Хиэй 5 (Омак) (1/1)
Хиэй разбудил тихий стук в оконное стекло — кто-то настойчиво выстукивал морзянкой её позывные. Сонно закутавшись в одеяло, она добрела до окна, выглянула… и сон как рукой сняло. — Ты опять нарушаешь дисциплину! — Ну конечно нарушаю, иначе какая романтика? — сидящая на ветке ?Пётр Великий? безмятежно улыбнулась. — Вот вызову сейчас патруль — будет тебе романтика! — зашипела Хиэй возмущённо. — То есть, тирамису ты не хочешь? — девчонка в ответ невинно захлопала ресницами. — Что? — Тирамису, десерт итальянский. Там печенье, кофем пропитанное, сыр, плюс, чего-то ещё... Комендачи его у меня заберут и сожрут. — Девчонка печально шмыгнула носом. — А он вкусный, наверное. — Демоны тебя сожрут! — прошипела Хиэй зло, сбрасывая одеяло и натягивая спортивный костюм. Одевшись, она выбралась на подоконник, взглянула вниз, и тяжело вздохнула, поражаясь самой себе — третий курс, флагман дружины, а собирается посреди ночи сбежать в парк, словно сопливая первокурсница. Хотя, сопливая первокурсница тоже присутствует — вон она, уже спрыгнула на газон и таращится выжидательно. Стоило Хане приземлиться рядом, как девчонка подхватила её под локоть и потянула в сторону от освещённых дорожек. — Куда ты меня тащишь? — шёпотом возмутилась она. И было от чего — её, третьекурсницу, какая-то килька волочёт словно буксир! — На берег, — девчонка крутнула головой, что-то высматривая, и свернула направо. — До подъема два часа, а через сорок семь минут рассвет. — На берег?! — Ну не грызть же здоровский десерт, сидя под деревом и испуганно озираясь в ожидании патруля. — Через парк? Предлагаешь в темноте тут ползать? — Зачем, в темноте? У меня ?пищалка? есть, конфисковала у мелких, — девчонка продемонстрировала зажатый в ладони блок эхолота с примотанным к нему аккумулятором. Данное изобретение неизвестного автора действительно было чрезвычайно популярным среди эсминцев и лёгких крейсеров для ночных вылазок из расположения. Конечно, на воздухе оно работало не столь эффективно, как в воде, но для того, чтобы не натыкаться на деревья его хватало. Правда, не всем. — Я тебе что, эсминец противолодочный?! — насупилась Хана, у которой, как и у многих линкоров, с эхолокацией было не очень. А если сказать честно, то вообще никак. — Лучше бы фонарик взяла. — С фонариком мгновенно засекут, — девчонка в ответ лишь сверкнула быстрой улыбкой. — С этим же безопасно: люди ультразвук не слышат, а для пеленгаторов ?пищалка? слишком слабая. — А сама-то ты её услышишь? По правде говоря, сразу после памятного ?свидания? Хана не только залезла в школьную сеть, внимательно изучив данные на канмусу ?Пётр Великий?, но и поспрашивала о ней в штабе — всё же статус флагмана школьной дружины давал определённые преимущества, — так что в том, что эта ненормальная ?слышит? лучше любого эсминца, не сомневалась ни секунды. А фыркала просто… просто… потому что! Эта малолетка вообще… возмутительная! Странно, но вопреки её ожиданиям, девчонка не стала надуваться и что-то доказывать, а лишь ещё раз улыбнулась, протягивая ей руку. — Я хорошо слышу. Честно. — Ладно, — буркнула Хана, аккуратно сжимая протянутую ладошку и подпуская в голос снисходительных ноток. — Идём на твой берег. Действительно, шагала девчонка уверенно, без труда огибая кусты и деревья. — Стой, — вскинув руку, она замерла и зашевелила губами, отсчитывая: — Двадцать один, двадцать два… тридцать… Идем. — Камера? — Ага. — Откуда у тебя схема видеонаблюдения Школы? — удивилась Хана.
— У подлодок выменяла, — отмахнулась девчонка. — Они её всем курсом составляют и изменения отслеживают. Хана покосилась на неё с недоверием.
— Ты ещё и с подлодками дружишь?! — Это преступление? — Нет, но… первокурсницы по традиции … — Поправка: по глупой традиции. — Ах, да, ты же у нас традиций не соблюдаешь. — Поправка: глупых традиций. На это Хане ничего не осталось, кроме как возмущённо… промолчать. Поскольку дурацкую ?войну? надводниц с подводницами она и сама считала глупой и безответственной. Даже когда была первокурсницей. А став флагманом школьной дружины, обходилась с пойманными на горячем ?воительницами? предельно сурово. Так, что загремевшая на чистку отстойников килька прыгала от счастья, радуясь, что столь легко отделалась. Но с другой стороны… традиция же! Честь факультета! В который раз вздохнув (вот что ты будешь с этой наглой малолеткой делать — и отчитать нельзя, и одобрить как-то неправильно), она чуть недовольно спросила: — Далеко ещё? — Нет, почти пришли. Обогнув стену кустарника, они выбрались, наконец, из парка, и Хана на секунду замерла, любуясь окрашенным во все оттенки красного горизонтом и полной грудью вдыхая пьянящий, чуть горьковатый морской воздух. Остановившаяся рядом девчонка бросила на неё хитрый взгляд, в котором плясало отражение утреннего неба, улыбнулась: — Романтично? Хана, не выдержав, улыбнулась — нет, положительно, сердиться на эту странную кильку просто не получалось. — Идём. Спустившись вниз, они обогнули огромный валун и оказались на каменистом уступе, кое-где поросшем короткой травой. — А здесь нас не заметят? — поинтересовалась Хана, оглядываясь. — Нет, — девчонка отрицательно качнула головой, вытаскивая из сумки термоплёнку. — Тут слепая зона получается: камер нет, с вышек не видно, если специально не выглядывать, а патруль по пляжу не ходит. Расстелив плёнку на одном из плоских камней, она выложила запаянные в целлофан одноразовые столовые приборы, аккуратно извлекла из сумки картонную коробку, в каких обычно продают пирожные, и, поставив в центре, гордо кивнула: — Угощайся. — А ты? — удивилась Хана, присаживаясь на плёнку и открывая коробку. Выглядел неведомый тирамису, надо признать, довольно аппетитно — сливки, бисквит, шоколадная крошка… — Да я наелась уже, — отмахнулась девчонка, плюхнувшись напротив. — Неужели? — поднимая на неё взгляд выгнула бровь Хана. — А кто говорил, что даже не знает — вкусный ли он? — Э-ээ… — девчонка в замешательстве прикусила губу. — Чёрт! Ладно, тогда давай разделим по-честному. — Это как? — По водоизмещению, конечно! — Схватив пластиковый ножик, девчонка зубами сорвала с него целлофан, прищурила один глаз, старательно примериваясь… и провела лезвием по десерту, деля его на две части. — Вот! Это мне, это тебе. — По-твоему, я такая толстая? — Хана поджала губы, старательно демонстрируя обиду. Ну и чтобы удержаться от смеха. Судя по результатам ?честного? раздела, её водоизмещение превосходило суперлинкор, в то время как у девчонки оно находилось где-то между тральщиком и торпедным катером. Причём, ближе к последнему. — Нет, конечно! Ты очень… очень… м-мм… — Большая? — Да! То есть, нет! То есть… пф-фф… Ты нарочно, да? — надулась девчонка, сообразив, наконец, что её просто подначивают. Уже не сдерживая улыбку, Хана покачала головой и, забрав у неё нож, аккуратно разделила десерт на равные части. — Вообще-то, ты в полтора раза больше в эквиваленте, — шмыгнула девчонка носом. — Тридцать тысяч, против моих двадцати. — Тридцать одна, против двадцати четырёх, — поправила Хана. — Пф-фф… — Возмущённо посопев, девчонка выгрузила свою часть на картонную тарелку. Покосившись на неё, Хана ещё раз качнула головой и принялась за свою. Десерт оказался несколько непривычным — нежно-сливочный с чуть горьковатым привкусом кофе… — Вкусно, — признала она, отправляя в рот последний кусочек. — Ага, ничего так, — кивнула девчонка. Затем, повертела ложку, ехидно сверкнула глазами… и её розовый язычок ме-едленно прошёлся по белому пластику, снимая с него остатки крема. Хана торопливо отвела взгляд. Было в этом казалось бы простом действии что-то такое… непристойное и в то же время притягательное. Несносная девчонка тихо хихикнула.
— У меня минералка есть, будешь? — Буду. Прохладная вода пришлась в самый раз, сгоняя со щёк непрошеный румянец. Собрав мусор в пакет, девчонка повозилась, устраиваясь поудобнее, и, обняв колени руками, задумчиво уставилась на поднимающийся над горизонтом ярко-красный шарик солнца. Повисла тишина. Но не тягостная, когда лихорадочно соображаешь, чтобы такое сказать, а словно бы естественная. Когда слов и не нужно. Хана покосилась на девчонку, неожиданно вспомнив прочитанное когда-то: ?Близкий друг — это тот, с которым можно разделить не только беседу, но и молчание?. Оказывается, с этой малолеткой действительно — можно. Вот она, сидит рядом, смотрит на залив, о чём-то думает. — Странно, — всё же нарушила тишину Хана. — Всю жизнь прожила у моря, а рассвет в первый раз встречаю. Дома постоянно времени не было, здесь… тоже как-то. Распорядок, занятия… — Неужели, ни разу из расположения не сбегала? — Нет! Девчонка недоверчиво сощурилась, Хана замялась, разрываясь между честностью и репутацией. Победила честность. — Ну… один раз.
— Феечек посмотреть? — девчонка расплылась в улыбке, а Хана отчаянно покраснела. Байку о том, что в первую ночь месяца феечки выходят из Боевых форм и собираются на своё особое феечное совещание под ?страшным секретом? рассказывали младшим третьекурсницы. Рассказывали, а потом устраивали засады и пугали крадущуюся к арсеналу малышню. Глупая… традиция. — А ты, скажешь — не ходила?
Девчонка неопределённо дёрнула плечом: — Нет, когда наши собирались, я на губе сидела. — А тогда за что? — Первый раз с инструктором по стрелковой поцапалась. — Спорить с преподавателями недопустимо! — Он — ваш преподаватель. У меня нет артиллерии. — Всё равно! — Хана, давай не будем. Пожалуйста. Хотя бы сейчас. Хана вздохнула. Конечно, хорошо бы вправить этой кильке мозги, доходчиво объяснить, что нельзя спорить со старшими… Но сейчас… Дующий с моря ветер посвежел, и она зябко передернула плечами. Вообще-то канмусу спокойно переносили холод и могли неделями находиться даже в северных морях, но у неё утренняя свежесть всегда вызывала озноб, словно столь смешной перепад температур был действительно ощутимым. Она даже к медикам обращалась, но те никаких отклонений не нашли. — Замёрзла? — встрепенулась девчонка. — Нет, это психосоматическое, — недовольно буркнула она. — Врачи говорят, — осталось от человеческой жизни. — Хм… — девчонка быстро стянула с себя толстовку и накинула ей на плечи. — Так лучше? — А ты? — Тогда, так… — девчонка скользнула к ней под бок, прижавшись всем телом. Стало тепло. Скорее даже жарко. Вот как это у неё получается?! — Знаешь, а ведь у меня были планы на это свидание… — протянула девчонка задумчиво. — Планы? — Ага. Пофлиртовать там, рассказать пару умеренно непристойных анекдотов, придвинуться поближе, как бы невзначай положить руку тебе на коленку… Ну, знаешь же, как парни обычно делают. — У меня не было… настолько знакомых парней, — буркнула Хана, чувствуя, как лицо заливает краска. — Серьёзно? — девчонка даже голову подняла, глядя на неё удивлёнными глазами. — А у тебя что, уже были? — Хана с вызовом вскинула подбородок. — Э-ээ… — девчонка замерла, пару раз растерянно хлопнула ресницами, как-то неуверенно склонила голову набок, словно прислушиваясь к себе, и чуть беспомощно пожала плечами. — Я… не помню. Разом утратив боевой настрой, — это же надо было забыть, что у этой первокурсницы с человеческой памятью проблемы, — Хана виновато коснулась её руки.
— Извини. — Да ладно, какая теперь разница. Мальчиков-канмусу всё равно нет. И не будет. Даже если появятся. — Почему не будет, даже если появятся?! — поразилась Хана. — Потому что планета Земля не такая уж большая. А если мы ещё размножаться начнём… — Я не понимаю, какая тут связь? Девчонка укоризненно вздохнула, повертела головой, словно что-то выискивая… — Хиэй… скажи, если сейчас с вон той вышки по нам из крупняка влупят, что будет? Хана обернулась, смерила взглядом расстояние — полтора кабельтовых — раздражённо пожала плечами. — Ничего. Ну в самом деле, обстреливать из пулемёта, пусть даже крупнокалиберного, линейный крейсер… Это же всё равно, что в тигра жёванной бумагой плеваться. — Угу, — покивала девчонка. — Хотя… если из КПВТ — мне синяков наставит. — Бронебойно-зажигательными разве что… — с некоторым сомнением протянула Хана, вспоминая схему бронирования в её карточке. — И что с того? — А то, что от человека после попадания пули калибром четырнадцать мэ-мэ остаются только сапоги и каска, с тем, что в них было одето. Остальное разлетается тонким слоем по окружающему ландшафту. — Я всё равно не понимаю. — Чёрт, время! — вскочив на ноги, девчонка протянула ей руку. — Пошли, подъём через полчаса. — Ты не ответила, — раздражённо заметила Хана, так же поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Почему у нас мальчиков не будет? Девчонка тяжело вздохнула, наградила её ещё одним укоризненным взглядом… — Но это же просто: нет мальчиков — нет детей. Людям не нужны конкуренты. Особенно, такие, как мы.