6. Падшие (2/2)

– Верно, – согласился с ним ангел. – Я закрою за тобой проход.– Что? – ощетинился Люциус. – Как я, по-твоему, вернусь?

– Очевидно, ты не вернешься, Люциус, – холодно сказал Габриель. – К тому же люди скоро всё поймут. Я дал наводку детективу…– Ты сделал что?! – перебил его Люциус криком. – Какому детективу? Что ты сказал?– Самому вредному в городе, – ответил Габриель, а внутри у Люциуса стала зарождаться паника. – МакГаффин вёл все твои дела, я лишь посоветовал ему обобщить их. Скоро он поймет.Люциус замер, понимая, что Габриель загонял его в ловушку. Волна холодного гнева захлестнула его. Если он и сомневался, не желая обрывать жизнь ангела, то теперь он был уверен в своих действиях. Габриель пожалеет, что недооценивал его, что разрушал отношения с Джеком.– Он не поймет, скорее всего, он даже не воспринял твои слова всерьез, – сказал Люциус, качая головой и вспоминая про закрытый кабинет Джека. – Никто не поверит в это, а он тем более.– Какая самоуверенность, – фыркнул Габриель.

Да, Люциусу нужна была видимость уверенности, хотя всё, что говорил ангел, было правдой. Джек пересматривал дела и стал подозревать его, поэтому отдалился. Но ведь они до сих пор вместе, не это ли признак веры Джека в него? Странно, что Габриель доверил эту информацию Джеку, любовнику Люциуса, а не Кимблу. Если так, то он так и не узнал про них.

– Я думал, что ты знаешь о нас, – сказал Люциус, прикрывая глаза, – но ты не знал, даже мысли не допустил, скорее всего.– О чем ты? – с подозрением спросил Габриель.– Про меня и Джека, Габриель, – грустно сказал Люциус. – Я не смогу не вернуться в Уинтер-Хилл, мое сердце принадлежит ему, поэтому мне нужно будет вернуться.

– Я не знал, – протянул удивленный Габриель. – Это прекрасно, Люциус. Любовь – это чудо, особенно…– Для таких, как я, – сухо продолжил Люциус, видя, как замолкает ангел. – Я не верил ни одному твоему слову, чтобы ты знал. ?У тебя есть потенциал?,?Ты не такой?. Сейчас ты лишь доказал это.

– Не стоит переставать надеяться на победу, Люциус, – сказал Габриель, но Вагнер прервал его речь своеобразным способом.– Надежды нет, – прошептал Люциус, крепко держа кинжал в плоти Габриеля.Хватило одного удара, чтобы перестать чувствовать силу ангела. Его теплая, лучистая аура таяла, теряя свое величие. Люциус прикусил губу, немного сожалея об этом. Теперь он знал о бедах, посеянных Габриелем, и ему придется их исправлять. Создаст из слуги убийцу, подкинет ему улики, благо он их хранил, и всё станет снова хорошо. Габриель посмотрел на него отчаянно с какой-то тоскливой горечью, его взгляд тускнел. Улыбка была непривычно мягкой, без усмешки.– Я это сделал, – сказал он на прощанье Люциусу, соскальзывая с острия.– Что?.. – недоуменно прошептал Люциус, смотря на мертвого Габриеля.Сзади послышался шум, и Люциус резко развернулся, леденея внутри. Зрение на мгновение расфокусировалось, но Вагнер знал, кто там стоял. На него так уже наставляли пистолет, правда, в этот раз его не уберут, пока не пристрелят.

У Люциуса не было сил, чтобы вымолвить хоть слово, смотря в любимые карие глаза, наполненные непониманием и горечью. Кинжал выпал из его ослабшей ладони, он чувствовал, как силы, как сама жизнь покидали его. Он автоматически поднял руки, показывая, что безоружен. Вагнер представлял, как всё это выглядело со стороны. Молодой парень, в окровавленном костюме с кинжалом и мертвым телом рядом.

Люциус страшился этого дня, этого момента. Он делал всё, чтобы отсрочить своё разоблачение, но, кажется, сделал только хуже. Первое время он думал, что сможет переубедить Джека. Например, использует свои силы, чтобы стереть память, откорректирует воспоминания. Но внутри него всегда жил страх, что его силы навредят детективу, оборвут драгоценную жизнь. Как с Алистером в Рождество. Сейчас же, парализованный от этого страха, Люциус не ощущал сил, как таковых. Он был чист и пуст перед Джеком. Он даже не думал о том, чтобы сопротивляться.

Они не отрывали друг от друга взглядов. Глаза Джека сверлили душу Люциуса, готового умолять о пощаде и прощении, но он держался ровно и статно. Он готов с честью принять дорогую подругу – смерть.

?Пожалуйста, нажми на курок, – мысленно молил Люциус. – Если ты заговоришь, я не выдержу?.– Это ты, – сказал Джек так грозно, что Люциус судорожно выдохнул, ощущая силу его гнева и разочарования.Он не был готов к разговору, только к пуле в голове. Люциус лишь кивнул, не опуская взгляда, стараясь запомнить каждую деталь любимого лица. Если у него есть право последнего желания, то последним, что он хотел бы видеть в своей человеческой жизни – это Джек.

– Все в Данте-Маноре, – сказал Джек, и снова получил утвердительный кивок.– И в Уинтер-Хилле, – продолжил он, на что Люциус снова кивнул.– Как? – спросил он, сжимая в руках пистолет.Люциус дышал через раз, чувствуя, как тело подводит его. Он ощущал дрожь коленей, готовый упасть, и спазм глаз. Ему стоило держаться, если не ради себя, то ради Джека. Он не должен запомнить его жалким убийцей, пусть хоть на миг он видит в нем достойного противника, да кого угодно, но не жалкого неудачника, не способного противиться своей природе.

– Не молчи! Как? – крикнул Джек, и Люциус вздрогнул от его крика.– Это не просто объяснить, – прошептал Люциус, чувствуя першение в горле.

– У нас достаточно времени, – упрямо сказал МакГаффин, поправляя свою стойку.

Люциус не отрывал взгляда, хотя ужасно хотел забиться в угол, чтобы не видеть ожесточенных глаз возлюбленного.

Всё правильно, он задолжал объяснения, он должен рассказать.– Ты заслуживаешь знать правду, – тихо сказал Люциус, надеясь, что Джек не заметил его тихих всхлипов. – Видит Бог, ты как никто другой, заслуживал её изначально. Но я до последнего верил, что смогу быть счастлив с этой ложью.?Я так тебя люблю?, – мысленно добавил Люциус, глотая эти слова.– Как? – повторил Джек. – Зачем ты совершал убийства?– Зачем? – переспросил Люциус. – Сначала из незнания. Я был слишком юн и доверчив, а он убедителен…– Он? – спросил Джек, зацепившись за слова. – Кто он? Габриель?– Ох, Джек, – простонал Люциус, глотая воздух. – Тебе придется мне поверить. Для тебя это будет безумием, я так старался защитить тебя от этого.– Кто ?Он?? – нетерпеливо переспросил МакГаффин, облизывая сухие губы.– Мой отец, – сказал Люциус и сразу же уточнил: – Дьявол. Люцифер. Я не человек, Джек. И это вторая причина, ?почему? я убиваю. После определенного времени жатвы, я перешел точку невозврата. Если перестану убивать, то я умру.

– Ты не лжешь, – с побелевшим лицом произнес Джек.Люциус покачал головой, делая глубокий глоток воздуха, чтобы продолжить свой рассказ.– Когда Вагнеры отослали меня, я чувствовал себя преданным, – прошептал Люциус, вспоминая то время. – А он был рядом. Единственный, кто понимал меня, принимал меня. И я не мог ему отказать, Джек. Я не мог так поступить со своим благодетелем, со своим отцом. За приношение жертв он дал мне силу, способную контролировать мир. А потом я вернулся сюда, и встретил тебя.

– Но ты продолжил убивать, – непреклонно сказал МакГаффин, поджав губы.– Я отказался от этого, – сказал Люциус, сглатывая, – но, как оказалось, было поздно. Я сорвался на Джине. Я даже не понял, что произошло, пока мама не закричала. А потом я понял, что выбора у меня нет.Люциус прикрыл глаза, морщась от воспоминаний о встречи с отцом в душном подземелье.

– Я так не хотел умирать, не после встречи с тобой, – прошептал Люциус еле слышно, но Джек услышал его.– А он? – спросил Джек, указывая дулом на тело Габриеля.– Он ангел, выискивающий детей дьявола, – сказал Люциус. – Я не собирался его трогать, мы с ним договорились о ?мире?, хотя он не оставлял попыток мне досадить.Они замолкли. Джек перестал спрашивать, а Люциус не знал, что ему сказать. Все слова, что он мог сказать, звучали бы крайне неискренне. Джек неотрывно смотрел ему в глаза, тыча пистолетом. Люциус видел, как его руки дрожали. Парень хотел бы взяться за любимые руки, чтобы убрать дрожь, убрать смятение, но он не мог ступить и шагу. Его тело задеревенело от тоскливого страха.

Руки детектива опустились, убирая прицел от тела Люциуса.

– Джек? – удивленно позвал Люциус.МакГаффин с огромным разочарованием во взгляде смотрел на застывшего Люциуса. Он отвернулся, и Люциус понял, что тот уходит.– Нет, Джек, – хрипло прошептал Люциус, теряя остатки гордости, – не уходи.Детектив, игнорируя его, выбежал из хижины, не в силах находится рядом с ним.– Пожалуйста, Джек, – прокричал несвойственным для себя голосом Люциус. – Умоляю, не уходи.Дверь за МакГаффином захлопнулась, а Люциус не мог сделать ни одного движения вслед за ним. Ему нужно было остановить его. Хотя бы замедлить движения, или связать тенями. Он мог рассказать всем. Он пошел за подкреплением, чтобы все видели, каков Люциус на самом деле.Вагнер заледенел. Вся его сущность, вся его личность, всё стало покрываться дымкой. Он понимал, что это конец. Конец всему. Конец их отношениям, конец мирной жизни, конец Люциуса Вагнера.Тело, скованное до этого, дрогнуло. Люциус упал на колени, опираясь руками о дощатый пол. Слова кончились, из его рта исходили лишь судорожные всхлипы. Джек больше не улыбнется ему, не обнимет. Джек больше не будет думать о нем, как о любимом. Люциус до последнего верил, что детектив любил его, хотя ни разу и не сказал ему. Ни слова о любви.Взгляд зацепился за окольцованный мизинец. И тут Люциус почувствовал что-то странное. Его щеки были влажными, а глаза застилала обильная влага. Он прикоснулся к лицу, чувствуя губами соленый привкус. Люциус перестал сдерживаться, позволяя слезам, его первым слезам, свободно катиться по лицу. Он поднял лицо вверх, крича о чем-то несуразном, вопя о своем конце, окончательном падении в бездну. Больше не было Джека, способного вытащить его из темноты. Плотина его чувств взорвалась, являя отчаянную боль потери любимого.Он сам создал эти руины, он в ответе за всё, ему некого было винить, кроме самого себя. Ему стоило сдохнуть ещё летом, до убийства Джина. Да, они бы с Джеком не влюбились, у них не было бы потрясающего романа, не было бы тех постыдных, волнующих вещей, зато не было бы и этого уничтожающего разочарования в глазах Джека.Люциус бы и остался здесь навсегда, воя о своем горе и потерях, но среди теней его души теплились золотом осколки, согревая то немногое, что от него осталось. Воспоминания о небывалом счастье, недоступном для демонов, но которое он смог получить. Внутри него оно было, сияя, напоминая о прошедшем. Это дало ему силы, чтобы выйти из раздора бушующих чувств.

Больше не будет объятий и поцелуев, не будет согревающего его сердца трепета, не будет этих ласковых рук. Он так скучал по Джеку, но не был способен вернуть его. Со всем его могуществом и силами, он был слаб перед обычным человеком. У него оставались лишь воспоминания. То, что было между ними, останется с ним навеки. Его первые и последние отношения. С Джеком всё было впервые: шутки, флирт, свидания, секс, любовь, страсть, слезы, расставание.

Люциус будет с ним всегда, каждую минуту остатка своей жизни. Он дал клятву. Он будет смотреть в вечность и прыгнет вместе с Джеком в пустоту. Он будет бороться против мира и прятаться от него, всё только с ним. И когда он встретится со смертью, он будет с Джеком. Каждую свою секунду Люциус будет думать только о нем, словно он всегда с Джеком рядом.

Люциус глубоко вздохнул, набираясь решимости, прося образ Джека довериться ему и пойти с ним. Он падет с вершины, но захватит кое-кого с собой. Ему больше нечего терять, можно и рискнуть, став самоубийцей.

Люциус небрежно скинул пиджак, хлюпая носом. Слезы остановили свой ход, стоило ему сосредоточиться на своей цели. Закатав рукава окровавленной рубашки, он поднял судьбоносный кинжал, стирая с него кровь.

Настал конец Люциуса Вагнера, но он уйдет не один.