Глава 60. Ангел-хранитель (1/2)
Времена менялись, правители умирали, а на смену им приходили новые. Однако библиотека в Лувре выглядела точно так же, как и пятьдесят лет назад. Высокие ряды стеллажей, забитых книгами, покрытыми толстым слоем пыли, длинные дубовые столы. Здесь вечно царила тишина и ощущение вековой мудрости.
Король Франции неспешно прогуливался между полками, заложив руки за спину. Он задумчиво хмурился.
Остановившись возле одного из шкафов, стоящего в самой глубине возле оконной ниши, он скользнул взглядом по переплётам. Затем протянул руку и вытащил одну из книг.
"Тристан и Изольда". С золотым шитьём на алой обложке. Под его пальцами зашелестели не раз перелистываемые некогда страницы, с которых на него смотрели нарисованные лица.
Неожиданно откуда-то из середины выскользнул лист бумаги. Генрике присел на корточки и поднял его с пола. Это был наскоро нарисованный набросок. Помнится, придворный художник Франсуа Клуэ нередко рисовал членов двора прямо на каких-то приёмах, буквально за считанные минуты передавая черты бумаге, так и оставляя графитовые наброски.
Это был портрет прекрасной юной девушки в простом не парадном платье, которая счастливо улыбалась. С портрета смотрели распазнутые удивительно добрые глаза.
– Марго, Марго... – пробормотал Генрике, вглядываясь в её черты, которые казались живыми. – И снова ты принадлежишь ему.Он прекрасно знал, что лишь один человек мог выкупить его сестру и замок, в котором она была пленницей, а стала хозяйкой. У Генрике неожиданно больно заныло в груди, когда он представил, как Маргарита вновь солнечно улыбается его злейшему врагу, целует, держит за руку. Король смирился, что она никогда не будет его. Но опять отдаться Гизу – это самое жестокое, что она могла сделать. Должно быть, никогда не найдётся дна в колодце боли, которую Марго может принести Генрике.И, наверное, она больше не опасна, ведь не имеет силы, а Гизу не сможет рассказать ничего нового. Однако дело не в этом.
Генрике вернул книгу на место, портрет продолжая держать в руке. Он медленно подошёл к столу, на котором стояла свеча, и поднёс бумагу к огню. Она быстро зажглась. Пламя всё разрасталось, пожирая знакомый образ. Вот бы точно так же выжечь его из памяти.
***– Ещё немного и Майеннский не оставит на юге ни одного протестанта, а по Наварре будут ходить исключительно козлы.
– Шико, ты дурак? Какие козлы?
– Это ты, дурак, мой король. В Наварре горы, значит, там водятся горные козлы.
Шико сидел на подоконнике в королевских покоях и болтал ногой.
Они были сторонними наблюдателями, всё, что им оставалось – обсуждать последние новости.
– Недаром ведь я отправил туда Жуайеза. Тайно я приказал ему следить, чтобы всё же Майен не позволял себе излишних вольностей с моей армией.
– Половина людей в этой армии – люди Гизов. А наш изнеженный красавчик Анн едва ли представляется мне храбрым воякой.
– Брось. Он делает успехи!
Фавориты оказались не такими уж бесполезными, надо сказать. Генрике кое-кого посадил на государственные должности, кое-кого отправил воевать. По крайней мере, они, быть может, не самые дальновидные, но верные ему люди. А верность нынче на вес золота.
Козимо, за последнее время порядком растолстевший, привычно пристроившись на коленях короля, кажется, заснул. Вот уж кто явно был бесполезен! Мышей в последнее время в Лувре возникло немеренное количество. А этот кот, кажется, за свою жизнь ни одной мыши не поймал. Шико как-то предложил Генрике не кормить его, однако он с ужасом отверг такое издевательство над своим любимым котом.
– Как там дела со строительством новой дороги? – поинтересовался шут.
– Оно встало. Повесить бы нескольких кознокрадов, глядишь, стало бы полегче!
– Во-первых, вешать тогда придётся пол Франции, потому что крадут все. А, во-вторых, не забывай, из казны толком нечего красть, поэтому наживаются они теперь где-то в другом месте.– Я уйду в монастырь, – простонал Генрике.