Глава 6. Совет (1/1)

В скором Генри выдал его собственный живот: донеслось урчание. – Отломи ветку, если голоден, поешь, – не оборачиваясь, продолжая путь, произнесла Ата. – М-м-м, я не знаю, как у вас, но у нас люди не едят деревья. Ата не сдержала смешка. – У нас тоже, – обернувшись, не скрывая улыбки, проговорила она. – Только вот, мы в Карамельной Стране. И деревья в этом лесу шоколадные. Она отломила ветку с ближайшего дерева и протянула ему. И вправду шоколадная. – А идем мы по сахарной пудре, если ты не заметил, – Генри посмотрел под ноги. – Идем, нужно добраться до хилого моста до темноты. – Хилый мост... – название не внушало доверия. – А это далеко? – Нет, не очень, – она указала в сторону. – Нам нужно пройти через Мармеладные холмы и Кисельную реку. Так мы доберемся до Леденцового края, а, следовательно, окажемся близ хилого моста. Там и сделаем привал, а заодно нормально поедим. Как раз стемнеет. – То есть мы не остановимся до темноты? – взглянув на полуденное солнце, ужаснулся Генри. – О, не бойся, идти совсем недалеко. Солнце просто сегодня сядет рано, – заверила она. – Ему ведь нужно быть на Совете.

____________________ Совет был созван. И будет начат с наступлением темноты. Как это бывало раньше. Раз в сто лет Совет собирался, чтобы увидеть новые лица в своем составе (ведь не все из них жили столетиями) и для более важного – лишний раз убедиться: Миру ничего не грозит; и тогда занимали один из множества Залов Совета. Но лишь временами случалось так, что Совет созывали, и тогда... Тогда занимали Главный Зал. Его-то и должны были подготовить Привратники – туманные слуги дворца, следившие за порядком в нем. Они распахнули его двери, впуская свежий воздух, пытавшийся проникнуть в этот зал уже несколько веков; они освободили стеклянный купол, скрытый столетиями под черепицей, и раскрыли тяжелые шторы, давая свету шанс пройтись по каменным стенам... и десяткам тронам, стоявшим у них. Каждый из них был неповторим. Был предназначен каждый для своего короля. Но даже среди них девять выделялись и отнюдь не своим расположением на некоем возвышении и в отдалении от остальных, а тем, что были обычными. И вот Зал был готов. Маг, живший во дворце, ибо шло ?его тысячелетие правления?, уже стоял посреди престолов, еще не желая занимать свое место, в ожидании остальных из Совета. Пока лишь Роза сидела на деревянном троне, украшенном резьбой в виде игральных карт, роз и сердец, укутавшись в свой красный плащ, держа клинки в ножнах, но не спуская рук с их рукоятей; а ее супруг Хант, еще заключенный в обличье волка, спал у ее ног, но спал лишь с виду, на деле ожидая гостей: у них было немало врагов. Но не только у них были недруги: в Совете в целом испокон веков существовали распри. И вот гости стали прибывать. Распахнулись двери, и вошел король в белых одеяниях – белый плащ и белые доспехи. Твердыми шагами он прошел вглубь Зала и сел на мраморный трон, чем-то походивший на его замок, стоявший далеко на востоке. И в изголовье его престола был изображен снегирь. Вошел старец, казалось, фермер, но со статью и величием не хуже, чем у короля, с топором в руке. Его местом был трон, походивший на бобовый стебель, а сидением, на первый взгляд, служил лист. Принеся с собой сладкий запах конфет и прочих сластей, прошел король в короне из леденца. Его яркие одежды были разукрашены пуговицами из мармелада, а кружева его пышных рукавов были сделаны из белого шоколада. И сел он на престол – такой же ?конфетный?. Пришел Скелет в заржавелых латах, изъеденных временем и виденными войнами – в плече все еще была стрела с последней из них, на удивление целая. Через дыру в нагруднике, между белесыми ребрами можно было разглядеть сердце в стеклянном шаре; а если еще и присмотреться – заметить, что оно бьется. Прячась в его тени, незамеченной прошла фигура, кутаясь в свои черные одежды. Скелет занял свое место на престоле из костей, а его тень проскользнула на соседний трон, обретая достаточно странные очертания, но прячась, словно не хотела, чтобы кто-либо видел и замечал ее (хотя мало кто мог себе это позволить). Однако сосед поприветствовал ее кивком, на что фигуре пришлось стянуть ткань с лица, посмотреть на него горевшим взглядом, кивнуть в ответ и укутаться обратно. В скором пришел Король. Обычный король, по сравнению с другими гостями, но все же Король. Но все равно, как только перед ним раскрылись двери, он низко поклонился, приветствуя всех, кто уже был, и прошел к своему каменному трону с резьбой меча, воткнутого в камень. Не успели двери закрыться, как они были распахнуты порывом ветра, который нес с собой синий дым. Синий вихрь окутал один из престолов и похоронил его под песками. Туман обрел очертания джинна, скрестившего руки на груди. – КОРОЛЕВА ШЕХЕРЕЗАДА НЕ СМОГЛА ЯВИТЬСЯ, – изрек он.

Над замком пролетел дракон, скрыв небесный осколок над куполом лишь одним своим крылом. Вновь солнечный свет пробился в Зал, но затем опять был скрыт драконом. И вновь. И снова. А потом тень над куполом стала уменьшаться и проникла в Зал, разбив стекло, принимая очертания женщины. Ее плащ со спины походил на сложенные крылья дракона. На голове блестел венец в виде рогов. А в руках был длинный посох, заканчивающийся зеленым кристаллом. – Весьма... зрелищно, – холодно произнес маг. – Однако в замке все же есть двери. Постукивая по полу посохом, она зашагала к нему, однако остановилась, так и не дойдя: – Вновь причиной сбора является кто-то из твоих наследников? Ответь сразу, чтобы никто из нас не тратил своего времени зря. Маг в ответ лишь слегка склонил голову и жестом попросил ее занять свое место. И она уселась на трон с когтями, бусами, камнями и прочим, чем принято украшать себя у ведьм. А старец хлопнул в ладоши, и осколки разбитого стекла поднялись ввысь, становясь единым целым. Спешащим шагом в Зал ворвался лучник, сжимая в руке мешочек. На его плаще была эмблема – та же, что и на брошке, закреплявшей плащ Розы. Он подбежал к магу и, поклонившись ему, зашептал что-то, показывая ему содержимое своего трофея. Маг выслушал его и успокоил, попросив присесть на престол. Лучник вздохнул и занял свой трон с той же эмблемой, что и на его плаще: скрещенные меч, стрела и топор. И тут в зал вошел медведь о четырех лапах. В его темной шерсти запутались листья и короткие веточки. Он принес с собой свежий запах смерти. Под когтями лап была кровь – он оставлял за собой красные следы; кровь была и на его морде – его оторвали от пиршества. Левый глаз рассекал старый шрам. Волк вскочил и склонил голову, приветствуя его. Однако же медведю было не до того: его занимало перевоплощение – с него слезала шкура. С каждым шагом он менял свое обличие, постепенно вставая на задние лапы. И вскоре в Зале был уже не медведь, а такой же огромный человек в медвежьей шкуре заместо плаща. Кровь осталась на руках и лице. Шрам также ?украшал? лицо. Деревянные двери не успевали соприкоснуться, как их вновь заставляли расстаться. Пришли Привратники, принеся на бархатной подушке двух маленьких людей – короля и королеву размером с палец, а может с дюйм. Явилась волшебница, исполняющая желания, вся в золотой чешуе, и от ее одеяний на стены падали блики, как от воды. Пришел босой сказочник, у него была прозрачная бутыль с молоком, а под мышкой он держал два зонтика: один – с картинками, другой – совсем простой. Были два брата-разбойника: один, правящий среди волн, другой – в лесах. Приполз огромный змей и перевоплотился, как и медведь до него: вместо змея оказался юнец в длинном плаще, а на лбу его был нарисован третий глаз, обрамленный золотым венцом; его местом был трон с резьбой трехглавого дракона. Не заставил себя ждать и деревянный человек, занявший престол с ореховым древом. Двери продолжали отворяться. Гости приходили один за другим. Пустых престолов становилось все меньше. Они приветствовали друг друга, и постепенно тишина в Зале стала угасать, заменяясь разговорами. И вот настал момент, когда пустыми остались лишь девять престолов за спиною мага. Осталось дождаться Глав. И они пришли. Раздался гром. Тучи скрыли небо и солнце. Повалил ливень. Один из престолов затрещал и распался, покрыв весь Зал толстым слоем воды. Зашумел далекий океан. В морях разразился шторм, чей вой доносился и здесь, словно океан был за закрытыми дверями. И тут они распахнулись, впуская озлобленные волны в Зал. Все оказались под соленой водой. Двери с трудом захлопнулись. Многих ударило морской пеной, как ножом. Но ворвавшийся океан не тронул мага, обогнул его, и в скором весь собрался на освободившемся среди престолов месте. Ливень затих, тучи разошлись. И вот спустя мгновение бушевавшее море исчезло, а на некогда пустом месте появился трон из ракушек, скал и рифов из коралл взамен исчезнувшего престола. На нем сидел старец в хитоне, с трезубцем в руках. Его рыбий хвост, покрытый чешуей морского цвета, не долго пробыл на свету заглянувшего в Зал через купол солнца: он разделился – старец оказался о двух ногах и бос. Несмотря на свой возраст, о котором говорили седина и борода, белые как пена, он был могуч и велик настолько, что человек, пришедший медведем, показался бы рядом с ним скелетом гнома. Затрещал еще один престол. Все обернулись взглянуть, который из них, что с ним станет. Он не стал водой, как его предшественник, а... Он изогнулся, обращаясь в некое древо, зацвел: ветви раскинулись в стороны, покрылись листвой, появившиеся корни пробили каменный пол. Запахи весны – листвы, зелени, цветов – захватили Зал, казалось даже, что запели птицы. Все взгляды невольно направились к дверям, даже солнце, казалось, взглянуло в ту же сторону. Все уже знали и понимали: должна была придти Она. И тут двери открылись, но за дверями были не каменные коридоры замка, а цветущий сад. Все были заворожены этим видом; но трон было не обмануть: вместо одной фигуры, вошли две. Престол завял – листва пожелтела и опала, ветви опустились, корни ослабли, иссохли. Словно он расстроился, что пришла не та, кого все ожидали увидеть. И все сидевшие последовали примеру трона: вздохнули с разочарованием, отвели свои взоры. – Бельведэр, – произнес, склонившись, воин в доспехах, сделанных из древесной коры. – Камо, – присела в поклоне вторая фигура – девушка в платье, юбка которого напоминала лепестки ромашки. Оба они прошли к престолу, продолжавшему увядать, и встали по обе его стороны. Камо что-то прошептала, склонившись над троном, и он вновь ожил, но разочарование все еще виднелось меж его ветвей. И двери, о которых уже успели позабыть, захлопнулись, закрыв обратный путь в сад. Все вздрогнули и не только от резкого хлопка, но и потому, что поняли, кто это может быть. Тишина вновь охватила зал. Все взоры (но уже не с надеждой, а в страхе) снова обратились к дверям. И они открылись, ударившись о каменные стены и покрывшись трещинами. Но в этот раз их толкнули не морские волны, а холодные ветра: за дверями были снежные просторы, погруженные в ночь. В них властвовала вьюга, взывавшая колдовским воем о грядущих несчастьях. Снега ворвались в зал, холода ничто не удержало. И вскоре из земель, покрытых снегом, шагнула фигура. Фигура, словно высеченная изо льда. Двери за ним со стонами закрылись. С каждым его шагом зал покрывался инеем, растекавшимся по полу от его следов, переходя на престолы и стены, и двери... иней разукрасил даже стеклянный купол. Он шел к своему трону, который, ожидая своего хозяина, постепенно обращался в лед. В тишине, окутавшей зал, было слышно, как звенели, ударяясь друг о друга, сосульки на одеждах нового гостя. Все отводили свои взгляды, но никто не мог устоять от того, чтобы взглянуть на него, хотя бы мельком. Пар вырывался из их уст, выражая их отчаяние, словно жизнь покидала их. А фигура продолжала идти к своему трону. И наконец, он занял свое законное место. На ледяном троне. Сам изо льда. И с ледяной короной. Тогда-то кто-то и захлопал. Его хлопки разносились эхом в тихом зале, ударялись о стены и возвращались обратно, от чего казалось: хлопал весь зал. Он не сидел на своем троне, изменившемся под него, как положено: он позволил себе недопустимое поведение и не скрывал своей усмешки. И на то у него были основания: никто не смел ему перечить. Он был чародеем, без чьей магии было невозможно поддержать мир, но благодаря которой и существовала половина бед. Он был тем, чье имя знали все, но никто не мог произнести его верно с первого раза. Хлопки прекратились. – Явились четверо. Солнце вдруг озарило зал. Яркий свет и принесенное им тепло окутали все вокруг. Они растопили весь иней и уничтожили хлад, что принес с собой Ледяной Король. Многие вздохнули с облегчением. Вскоре свет поглотил весь зал, но рассеялся, а в центре, под стеклянным куполом, стояла фигура, сиявшая как солнце. Он бросил взгляд ввысь, на ночное небо, откуда на него глядела полная луна. Ее свет растекался по залу, пока не слился в белый диск на полу. И мгновение спустя рядом с золотой фигурой, появилась бледная, но такая же сияющая. Два брата повстречали друг друга кивками. Не прошло и мига, как зал погрузился в непроглядную тьму, не желавшую отступать, но в скором времени тьма сгустилась рядом с братьями. И из тени поднялась их сестра. Как и другие Главы до них, они привлекли к себе внимание всех, кто был в зале. Они также заняли свои места, каждый, ступая по своему: братья шли твердо, но первый походил на пламя – резкий и властный, а второй – безмятежный и несущий покой, как будто озеро, в то время как их сестра, словно плыла, скользила, то обращаясь в тень, то становясь реальной. С их приближением престолы так же менялись: чернел трон сестры, покрывался серебром трон младшего брата и золотом – старшего. Маг, что ждал Совет, так почти и не сдвинувшись со своего места, бросил взгляд на крайний трон. Все знали: она не явится. А потому он прошел к последнему из пустых тронов – в самом центре. Главы собрались. – Совет объявляется открытым, – изрек он. – Причина нашего сбора во враге. – Мы, наконец, собрались поговорить о тех, кто убивает наш мир столетиями? – поинтересовался Король Леденец. – Об этих в большинстве случаев детях, пришедших к нам извне, чьи земли уничтожают наши? – Нет, о старом враге, а не о новых... героях. – И все-таки дело в твоих наследниках, – злобно изрекла Королева Ведьм. – Не стоило доверять этой девчонке. – Попридержи язык, Малефисента! – То, что ее отец был твоим другом, Скелет, не делает ее значимой для меня! – Не стоит начинать Совет со споров, – сцепил свои пальцы чародей. Он не повысил голоса, лишь улыбнулся, но они замолчали. – Как пожелаете, владыка, – подчинился Скелет, а Королева промолчала. – Старый враг... неужели, он вернулся? – спросила Камо. – Спустя всего лишь триста лет? – Да, он вернулся. Но не он, о ком решили многие из вас, а Он. Враг более древний, забытый многими, виденный не всеми. Роза встала со своего престола и бросила топор Ханта на обозрение всем. Встал и лучник. Он раскрыл мешочек, что держал все время в своих руках. Из него посыпался черный прах. Вздрогнули все, кто понимал, что это может быть. Сестра двух братьев оказалась рядом с лучником, чтобы взглянуть ближе и убедиться. Камо была готова сорваться к дверям, чтобы позвать свою Королеву, но Бельведэр схватил ее за руку. Белые брови Морского Короля сомкнулись на переносице. Два брата разглядывали черный узор на серебряном топоре. Ледяной Король не спешил со своими действиями. Маг молчал и ждал. – Не может такого быть, – произнес чародей, излагая неоспоримую правду. – Мы избавились от него! – не сдержался Белый Король. – Моя дочь... – И моя тоже, – холодно прервал его чародей. – Многие тогда приняли участие в той войне. Многие погибли. Но то было тогда. Сейчас же грядет новая война, – заговорил о своих подозрениях маг. – Новая война? По-вашему все так серьезно? – В конце концов, это могут быть лишь его... ?осколки?. Еще с тех времен. Разговоры продолжались. Они говорили и говорили. Никто, кто его помнил, никто, кто знал его лишь из легенд, не желал верить, что Он явился. Короли и королевы, правители своих королевств, владыки своих народов... Кто-то подозревал худшее, кто-то надеялся на лучшее. Каждый пытался уговорить другого. Но лишь Главы хранили молчание, изредка общаясь шепотом, передавая друг другу свои подозрения и намерения. И тут в очередной раз простонали двери. Тяжелой поступью вошел гость, появлявшийся настолько редко, что не требовал себе отдельного места. Он принес с собой могильную землю; сам он был сутуловат, его руки и ноги напоминали корни деревьев, железные пальцы оставляли тонкие следы на каменном полу; его глаза были закрыты, веки опущены. – Прошу простить меня за опоздание, – произнес он. С его появлением все худшее перестало быть домыслами, а стало правдой. Это был Предвестник Смерти.____________________ Ата не обманула: стемнело действительно рано. Солнце село, но бледное светило не стремилось взойти на свои владения, а потому тысячи его слуг пировали и светили так, что ночь казалась светлее, чем должна быть. – У вас всегда так светло по ночам? – не удержался и спросил Генри. – Нет, просто Месяц и Ночь, как и Солнце – Главы Совета. Они все там, – ответила она, копаясь в своем мешке. Наконец, она нашла то, что искала. Генри поражался ее мешку с тех пор, как они устроили привал: он казался пустым, но что только она из него не достала! И сухие ветки, чтобы разжечь костер; одеяла и подушки, чтобы им было на чем лечь; и другую одежду, как для себя, так и для него... А в поисках какого-то платка она вытащила из мешка старый зонт с необычной рукояткой, похожей на птичью голову, горсти песка, на деле оказавшимися крошками от печенья, разноцветные ракушки, какой-то потрепанный колпак, потертый плащ, сапог без пары, несколько книг, лампу, сверток свеч, зеленую шкатулку, тарелки и столовые приборы... и многое другое. – Нашла! – размахивая платком, обрадовалась она. Все исчезло в мешке также быстро, как и было вытащено. Мешок остался с виду пустым. Ата схватила одну из тарелок и протянула ее ему. Когда Генри взял ее в руки, ведьма накрыла тарелку платком. – Думай о любой еде, которую хочешь, – подмигнула она. И когда платок был убран, на тарелке был кусок его любимой пиццы. – Как это? – Что это? – одновременно с ним спросила Ата, так же глядя на треугольный кусок, но мгновенно забыла о своем вопросе, чтобы ответить на его: – Это кусок от скатерти-самобранки. Я не могла утащить ее целиком, поэтому отрезала лоскут. Правда, с тех пор в нем изъян: он выдает еду без посуды, – она улыбнулась ему. Ата оказалась разговорчива и весьма охотно отвечала на все его вопросы, чего не одобрял Карр, постоянно щелкая клювом или то и дело буравя Генри своим взглядом, выглядывая из шляпы, но отнюдь не стремясь закрыть рот своей подопечной. Хотя конечно, он не так много и успел спросить у нее. У Мармеладных Холмов на них напали (они оказались под обстрелом зефира), и им пришлось спасаться бегством. Лишь позже, спросив у Аты, да и увидев сам, когда они спряталась под гнувшимися от плодов ветвями яблони, он узнал: это были мармеладные мишки. А еще они свалились в Кисельную Реку: когда мишки ушли, они вышли из своего укрытия, но оказалось, что их поджидали. Река была густой и вязкой, и хоть течение было медленным, выбрались они из нее не сразу. Но зато в пределах Леденцового Края, так что они даже сократили дорогу, как выразились ведьма и ворон. После ужина они разлеглись на одеялах. Их одежда, вымокшая после своеобразной ?стирки? (Ата щелкнула пальцами, их одежда избавилась от остатков киселя, а в следующее мгновение они оказались под ливнем), висела на ветвях леденцовых деревьях, но ведьма все же решила их снять. Генри хотел спросить о героях сказок, которые он читал, но глаза начали слипаться, а сам он зевал. Так что в скором он уснул. Ата же еще долго глядела на спящего Генри, прежде чем лечь самой. – Почему ты не пойдешь короткой дорогой, Ата? – спросил тем временем ворон. – Дед заметит. – Нельзя на него столько злиться. – Ошибаешься, у меня ведь выходит. Черная птица проследила за взглядом подопечной. – Вот только не надо этого, – повернулась на другой бок Ата. – Чего ?этого?? – Думать, что я сравниваю его с Э?нгиром. – А ты сравниваешь? – Нет! – она хотела сказать что-то еще, но с неба посыпалась сахарная пудра. – Снова? Ата залезла в свой мешок достала некую простынь, поставила в ее центре палку и сделала пару жестов руками. В следующий миг они все оказались под шатром. – Ну, надо же, колдовать она не умеет, но с артефактами справляется, – прокаркал себе под нос ворон. – Надеюсь, нас не засыплет этой пудрой, – пробормотала Ата, засыпая.