Глава 68. Последний король Валуа (2/2)

– Ты меня, ненавидишь?

– Я простил тебя. В который раз. И всегда буду.

В его глазах она видела какую-то ностальгию, принятие и... Нежность?

Генрике сам подошёл к ней, вставая напротив совсем рядом.

– Ты не сбежишь. Не от себя.

Она сама это прекрасно знала.

– Я запуталась, – вздохнула она.

– Пошли со мной?

Маргарита не ожидала такого предложения.

– Ты сам выгнал меня из Лувра, сам приказал заточить в Юсон.

– А сейчас хочу позабыть обо всём и видеть тебя рядом. Я люблю тебя, ты ведь знаешь. Всегда любил и всегда буду, – он больше не лгал, вскрывал все карты, вновь высказывал то, что всегда было очевидно.

Она почувствовала, как в глазах её собираются слёзы. Он говорил совершенно искренне, теперь, когда потерял всё. Он действительно простил её. А она что же?

– Я не могу, Генрике.

Он кивнул.

Она всегда выбирала Гиза.

– Мне пора. Я не должен здесь оставаться.

Марго хотела бы многое сказать, но ком в горле не давал произнести ни слова. Она подняла на брата глаза, в которых плескались бесконечное сожаление.

Она любила его. Любила, кажется, не меньше, чем он её. Любила вдвойне, ведь в его жилах текла та же кровь, что и в его, а это связывает неразрывно. Но она не произнесёт этого в слух. Подобное было бы слишком жестоко к ним обоим и ко всем прошедшим годам.

Несмотря на всё, что она сделала, он прощал, звал её с собой. Генрике всегда смотрел на неё этим взглядом. В детстве он сжимал её дрожащую ручку, когда она прибегала к нему ночью, испугавшись очередного кошмара. С тех пор ничего не изменилось, он всё ещё готов был вечно находиться рядом. И ставить её на первый план.

Маргарита вдруг ощутила, что не достойна всего этого.

– Скажи мне, что с тобой всё будет хорошо, – совсем тихо проронила она.

Генрике широко улыбнулся. Он не сомневался теперь в своих силах.

Резко рванувшись вперёд, он прильнул к губам сестры грубым поцелуем. Это было не трепетное прикосновение, а огненный порыв. Генрике сейчас, на грани бездны, целовал её так, как никогда никого не целовал. А она чувствовала силу непреодолимой страсти и не способна была противиться. Жаркая лава касалась её языка, скользила, извивалась в первобытном танце. Где-то за гранью желания, любви, нежности, ненависти и самой жизни. И Марго, которая никогда не говорила правду, целовала в ответ вкладывая в этот порыв всё несказанное.

– Я ещё верну корону, – с усмешкой заявил он, так же стремительно отрываясь от её солёных от слёз губ, ничего больше не говоря, устремляясь по проходу к выходу из собора.

И последний король из династии Валуа Генрих III скрылся в ночи.***Марго на прошла в комнату. Она сама не знала, почему по коридорам уснувшего дворца шла крадучись, будто делая что-то запретное. Для неё теперь вовсе запретов не было.Она, разумеется, не ожидала, что здесь её будут ждать.– Где ты была? – поинтересовался Генрих, сидящий на краю кровати, когда она оказалась в своей спальне.Маргарита вздрогнула от неожиданности.– Почему ты не спишь?– Искал тебя.Она сняла плащ, бросая его на спинку кресла и, медленно подойдя к кровати, присела рядом с ним.– Я ходила в Нотр-Дам.– Ночью?Она пожала плечами.– Почему нет?– Ты странная. С тех самых пор, как мы в Париже.Марго лишь вздохнула. Что она могла ему сказать?Он закинул руку ей на плечи, привлекая её к себе и целуя в макушку.– Я хочу сделать тебя счастливой. Ты веришь мне?– Как, Генрих? Ты здесь, скоро тебе достанется корона, принаждежащая моей семье, это уже всем очевидно. И кто тогда я сейчас, кем буду?Он ничего не способен был ответить. Действительно, что он ей даст? По правде говоря, Гиз об этом не думал. Он захотел взять её с собой и сделал это. Но что дальше? Ей нужно положение. Она не безродная девица, а принцесса.– Я хочу разделить всё с тобой. Свой триумф, свою силу.– Но ты не можешь. И ты не думал... Что если что-то не выйдет?Он не допускал такой возможности, будучи абсолютно уверенным в себе.– Я тебя умоляю, не переживай ни о чём. У меня всё закончится успехом, а ты будешь иметь всё, что пожелаешь. Клянусь.Да, всё, кроме короны на голове. И любви, той, что превыше всего. Потому что у этой любви слишком много "но".Генрих поднял её за подбородок и властно поцеловал. А губ Марго будто зимний ветер коснулся.