Письмо 37 (1/1)

Она появилась в самом начале — когда и слова “начало” никто не знал, потому что не было слов и не было знаний. Была только бесконечность пыли и бесконечность путей, и бесконечность выбора. Она могла пойти вперёд, а могла назад — на “север” или на “юг”, хотя только ей одной было ведомы эти направления. Только вверх, где болтались куски сияющего спутника и бесконечно становилась невыносимой, пойти она не могла.Её сплавленные из железа, молний и технологий прошлого ноги утопали в пыли, её руки ловили остатки человечества, а в её глазах плескалось море знаний — единственное оставшееся на планете.Её сделали из того, что осталось, на фабрике, работавшей без устали уже тысячу лет — дитя невозможности, дитя ускоренной технической революции, за которой никто не наблюдал, и которой потому не произошло.Она шла вперёд, потому что должна была что-то делать. Потому что конец света случился, и кто-то должен был начать всё с начала.Её народ будет лучше. Она верила в этом всем пластиковым сердцем.