1. Первые нотки (2/2)

Гнев клекотал в каждой клетке его тела, гоняя кровь по всему организму и пробуждая давно забытое чувство. Это был голод по чужому страданию, по боли, по смерти. Джин не только не помог отсрочить свою смерть, но и подлил масла в огонь.Убийство неугодного обещало ему освобождение от ярости и унижения. Нечто темное пело в его крови, уговаривая, почти соблазняя на преступление. Люциус не мог отказать этому. Он не хотел отказывать самому себе в удовольствии.

Айвор, их старый мастер, возился с лампой, не в силах сменить лампочку. Ему не составило труда стащить отвертку из набора мастера и тихо вернуться в столовую. На кухне никого, к его счастью, не оказалось. Люциусу нужно было время, чтобы повозиться с газовой плитой. Ему оставалось только выкрасть зажигалку из под носа Джина.– А где ноты? – проворчал он, критично оглядывая Вагнера.– Видно, оставил в шкафу, – спокойно сказал Люциус, заходя за кресло, в котором сидел Джин.

Люциус шумно шуршал бумагами и папками, имитируя бурную деятельность. Немного демонического колдовства, и зажигалка уже покоилась в его внутреннем кармане. Он криво улыбнулся, предвкушая расплату.

Он устроился за роялем, перебирая клавиши. У него выходило неплохо играть, и для таких людей, как Джин, его мелодии были хороши. Из всего его окружения только дедушка мог понять, где он фальшивит, так как был любителем фортепьянных этюдов.На звуки спустилась Нэнси, благосклонно улыбаясь ему и незаметно морщась от запаха. Она присела на диван подальше от Джина и его зловония.

Люциус сосредоточился на клавишах, выдавливая ноты и ловя ритм. Он ушел в музыку настолько, что пропустил момент, когда Джин начал возиться в поисках зажигалки. Только когда он спросил об этом у Нэнси, Люциус начал наблюдать за ним краем глаза с тонкой улыбкой. Тень Люцифера на крышке рояля вторила ему.

Он набирал мощность мелодии, от нетерпения надавливая чуть сильнее обычного. Он продолжал играть, когда Джин, ворча, направился на кухню, чтобы прикурить.

Люциус выдохнул и решил сымпровизировать, взяв тон повыше, от чего Нэнси обомлела в изумлении и восторге.

Она обожала своего сына. Пусть она и не видела его долгие годы, но именно таким она его и представляла, когда засыпала по ночам. Люциус покорял её сердце сильнее и сильнее с каждой проигранной нотой. Вагнер повернулся к матери, даря ей улыбку, и немного сбился. Она прижала руки к груди, наслаждаясь теплом, что дарил ей сын.

Последняя нота прозвенела под взрыв газовой плиты, и Люциус считал это прекрасным окончанием. Нэнси побежала на кухню, зовя на помощь. Удивительно то, настолько громко и сильно могла кричать она, что сбежалась вся прислуга. Вагнер быстро подошел к матери, прижимая её к себе. Она надрывно плакала, рвано дыша. Люциус велел подошедшему Алистеру вызвать полицию. Чарльз появился через пару минут, требуя объяснений, но они себя исчерпали, стоило ему только краем глаза увидеть кухню. Смотря на хаос, Люциус размышлял, как скоро прибудет детектив.Джек прибыл на вызов быстро, благо ехать было недалеко, но он всяко вжал педаль газа до упора, летя по дороге. Ему сообщили общие сведения по телефону как раз тогда, когда он варил пасту. От неисправной плиты пострадал деловой партнёр сенатора. Нашла его миссис Вагнер, которая сидела с сыном в столовой.

От упоминания Люциуса МакГаффин взволновался. Он сознательно избегал встреч с парнем. Он боялся, что, вновь встретив Вагнера, потеряет себя в ворохе неописуемых переживаний. Он не хотел терять контроль над собой. Джек давно выстроил стены, которые никто не должен был пересекать. Но Люциус не только их пересекал одним своим присутствием, но и делал это без каких-либо усилий. Это вводило детектива в смятение. Чувства, что вызывал в нем Люциус, были ему непостижимы, но сейчас к ним примешалось тянущее его грудь беспокойство.Луис встретил его на пороге с кривой ухмылкой и вымученным видом. Пожав руку, Джек захотел войти, но доктор приостановил его.

– Джек, это нечто, – сказал он. – Я рад, что он неместный, и мне не придется иметь дело с этим.

– Всё так плохо? – удивился детектив.– У него буквально расплавился мозг и голова, – пробормотал доктор. – Я не представляю, сколько времени уйдет, чтобы собрать осколки черепа. Безумие просто. Аккуратней там.– Спасибо, Луис, – кивнул ему Джек, прорываясь внутрь через опустошенного Грина.Вид был примерзким, и он посочувствовал миссис Вагнер, которая увидела это первой. Он надеялся, что Люциус не видел ужаса на кухне, хотя и не питал надежд по этому поводу. Скорее всего, тот видел и находился в шоке. Джек посмотрел по сторонам. Содержимое головы разлетелось по кухне, вызывая у детектива легкое ощущение тошноты. Хорошо, что он так и не приготовил пасту.Исследовать плиту оказалось невозможным, но Джек подозревал, что кто-то мог испортить её специально, хоть и не видел мотива. Ведь, кто угодно мог подойти и зажечь плиту, не так ли? Целью был не конкретный человек, а само происшествие. Было бы, если это убийство. Ему необходимо переговорить с мастером по дому, чтобы узнать мнение по поломке. Возможно, имела место профессиональная халатность?

Он мысленно приписал ?несчастный случай?, так как знал, что именно потребует от него лейтенант. Чутье же подсказывало Джеку, что тут явно дело нечистое. Ему стоило опросить всех, а в особенности Нэнси и Люциуса, как свидетелей происшествия. Он увидится с Люциусом… Сможет ли он контролировать свои мысли при Вагнере?

Мысли о деле плавно перекочевали на очаровательного Вагнера. Онбыл так близко к нему, что почти чувствовал его присутствие. Они виделись в городе пару раз, издали, правда. Джек не позволял Вагнеру приближаться, сбегая от него подальше. Нужно ли будет как-то объяснять своё поведение? Возможно ли, что Люциус посчитал такое отношение странным или отталкивающим?

Джеку пришлось сдвинуться с места, чтобы продолжить расследование. Он не мог на работе обдумывать личные проблемы, ему стоило бы сосредоточиться, но у него не вышло. Стоило МакГаффину выйти, как он сразу увидел его.Вагнер сидел к нему спиной на банкетке у рояля, шурша нотными листами. Отчего-то Джек не стал подходить сразу, ловя этот момент. Он даже отступил немного назад, боясь спугнуть это видение. Панорамные окна впускали свет летнего солнца, кутая ладную фигуру в золотое одеяло. Сыграй он сейчас, ангелы бы вторили музыке, восхваляя её исполнителя. Джек даже подивился самому себе за сравнение, не думая, что способен на такое. Движения Люциуса были оточенными и плавными, завораживающими.Так как Люциус знал, что за ним наблюдают. Он был осведомлен обо всех секретах Данте-Манора, и то, что при медленном открытии кухонной двери появлялся звук, как при порыве ветра, тоже.

Люциусу было несложно уйти. Все крутились вокруг Нэнси, беспокоясь о её состоянии. Сказав отцу, что даст показания вместо матери, которую очевидно не стоило тревожить, получив одобрительный кивок, он вернулся в столовую.Не так он планировал встретиться с детективом. С другой стороны, учитывая избегание МакГаффина, такая встреча была наилучшим вариантом. Люциус видел некоторую неправильность своих умозаключений, но его больше заботили детектив и его необъяснимо неконтролируемая тяга к убийствам.

Джек тем временем стал подходить ближе к парню, пытаясь быть тише, от чего на лице Люциуса проступила озорная улыбка и пропали негативные мысли.– Здравствуй, Джек, – сказал Люциус.Он мимолетно обернулся, чтобы увидеть удивление на лице детектива, и вернулся к прерванному занятию, отворачиваясь к роялю. Для Джека было загадкой, как Вагнер узнал о его приближении.

– Рад встрече, Люциус, – ответил детектив. – Ты играешь?В ответ Вагнер плавно прошелся пальцами по клавишам, выдавливая простой мотив. Мелодия была легкой, тихой, как голос Люциуса, и Джек был очарован. МакГаффин и не думал, что Люциус увлекается музыкой. Люциус продолжал выдавливать звуки из рояля. Мелодия ластилась к ушам МакГаффина, проникая в душу.

– Красиво, – сказал Джек. Говорил он не о музыке.Люциус остановился и повернулся к детективу, смотря на него снизу вверх. Его темные волосы немного растрепались, и детективу нестерпимо хотелось взлохматить их ещё немного. Джек вздохнул сквозь зубы от соблазнительного вида Вагнера и о возникших мыслях о том, чем они могли бы заняться прямо сейчас. Он кашлянул, прочищая горло, и пообещал себе, что, когда вернется домой, побьется головой о стену, чтобы выбить неуместные мысли из головы. Словно зная его мысли, Люциус невинно наклонил голову, облизывая губы.

До Джека внезапно дошло, что Люциус понимал ситуацию, он читал своими зеркалами-глазами его помыслы. Джеку же не казалось, что тот его провоцировал?– Мы так и не встретились после моего приезда, – сказал Люциус, удерживая взгляд детектива. – Кажется, ты был немного занят.В глазах Люциуса теперь было нечто большее, чего не было секунды назад, что-то от самого Люциуса, что-то сокровенное. Джек хотел знать, что это, но никогда бы не осмелился спросить. Точно не сейчас.

– Да, я был загружен, прости за это, – подхватил Джек. – Ты отлично играешь, Люциус. Я могу разве что собачий вальс наиграть, и то все собаки разбегутся.

Он показушно нажал клавиши, выдавливая корявую мелодию. Люциус сначала тихо прыснул в кулак, а потом и вовсе в голосрассмеялся над Джеком. МакГаффин был доволен, запоминая каждую нотку смеха Вагнера.

Люциус положил свою крепкую, но тонкую ладонь на его руку, корректируя движения. Он надавливал на его фаланги, когда нужно было нажимать клавишу, и они пружинисто отпрыгивали от пальцев Люциуса, чтобы сразу же вернуться в исходное положение.

Прикосновение пальцев Люциуса будоражили его сознание. Они словно ласкали его руку, играя не на рояле, а на его чувствах. Значит, ему не показался интерес со стороны Вагнера. Джек только не понимал ?почему?. Откуда этот интерес? Как вообще это закрутилось между ними? Не было никаких предпосылок, никаких намеков. Люциус был смерчем для его уже не совсем толстых стен.– Тебе же нужны мои показания? – спросил Люциус, когда они пересели на диван, чтобы пообщаться. – Мама вряд ли сможет говорить сейчас, но мы оба были здесь, так что и я сгожусь.– Мне всё равно нужно будет задать ей пару вопросов, – сказал Джек. – Но потом. Что ты помнишь?– Я был за роялем. Джин сидел там. – Люциус указал на кресло. – Слушал, как я играю, и ждал отца. Спустилась мама, присела на диван, сюда. Кажется, он хотел закурить, но потерял зажигалку. Он вышел на кухню, и приблизительно через минуту там рвануло. Шум был ужасный, Джек. Я немного растерялся, мама побежала туда, крича. Я побежал за ней, вытянул её из кухни. Пришли Алистер и Джовита, скорее всего, они были поблизости. Я попросил Алистера позвонить в полицию. Подошла Сьюзен, потом Том, или наоборот. Затем спустился отец, и мы увели маму.– Спасибо, Люциус.– Что ты думаешь об этом? О происшествии. Уже есть версии?

– Любопытство сгубило кошку, Люциус, – устало пробормотал Джек.– Не хотел напирать, извини, Джек, – сказал парень. – Наверное, я ещё не пришел в себя. Почему это произошло? Почему Джин? Почему сейчас? Я хочу разобраться, эти вопросы достают меня.– Это работа полиции, Люциус, – сказал Джек, кладя ладонь на плечо парня. – Я разберусь. Хорошо?– Раз это ты, то хорошо, – покладисто ответил Люциус.

Внутри он не был так покладист. На него накатывала легкая тревога. Не догадается ли Джек, что он убийца. Не оставил ли он улик? Не сказал ли что лишнее? Достаточно ли он убедителен? Он закипал, но никак этого не показывал. Люциус не хотел думать о своем раскрытии, но имел несколько предположений, почти все с элементом ?Джек разочаровался и отвернулся от него?.

Особого выбора не было. Ему придется врать Джеку, и он знал, что не в последний раз. Он до сих пор не понял природу бесконтрольной жажды, охватившей его час назад. Возможно, он признается во всем Джеку когда-нибудь. Когда-нибудь, не сейчас.Люциус вздохнул, откидывая голову на спинку дивана. Джек присмотрелся и заметил тень нервозности за обычно невозмутимым Вагнером. МакГаффин подивился стойкости Люциуса, ведь тот был свидетелем смерти. Этот чудесный парень и, скрытая за черными зеркалами, личность примагничивали детектива к себе всё сильнее и сильнее.

– Люциус, мне нужно идти, – сказал детектив. – Нужно ещё успеть опросить остальных.– Тебе помочь? – спросил Люциус. – Коридоры и лестницы тут весьма коварны.

– Думаю, я справлюсь, – отказался Джек, желая обдумать свои чувства наедине, без источника этих самых чувств.– Как знаешь, Джек, – уступил Люциус. – Увидимся, я надеюсь.– Конечно, – согласился МакГаффин, но не был уверен, что опять не спасует. – Не увлекайся собственными расследованиями, хорошо? Не попадай в неприятности, иначе попадешь ко мне в участок.Люциус игриво приподнял брови.– Так вот как мне завладеть Вашим вниманием, занятой детектив МакГаффин, – пошутил парень, ловя заинтересованный взгляд Джека.Джека резко бросило в пот. Люциус не стеснялся флиртовать, а сам он застыл как истукан, не зная, что сказать в ответ. Он точно знал, что это фраза будет преследовать его во снах, где главным участником был черноволосый провокатор. Его горло свело от напряжения, но он не собирался оставлять последнее слово за Люциусом.– Аккуратнее, мистер Вагнер, – хрипло сказал Джек. – Я часто беру работу на дом, там её и оставляю, пока хорошенько не изучу.

По восторгу в глазах Люциуса, он понял, что не ошибся в своих предположениях. МакГаффин отправился опрашивать персонал, выполняя свои обязанности.

Люциус же поднялся в свою комнату, плотно закрывая за собой дверь. Сегодня был необычный день для него. Много чего произошло, и он надеялся, что ещё произойдет, между ним и Джеком. Но есть кое-что по серьезнее, что произошло сегодня. Срыв на Джине. Ему стоило обдумать это и решить, что делать с этим.

К замку в его тайнике присоединилась дорогая зажигалка покойного Джина.