчик. Мы с Геллертом всегда знали, как это важно для тебя!- Вы не будете против, если я позвоню ему и приглашу? - несколько робко спросил Криденс, ухватившись за то, что Альбус сам заговорил о нем.

- Конечно, нет. Это ведь твой день, Криденс, - Дамблдор вытянул руку и мягко коснулся ладони птенчика. Может, ему пока и было не слишком приятно думать о том, как безобразно они с Геллертом разругались всего-то несколько минут назад, но он не хотел испортить день Криденсу. - Беги. Тебе наверняка надо готовиться.

Первое время на выставке Криденс очень переживал и старался лишний раз не выходить из своего уголка, в который он забился наблюдая за посетителями. Но, когда пришел Персиваль, прятаться стало уже сложнее. Грейвз чуть ли не за руку вытянул его в зал с картинами, настаивая на том, что ему нужно профессиональное мнение юноши относительно некоторых работ.

Пусть они оба и понимали, что Персиваль сам вполне может понять нравится ему картина или нет, Криденс был благодарен за то, что мужчина буквально дал ему пинка и вытащил ко всем. И с некоторым удивлением юноша видел, как к его картинам подходят, останавливаются перед ними, тщательно рассматривают. И не только портрет Персиваля - здесь Криденс не был удивлен, там действительно было на что посмотреть, - но и пейзажи, в которые он вкладывал всю свою душу. И это, хоть и несколько смущало его, все же было очень приятно.

- Ты светишься, - негромко отметил Грейвз, держа юношу под руку.

Смотреть на него было, пожалуй, радостно. Если честно, Персиваль, хоть и был уверен в таланте парня, несколько переживал за то, как все пройдет на выставке. Но все, к счастью, вышло как нельзя лучше. Работы парня, у которых он сам простоял, как оказалось, довольно долго, привлекали внимание. И Персивалю было очень приятно думать, что это поможет Криденсу поверить в себя и творить дальше, как он и мечтал.

- Правда? - он смущенно улыбнулся, несколько суетливо поправляя волосы. Бэрбоун даже не мог предположить, что его радость так заметна. Или, может, дело было в том, что Персиваль просто успел хорошо узнать его. - Кажется, твой портрет один из самых популярных, - не сдержался и отметил он.

- Это все исключительно талант художника, - усмехнулся Грейвз, наблюдая за очередной стайкой девиц, которые крутились возле обнаженных портретов. Да уж. Конечно, делать выставку, на которой имели возможность представить свои работы юные начинающие художники, это очень хорошая идея. Но, пожалуй, некоторые картины надо было оградить от юных поклонниц начинающих талантов. - Эй, все в порядке? - негромко спросил он, заметив, что Криденс как-то беспокойно оглядывается, выискивая кого-то.

- Не совсем, - немного помявшись, ответил он. Все же в его бочке меда была одна капля дегтя, которая не давала ему покоя. - Видишь, там Геллерт? - он кивнул в сторону Гриндевальда, неторопливо прохаживающегося возле картин. Выглядел он, конечно, уже в разы спокойнее, чем утром, и все же Криденс несколько опасался, что пересечется с ним и одним своим видом снова сильно разозлит мужчину.

- А почему он один? - Персиваль слегка нахмурился. До этого момента ему казалось, что разлучить эту парочку не под силам и самому сатане.

- Они сегодня утром поругались. Я тебе лучше потом расскажу, из-за чего. Но, в общем, я немного виноват в этом. И еще я пригласил и Альбуса тоже и я не знаю, чем все это кончится, - он вздохнул, отметив, что в зал зашел Альбус. Конечно. Они ведь никак не могли прийти в разное время.- Попробуем их отвлечь? Я могу раздеться, если ты прихватил с собой ту шелковую тряпку, - Персиваль успокаивающе погладил по спине Криденса, который нехотя улыбнулся.

Геллерт, конечно, довольно скоро заметил своего сожителя. Да и сложно было не заметить человека, который уверенно шел к тебе через весь зал, и Криденс невольно прижался поближе к Персивалю, ожидая бури. Он и в самом деле совершенно не представлял, как поступить в этой ситуации. Бежать разнимать Гриндевальда и Дамблдора или лучше не раздражать их лишний раз? Просто сделать вид, что они не знакомы? Если эта парочка устроит тут скандал и кто-то узнает, что это его гости, то это совершенно точно не сыграет ему на руку. Геллерт, судя по его лицу, уже придумывал, как бы более язвительно и иронично завернуть приветствие, когда Альбус внезапно остановился прямо перед ним и опустился на одно колено, доставая из кармана коробочку.

- Геллерт Гриндевальд, окажешь ли ты мне честь стать моим мужем? Не спустя сорок лет, а сейчас, - проговорил он дрожащим от волнения голосом. Трясущимися пальцами он открыл коробочку, демонстрируя красивое кольцо.

Вокруг них уже собиралась любопытная публика, отовсюду доносились вздохи и возгласы умиления, но ему было абсолютно все равно. Сейчас для него был только Геллерт. Мужчина, которого он незаслуженно обижал столько лет своими увиливаниями и нелепыми отговорками. И именно сегодня он понял, что так продолжаться больше не может. Что Геллерт был прав во всем. И сильнее всего ему хотелось все исправить, не медля больше и секунды.

- Да, - негромко ответил Гриндевальд, не обращая ровно никакого внимания на аплодисменты.

Наверное, окружающие находили все это безумно трогательным и милым, но сейчас ему было совершенно не до этого. Сперва ему захотелось съязвить, пошутить про Аберфорта, но он вовремя одернул себя, осознав, что сейчас действительно не время и не место. Он тоже понимал, что очень погорячился с утра и наговорил того, что никогда не имел в виду. И, помимо того, что Альбус, наконец, решился сделать то, на чем он различными способами настаивал не один десяток лет, Геллерт ценил то, что Дамблдор сделал шаг ему навстречу. Что крайне редко кто-то из них делал. Обычно они просто дожидались, пока злость пройдет сама собой, и они смогут вновь выносить общество друг друга.

- Ты веришь в то, что это происходит? - прошептал Криденс, даже не заметив, что от волнения взял Персиваля за руку и сжал его ладонь.

- Надеюсь, они пригласят нас на свадьбу, - хмыкнул Грейвз, поглаживая руку парня. Что ж. Он определенно не жалел, что напросился на приглашение. Эта выставка определенно того стоила.

- А теперь помогите мне подняться, - смущенно пробормотал Альбус, надев на палец Геллерта кольцо.