Тени прошлого (1/1)

Стрельба по мишеням вызвала живейший интерес не только у простолюдинов. Пышно разряженные дамы и кавалеры, а вместе с ними и рыцари, только что сражавшиеся на турнире, наблюдали это состязание, разражаясь хвалебными криками, если кто-то демонстрировал чудеса меткости, и осыпая насмешками промахнувшихся.Принц Рауль поначалу следил за происходящим на поле с не меньшим интересом. Ровно до той минуты, когда начальник стражи, склонившись перед ним, доложил о чем-то, по видимому, очень важном.

Принц кивнул и откинулся на спинку кресла.По традиции, он должен был лично поздравить особо отличившихся и не собирался пренебрегать этим. Но едва закончились все церемонии и послышались звуки музыки и обещанные песни галлиардов, Рауль шепнул что-то братьям и в сопровождении начальника стражи и нескольких вавассоров направился в лес. По пути к ним присоединился некто, закутанный в плащ, лицо неизвестного полностью скрывал низко опущенный капюшон.- Здесь, ваше высочество, - начальник стражи остановился, указывая рукой, куда смотреть.Кто-то поднес факел, чтобы в наступающих сумерках можно было получше разглядеть привязанного к дереву человека под охраной двух воинов.

Принц с сомнением окинул его взглядом. Уж очень он показался старым. Такому впору подумать о душе, а не совать голову под топор! Худое лицопленника было изборождено морщинами, седые волосы сильно поредели на лбу и висках. Но вот глаза при виде принца сверкнули злобной яростью, делая его похожим на попавшего в ловчую яму хищника.- Точно он? - спросил принц.- Да, ваше высочество. Люди, что были рядом, опознали его. Чуть было не сбежал, да, видно, староват, чтобы состязаться в беге.- Кто ты? - резко спросил Рауль.Тот уставился на него со страхом и ненавистью, но молчал.- Отвечай принцу, собака!- прикрикнул начальник стражи.

- Говори, - продолжал принц, - кто велел тебе выкрикивать оскорбления в адрес королевы и принцесс? Что еще тебе приказали сделать, кто платил? Если скажешь всю правду, тебе будет сохранена жизнь.- Я ничего не сделал, ваше высочество, - ответил тот неприятным, неожиданно высоким голосом. - Ничего не кричал. Меня с кем-то спутали. А моя жизнь... Да сколько мне ее осталось?- Нет смысла лгать, когда несколько человек, не знакомых друг с другом, указывают на тебя и готовы поклясться на Распятии...И поскольку злоумышленник молчал, Рауль велел доставить его в Компьень немедленно и заточить в городскую тюрьму до особых распоряжений.Сам же принц подозвал человека в капюшоне и вместе с ним покинул поляну.- Что скажешь, дядя Горнульф! Смог ты его опознать?- Ваше высочество, если сначала у меня и были сомнения, (лет-то прошло много), то теперь они рассеялись. Стоило только присмотреться, да и голос этот!Несколько часов спустя дверь темницы с резким скрежетом затворилась за новым узником.Это была темница как темница, ничем не отличавшаяся от других. По крайней мере, от тех, где ему довелось побывать.Старик уселся на подстилку из прелой соломы.

В голове шумело, но не от слабости или болезни. Причиной была злость. Точно такая же, какую он испытывал в тот день, когда пришлось идти вокруг Парижской башни с псом на руках. Тогда он еще больше возненавидел графа, своего сюзерена, так опозорившего его.

Которому он давно хотел отомстить. В этом стремлении, как выяснилось, он был не одинок. Да, они давно были недовольны - Райнер, Симон, аббат... и он, барон из Мельдума. Теперь уже бывший барон, единственный неверный вассал, оставшийся в живых в ту страшную осеннюю ночь.Поодиночке они ничего не сделали бы с бастардом, да ни один из них еще долго (или никогда) не осмелился бы начать разговор с другими... об этом. Нарушить вассальную присягу - это плаха для виновного и позор на весь род. Но как же они ненавидели высокомерного бастарда! За что? Да за всё. За то, что помог им выбраться из грязи.За то, что так высоко поднялся. За эту, надетую на бедовую голову чуть набекрень графскую корону с восемью жемчужинами. За то, что приблизил к себе Оборотня. За то, что побеждал, а они были в его тени. Да, главное - за это.Но был человек, который ни перед чем не останавливался, не гнушался лжи и подлога, играл на самых низменных страстях, мог долго ждать, выслеживая недруга, но потом действовал молниеносно и беспощадно. И все обо всех знал. Даже то, чего они сами о себе не знали.Он и вызвал их на разговор и без обиняков предложил... то, что предложил. За хорошие деньги, конечно.И они все поклялись в верности канцлеру. Воплотить свою давнюю мечту, да еще получить за это золото - как отказаться?Задание было простое. Вместе с людьми Фулька пленить Эда, пока он один, и передать, кому укажут. Убить Озрика. Убить любого, кто осмелится помочь Эду.Но кто же мог знать, что этот осмелившийся окажется таким силачом?Сначала эти двое отбивались мечами, стоя спина к спине. Но вот меч здоровяка-палатина сломался, и он схватил массивную дубовую скамью. Жуткой силы удар обрушился сразу на двоих, и белобрысые близнецы как родились, так и умерли в один и тот же час.Барон успел отпрянуть, и удар по нему пришелся слабее. Хотя тогда свет померк и для него, но лишь на время. Он не видел, как те двое были ранены, и как одного из них унесли, а второго оставили в Зале караулов истекать кровью.Барон тогда думал, что тоже умрет здесь. Но какие-то люди прибежали и склонились сперва над бесчувственным Авелем. И тогда барон-предатель застонал, из последних сил взывая к их состраданию. И ему помогли. Наверно, эти дураки подумали, что и он бился за графа.Ну, а потом барон почувствовал себя лучше и предпочел на время укрыться в своем замке. Ведь Авель тоже остался жив и наверняка рассказал все Гоццелину, и ещё кто-нибудь из друзей Эда мог обо всем прознать,да и Фульк посоветовал пока исчезнуть.- Поживи пока у себя в Мельдуме,- говорил канцлер, передавая барону условленную плату. - Эх, и ободрал же ты меня, просто как липку! Но таков уж я, чересчур добрый! А ты жди, ты теперь мой человек и еще мне понадобишься.Сначала все шло неплохо, он даже начал укреплять стены старого замка и строил планы по расширению своих владений, но тут напали норманны. Двигаясь подобно двум железным лавинам, одна по воде, вторая по суше, они стремительно рвались вперёд. Мелкие крепости и усадьбы просто сметали, как ветер осенью сметает листья. Более крупные брали в осаду, но и те держались не долго. Сидя в обложенном со всех сторон, доедающем последние запасы Мельдуме, барон надеялся, что Карл III заплатит отступное, и Сигурд уйдет.Но лазутчики, иногда пробиравшиеся в крепость, ничего такого не рассказывали, а все больше о том, какой ещё замок или монастырь захвачен и сколько народу погибло.А потом, словно гром среди ясного неба, очередной лазутчик сообщил, что видел... Эда! Эда, который давно должен был подохнуть в застенках Фулька, забытый всеми, но вместо этого двигался во главе большого войска к своему городу Парижу.Наверно, если бы вместо этого сообщили о падении Парижа, барон не так испугался бы.

Но решить, что делать дальше, он не успел. Мельдум был взят, разграблен и сожжен.Смерть жены и пленение детей, да и свое собственное, барон перенес по своей привычке - цепляться за жизнь до последнего.Детей и подростков даны сразу отделили от взрослых и угнали куда-то, видимо, на продажу работорговцам, следовавшим за их войском, как волки за добычей.Взрослых же заставили помогать при осаде Парижа, за отказ работать казнили на месте.Бывший барон не отказывался, таскал бревна и доски под ударами бичей, и выжил. А потом, в ночь снятия осады, во всеобщей суматохе, сбежал.Брел, пока были силы, потом укрылся у одной сердобольной, стосковавшейся по мужской ласке вдовы. Там отлежался и зализал раны. Там и узнал, что Сигурд ушел, а Эд заново отстраивает и укрепляет свои владения, собирается жениться (да-да, на своей ведьме) и награждает своих верных. Кому-то из этих верных была дана награда в виде земель, прежде принадлежавших барону.Теперь там снова вырастет крепость, а бывшему владельцу оставалось одно - бежать под знамена Фулька и Карла Простоватого.Но там он прослужил не долго, ибо был уже не молод для войны.Собрать отряд наемников не позволили средства. Выполнял особые поручения канцлера, пока был в силе. А потом сил стало меньше, и Фульк, возомнивший себя вершителем судеб, выкинул его вон с жалкими грошами. Скитаясь от монастыря к монастырю, бывший барон из Мельдума узнал, что возмездие Божье все-таки нашло канцлера. Герцог Балдуин Фландрский, давний враг Фулька, подослал к нему наёмных убийц.А барон вновь женился, на сей раз - на содержательнице небольшого трактира,и жил, прозябая в бедности, но хотя бы не в нищете. Единственной отдушиной, благодаря которой его до сих пор не сожгла злоба и зависть, стали хмельные напитки. Без них он уже не мог.В последнее время стало совсем тошно от уродов-постояльцев и старой толстухи-жены, и он под предлогом паломничества отправился побродить. Он не боялся, что его узнают, все-таки он сильно изменился, да и кто там остался в живых из бывших знакомых? Разве те двое, что теперь на троне, да где он с ними встретится?Ну, а дальше, на турнире, проклятая брага сыграла с ним злую шутку. Не смог он спокойно стоять и смотреть! Терпел, пока всякие юнцы-рыцари, возвеличенные невесть за какие деяния,показывали свое искусство и мнили себя героями, уж он-то знал, что ничего они не умеют. Ну а потом не сдержался. Это когда черноглазая девка, точная копия Оборотня,сорвала с головы шлем и стояла, смеясь и радуясь, посреди ристалища. А вторая, в точности похожая на Эда, обнимала ее и тоже как-то слишком веселилась. Они не имели права на все это! И вот тогда он и прокричал, что думал о них всех.

А теперь вот сидит здесь.Сиагрий только что закончил мести дорожки и критически оглядел дело своих рук. Все должно было быть в идеальном порядке, ведь скоро прибудут такие гости! Теперь он со своими помощниками по много раз за день проверял, не села ли пыль на садовые скамьи, и не побывали ли там голуби. Иногда сюда забредали и коты, Сиагрий расправлялся бы с ними, но добрая королева настрого запретила, и наглых животных приходилось просто уносить за пределы сада и выпускать. А они потом возвращались.Вот и сейчас Сиагрий услышал шорох чьих-то шагов. Но вместо кота перед ним предстала его любимица Вивиана, и старик расплылся в улыбке.- Ах, Сиагрий, - защебетала принцесса. - Прямо сердце радуется, когда вижу в саду такой порядок и чистоту.

Сиагрий заулыбался еще радостнее.- А ведь прежде, Сиагрий, такого порядка не было, так говорят все! - продолжала она. - Я сама этого помнить не могу, но вот управитель Теодеберт, да и главный садовник... да все считают, что при тебе сад преобразился! А раньше тут убирали какие-то лодыри, которым лишь бы в тени подремать!Последний аргумент был неотразим по своей силе. Похвалы Сиагрий любил, но вот сравненияс другими в пользу себя - это он и вовсе обожал.- Вот я и думаю, Сиагрий, - говорила Вив, - что именно из-за твоего трудолюбия моя бабушка, принцесса Аделаида, и взяла тебя на службу.- Конечно! - с готовностью подтвердил он. - Из-за чего же другого, моя госпожа?- И правду говорят, что ты ей служил еще в те времена, когда она жила здесь, в Компьене?- Истинно так, ваше высочество! Тогда еще брат госпожи моей Аделаиды, император Карл Лысый, размещался здесь со всем своим семейством и двором. Это потом уж дворец пришел в упадок на много лет. А тогда... тогда здесь были празднества и балы не хуже нынешних. Хотя, конечно, таких дивных роз, какие завела ваша матушка, никогда не было!Сиагрий, как многие старые люди, мог не помнить, что было неделю назад, но времена своей юности помнил в мельчайших подробностях.- Да, старый император не скупился на поддержание красоты и величия своего дворца.

А видели бы вы, как сверкали бриллиантами его жена, дочери и сестры. Не зажмуришься - ослепнешь! Самые красивые дамы и девицы блистали при дворе!- А была ли среди них... Эвлалия? - прервала Вив, впрочем, не очень надеясь на успех. Но ведь та говорила, что жила в Компьене!- Была, - буднично ответил Сиагрий, даже не удивившись вопросу. - Как ей тут не быть, это же была сестра его светлейшестваи моей госпожи, принцессы Аделаиды.Вив даже моргнула от неожиданности.

- Куда же она потом делась, Сиагрий? Я вот про мою бабушку, Аделаиду Каролинг, знаю много, а про ее сестру - почти ничего.

- А это потому, моя принцесса, что она давно уехала из Компьеня. Еще и вашего батюшки тогда на свете не было. Говорили, вроде она замуж вышла. А дальше - не знаю, что с нею стало. Император-то ведь потом умер, а я за принцессой Аделаидой последовал во владения ее супруга. Потом вот опять сюда, с вашим великим отцом. А Эвлалия... нет, не знаю, что с нею было.- Она красивая была?- Что да, то да! Глаза, как незабудки, кожа белая... И при этом - брюнетка! Да, очень хороша.