Глава 3. (1/1)

Ненавижу утро. Особенно в последнее время. По крайней мере, я проснулся не под вой и грохот рвущихся снарядов и рев сирен. А это уже хорошо, если учесть в какой переплет я попал. Еще одна безумная ночь - утренняя сырость, вконец озверевшие индонезийские комары, которые не только кусались, но и лезли в рот, в нос, в глаза и уши. Под самое утро кто-то заехал мне локтем по зубам, прокричав сквозь сон что-то нечленораздельное, и желание спать полностью пропало. Я выполз из палатки и тоскливо огляделся вокруг. Почему! Почему из всех возможных дебильных вселенных я попал именно в эту? Первого, кого я увидел, была Акаси. - Как самочувствие? – спросила она. - Бывало и лучше. – у меня не было никакого желания разговаривать. Голова гудела, а брюхо урчало. Только сейчас я понял, что вчера ничего не ел, только пил воду. – А где здесь можно перекусить? Акаси на секунду задумалась. – А! Совсем забыла, хотя я надеялась, что ты в норму быстрее придешь… Надеюсь Мамия уже привела столовую в порядок. Увидев столовую, я понял, что в порядок ее придется приводить довольно долго. В потолке зияла здоровенная дыра, судя по всему, в крышу угодил фугас, а внутри царил полнейший разгром. Столы и стулья были разбиты и разбросаны по углам, они, как и деревянное покрытие пола частично обгорели. - Есть, кто живой? – крикнул я, мой голос гулким эхом отразился от стен. - Одну минуту. – послышался из подсобного помещения женский голос и кряхтение. Вскоре из него показалась девушка одетая как буфетчица. - Вам помощь нужна? – спросил я. Мамия ответила, что и сама справится. - Акаги будет просто в бешенстве, когда все это увидит. – тяжело вздохнув сказала она. - Почему. – спросил я допивая свой чай. - Ты разве не слышала про сладкоежку - Акаги? – удивленно посмотрела на меня Мамия. - Может и слышала, да забыла. – ответил я. Ох и тяжело же говорить от имени женщины, и каждый раз тянет меня оговориться. Только бы не сойти с ума от этого. Я сидел в разгромленной столовой и задумчиво ковырял вилкой свой завтрак. Странное дело, стоило мне только сесть завтракать, как весь аппетит улетучился.Похоже, меня таки накрыло, только с явным запозданием. Я терпеливо выуживал из памяти то, что еще мог вспомнить о себе. Помню, что учился в военно-морском училище. Помню учебку и лица однокашников, но смутно. Да что там однокашники! Я даже имени своего вспомнить не могу. Последнее, что помню - это как лечу через леерное ограждение. Нелепая и страшная смерть - выпасть за борт и быть изрубленным винтами. - Тебе что, не нравится завтрак? – местная повариха озадаченно посмотрела на меня. - Я позже поем. – сказал я и вышел вон. Перед моими глазами мелькали десятки совершенно незнакомых мне лиц, я вынужден жить в теле человека (человека ли?) о котором ничего не знаю. Что-то надо делать. Я уже собирался завернуть в так называемый ремонтный док – местный аналог госпиталя, как из громкоговорителя, с основательно погнутым и пробитым осколками раструбом, донеслось что-то нечленораздельное про общий сбор на плацу перед разрушенным штабом через десять минут. Смерть адмирала это не совсем ординарная ситуация, особенно на войне. Естественно ему пришлют замену, если конечно будет, кого присылать и куда присылать, нет никакой гарантии, что замена будет лучше. По идее, на такой случай адмирал должен был назначить заместителя. Как я понял, таким заместителем является его секретарь, а точнее секретарша. Впервые я видел в полном сборе персонал базы. Явились все, даже повариха Мамия (Мама мия?). В общем, на плацу, точнее на площадке пред руинами штаба, вчера расчищенной общими усилиями собралось два с половиной десятка канмусу и я в том числе. Все стояли, выстроившись в одну шеренгу: Мусаси, высоченная, под два метра, блондинка в мини-юбке и с грудью пятого размера, Конго – шатенка с латунным обручем на голове и торчащими от него в стороны ?ушами?, Фусо и Ямаширо - сестры-близнецы с одинаковыми прическами и в одинаковых нарядах, именно эту парочку я видел в первый день. За ними наш единственный авианосец Хошо, как я узнал от Терюцуки, брюнетка с коротко остриженными волосами, она выглядела значительно старше остальных. Затем Сендай и ее сестры Дзинцу и Нака все в одинаковой форме, словно ученицы какого-то университета или элитной школы, Кумано и Судзую в одинаковых платьях и с обмотками на ногах, крейсер-недомерок Юбари и Тенрю, мой непосредственный командир, одноглазая и вечно сердитая, а уже за ними веселой ватагой стояли эсминцы – топливо войны, как я их грустно называл. Я и Терюцуки выглядим заметно старше всех остальных эсминцев. Эсминцев было полтора десятка, я не стал подробно разглядывать эту пеструю компанию, мое внимание привлекло другое. Секретарша, то есть Нагато, высокая брюнетка с осиной талией и волосами до пояса карими глазами, в полной мере соответствующая понятию ?Восточная красавица? сообщила, что до прибытия нового адмирал все активные военные действия временно прекращаются, командование уже об этом извещено, новый адмирал прибудет через пару дней, а пока ей нужен помощник, то есть секретарь. Секретарь для секретаря – это уже каламбур. И я, дурак, вызвался. Бумажки, бумажки, отчеты, расписки, запросы - к концу дня от всего этого уже начинало рябить в глазах. Потом мне на глаза попался запрос на ротацию. Интересно, кого к нам еще пришлют? Ага, обжору Мусаси выпроваживают вон, сторожить Токио, а к нам для усиления обороны после недавнего рейде глубинных переводят три линейных крейсера типа Конго и два эсминца типа Акидзуки. Чувствую, будет весело. Закончив с бумагами, я решил показаться Акаси, как мне советовала Терюцуки, она же обещала позже ввести меня в курс дела.