С меня хватит (1/2)
- Нет, я так больше не могу!
Кажется, это прозвучало уже второй раз за утро. Или третий? Кто знает. Не исключено, что и вовсе в десятый.В любом случае, Геллерт даже не подумал отвлечься от своего чая, чтобы узнать, в чем же дело и почему Альбус больше не может. В конце концов, поняв, что таким способом его внимание привлечь не удастся, Дамблдор сдастся и все же расскажет, в чем дело.
А утро начиналось так хорошо. Альбус был неожиданно в скверном настроении, посему молчал, и Гриндевальд наслаждался тем, что его не достают пустой болтовней, начиная с того момента, как он распахнул глазаи начал очередной день. Но практика показывала, что это всегда означает лишь затишье перед бурей. Молчание никогда не затягивалось слишком сильно. Альбусу просто нужно было времени, чтобы походить, дать его навязчивым мыслям настояться, а потом уже обрушить их на Геллерта весьма эмоциональным потоком.
Как бы то ни было, Дамблдор никогда не был силен, чтобы дома держать все в себе. И, раз уж из всех возможных собеседников рядом всегда был только его возлюбленный, то и выслушивать все приходилось ему. Геллерт сделал еще один небольшой глоток, на несколько секунд зажмурившись, и занялся печеньем, мысленно ведя отсчет до того момента, как Альбусу надоест впустую пытаться привлечь его внимание эмоциональными громкими восклицаниями, тяжелыми вздохами и демонстративным цоканьем языком.
Чутье подсказывало, что осталось совсем немного. Бывший профессор и так уже с трудом ровно сидел на своем стуле, вовсю ерзая и изводя себя нетерпением, и Гриндевальд кожей чувствовал, как его прожигают испытующим и очень недовольным взглядом. Итак. Три, два...- Ну почему Криденс никак не может начать встречаться с кем-нибудь? Мы уже представили ему столько замечательных людей! Но он даже никому не перезвонил и не согласился встретиться! А Ньют! Он же до сих пор переживает! Бедный мальчик, он же до сих пор думает, что все это его вина, и это он тогда сделал что-то не так, - Геллерт лишь тихо фыркнул, когда Ньюта окрестили мальчиком. Да уж. Совсем пацан. -Неужели он не понимает, как мы для него стараемся?! - Альбус с довольно громким стуком поставил свою чашку на столик, из-за чего приглушенно задребежали блюдца и миски с вареньем и конфетами.
- Может, мы просто оставим его в покое? Или эта мысль кажется тебе слишком безумной? - Геллерт тихо вздохнул и посмотрел на Альбуса, приподнимая брови. Но стоило сказать, что его сожитель еще долго продержался. Гриндевальд думал, что он начнет возмущаться на эту тему куда раньше.
- О, перестань! Разве ты не видишь, как одинок этот Птенчик? Ему непременно нужен кто-нибудь рядом! - уверенно и очень возмущенно отозвался он. Словно вообще не понимал, как кому-то в голову могла закрасться мысль о том, что стоит прекратить попытки помочь Криденсу. - Это мы с тобой нашли друг друга и счастливы, а ему пока так не повезло! - Альбус потянулся за лимонной долькой, но почти сразу отложил ее обратно в блюдце. Ого. Похоже, это действительно становилось больной темой.
- Безумно счастливы,- Геллерт вложил в это весь свой скептицизм и допил чай, окончательно прощаясь с мыслями о мирном спокойном утре. Он откинулся на спинку стула и ненадолго прикрыл глаза.
- Это все потому, что ты недостаточно стараешься! - Альбус даже решил проигнорировать это замечание, лишь бы не отвлекаться от темы, которую он пока закрывать был не намерен. Нет уж. Сейчас его самой главной проблемой было счастье Криденса, а целью - помочь своему обожаемому птенчику избавиться от одиночества. И он был не намерен позволить увести себя от этого. - Сколько ты достал для него номеров, а? Сколько знакомых ты привел, чтобы познакомить их с Птенчиком?
- О, ну разумеется, проблема во мне. Может, проблема в том, что ты приводишь кого попало? - Гриндевальд усмехнулся, неторопливо приглаживая волосы.
- Кого попало?! Кого попало?! Так ты отзываешься о моих друзьях?! - вот и началась самая настоящая буря. Кажется, Геллерт неосознанно прошелся по самому больному. И взял это на заметку.
- Иначе ты бы не назначал эти свидания через день. Альбус, твой птенчик скоро выпорхнет из своего гнездышка и съедет от нас, если ты не остановишься, - он усмехнулся, с некоторой тоской смотря на пустую чашку и почти опустевший заварочный чайник.
Совершенно никакой радости в это утро. Ему даже захотелось взяться за палочку и с ее помощью сделать себе еще чаю. Но он глубоко вздохнул и сдержался. Может, он иногда и вредничал, но, так как однажды они с Дамблдором договорились не пользоваться магией без острой необходимости, он намеревался сдерживать свое обещание. И такой пустяк, как закончившийся чай, не стоил того, чтобы нарываться на очередную ссору. Хотя для Геллерта это казалось концом света. В каком-то смысле.
- О, не говори ерунды! Ему очень хорошо с нами, - Альбус закатил глаза и махнул рукой, отмахиваясь от этого предположения, словно от назойливой мухи.
- Поэтому он всеми силами избегает встреч с нами и предпочитает лишний раз не заглядывать на чай? Или в этом тоже есть моя вина? Может, дело в том, что он тайно влюблен в меня и боится своих чувств? - Геллерт чуть улыбнулся. Ладно. Раз уж ему не дали расслабиться и мирно начать этот день, он будет извлекать из этого максимальную пользу для себя и наслаждаться каждой секундой этого спора.
- Если ему кто и понравится из нас двоих, то это точно будешь не ты, - слегка надменно произнес Альбус, горделиво приподнимая голову. Но после снова спохватился, заметив, что его снова пытаются отвлечь от темы. - Сегодня придет один мой хороший друг. Надеюсь, он окажется вполне во вкусе Криденса.
- Мерлин, опять?! - Гриндевальд выдохнул, закатывая глаза. - И как ты собираешься заманивать его на этот раз,Альбус? На чай и на обед он уже точно не придет. И в то, что у тебя сердечный приступ, второй раз он уже не поверит.
- Можем сказать, что сердечный приступ у тебя, - вполне серьезно ответил Альбус, словно не видел в этой идее совершенно ничего страшного и уж тем более неправильного.
Но то, что идея плохая, даже очень и очень плохая, чертовски отвратительная, Геллерт сумел показать одним лишь своим взглядом. Был у него такой иногда крайне необходимый талант - выразительно ругаться одними глазами. И сейчас был тот самый случай, когда все свое отношение к предложению лучше было показать взглядом исподлобья, не произнося лишних слов.
- Ну, давай скажем ему, что нам очень надо помочь передвинуть мебель. В конце концов, нам действительно нужна помощь в этом.
- Но мы и так можем передвинуть ее с помощью магии, - Гриндевальд тихо вздохнул, гоняя пальцами по столу фантик от конфеты.
- Но он-то об этом не знает, - самодовольно произнес Альбус, крайне обрадованный тем, что смог поймать Геллерта хоть на какой-то глупости.
- Ну да, - недовольно проворчал он. Надо ведь было так задуматься и упустить эту мелочь. Теперь Дамблдор точно не забудет это и не упустит случая напоминать ему при каждом удобном случае о том, что он допустил такую нелепую оплошность.
- Это все потому, что из нас двоих ум достался именно мне, - Альбус довольно улыбнулся, даже с некоторым умилением любуясь до жути недовольным лицом возлюбленного.Когда Геллерт раздражался и немного сердился, он начинал казаться Дамблдору довольно забавным.- Наверное, именно он помогает тебе придумывать нелепые оправдания, когда я спрашиваю, почему мы с тобой все еще не женаты, а ты так и не изволил сообщить о нас своему братцу, - не упустил случая отомстить и вбросить в игру свой козырь он.
Дамблдор, насупившись, замолчал, и Геллерт позволил себе несколько коротких мгновений наслаждаться долгожданной тишиной. Иногда ему казалось, что возможность просто посидеть в тишине выпадает ему до обидного редко. Особенно в такие моменты, вот как этот. А он всего-то хотел посидеть молча. Когда живешь с кем-то очень долго, понимаешь, что безмолвие - это роскошь.
- И кто к нам придет в этот раз?- О, ты вряд ли его знаешь. Очень приятный человек, живет не так далеко от нас. Мы с ним иногда видимся в парке,- Альбус слегка улыбнулся и поднялся, чтобы заварить им еще чая.
Поняв, что Геллерт все же не будет слишком уж сильно возражать против того, чтобы устроить Криденсу вечером очередное свидание, он почувствовал, как настроение его медленно но верно улучшается. Как будто он был виноват в том, что желал их Птенчику только счастья и считал своим долгом сделать все для того, чтобы их очаровательный сосед не чувствовал себя одиноким.
Конечно, Криденс никогда бы не признался в том, что ему очень нужен кто-то. Может, был слишком гордым для этого, или напротив слишком скромным. Но разве есть в этом мире хотя бы один человек, которому не нужна любовь? Вот и Криденсу, этому маленькому робкому птенчику, непременно нужен был тот, кто позаботится о нем, сделает все для того, чтобы он был счастлив и почаще улыбался. Уж Альбус-то знал, как лучше!
- Что ж, теперь мне все понятно, - слегка язвительно произнес Геллерт, что, впрочем, уже ничуть не смутило Альбуса.
Он был очень доволен тем, что добился своего. И нужно было что-то посерьезнее, чем привычный язвительный тон его сожителя, чтобы вновь испортить ему настроение. Он поставил на стол чашку чая для Геллерта, а сам встал со своей у окна, всем своим видом излучая умиротворение и благодушное настроение.
- Ладно, я сам позову его. Думаю, ко всем твоим просьбам он теперь относится с очень большим подозрением, - усмехнулся он, отпиваячай.***
Криденс до последнего сомневался, стоит ли идти к своим соседям. С одной стороны, старички попросили его помочь передвинуть мебель - и кем бы он был, если бы отказал им в такой просьбе? С другой... С другой же все было гораздо сложнее и не так однозначно. Каждый раз, когда он словно бы чувствовал, что что-то не так, обычно визит к соседям выходил для него боком.
Почти каждый несчастный раз, что он заглядывал по приглашению Альбуса и Геллерта к ним в дом, его уже кто-то поджидал. И кого только к нему не приводили! Доктора из больницы, работники музея, несколько относительно молодых знакомых Геллерта, даже продавец из небольшого магазинчика у дома (Криденсу до сих пор было очень стыдно смотреть ему в глаза). Казалось, Альбус просто выходил на улицу, хватал за руку первого, кто ему попадался, и тащил его в дом на свидание с Криденсом. При этом совершенно не гнушаясь придумывать даже самые безумные поводы для того, чтобы Криденс пришел. Лишь бы он примчался со всех ног и не подозревал, что его в очередной раз пытаются подставить.
Взять, например, тот случай с "сердечным приступом"? Ну кем надо быть, чтобы обманывать и шутить с такими вещами?! Это свидание мало того, что в принципе само по себе было отвратительным - его решили свести с курьером, который несколько раз доставлял юноше товары для художников, так он еще и совершенно точно запомнит это на всю жизнь. Запомнит, как искренне перепугался за своих соседей, услышав эти ужасные вести, и стремглав помчался к ним в нелепых штанах с мишками и растянутой выцветшей футболке AC/DC, чтобы ворваться в квартиру, готовясь оказывать первую помощь до прибытия врачей, и увидеть спокойно сидящего на диване Альбуса и наливающего чай курьеру, который только недавно привез ему акварель.
После этой фееричной попытки сводничества, Криденс еще долго пытался понять логику его соседей. Похоже, ему было лучше не приводить в дом своих друзей, если таковые у него появятся. Иначе, похоже, каждый грозил стать мишенью этой сумасшедшей парочки. И мог быть пойманным на лестнице, спускаясь от Криденса, и затянут на ужин, плавно перетекающий в очередное свидание.
Объяснять, что ему нравятся девушки, он уже отчаялся и старался упоминать об этом как можно реже, чтобы не раздражать Альбуса и Геллерта еще больше и не подогревать в них это жгучее желание всеми силами доказать ему обратное. Видимо, в том мирке, что создали для себя его соседи, гетеросексуальных отношений просто не существовало. И если быть откровенным, такая слепая и непробиваемая уверенность его соседей в том, что он гей, с которой они шли буквально на таран, иногда зарождала сомнения и в нем самом. Что было действительно странно.И, хоть Криденс и находил Альбуса и Геллерта неплохими людьми, он иногда проклинал тот самый день, когда решил переехать в этот дом и зайти с пирогом к соседям, живущим этажом ниже него. Почему именно они? Ну просто почему? Он мог постучаться в любую дверь, обнаружить там кого угодно, но почему-то пошел именно туда. И оказался втянут в какое-то совершеннейшее безумие.