Неприкосновенный (1/2)

Я начал понимать, что Хайджи очень редко показывал свои настоящие чувства. Он готов поддержать любого человека, а сам ни у кого помощи не попросит.Возможно, кто-то сильно повлиял на него, предал, оставил страдать в одиночестве, справляться одному со своей травмой. Хайджи всё это время был один, своими стараниями встал на ноги. Но он закрылся от каждого, кто пытается помочь ему.

Когда-то я тоже был таким: всегда убегал и прятал своё сердце, боясь, что ему причинят боль. Но Хайджи показал мне то тепло, когда кто-то рядом с тобой. Я бесконечно сильно благодарен ему за это.

Киёсэ такой добрый и понимающий, но всё равно испытывает боль, о которой никто не знает. Он запрятал своё горе в глубине сердца, сделал его тайным. Я готов ненавидеть каждого человека, кто сделал это с ним; его отца, родственников, друзей, и, возможно, его парня. Клянусь, когда я узнаю кто это, он очень пожалеет о своих действиях, потому что синяков на теле Хайджи становилось всё больше, с каждой их новой встречей.С тех пор как я узнал об этом, прошло пару дней. Я постоянно спрашивал, в порядке ли ты, а он всегда повторял заученный ответ "конечно". Киёсэ ведёт себя так, будто ничего не произошло. Он смеётся и улыбается мне, не выдавая никакого волнения, выглядит счастливым, но теперь я точно знаю, что это не так.

— Общежитие оставляем на вас двоих. Не смейте приводить девушек! – грозно потребовал Юкимура, заталкивая багаж в такси.

— Если вы притащите девушек и не позовёте меня, я вас не прощу. – засмеялся Акихиро, вместе с Сакагучи готовясь идти на метро.

— Не бойтесь, без вас никаких девушек. – засмеялся Хайджи. Нам обоим нравятся парни, так что это было забавно. – Будем ждать вас через неделю.Все ребята уехали из общежития. Мы с Киёсэ только вдвоём, и мне впервые так волнительно оставаться с ним наедине. Мысль о том, что Хайджи может подвергаться насилию, не выходила из головы. После того, как я догадался об этом, Хайджи начал скрывать даже шею и ладони под длинными свитерами. Одежда прячет все отметки, но если присмотреться, можно разглядеть красные пятна на его лице.

Парень смотрит телевизор, по которому крутят новости. Я сажусь рядом с ним, и мягко прижимаюсь головой к его плечу. Такое обычное действие, а столько решимости необходимо мне с моей неуверенностью. Хайджи этого будто и не заметил.— Что будем делать? – спрашиваю я, слегка потеревшись щекой об его нежный хаори.— Никуда идти не хочется. Давай просто сидеть дома.— Тебе не жарко в такой одежде?

— Отопления нет, а на улице зима.— Погода уже весенняя, так что одевайся полегче. Я не буду смотреть на твои синяки.После моих слов, Киёсэ замолчал на пару секунд, подумал и решил снять хаори и свитер, под которым была ещё и футболка. Я с напряжением смотрю на его руки, покрытые старыми и свежими синяками. По всей шее можно рассмотреть покрасневший след от рук. Его душили? Больно ли было Хайджи, страшно? Что же его парень ещё делает с ним?— Обещал не смотреть на них. – со вздохом говорит он, и мне становится стыдно.— Руки у тебя красивые. – постарался выкрутиться я, но не соврал.Хайджи лишь промолчал, явно не поверив мне. Он накинул на свои плечи хаори, снова спрятав отметки на своём теле. Злюсь на себя, потому что не смог добиться от него доверия. Мне следовало увести взгляд и не смотреть на его синяки, но они такие болезненные, что я просто не могу не обращать внимание.— Правда красивые. – ещё раз говорю я, и снова кладу голову на его плечо.

Замечаю, что Хайджи приулыбнулся.— Ты держишь голову на весу. Боишься ранить меня?Чувствую неловкость от того, что он заметил. Держать шею в таком положении было неудобно, но я боялся, что ему неприятно. Поднимаю голову и сажусь ровно, даже не зная, что ответить.— Чего ты так волнуешься.

После этих слов, Хайджи ложиться на диван, положив голову на мои колени. На моих щеках появился румянец, в то время как Киёсэ абсолютно спокоен.— Разрешаешь?— Да. – смущённо отвечаю я, уведя взгляд куда-то в сторону.— Ты так боишься делать первые шаги. Я ведь нравлюсь тебе?Киваю, но молчу. Он так мило ведёт себя, заставляет своими действиями краснеть, говорит о моих чувствах. Я нравлюсь Хайджи? Или он просто смеётся надо мной? Как я могу думать о взаимных чувствах, когда он встречается с другим? Конечно, это не мешает мне его любить, но что он сам думает обо мне?— Расскажи что-то. – просит Хайджи, и я теряюсь. – Что-то о себе, чего я не знаю.Стараюсь думать нормально, но когда он лежит на моих коленях и пытается уловить мой взгляд, мысли спутываются. Наверное, я выгляжу как нервный идиот в его глазах, полных уверенности в себе.— Я... я очень ревнив по-отношению к тебе. Даже когда мне казалось, что кому-то из ребят ты уделяешь больше внимания (во время подготовки на марафон Хаконэ) , я желал, чтобы ты обратил внимание на меня. – со стыдом признался я, уже жалея, что для его вопроса выбрал этот ответ.— Ого, так ты у нас собственник. – с интересом хмыкнул Хайджи. – А я догадывался, по твоему характеру.— Мой характер настолько плох? – заволновался я.— Вовсе нет. Ты хороший человек.Я успокаиваюсь, и решаюсь взглянуть на него. Наши взгляды встретились, и я задержал дыхание. На секунду мне показалось, что выражение лица Киёсэ выдало волнение, какое обычно появляется у меня при разговорах с ним. Парень улыбается, и я ощущаю тепло в своей груди. Как же он хорош...Потом мы разговорились. Хайджи поведал мне о своей школьной жизни. Как оказалось, он учился почти на отлично, и поступил в университет бесплатно. У него были хорошие отношения со всеми одноклассниками, и ещё в старшей школе он подружился с Фуджиока Казума.

Я тоже рассказал ему о школьных временах, и мне стыдно было признаваться в плохих оценках, и о нескольких угрозах остаться на второй год, потому что в моей голове был только бег. Он узнал, что у меня не было друзей, и я часто вступал в драки.

Хайджи не осуждал, не удивлялся, а внимательно слушал, ни разу не перебив. Я спрашивал; какие фильмы он смотрит, какую музыку слушает, какие блюда любит делать больше всего. Иногда и Хайджи просил меня рассказать что-то о себе. Я говорил какими спортсменами и бегунами восхищаюсь, и что думаю о тех или иных вещах. Но чаще я молчал, смотря на него горящими глазами.

Два дня прошло только в наших разговорах и уединении. Я бы вечно так прожил, беззаботно проводя с ним время. Во время наших разговоров, улыбка примерзала к моим губам. Наверное, Хайджи воспринимал меня как хорошего собеседника, в то время как я каждую ночь с любовью думал о нём. Парень его не объявлялся, и я почти забыл о нём.Был уже вечер, когда я пошёл на рынок. Хайджи сказал, что хочет дынных булочек, и хоть он не просил меня покупать их, я сорвался с места и решил сделать ему приятно. Вижу один единственный нужный продукт на полке, и иду к нему. Только протягиваю руку, чтобы взять булочку, но её хватает кто-то другой. Злюсь и уже хочу недовольно окликнуть этого человека, но вижу знакомое лицо.— Чего такой хмурый? – с дружелюбной улыбкой замечает Фуджиока, спокойно смотря на меня. – Привет.— Не думал тебя здесь встретить. – успокоившись говорю я. – Ты же далеко отсюда живёшь.— Дела появились. Кстати, ни на каких гонках и соревнованиях тебя не видно.