Глава 23. Чёрные алмазы (2/2)
Гастон уже готов был сквозь землю провалиться.
– Я... Ну... Фехтование, да! – начал неловко бормотать он. – О фехтовании, разумеется... Вы... Конечно...Бетюн едва сдерживала желание громко расхохотаться. Но она справедливо рассудила, что если сделать это, несчастный мальчик тут же и умрёт, а он всё же слишком молод для подобной участи.
Она развернулась и пошла к стене, на которой висело оружие. Шпагу выбирала Эстер недолго.Не зря она втайне от отца училась обращаться с оружием! Теперь её это очень развлечёт.Поняв, что тяжёлые юбки будут ей мешать, Бетюн невозмутимо принялась их расстёгивать под поражённым взором Гастона. Наконец она переступила ворох ткани, оставшись лишь в чулках и панталонах. Он во все глаза смотрел на открывшиеся ему стройные ноги.– Вы готовы? – доверительным шёпотом спросила она, вновь подойдя к воспитаннику короля.– Д-да...Видно было, что Гастону сейчас абсолютно не до фехтования. Единственное, что его интересовало – необыкновенная девушка, находящаяся так близко, что он даже чувствовал цветочный аромат её духов.– Сопротивляйтесь, сударь! – задорно воскликнула она, рассмеялась и сделала первый выпад.Шпаги скрестились в воздухе. Движения Эстер были изящны, ловки, а вот бедный Гастон будто видел всё вокруг окутанным пеленой. Перед ним была только она.– Что же вы? – изогнула бровь Бетюн. – Испугались такого соперника, как я?– Мне непривычно драться с женщинами, сударыня, – нашёл себе оправдание Гастон.– Считаете, что слишком опасны для хрупких дам?– И это, и мои моральные принципы.– Ах вот как!Эстер выполнила укол и коснулась кончиком клинка, обезопашенным наконечником, груди юноши, прямо там, где находится сердце.
– Я вас убила, – как бы между прочим заметила Эстер.– Вы это сделали ещё раньше, – вздохнул Гастон, отступая.Он взглянул ей прямо в глаза. И она вдруг почувствовала, что всё в её жизни не очень-то важно. Только его внимательный и восхищённый взгляд имеет значение. Он светился, был живым и искренним. Гастон смотрел на неё, как на богиню. И ей это безумно нравилось.Раздался звон падающего орудия. Разжав пальцы, Эстер отпустила шпагу, которая тотчас упала на пол. Девушка сделала шаг к своему недавнему сопернику. Протянула руку и нежно провела по его щеке.– Вы так милы, – задумчиво промолвила она.– И только? – охрипшим голосом спросил он.Эстер придвинулась ещё ближе, рукой отвела в сторону клинок, который он всё ещё держал и поцеловала его. Не искусно и страстно, как делала это обычно, а каким-то наивным детским поцелуем.В Гастоне было что-то чистое и искреннее. То, чего ей не хватало всю жизнь. Он напоминал последнего рыцаря эпохи.– Мадемуазель... – прошептал он, когда она оторвалась от его губ. – Эстер... Дорогая Эстер...
– Т-шш, – приложила она палец к губам, загадочно улыбаясь. – Молчите, друг мой, ведь этот момент один-единственный. Не стоит его портить.Тогда Гастон сам приблизился к её лицу и неуверенно поцеловал.
– Мне кажется, я вас люблю, – промолвил он.Глаза Эстер округлились.– Но мы толком не знакомы!– Однако это не мешает вам целовать меня. Значит, и не помешает мне любить вас.Вполне возможно, что этого она и ждала всю жизнь. Чтобы вот так сразу, безоглядно, безрассудно. Он ещё совсем молод, почти ребёнок, чистый и неискушённый. Она и сама не сильно старше его, но совсем не невинна, с огромным количеством секретов и грехов за душой. Но разве так история не похожа на сказку ещё больше?Гастон бережно взял её руки в свои.
– Я давно вас люблю, только не осмеливался даже подойти. Но теперь, прошу вас, не покидайте меня.– Не буду, – с улыбкой кивнула она. – Мне с вами хорошо.
И снова его поцеловала, нежно, сладостно, будто только-только открывая для себя мир любви.***Вечером Марго вышла в сад в полном одиночестве. Ей хотелось побыть наедине с собой, вдохнуть в себя жаркую летнюю ночь, услышать шелест лёгкого ветерка в деревьях и жужжание насекомых, ощутить душный аромат цветов. Она шла по пустынным аллеям и глядела на небо, необъятное, особенно чёрное в это время года, мерцающее серебристыми звёздами. Ей всегда нравилось смотреть на то, что невозможно познать в полной мере, ведь это оставляет пространство для фантазии. Небесный свод не имеет границ, глубины, начала и окончания. Человеческому сознанию не охватить тайны вселенной. Именно поэтому Маргарите нравилось смотреть на небеса.Она вновь шла в ту самую беседку, хоть и была там совсем недавно. На этот раз хотелось оказаться там одной.Марго до сих пор помнила, как в дни её юности такими же летними ночами она вдыхала там головокружительный аромат роз. Эти воспоминания были чем-то особенно для неё ценным, не связанным с болью, любовью или какими-то другими сильными переживаниями. Здесь были только размышления о необъятности, величии и вечности.В саду было настолько тихо, что Марго слышала хруст мелкой гальки, усыпавшей дорожки, под собственными подошвами. Она свернула с центральной аллеи, прошла ещё немного и, наконец, приблизилась к сокровенному месту вглубине сада.Но что же это такое?! Она была поражена, когда вновь увидела здесь Генрике.Тихо подошла, так, что он даже не обернулся, прошла в беседку и села рядом.– Ты украл моё любимое место, – промолвила королева Наваррская.– А ты такая собственница? – усмехнулся он, совсем не удивлённый её приходом.– Нет. Совсем нет.– Значит, надеюсь, ты разделишь это место со мной.– Разумеется.Она не будет вести с ним войны. Рядом с братом так спокойно и надёжно.– И всё же почему именно эта беседка? Ты следил за мной?– Нет, мне здесь всегда нравилось.– Надо же, какое совпадение!Они ненадолго замолкли. Маргарита придвинулась поближе. Генрике сидел с полуприкрытыми глазами, откинувшись на низкую спинку скамейки, установленной в беседке. В ночных сумерках всё было едва различимо. Только белоснежные розы казались особенно яркими, будто светились изнутри.– Здесь ты узнал про беременность Мари, – вдруг с грустью вымолвила она.И почему в такие приятные моменты приходят самые больные воспоминания? В Лувре всегда так. Она не могла пройти ни одной комнаты, чтобы не вспомнить тысячи историй, связанных с ней. И часто они были весьма грустными.– А ещё здесь ты меня впервые поцеловала, – он тоже вспоминал.Но Генрике везде помнил её.Маргарита ощутила, что им не стоит касаться ни одной из этих тем. Сейчас братско-сестринские отношения между ними ещё очень хрупкие. Нельзя ничем их пошатнуть, иначе всё рухнет.– И то и другое в прошлом, – сказала она. – Не будем его ворошить. Лучше думать о будущем.О будущем они говорили впервые. Раньше даже в голову не приходило о нём рассуждать. Возможно, они его и не видели.
– Если оно у нас есть, – усмехнулся он.– Конечно, есть. У всех есть. Нужно верить в лучшее.– Верно.Король закинул ей руку на плечо и прижал к себе. Ей было с ним уютно.– Кстати, я вспомнила, что очень удачно у меня с собой то, что я хотела тебе подарить, – вдруг спохватилась Маргарита.Из потайного карманчика она вынула какой-то предмет и протянула его на ладони брату. В ночной тьме сверкнули драгоценные камни.Генрике взял у неё прекрасную вещь, поднося поближе к глазам, чтобы разглядеть. Увидев всё великолепие изделия, он поражённо ахнул.Это был тот самый крест с чёрными алмазами.– Он прекрасен! У тебя замечательный вкус. Теперь всегда буду носить это.
Генрике действительно безумно понравилось. Он, как и Марго, был падок на красивые вещи.Валуа ловко застегнул цепочку на шее, а затем наклонился к сестре и поцеловал её в щёку.– Это будет символ нашей дружбы, – улыбнулась она.Дружба их сейчас и впрямь казалась крепкой, нерушимой. Но, как чёрные алмазы, их отношения были неопределённы, внешне гармоничны, но внутри опасны и таинственны. Никогда не знаешь, что произойдёт в следующий миг, ведь человеческие чувства – живое пламя.