Глава 21. Вновь прокляты (2/2)
Возможно, она и пожалеет потом об этой минуте слабости. Но сейчас оставаться одной было бы слишком холодно.– С радостью, – ответил он.Чёрт его знает, нравилась она ему, потому что была королевой, потому что была красивой женщиной или почему-то ещё. Ей это было совершено неважно.Он совсем не был её идеалом или хотя бы тем, в кого она могла бы влюбиться. Шанваллон был пошлым, безответственным, банальным, слабохарактерным, но с ним было легко. С ним она могла оставаться собой, он не прогибал её под себя, не ломал, не сводил с ума. Маргарита устала. Она хотела быть просто женщиной. Хотела иметь чьё-то крепкое плечо. Но не хотела быть что-то должна, не хотела влюбляться до потери пульса, а потом умирать в агониях боли разбитого сердца.
Когда они уже улеглись в постель и под одеялом Маргарита чувствовала чьё-то чужое плечо, он вдруг прошептал:– Ты удивительная, Марго. Только очень несчастная. Если бы это было в моих силах – я помог бы тебе. Но, увы, здесь мне ничего не сделать. Это, быть может, и в чьих-то силах, но мне неизвестно в чьих. Потому просто позволь хотя бы быть рядом.– Да, – ответила она. – Мне только это и нужно.***Марго впала в меланхоличную задумчивость. Причин к этому не было, но при её состояние души – совсем неудивительно. Она сама себя начала ассоциировать с бледным призраком, без дела слоняющимся по коридорам Лувра. Всё меньше Маргарита улыбалась, всё больше теряла аппетит. Самое печальное, что ей было абсолютно нечем заняться.Должно быть, всё это и сподвигло её отправиться в большой зал, когда Генрике с утра традиционно принимал там людей из народа, выслушивал их жалобы и старался налаживать контакт. Пожалуй, все короли этим занимались. Аудиенции для простых людей – святое дело. Но Генрике давалось это с трудом. Он умел слушать, но говорить ободряющие слова и рассказывать о том, как всё будет хорошо, для него было сложной задачей. Слишком уж хорошо он сам понимал, насколько всё плохо. Как удовлетворить потребности людей, когда казна пуста? И как объяснить им, почему в Лувре всё сверкает золотом, а у них нет денег на хлеб? Всё ведь куда сложнее, чем может осознать обычный крестьянин.Он прекрасно умел очаровывать и дворян, и правителей, и послов других стран. Недаром его считали одним из самых образованных и обаятельных людей своего времени. Но с простым народом у Генрике понимания никогда не было.Марго, идя туда, совершенно не собиралась ему помочь. У неё с этим обстояло ещё хуже, горожан она считала бесцветными, крестьян – грязными, а бедняков и вовсе боялась. Однако ей было настолько скучно, что она хотела посмотреть хоть на какое-то действо. В конце концов, аудиенция – тоже, в некотором роде, представление.
Когда она вошла в зал, взору ей представилась картина, весьма напугавшая её. Вымытые полы Лувра, которые она обычно наблюдала под мягкими туфельками кружащихся в танце придворных дам, сейчас топтали неопрятные, неотёсанные люди. Было их здесь внушительное количество.
Она хотела уже незаметно уйти отсюда, но Генрике, как это ни странно, приметил её с другого конца зала. Пришлось ей двинуться вперёд, мимо всех этих страшных людей, и занять место на помосте возле него.Он же, со смесью удивления и благодарности, прошептал ей на ухо:– Спасибо тебе огромное! Иначе мне начало казаться, что я здесь умру.– Всегда рада помочь, – выдавила она.Король, должно быть, считал, что очарование сестры ему поможет. Знал бы он, как она смотрела на весь этот сброд: ничуть не лучше, чем он сам. А уж найти с ними общий язык и подавно не могла.Когда люди начали по очереди подходить к помосту и рассказывать о своих проблемах, она лишь сидела, сморщив носик и ужасаясь тому, какие они вблизи.Разумеется, жаловаться к королю пришли не самые благополучные люди. В основном, это были бедняки. Следовательно, и вид их был совсем не хорошим. Да и запах разносился весьма неприятный.Когда один крестьянин из какой-то деревни недалеко от Парижа, начал рассказывать, что на земле, где им необходимо посадить урожай, развелись какие-то непонятные неискоренимые сорняки, поэтому теперь ничего не высадить, а ведь у них и без того всегда не хватало еды, Марго окончательно впала в ступор. Как, интересно, король может им помочь?Она перевела взгляд на брата, который, судя по всему, тоже был весьма растерян. Однако, немного подумав, Генрике пообещал, что отправит туда специалистов.Маргарита понятия не имела, кто туда может поехать и помочь этим несчастным.
"Уж не главный ли садовник Лувра?" – размышляла она. – "Хотя, это ещё вопрос, являются ли сады и поля чем-то похожим?"
Эти размышления отобрали у неё последние силы. В итоге, она решила, что лучше не думать. Ей вообще не удавалось представить ситуацию, в которой людям нечего есть.
"Ведь, даже если в Лувре вдруг испортятся все овощи, повара просто приготовят больше мяса", – мысленно рассудила она. – "Или, в крайнем случае, всегда можно будет есть засахаренные фрукты. Да и при наличии вина, можно и не есть полдня. А уж вино имеется всегда и везде".Эти мысли приободрили её. Вот он, прекрасный выход!Наступила очередь следующего человека. Это был пожилой мужчина, небритый, невымытый, в одежде с заплатками.– Ваше Величество! – почтительно поклонился он. – Я пришёл молить вас о помощи, поскольку нам остаётся уповать лишь на ваше и божье милосердие! В нашем поселении горе: из-за начавшейся жары окончательно пересох ручей. И в колодцах воды всё меньше и меньше становится. До ближайших источников идти очень далеко, нам не принести достаточного количества. Люди скоро начнут мучаться от жажды. Мы просим вас о помощи, Ваше Величество!Генрике нахмурился. На его лице отразился сложный мыслительный процесс. И тут, он в отчаянии взглянул на Марго, будто просил помощи. В конце концов, она умна, вдруг что-нибудь придумает.– Быть может, – осторожно начала она, – вам следует... Хотя постойте! – осенило её. – Для чего вам вообще нужна вода? Поверьте, готовить горячую еду можно и без неё. А разбавлять вино ей совсем не нужно. Это, говорят, не слишком полезно...В зале зашептались. Маргарита поняла, что говорит что-то не то, когда увидела, что Генрике смотрит на неё убийственно, будто она глупейшее создание на земле.– Они не пьют вина! – только и прошипел он, отворачиваясь и начиная поспешно что-то говорить, пытаясь наладить ситуацию, выйти из неловкого положения, в которое втянула их Маргарита.А она поражённой молчала. Как можно не пить вина? А что они, в таком случае, пьют?Она вдруг ощутила себя безнадёжной и бесполезной. Королева... Нет, лишь красивый титул, лишь пустой звук, никакая она не королева! Королева должна помогать своему народу. Она же о народе не знает ровным счётом ничего. И, самое печальное, не хочет. Марго поняла, что королева она только среди шумного бала. Что ж, пускай так и остаётся, она не предназначена для изменения мира. Но для чего же она вообще предназначена?На этой аудиенции у неё возникло тяжёлое ощущение. Думала, что отвлечётся, развеет печаль, а стало только хуже.Внимание её привлекла нищенка, останавливающаяся у помоста. Сморщенная кожа, старческие морщины, самые настоящие лохмотья... Марго даже отшатнулась, не смогла скрыть ужас, отразившийся на лице.Женщина молчала.– Мы вас слушаем, – не выдержав, промолчал Генрике.– Король, значит, _ неожиданно усмехнулась нищенка.– Что? – не понял он.Она смотрела на него своими чёрными бездонными глазами, в которых, кажется, угрожающе сгустилась пустота и вечность. Потом перевела взгляд на Марго. По спине той пробежали муражки.– А она здесь к чему? – проскрипела женщина. – Красота её от дьявола, а выглядит, как грешница. И ты, – вновь обратилась она к Генрике, – такое же дитя сатаны. Вы все Валуа, носители пороков и нечистой силы!Брат и сестра. Пребывали в шоке. Что всё это значит?!
– Как вы смеете? – наконец вымолвил Генрике голосом дрожащим от гнева. – Кто вы такая?!– Я – народ. И я говорю правду. Скоро искоренится чёрное зло Валуа! – тон её приобрёл действительно страшный оттенок, было в нём нечто угрожающее. – Зачахнет ваша лилия. И ничего от вас не останется.Вдруг она рванулась вперёд, схватила Маргариту за руку. Та вскрикнула.– Все, кого ты любишь, умирают. Ты – зло, – прошипела старуха.У Марго будто земля из под ног ушла. Некогда умирающий Карл сказал ей ту же фразу... И вот опять.– Отпустите! – взвизгнула она.
На лице у неё был выражен величайший ужас.
Генрике сам рванулся к нищенке и собственноручно оттащил её от сестры, пиная вниз, на ступени помоста.– Вон отсюда! – крикнул он. – Выпроводить её! – громогласно обратился к охране. – И всех остальных тоже. На сегодня аудиенция закончено!Всё произошло мгновенно.Маргарита несколько мгновений прибывала в абсолютном шоке. Потом вдруг сердце резко застучало, в глазах постепенно, голова закружилась. Она почувствовала, что теряет сознание. Чисто инстинктивно, собрав последние силы, вскочила с креста, но тотчас как подкошенная свалилась перед ним.Когда король обернулся, она уже лежала в глубоком обмороке. Он рванулся к ней, упал на колени, принялся трясти, пытаться привести чувства.– На помощь! – со всей мочи закричал он.Она не приходила в себя.Все, кто был в зале, уже бежали сюда. Кто-то подал нюхательные соли.Наконец королева Наваррская открыла глаза. Некоторое время часто моргала. Потом чуть приподнялась. А затем вдруг громко разрыдалась, хватаясь за плечи Генрике, утыкаясь ему в грудь.
Он же, ни на кого не обращая внимания, прижал её к себе и начал поглаживать по спине.– Тихо, она ушла. Это просто какая-то сумасшедшая.– Нет, – всхлипнула Маргарита, – ты не помнаешь. Это же слова Карла! Господи... Я зло... Я смерть... И мы все... Мы все прокляты!Генрике ничего толком не понимал из её сбивчивого шёпота. Он посчитал, что она немного бредит под воздействием пережитого. Король не нашёл ничего лучше, как подхватить её на руки и направиться а выходу. Ему не хотелось, чтобы её нёс кто-то другой. Сейчас должны быть только он и она.Присутствующие в зале проводили их поражёнными взглядами. Никто толком не понял, что произошло.Между тем король со своей драгоценной ношей в руках достаточно быстро добрался до своих покоев. Придя туда, приказал всем убраться и бережно положил сестру на кровать.Она ничего не говорила. Лишь продолжала молча плакать.– Тебе нужно успокоиться, – промолвил Генрике.– Не могу... Мне страшно! – ответила Марго, вновь заходясь рыданиями.Она скрючилась на постели. Будто билась в агониях.У Генрике разрывалось сердце. Он отдал бы всё, только бы с ней сейчас не происходило этого. Чем же так напугала её старуха? Всего лишь сказала какую-то нелепую глупость.Хотя, надо признать, что и ему самому было не по себе, когда она произносила страшные слова. Очень уж зловеще всё это звучало. Однако на Маргариту оно подействовало слишком сильно.Понимая, что сейчас её ничем не успокоить, он подошёл к небольшому шкафчику, отпер его и достал небольшую склянку, которую сам регулярно использовал. Немного её содержимого добавил в стоящий на столе кубок с вином, а затем поднёс его Марго.– Выпей немного, тебе это поможет.Она повиновалась и сделала несколько глотков.Должно подействовать. Средство сильное, потому хватит и такого количества.Она заснула уже через пару минут. Бледная, измученная, Маргарита ушла в царство Морфея.
Поначалу Генрике сидел рядом и наблюдал за тем, как она спит. Потом отчего-то Валуа начала вздрагивать. Что если ей снятся кошмары? Он поспешно скинул колет, оставаясь в рубашке, и прилёг рядом с ней, заключая её в кольцо своих рук. Так странно было обнимать её, лёжа в одной постели, вновь...Между ними всегда будет это "вновь".Вечно Генрике будет испытывать к ней не братские чувства, вечно она будет любить других, вечно он будет пытаться спасти её от всех невзгод и вечно она не будет осознавать этого, находясь в глубоком сне. Но даже это не заставит его оставить её.А что если странная старушка права? Что если они действительно прокляты? Слишком много смертей, боли, предательства, грехов, необузданных желаний. Их семейство само горит, погибая в огне, который сами они и разожгли. Но пока ведь они все живы. Ничего ещё не случилось. И не случится, пока Генрике будет бережно обнимать Марго.Перед тем как тоже уснуть, он наклонился к её лицу. Оно теперь было спокойным и безмятежным. Во сне Марго прижималась к нему. Значит, ей с ним надёжно. Он не сдержался. Приблизился и мягко коснулся её губ своим преступным украденным поцелуем.Жаль, что позже она ничего об этом не вспомнит.