Глава 44 (1/1)

*Пообещать автор пообещал, но явно забыл, что на главу, тем более на такую, требуется много времени. А отвлечь могут в любой момент. В общем, получилось не днём, но к вечеру я всё же закончила, да)Кстати, предыдущее предупреждение в силе, только читать можно последний курсив XD***И, пока не забыла, может, есть кто-нибудь, хорошо владеющий фотошопом или чем-то подобным? Отпишитесь в личку, пожалуйста) *автор наглеет* **Шестнадцатилетний подросток сидит верхом на распростёртом под ним мужчиной и, закусывая губу и запрокидывая голову назад, скачет на его члене в бешеном ритме.

– Эрнест?.. – в дверном проеме появляется Джордан и расширившимися глазами наблюдает за шокирующей даже его картиной.На полу просторной, светлой некогда комнаты лежит человек… нет, то, что от него осталось. Голое, окровавленное тело с многочисленными порезами, связки на руках и ногах умело подрезаны, так, что он не может двигаться. Обезображенное лицо с пустыми глазницами повёрнуто в сторону двери, а залитый кровью беззубый рот открыт в немом крике. Он ещё жив, и Джордан подозревает, что только благодаря наркотикам. А на мужчине, со сладострастными стонами скачет подросток, сжимая в руке кинжал и изредка взмахивая им, оставляя очередной порез на торсе мужчины. Его длинные, достающие до лопаток волосы влажными от пота и крови прядями взметаются вверх при каждом движении, запутываясь все сильнее.Подросток не сразу замечает постороннего. Успело пройти несколько долгих минут, в течении которых стоящий в дверях мужчина пытается прийти в себя. Голова мальчишки медленно поворачивается, и он бездумно смотрит затуманенными от похоти, с расширенными зрачками, глазами на Джордана.

– Босс? – со стоном спрашивает подросток, резко, до конца насаживаясь на член своей жертвы.

Еще несколько рваных движений, и мальчишка, всадив кинжал в сердце распростёртого под ним человека, с безумным криком кончает. Затем медленно встаёт с члена и, выдернув кинжал из безжизненного тела, на ватных от пережитого оргазма ногах подходит к Джордану.– Вы меня хотите, босс? – подросток, слегка наклонив голову в бок, облизывает искусанные губы.– Эрнест… — мужчина наконец отходит от пережитого шока и несмело приближается к мальчишке, осторожно приподнимая за подбородок его голову. – Ты принимал наркотики?

Он злится. Злится не на то, что ребёнок только что так жестоко убил человека. Нет, он убил уже многих. Мужчина злится на то, что мальчик всё же, не смотря на все предупреждения, подсел на наркоту. Сделал себя слабым, зависимым. Именно сейчас, когда ему так срочно нужно уехать к сыну.

– Да, — со стоном от близости такого желанного тела выдыхает подросток и… тут же отлетает от сильного удара назад, падая на труп.Мужчина, в ярости сжимая кулаки, подходит к мальчишке и за горло поднимает его на ноги, занося руку для очередного удара. Эрнест смотрит на него всё тем же подёрнутым похотью и желанием взглядом, и мужчина лишь отбрасывает его от себя и выходит из комнаты, в тайне надеясь, что всё обойдётся…Крики страха, злости, отчаянья стали невыносимо громкими, когда я подошёл к следующей жертве. В голове билась только одна мысль: «Убить! Долго, мучительно убить! Причинить как можно больше боли и убить!» Ярость почти прошла, и теперь я могу медленно, наслаждаясь каждым криком боли и взглядом, полным ужаса, уничтожить этих убийц. Взяв из ящика несколько отвёрток, я вплотную подошёл к ближайшему ко мне черноволосому мужчине. Тот нервно задёргался, пытаясь освободиться или, хотя бы, отодвинуться от меня. У него ничего не получилось, но меня взбесило его дёрганье. Разве непонятно, что им не освободиться? Зачем пытаться меня ударить связанными ногами? Зачем гневно на меня орать, пытаясь напугать? Им нужно просто смириться и покорно орать от боли, биться в агонии у меня в руках.

Я ударил мужчину в солнечное сплетение, заставив того поперхнуться очередным ругательством. С нажимом провёл по его щеке отвёрткой, оставляя длинный кровавый след, спустился вниз и резко воткнул её в плечо. Брюнет вновь зашёлся в диком крике, но я весь погрузился в процесс, не обращая внимания на его жалкие потуги отстраниться. Я сорвал с убийцы всю одежду, окинув безразличным взглядом его сильное тело. Когда-то я бы трахнул его, с упоением насаживаясь на его толстый член, но сейчас… Сейчас я хотел заставить его страдать. Страдать, как я. Выдернув отвёртку, я опять провёл ей по руке и снова резко воткнул в предплечье. Я медленно, впитывая его боль, протыкал тело жертвы, не задевая при этом жизненно важных органов. Во мне проснулся азарт – сколько проколов он выдержит, прежде чем умрёт?

Постепенно всё тело пленника покрылось кровоточащими точками. Где-то я нажимал сильнее, протыкая чуть ли не насквозь. Где-то только немного задевал кожу. Прошлоуже двадцать минут, но брюнет еще был жив. Несколько раз он терял сознание, но я быстро приводил его в себя нашатырём, захваченным из машинной аптечки. Мне уже стало надоедать, и я уже не глядя втыкал отвёртку в тело мужчины. Наконец, из его рта потекла кровь и, дико захрипев, он обмяк. Под его телом скопилась большая лужа крови, и стоило лишь позавидовать его выдержке.Обернувшись, я наткнулся на обезумевшие от страха глаза молодого парнишки, что-то постоянно бормочущего себе под нос. Я хищно ухмыльнулся – следующая жертва выбрана…Восьмилетний мальчик сидит на веранде небольшого загородного домика, весело что-то напевая и играясь со своей собакой. Щенок за прошедшие полтора года вырос, и теперь чуть ли не в два раза больше ребёнка. Мальчик, смеясь, зарывается личиком в мягкую шерсть сенбернара и почти сразу засыпает, не подозревая, что за ним наблюдает пара внимательных глаз.С тех пор, как Джордан забрал его с собой, мальчик почти забыл, что происходило с ним на улицах, где он прожил больше полугода. И хотя его всегда держат взаперти или иногда увозят в загородный дом, где он проводит время в одиночестве, мальчик безумно счастлив. Ведь он здесь никогда не голодает, не мерзнет, кутаясь в бесполезное хлипкое одеяльце. И здесь его почти не бьют, только если он что-то не то сделает или скажет. И, главное, его новый папа его учит! Читать, писать, считать. Ведь мальчик так завидовал раньше другим детям, когда те, радостные, в чистой красивой одежде и с рюкзаками шли мимо зашуганного бродяжки в школу. И пусть новый папа на него часто ругается и иногда делает ужасно больнючие уколы, он всё равно счастлив!Но иногда, в тёмные-тёмные ночи, когда рядом с ним никого нет, даже собаки, мальчику снятся плохие сны. В них он заходит в ванную, когда его красивая-красивая добрая мама просит принести ей расчёску. И когда он открывает дверь, он видит ноги своего старого папы. Которые висят в воздухе на уровне лица мальчика… И тогда он просыпается с жутким криком и мокрым от слёз лицом.

А иногда, в такие же тёмные-тёмные ночи, ему снится другой кошмар. В нём он заходит в старую-старую комнату, в которой они с мамой теперь живут. Он несёт ей маленький пакетик, который отдал ему страшный злой дядя. Мама сидит в углу, тяжело привалившись спиной к стене, и мальчик, радостный, быстро подбегает к ней. Но на полпути останавливается. Ведь кожа у мамы неестественно синего цвета, рука, перетянутая выше локтя, уже почернела, а на некогда красивых розовых губах выступила белая пена…Вот и сейчас ему снятся его старые слабодушные родители, так легко оставившие его на растерзание этого жестокого мира. Мальчик беспокойно дёргается, вскрикивает и всё сильнее вцепляется в шерсть собаки. Джордан, до этого с легкой улыбкой наблюдавший за ребёнком, быстро подходит к нему и, успокаивающе погладив по волосам, подхватывает мальчика на руки, и уносит в дом.Парень даже не дёрнулся, когда я подошёл к нему, и всё так же продолжал что-то неразборчиво бормотать. Сошёл с ума? Так быстро? Жаль. Но он всё равно умрёт медленно. Я отошёл от парня к аптечке и ящику с инструментами. Из аптечки достал шприц и обезболивающее. Как раз, чтобы он не умер от шока. В ящике нашёл коробочку с множеством гвоздей разных размеров. Удовлетворённо и предвкушающе ухмыльнувшись, снова направился к пленнику. Вколол ему препарат, но ждать, пока подействует, не стал. Раздел убийцу, несколькими движениями кинжала разрезав одежду вместе с кожей, и провёл ногтями по стройному, гибкому телу, оставляя неглубокие царапины. Из коробочки достал самые маленькие гвозди и, присев, по одному вогнал под ногти ног. Каждое моё движение сопровождалось тихим вскриком жертвы. Я нахмурился – этого явно недостаточно. Он ДОЛЖЕН орать, срывая голос!

Я вновь подошёл к ящику и, взяв пилу, вернулся обратно. Присев на корточки, я развязал ноги парня и, поудобнее перехватив правую, отрезал большой палец. Пила оказалась тупой, но мне это было даже на руку. Крик жертвы в этот раз был громче. Я усмехнулся и продолжил отпиливать по одному пальцы. В ушах уже звенело от визга, когда я отбросил пилу и вновь взял гвозди. Я медленно вбивал самые большие в кости парня. Два в лодыжку, три в бедро. Перешёл на руки – один в предплечье, четыре в плечо. Пленник слабо дышал, но уже не издавал никаких звуков. Вперив бессмысленный, пустой, такой же как и у меня взгляд в пол, он еле шевелил губами. Бесит… Перехватив поудобнее молоток, я ударил парня по губам, превращая их в кровавое месиво, вбивая осколки зубов ему в глотку. Озверев от отсутствия реакции, я принялся крошить его лицо молотком. В этот раз я быстро успокоился, но парень был уже мёртв…– С Днём Рождения! – радостно восклицает Джордан, обнимая пятнадцатилетнего подростка и целуя его в светлую макушку.– Спасибо, босс, — ласково улыбается ему мальчишка, весь светящийся от счастья.Уже седьмой День Рождения Эрнеста они справляют вместе, вчетвером, в маленьком загородном доме. Люци весело носится вокруг небольшого стола, гавкая иногда, выпрашивая свою любимую рыбу. Альберт хитро улыбается, держа в руках бокал с коньяком и посматривая на подростка. Сейчас он уже не представляет жизни без этого взбалмошного монстра. Без него, конечно, было бы намного спокойнее, а чего еще надо такому старику, как он? Но доктор, пусть и не сразу, полюбил мальчика так, как любил бы собственного сына, будь он у него.Подросток же сидит на коленях у Джордана и радостно уплетает бифштекс. Босс только посмеивается, глядя на энергичного мальчишку. Но во взгляде иногда проскальзывает грусть. Мальчик уже тогда был слишком взрослым, а сейчас… Как бы Джордан не пытался защитить его, жестокий мир, как ему казалось, безвозвратно изменил того серьёзного, мудрого ребёнка, так не по-детски рассуждающего о жизни. Но грусть быстро прошла – разве можно думать о плохом, когда у тебя на коленях сидит такое радостное, весёлое и счастливое чудо?– Я тебе хочу кое-что подарить, — ласково проведя по длинным распущенным волосам подростка, говорит Джордан.

– Подарить? – в глазах мальчишки заплясали чёртики.Мужчина только хмыкает, догадываясь, о чём думает ребёнок. Он достает из кармана пиджака небольшой продолговатый свёрток, на который мальчишка недоумённо смотрит.– Кинжал, — поясняетмужчина, разворачивая обёртку. – Мне когда-то подарил его отец. И я хочу, чтобы он был у тебя.Джордан улыбается, глядя, как счастливый подросток берёт «драгоценность» из его рук и аккуратно вынимает кинжал из ножен.С последнего мужчины, грозно смотрящего на меня, я так же сорвал одежду. Но, в отличии от других, этого я, отвязав, уложил на пол. Сев на него сверху, я быстро развязал его руки, развёл в стороны и прибил арматуринами ладони к полу. То же самое я проделал и с ногами. Пленник попался крепкий – лишь зажмурился и стонал сквозь стиснутые зубы. Мне это не понравилось. Он ДОЛЖЕН видеть всё. И орать. Он ДОЛЖЕН орать!Взяв из ящика пассатижи,я с трудом разжал челюсти и начал вырывать зубы. Мужчина дёргался подо мной, пытаясь скинуть, но только делал себе больнее. Закончив с зубами, я принялся за глаза. Оттянув одно веко, я осторожно, чтобы не повредить глаз, отрезал его. То же проделал и с другим глазом. Теперь ничто не мешает мне наслаждаться его убийством!

Я сел между разведённых ног жертвы и аккуратно взял в руку его мошонку. Надрезав, я вынул яички из кожаного мешочка и, резко дёрнув, вырвал их из тела. Протяжно взвыв, мужчина конвульсивно задёргался на железных прутах, чуть не соскочив с них. Мне пришлось навалиться на него всем весом и подождать, пока он утихнет. Спустя пару минут крик сменился на кашель, и я спокойно смог привстать. Взяв с пола кинжал, я подошёл к руке пленника и, надрезав кожу на запястье, начал аккуратно снимать её. У меня плохо получалось, но крики убийцы это компенсировали.

Так, медленно, кусками, я снял кожу со всего его тела. Запах крови, и до этого сильный, окончательно пьянил меня. Сев на мужчину сверху, я принялся беспорядочно наносить удары кинжалом, запрокидывая голову назад и безумно хохоча. Из моих глаз наконец-то полились слёзы. Или, это ИХ кровь? Взмах кинжалом. Кровавая полоса на горле. Последний убийца мёртв…