Хиэй 6 (позднее утро) (1/1)

Выйдя из столовой, Ленка с удовольствием потянулась, размышляя, чем бы прямо сейчас заняться? Воскресение, целый день свободный! Здорово же! Можно в бассейне поплавать, или на спортплощадку сходить, или самотопин по бухте погонять, или… Ух, сколько всего можно! Но в бассейн неохота, котлетки на завтраке были чудо, как хороши, а потому они с Миной налопались до перегруза. Так и потонуть недолго. Спортплощадка тоже подождёт. Да и самотопины, увы, никуда не денутся. — Мин, есть идеи? — покосилась она на подругу. — Хм… — Минск задрала голову, прищурив один глаз, взглянула на солнце. — Стрельбище? Кира сейчас там. Ленка прикинула расстояние — стрельбище находилось аж на другом конце Школы — поморщилась: — Не, неохота. Да и эти дылды крейсерские пострелять нормально не дадут. Носятся со своими таблицами! Поправки, эллипсы, полузалпы, прочая муть. Скорость, маневр, огонь — вот правильная тактика! Подобралась вплотную и торпеду в борт! А все эти расчёты, уравнения… фигня полная! — Ты только при флагмане такого не ляпни, — фыркнула Минск. — А то всю математику пересдавать будешь. — Да ладно, я же бурчу просто, — Ленка торопливо отмахнулась. За Петрой ведь не заржавеет, действительно отправит проходить весь курс заново. Это за дисциплинарный залёт можно получить всего лишь подзатыльник или пару дополнительных часов на ?Манеже?, а вот за учёбу флагман так вздрючит, что мало не покажется. — Лучше айда в арсенал, — предложила она, подумав. — Возьмём форму, разомнёмся. ?Миля? после обеда, как раз успеем трассу отработать. — Ага, так тебе форму и выдали без записки от флагмана, — фыркнула Минск ехидно. Ленка скривилась. Дурацкие порядки! Хочешь домой позвонить — получи письменное разрешение, хочешь карты в библиотеке взять — предъяви допуск… Да что там, даже конфеты в ?чипке? продают лишь при наличии записки от флагмана или мастер-наставника. Ну что за порядки?! Они же не дети уже! Задумчиво обернувшись на столовую, Минск пробормотала:

— И кстати, Петры на завтраке не было. — Хм, точно! Может, спит? Воскресение же. Давай, позвоним, узнаем. — Ага, и что скажем? ?Флагман, нам скучно?? Так она нам в пять минут веселье организует! Почесав в затылке, Ленка нехотя кивнула, соглашаясь. — Давай рассуждать логически. Если флагман спит, то будить нельзя. А если не спит, то где она? Они переглянулись, в один голос выпалив: — В клубе! Минск тут же сорвалась с места… — Бежим! Наперегонки! — Эй, так нечестно! — возмутилась Ленка, бросаясь за ней. — Всё честно! Вот же вредина! Ленка поднажала. Бежать на скорость было здорово, главное только не врезаться в кого-нибудь. А то крику опять будет! — По южной аллее! — крикнула она подруге. — Так дольше! — Зато народу меньше! Так, теперь собраться. Сразу за поворотом прямая, можно будет ускориться. Эх, сейчас бы форсаж врубить. Ещё немного… а, блин! — Я первая, я первая! — запрыгала Минск, резко останавливаясь перед дверью клуба. — У меня просто туфли дурацкие, — раздосадовано проворчала Ленка, переводя дыхание. Всё же бегать по земле труднее, чем по морю — сил просто уйма уходит. — У меня такие же, — парировала Минск. — Пф! — Ленка нарочито пренебрежительно пфыркнула. Получилось не так выразительно, как у Петры, но всё равно неплохо. Показательно, вот! — Смотри, открыто, — сказала Минск, берясь за ручку и поднимая дверь вверх. — Я же говорила, что Петра тут! — Флагман… — вошедшая внутрь Мина сбросила туфли, крутнула головой, оглядываясь, и первой запрыгала по ступенькам на ?балкон?. — Мы тут… Ой! В два счёта догнав замершую столбом подругу, Ленка выглянула из-за её плеча и едва не отвесила челюсть. Посреди софы, рядом с растрёпанной, сонно моргающей Петрой сидела столь же сонная и растрёпанная Хиэй. Причём, единственной одеждой третьекурсницы был плед, который та прижимала к груди. — З-здрасти, — пробормотала Ленка на автомате, косясь по сторонам и понимая, что действительно ?Ой!?. Юбка… то есть, две юбки, повисшая на столе рубашка, скрученные в комок колготки, два бюстгальтера (и один точно не Петры)… — Так, детёныши… — каркнула Петра хриплым со сна голосом. — Ну-ка, вниз, сели на диван и ждёте меня! Исполнять! — Есть, флагман! — отрапортовали они хором, ссыпаясь обратно по лестнице. Плюхнувшись на диван, замерли, машинально сложив руки на коленках, и лишь искоса поглядывая друг на друга. Петра спустилась буквально через минуту, даже не успев нормально одеться — лишь накинула на себя рубашку, из-под которой виднелись чёрные кружевные трусики. — Так… — поплотнее запахнувшись, флагман села напротив. — Кому-нибудь что-нибудь объяснять надо? Они дружно, как по команде, замотали головами. — Хорошо, — Петра медленно кивнула. — Раз вы у меня достаточно взрослые, чтобы понимать, что девочки делают в одной постели… то, надеюсь, вы так же понимаете, что рассказывать об увиденном всей Школе не надо? — Флагман! — вскинулись они столь же дружно. — Тише, ради бога, — зажала уши ладонями Петра. Затем, рывком поднявшись на ноги, прошлась перед ними, устало помассировала глаза. — Ох, детёныши, детёныши. — Флагман, всё мы понимаем, — пробурчала Ленка недовольно. Нет, ну а чего опять ?детёныши?? Что они, маленькие, что ли? — Понимают они… — тихо вздохнув, Петра покачала головой. — Что хоть случилось-то, что вы орёте с утра пораньше? Ленка с Миной переглянулись. — Так тебя на завтраке не было… — Вот мы и подумали… — Хотели форму взять… — Потренироваться… Резко остановившись, Петра хлопнула себя по лбу: — Чёрт, завтрак! — склонила голову, словно прислушиваясь к себе, чуть жалобно выдохнула: — Есть хочется. — Флагман, давай мы принесём? — подскочила Минск. — Ага, — Ленка тоже вскочила, скосила глаза на балкон, понизила голос. — Два завтрака. Обернувшись, Петра снова вздохнула… — Несите уж четыре. Посмотрев вслед радостно ускакавшим мелким, я с трудом удержался, чтобы не матюгнуться (сам же виноват, конспиратор хренов). Постояв, поднялся наверх, прислонился бедром к перилам, глядя на собирающую раскиданную одежду Хиэй. Прикушенная губа, дёрганные злые движения… Тут и психологом быть не нужно — девушка в ярости. Мда… Как успокоить разъярённую женщину? Стандартное — отбегите подальше и бросьте в неё кошельком — тут не подходит. Во-первых, нет у меня кошелька, а во-вторых, канмусу к Золотому Тельцу, в общем-то равнодушны. Нет, красивые вещи мы любим, как девочкам и положено, но именно, что красивые, а не дорогие. Изящный кулончик из обычной нержавейки ценится у нас куда выше, чем аляповатая золотая висюлька с килограммовым бриллиантом. — Хана… Хиэй замерла, сжимая в кулаке подобранную с пола юбку, не оборачиваясь, зло бросила: — Что ещё? Подойдя, я обнял её за талию, зарылся носом в пахнущие фруктовым шампунем волосы… — Получается, ты меня стыдишься? — Что?! — Ну, раз тебе неприятно, что нас увидели вместе. — Дело не в этом! — А в чём? Вывернувшись из моих рук, Хиэй плюхнулась на софу, буркнув: — Не хочу выставлять отношения напоказ. Чтобы пальцами тыкали и обсуждали. — Мои обсуждать и тыкать точно не будут, — заверил я, присаживаясь на край стола. — Они немного безалаберные, конечно… — Немного?! — вскинулась Хиэй. — А кто господина капитана с ног сбил? Две трещины в рёбрах у человека! А дымовую шашку в спальню к подводницам кто закинул? А ящик с сигнальными минами… — Эй, эй, с сигналками — это не мои! — возмутился я несправедливому упрёку. — Они лишь ставить помогали. — Всего лишь, — съязвила Хиэй, качая головой. — Хана, — вздохнул я, — у меня тоже нет желания выставлять отношения напоказ, но и прятаться по кустам, озираясь в испуге — а вдруг кто увидит, — я не хочу. Опустив взгляд, Хиэй покрутила в руках юбку, словно впервые увидев, положила к себе на колени, разгладила… — Ты про душевую что-то говорила? — Ага, в том конце, — с готовностью я махнул, радуясь, что этот малоприятный разговор окончен. Ну, или хотя бы отложен. — Воспользуюсь? — Конечно. Полотенце сейчас принесу, фен там, в настенном шкафчике на второй полке. Отправив Хиэй в душ, я задумчиво оглянулся и, по-быстрому одевшись (тоже бы в душ, но прибрать тут надо), принялся наводить порядок. Управился как раз к возвращению мелких. Те приволокли здоровенное блюдо с котлетами, плошку салата, корзину выпечки и целых четыре вазочки десерта — фрукты с безе и взбитыми сливками. Выгрузив добычу на стол, чинно уселись на диване, блестя любопытными глазёнками и прислушиваясь к шуму фена в душевой. — Сами-то завтракали? — поинтересовался я, ставя на стол закипевший чайник. — Ага, — мелкие усиленно закивали, но сразу же спохватились. — Перекусили, совсем чуть-чуть! Тут фен стих и из душевой показалась Хиэй. Уже полностью одетая, посвежевшая, аккуратно причёсанная… Вот всегда удивлялся, как женщинам наутро удаётся выглядеть столь невинно, словно ничего и не было. Завтрак прошёл в молчании. Хиэй явно чувствовала себя не в своей тарелке, но держала лицо. Мелкие таращились на неё с умилением, пили чай, и поглядывали на меня осуждающе. Я, видите ли, свой десерт сам съесть хотел, а не девушке уступить. Но, блин, вкусно же выглядело! Сливки, фрукты, кусочки безе… Эх! В итоге, все четыре вазочки достались Хиэй. Мои детёныши едва от гордости не лопнули, пододвигая ей свои порции, — типа, вот они какие самоотверженные, всё для гостей! Правда, сама Хана по-моему этого даже не заметила — судя по попытке намазать сливки на котлету, она вообще ела на автомате, не обращая внимания на вкус. Уже допивая чай, я быстро набил на планшете заявку на тренировочный выход в море для мелких и сбросил её в сеть. — Так, Лена, Мина, заявку я оформила, так что дуйте в арсенал. Да, и на ?Миле? сегодня особо не усердствуйте. Вечером всей эскадрой идём на полигон, откатаем противоторпедный, да по ?ромбику? ещё раз пройдёмся. Мелкие дружно скривили мордашки, но возражать не стали. Всё же гостья присутствует, а они же такие хорошие, послушные, образцово-показательные. Золото, а не подчинённые! — Вечером концерт, выступления клубов, — вмешалась Хиэй, хмуря брови. Видимо вспомнила, что она староста курса вообще-то, прямо ответственная за всю эту общественно-бесполезную фигню (вот честно, никогда не понимал сельской самодеятельности). — Так мы же не участвуем, — пожал я плечами. — Почему? — Ну, так… петь не умеем, играть тоже. Ленка открыла было рот, чтобы удивиться, как это они, лидеры (по факту эсминцы), с их слухом и голосом… Но я сделал страшные глаза, с нажимом повторив: — Петь мы не умеем. Хиэй обвела нас подозрительным взглядом. Я в ответ сделал невинное лицо, мелкие дружно затрясли головами, подтверждая, что у них ни слуха, ни голоса, ну вот совсем-совсем. И бочком, бочком, принялись выбираться из-за стола. — Бегите уж, — махнул я. — Посуду сама помою. Мелкие радостно сорвались, но через два шага опомнились, вежливо попрощались, не спеша дошли до двери, аккуратно подняли, столь же аккуратно за собой опустили. — Детёныши, — фыркнул я, прислушиваясь к быстро удаляющимся взвизгам и топоту. — Мне тоже пора, — Хиэй поднялась из-за стола, промакивая губы салфеткой. — Пойдём, провожу, — так же поднялся я. Переобувшись, Хиэй машинально оглянулась в поисках зеркала, не обнаружив, посмотрела на меня укоризненно. Я покаянно развёл руками, признавая недоработку. Ну и записал себе в память — непременно добыть столь нужную вещь. Уже на пороге Хиэй обернулась, холодно поинтересовавшись: — И ещё… Петра, надеюсь, ты понимаешь, что постоянные ночные вылазки из расположения неприемлемы? Я лишь молча стиснул зубы, кивнув. Это было… внезапно. И обидно. — Хорошо, — одёрнув китель, Хиэй поправила булавку на галстучке. — Я живу одна. И у меня в комнате хорошая звукоизоляция.