Глава 4. (1/1)

Тсунаеши впервые просыпается таким цельным. Кровать все еще хранит тепло и запах чужого тела. Наруто утыкается носом в подушку, глубоко вдыхая, засовывает под нее руку, и, ожидаемо, находит там послание (как раньше, их маленькая традиция). Просто клочок бумаги и кунай. Привычное оружие приятно ложится в ладонь, убеждая в реальности происходящего. Узумаки-Савада разворачивает записку с теплом рассматривая каллиграфический почерк, знакомый до последней завитушки (и как он умудряется писать так аккуратно? Наруто вот так и не научился, а у Учихи даже записки, нацарапанные впопыхах и на клочке неизвестно чего, выходят красивее, чем бывший джинчуурики может изобразить при всем старании. Ну что за несправедливость!). ?Удачи на тренировке. Буду поздно. Постарайся не разнести город.? - Как всегда, кратко и, по существу, - позволяет себе улыбку Тсуна, легко обращая записку в пепел с помощью своего огня (Это, конечно, не чакра, но похоже, и даже в чем-то проще, хотя, может, ему так только кажется, в этот-то раз его действительно учат, да и опыт какой-никакой есть). - Вставай, никчемный ученик! – врывается в его комнату карапуз с револьвером. Это было бы смешно, не знай он, кто скрывается под личиной ребенка. Не стоит злить лучшего киллера современности. Показывать ему все, на что способен-тоже. Тихий звон интуиции очень похож на веселый смех, она обещает ему веселье и приключения.

Так не похоже на рык Курамы… Наруто уверен, что они еще увидятся снова. Интуиция согласно кивает на границе сознания, звенит предвкушением. Тсуна светло улыбается, оружие чуть оттягивает карман. - Уже спускаюсь, Реборн – отвечает он, заканчивая заправлять кровать. Это определенно будет весело.*** - Он заставил меня взбираться на гору без страховки – делится Тсуна новостями, лежа головой на чужих коленях, пока тонкие музыкальные пальцы перебирают его непослушные волосы – Это было весело. - Нормальные люди сказали бы, что это было опасно и жутко – смеется Саске, его глаза сияют сталью в ночных сумерках. - Мы никогда не были нормальными – отзывается Наруто, заправляя за ухо Учихи челку, скользит рукой по щеке, шее, ключицам, наслаждается тем, на сколько ему доверяют, на сколько любят и желают. - Нормальность переоценивают – кивает он, перехватывая чужую игривую конечность и целуя запястье, заставляя чуть смущенно рассмеяться. – Он совершенно не похож на Какаши-сенсея. - Да уж – улыбается экс-Узумаки, переплетая пальцы – Что ты узнал? - Много всего – уклончиво отвечает Саске – Ты можешь спросить что-то конкретное и я отвечу, но портить сюрприз не стану. - Это будет интересно? – спрашивает Тсуна, после недолгого молчания. - Обязательно – обещает владелец шарингана, с многообещающей улыбкой – Тебе понравится. - Тогда ладно – смеется Савада, под одобрительный звон интуиции.

Притягивает Учиху за отросшую прядь и целует. Приключения подождут, а пока можно позволить себе все то, чего хотелось так долго: касаться, целовать, исследовать, притягивать ближе, самому прогибаться в сильных руках, брать и отдавать инициативу, властвовать и подчиняться. - Ты же поставил барьер? – спрашивает Тсуна между поцелуями, срываясь в очередной стон, от действий умелых, наглых, но таких родных и желанных рук. - Пф, ты бы еще утром догадался спросить, – смеется Саске, отрываясь от чужой беззащитной шеи, пуская по ней толпу мурашек. – Конечно. Я ставлю его сразу, как вхожу. - Не стригись – просит Наруто, прикусывая чужое ухо, он знает, как подобные действия и более низкий, чем обычно голос, действуют на Учиху и вовсю пользуется – Мне нравится – признает он, хватая за отросшие волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову. Немного боли не повредит, сделает все лишь острее, ярче. Наруто целует под челюстью, чувствует, как под губами дергается кадык, с силой сжимает зубы на стыке шеи и плеча, вырывая нечто между шипением и стоном. - Ладно – соглашается Саске, позволяя опрокинуть себя на кровать – Не буду. – глаза его кажутся совсем черными, в них столько желания, голода… Наруто уверен, что его ничуть не светлее. Они снова изучают друг друга, ищут новые точки, подмечают изменения. Здесь надавить сильнее, а здесь провести самыми кончиками пальцев, выпить чужой стон с желанных губ, самому стонать в голос, чувствуя, как горят царапины на спине, пока рука умело ласкает его член.

Они никогда не умели быть просто нежными, это было слишком скучно, слишком не похоже на них, их жизнь всегда была полна действий и адреналина. Незачем что-то менять. Их обоих все более чем устраивает.