35 (1/1)

Атенаис зашипела, больно ударившись спиной о камни. Зажмурилась, смаргивая невольно выступившие слезы и пережидая короткую острую боль под лопатками. Отдышалась. Ей повезло. Сорвись она хотя бы на три-четыре узла раньше?— и просто отдышаться вряд ли бы удалось. Паучий шелк?— скользкая штука… Ей вообще подозрительно часто везло последнее время. И везение это началось не вчера. И не сегодня, когда в самый последний момент догадалась она навязать на длинной ленте невероятно прочного?— и такого скользкого! —?паучьего шелка дополнительные узлы. Без этих узлов она сорвалась бы намного раньше. И расшиблась бы тогда наверняка?— к гадальщикам не ходить! Может быть, это странное везенье началось с той дорожной сумки, что так беспечно забыла перебравшая вина Нийнгааль у самого входа в свой шатер. Или даже нет, еще раньше?— с самого начала их путешествия по плоскогорью, когда сама Атенаис еще вовсе не считала себя пленницей и была счастлива. А Высшей Жрице двух таких разных то ли демонов, то ли богов по каким-то своим причинам захотелось вдруг изобразить из себя добрую наставницу и преподать юной глупышке пару уроков по практическому применению разных полезных травок. Или даже еще раньше, в таком далеком Асгалуне, когда, собираясь на праздник, привычно протянула она рабыне, укладывающей волосы старшей дочери короля Аквилонии в замысловатую торжественную прическу, бронзовую заколку в виде летящей ласточки… Морщась, Атенаис осторожно подтянула колени к груди. Поднялась, опираясь обеими руками о мощное каменное ограждение балкона. Потянулась, проверяя, не сломано ли где чего. Подтянулась на руках, навалившись грудью на перила, посмотрела через ограждение вниз. Поморщилась еще раз?— но уже не от боли. Она просчиталась. Сверху казалось, что связанной из свадебного платья веревки хватает до самого основания Башни. До самой земли хватает. А ее на самом деле еле хватило только до нижнего балкона. Да и то?— почти хватило. А еще сверху казалось, что от нижнего балкона до земли?— рукой подать. Буквально допрыгнуть можно. Но и это тоже?— только казалось…*** —?Ты что-нибудь видел? —?Нет. —?А мне показалось?— что-то упало. Квентий закашлялся. Дым налетал клубами, мешая смотреть и раздирая горло сухим лающим кашлем. Они оба до хруста в шейных позвонках запрокидывали головы, но проклятый Нергалом балкон был слишком высоко, чтобы что-либо рассмотреть толком. —?Это не могла быть она! Она так просто не умеет! И высоты боится… Правильно. Он и сам почти теми же словами только что подумал. Только короче. ?Она?— не Лайне?. Это для Лайне спуститься с горного склона, на котором и скальный баран себе все рога пообломает?— пустяк, легкая разминка перед утренней трапезой. Для Лайне, с ее исцарапанными руками и вечно сбитыми в кровь коленками, Лайне, больше похожей на дворового мальчишку-сорванца, чем на младшую королевскую дочь. Но?— не для утонченной и избалованной Атенаис, с ее безукоризненной кожей, тонкими ухоженными пальчиками и изящной хрупкостью нежного весеннего цветка. Атенаис и на лошадь-то забирается лишь при помощи двух слуг и особой лесенки, к тому же она действительно боится высоты?— ей даже на галерее третьего этажа как-то раз дурно сделалось. Да и лазать в платье по веревке?

Бред! А Атенаис с трех зим отроду не носила ничего иного…*** Платье, особенно из невесомого паучьего шелка?— штука великолепная. Никто не спорит. Мечта любой аристократки. До сих пор жалко. Просто сердце кровью обливается при воспоминании, как легко распадался его роскошный многоюбочный подол на невесомые длинные ленты прозрачного лунного серебра. Такое платье один раз в жизни встречается… Но лазать в нем по веревке?! Бред. Да и не было бы у нее никакой веревки, попытайся она оставить то великолепное и неповторимое платье себе. Атенаис отряхнула штаны, потеребила пояс, прикидывая?— а нельзя ли из этих мелких обрезков связать нечто путное, чтобы дальше спуститься? С сожалением поняла, что это навряд ли?— все более ли менее пристойные куски она уже использовала, когда вязала веревку. На пояс и подвязку походных кожаных штанов по фигуре, чтобы не особо мешались во время спуска, пошли совсем уж никуда не годящиеся обрезки чуть ли не в ладонь. Такие во что-то длинное связывать?— себе дороже. Эти походные штаны из тонкой кожи?— штука тоже неплохая. Не пачкаются, не промокают, почти не стесняют движений. Лайне, пожалуй, кое в чем все-таки права. Но ее правота?— правота выживания, правота Рубиновой Башни. В Тарантии эта ее здешняя правота нелепа и смешна, там вся правота целиком и полностью была на стороне Атенаис.

Глупо во дворце вести себя точно так же, как и в военном походе. Иначе каждому королю пришлось бы тащить к себе во дворцовую спальню своего боевого коня в полном боевом облачении. И спать с ним в обнимку, не снимая при этом походных доспехов. Что наверняка привело бы королей к большим неприятностям. Потому что вряд ли нашлись бы королевы, которым такое поведение супругов доставило бы удовольствие. Жаль, конечно, что от веревки не оторвать ни куска?— слишком уж высоко она заканчивается. Не дотянешься, даже подпрыгнув. А прыгать она умела высоко… Интересно, откуда родилось это глупое заблуждение, что, если ты выглядишь и ведешь себя как истинная дочь короля?— то ты обязательно должна быть слабой и беззащитной? Если не носишься ты целыми днями по двору, пугая гусей, не дерешься на палках с окрестными парнями, не лазаешь по деревьям?— значит, руки твои неспособны удержать ничего более смертоносного, чем жареная фазанья ножка? Чисто мужское заблуждение, кстати. Ни одна служанка, хоть раз одевавшая Атенаис хотя бы на одну из многочисленных дворцовых церемоний, не сочла бы ее слабой и изнеженной. Потому что платье ее церемониальное в руках держала?— и знала, сколько оно весит. Эти шитые золотом и серебром и чуть ли не в несколько рядов усыпанные драгоценными камнями церемониальные платья весили зачастую больше самой дочери короля Аквилонии. А ведь в них нужно было не просто отстаивать скучнейшие приемы, устраиваемые в честь визита соседей или по каким другим поводам?— в них еще и танцевать надо было! А дамское седло?! Тот, кто считает, что езда в нем?— сплошное удовольствие и не требует никаких особых усилий, словно в колеснице на удобном сиденье восседаешь, наверняка сам ни разу не пробовал. Вот любопытно было бы на такую пробу взглянуть! Дамское седло элегантно. Оно позволяет истинной женщине?— а кто может быть более истинной женщиной, чем старшая дочь короля Аквилонии?! —?сохранить изящное достоинство и красоту. Но красота?— очень жадная богиня. Она всегда жертв требует. И крупных. Дамское седло неудобно. Верхом?— куда проще. И требует куда меньше сил. Ни одна изнеженная слабачка не сумеет усидеть в дамском седле даже при самом спокойном аллюре. А ведь при этом еще и требуется сохранять видимость элегантной расслабленности, словно бы все происходит само собой, и ты не прилагаешь к происходящему ни малейших усилий. Даже Лайне, пожалуй, не смогла бы усидеть в дамском седле. Во всяком случае?— усидеть достаточно долго… Ладно. Это все так, праздные размышления на то время, пока окончательно не затихнут отзвуки боли под лопатками и не прекратят ползать мурашки по онемевшим было рукам. Нечего время зря терять. А то прогорят курильницы, налетит свежий ветерок?— и кончится власть пыльцы омариска. Лучше убраться с балкона до того момента, как очнувшиеся жрицы вспомнят о своей пленнице и решат проверить ее самочувствие. Балкон длинный. Не может быть, чтобы на нем не оказалось ничего, что можно было бы использовать для спуска…*** —?Ты что-нибудь видишь? Конан не стал отвечать, только поморщился досадливо. Ничего он не видел. Даже странной светлой веревки отсюда уже не было видно за полукруглым боком стены?— Квентию некоторое время назад показалось, что он что-то услышал именно с этой стороны, вот они сюда и переместились. И не только они одни?— оглядевшись, Конан с раздражением отметил, что к ним с Квентием, бросив свои костры, подтянулись уже с полдюжины драконов и соколов?— их, перемазанных и продымленных, теперь было не отличить друг от друга не только на первый взгляд. Если так пойдет дальше, скоро здесь соберется весь лагерь. Отличная мишень для вражеских лучников! Пока из Башни, правда, не прилетело еще ни одной стрелы или арбалетного болта, но кто может поручиться, что так будет продолжаться и дальше?

?— Сай! —?привычно вычленил он из толпы главную фигуру.?— Отправь своих. Пусть будят спящих и седлают коней. Возможно, уходить придется очень быстро. К его удивлению, аристократический разбойник не кинулся мгновенно исполнять порученное, а лишь кивнул и довольно осклабился: —?Уже! —?Что?— ?Уже?? —?Уже разбудили и, думаю, уже седлают?— я послал два десятка сразу, как только понял, что тут что-то происходит. И веревку принес! Длинную! —?А веревку-то зачем? —?Так ведь надо же кому-то попытаться сбегать через Рвань?— вдруг теперь получится? А веревка?— это на случай, если все-таки не получится. Держи вот! Он протянул Конану моток, деловито обвязывая свободным концом веревки себя на уровне пояса. Конан повертел веревку в руках. Хотел было сунуть ее за пояс, но, подумав, тоже захлестнул на талии петлей, скрепив парой мощных узлов. И лишь после этого засунул остаток мотка под этот импровизированный пояс. —?Смотри! Топот. Звуки ударов металла о металл. Там, наверху. А потом над каменными перилами балкона, рассыпая дымные искры, взлетел факел. И упал на красный песок, шипя и плюясь огнем, в каком-то шаге от Конана. Но король Аквилонии не смотрел на факел. И никто не смотрел. Потому что над каменными перилами балкона… ***