Апокалипсис сегодня (2/2)

Ничего. То есть вообще ничего такого. На небольшом пустыре в отдалении от дороги расположились двумя кольцами десятка три возов. Ну чисто караван на ночь лагерем встал. Если бы не вопли, доносящиеся из-за скал, я бы в это даже поверил.

Что обидно, нужная информация у меня уже была. Но большого значения я ей не придал – уже загребал не добытые трофеи и распределял неполученные уровни. А ведь стоило вспомнить, что джакалы – кочевой народ. Очень-очень кочевой. Много добра за собой по пустыне не потаскаешь, да и не на чем его особо таскать. Даже если найдёшь животину, хрен ты её прокормишь. Вот и ходят дикари налегке. Всё своё ношу с собой или типа того. Но как тогда нести награбленное? Это с золотом да с самоцветами хорошо – их на каждого много не надо. А провиант? Вооружённый воин много не поднимет, а ведь кормить надо не только себя, но и женщин с детьми. Пускай племя и ходит в набег почти полным составом, пускай две трети орды полягут под стенами – для того чтобы утащить хоть какое-нибудь мало-мальски значимое количество добычи выжившим попросту не хватит грузоподъёмности. Если не подойти к проблеме с умом. Наверное, мне пора перестать недооценивать примитивные культуры. Да, таблицы умножения они не знают и подтираются лопухом (или что тут в Стигии растёт?), однако это не мешает им решать поставленные задачи. Нужен транспорт? Не вопрос, сделаем, руки есть, материал тоже найдётся. Некому тянуть? Вон, пускай ветер тянет, у него дури много, на всех с запасом хватит. Речь, если вы не поняли, идёт о сухопутных парусниках. Вот уж не знаю, как и с помощью какой матери джакалы их собирают, да только работает эта рухлядь вполне себе неплохо. Стоя на кривоватых колёсах, они довольно бодро ходят по песку, пусть и рискуют развалиться на каждом крутом подъёме. Помогают им в этом деле косые паруса на поворотной мачте и приделанные сбоку полозья. Одной такой повозки с лихвой хватает на две дюжины взрослых воинов со всеми их вещами и вооружением или на груз для сорока-пятидесяти человек.

Армия под стены какого размера пришла? Пятнадцать тысяч? Это, получается, почти три сотни ?кораблей?. В лагере и пятой части от этого числа не набралось бы. Впрочем, если вспомнить об ожидаемых потерях, то это даже логично – нет смысла тащить с собой ношу мертвецов. Вряд ли сами джакалы этого не понимали, уж не с их подлючей натурой так точно. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь в том, что набеги это не сколько способ разжиться провизией и богатством, сколько возможность снизить возросшую численность. В пустыне и так жрать нечего, если же в это уравнение добавить активно плодящихся джакалов, то становится совсем туго. Можно, конечно, резать друг друга, вот только прибытка с этого никакого не будет. Гораздо выгоднее напасть на кого-то постороннего. Кого-то сильного, богатого и способного дать отпор. Ёбаные лемминги. Что ж, поможем им в этом нелёгком деле. Проникнуть в лагерь оказалось труднее, чем я ожидал, и далеко не с первой попытки. Джакалы ночным зрением не обладают, это факт. Проблема в том, что я им не обладаю тоже. С другой стороны, у меня есть читерное обнаружение жизни, довольно точно указывающее местоположение каждого возможного врага. По моим прикидкам, их примерная численность колеблется где-то между пятью и шестью десятками. Маловато, но не удивительно. Этого количества вполне достаточно, чтобы справиться с неожиданной неприятностью, тем более что полноценной атаки никто и не ждёт – удобное местоположение города имело не только плюсы, но и минусы, например невозможность обходных манёвров и внезапных тыловых контратак. Так что кое-какое преимущество у них всё-таки было.

Что интересно, оставленная в лагере охрана состояла в основном из штрафников; матёрых же воинов едва ли десяток наберётся. Все ?чоткие? пацаны сейчас лезли на стены, справедливо рассчитывая урвать большую долю добычи, здесь же остались лишь личные телохранители колдунов, да слишком ценные, чтобы их пустить в расход, ?косячники?. Как я уже сказал раньше, ?корабли? свои они выставили кольцами, обеспечивая какую-никакую защиту. Да, парусные телеги, это совсем не крепостные стены, и проходов между ними осталось достаточно, однако их все либо караулили, либо перекрыли. Но и сами они совсем не маленькие – борта были метра три высотой. Я обошёл лагерь кругом, но свободного лаза так и не нашёл – у каждого из имеющихся выходов стояло минимум трое стражей, а палубы яхт охраняли метатели дротиков.

Так и что же мне делать? Штурмовать в лоб? Нет уж, мало того, что это рискованно, так я ещё и внимание колдуна гарантированно привлеку. А ну как приласкают чем? Так и коньки откинуть недолго. Устроить отвлечение, а самому проскользнуть внутрь? Как вариант, вот только шакалоголовые не идиоты, и на ?шум в кустах? либо не пойдут, либо пойдут, но толпой – неизвестно даже что хуже. Может, стоит попробовать перелезть поверху? Покрутив эту мысль в голове, отбросил и её тоже. Скал, с которых можно было бы перепрыгнуть на мачту или такелаж поблизости нет, да и ненадёжные они – не ровен час прямо подо мной что-то обломится.

Минуты текли одна за другой, а ответ всё не находился. За скрытность свою я не боялся. Крупный булыжник скрывал меня от случайных взглядов, а сам я из-за него не высовывался – глядел прямо сквозь толщу камня. К тому же мне снова начала подыгрывать ловкость: пусть я и не стал мастером скрытности, но равновесия в темноте не терял и где попало не спотыкался. Броню же свою, после долгого размышления, решил снять – в свалке она не поможет, а вот выдать может с гарантией. В конце концов, ?не звенит? и ?почти не звенит? – совсем не одно и то же. Найти решение мне удалось уже ближе к утру, когда небо начало светлеть, а над горизонтом показался багряный солнечный ореол. Каким образом я проник внутрь? Сделав подкоп.

Прямо как Тим Робинс в его лучшие годы. Выждав, когда дозорный в очередной раз отведёт от меня взгляд и пойдёт по палубе дальше, я быстро двинулся к укреплению. Чтобы не оставлять следов, наступать старался не на песок, а на камни, благо здесь их валялось великое множество. Стремительным шагом я преодолел полосу открытого пространства и, уперевшись в тёплую древесину руками, быстро скользнул под днище корабля. Тот довольно плотно сидел на песке, но, всё же, не погрузился в него основательно. Неровный, вытесанный из цельного куска дерева киль зарывался в насыпь где-то на локоть в глубину. И меня это более чем устраивало. Я не боялся привлечь внимание шорохами – доносящиеся отзвуки битвы неплохо маскировали мою возню. А вот песок, что потребуется куда-то девать, был гораздо более проблематичным фактором. Ответ подсказал уже упомянутый мною американец, поэтому алгоритм работы был выработан достаточно быстро. 1) Выгрести из-под корабля максимально большую кучу песка. 2) Загрузить её в инвентарь. 3) Имитируя землеройку продвинуться чуть дальше. 4) Повторить шаги с первого по третий несколько десятков раз. 5) ... 6) Профит! Чувствовал себя то ли кротом, то ли земляным червём. Работа неблагодарная, ну да что уж там, потерплю, в конце концов, подставлять задницу под копья мне хочется ещё меньше. Да, стражу, так или иначе, придётся выводить из строя, но сделать это изнутри лагеря будет несоизмеримо легче, чем снаружи – изнутри атаки никто не ждёт. А ещё где-то в центре прячется тот умелец, что сейчас методично гробит остатки обороны Сетета. Тот, из-за кого я, собственно, и сунул голову в пасть дремлющему льву. Выбравшись на той стороне, я снова поблагодарил Фортуну. Ну а как же иначе, ведь именно мне она улыбалась сегодня чаще, чем всем остальным конкурсантам. Нора моя удачно спряталась между двумя пригорками, а спереди её ещё и опущенным трапом прикрыло. Тесновато, зато со стороны и не видно почти. Если не повезёт, смогу уйти тем же способом, вот только не слишком быстро – ?нырять? под киль придётся секунд на тридцать как минимум. Казалось, все факторы играют мне на руку. Солнце ещё не встало, обеспечивая достаточное количество теней. Воины устали и немного расслабились – у них, в отличие от меня, не было под рукой магического стимулятора. Мягкий песок глушил мои шаги, позволяя подбираться к часовым незамеченным, а высокая ловкость и даруемая ею координация безошибочно направляли зажатый в руке кинжал прямо в нужную мне уязвимую точку. И это была не сонная артерия. Да, такая рана была бы смертельна. Вот только крови из неё прольётся немеряно. Да и не был я настолько уверен в своих навыках, чтобы брать шакалов в захват – преимущество в ловкости, это, конечно, хорошо но на их стороне была сила, опыт и мастерство. Поэтому целью моей атаки стал затылок – вбитое в позвоночник лезвие надёжно перерубает спинной мозг, гарантируя недвижимость захваченного врасплох врага. Даже если не умрёт, сопротивляться точно не сможет. Я бы им вообще шеи посворачивал нахрен, но на такое силы пока не хватало. Пришлось выезжать на скорости и точности ударов, правда тут снова всплыла уже знакомая мне проблема, о которой я не устаю повторять – жизнь, это не грёбаная рпг. Убивать часовых не так легко, как убеждают нас стелс-игры; десяток трупов подряд в один стог не спрячешь. А шакалы, недосчитавшись товарища, мигом поднимут тревогу, медным тазом накрыв мои наполеоновские планы. Была у меня задумка выдавать мёртвых за живых, ну там к мачте их прислонять, о бортик опирать – типа отдохнуть присели, да только нихрена это не сработало. Даже мне с первого взгляда виден обман, не то, что опытным воинам. Оставалось только действовать на опережение. Никогда не любил миссии на время. Тем более такие, в каких таймера перед глазами нет и подгореть может в любую секунду. Я понятия не имел, когда бдительный налётчик найдёт кого-то из убитых. Я не знал, будет ли мне везти и дальше или следующая жертва сама натянет меня на копьё (и хорошо если боевое). Чёрт, я даже не отбрасывал возможности, что кто-то вернётся с поля боя, а ведь такое тоже могло случиться. Приходилось спешить, и чем дальше, тем сильнее подгоняло время. Каждый новый труп, это дополнительный процент к вероятности моего обнаружения, а значит действовать приходилось ещё быстрее, тем самым усложняя себе задачу. Словно меня заперли в безумной самозакручивающейся спирали. Чувствовал ли я что-то, убивая это зверьё? Стыд? Страх? Раскаяние? И нет, и да. Отвращения как такового не было, как и брезгливости, благо ночью уже достаточно насмотрелся на этих ублюдков, да и памяти Каллисто было, что подкинуть для размышлений. Нечеловеческая внешность тоже играла мне на руку, позволяя притвориться, что это и не разумные вовсе, а звери или даже боты, облачённые в плоть. Но вот чего хватало, так это азарта. Разогнанная адреналином и заклинаниями кровь бурлила в венах, толкая на подвиги. Мне было почти физически тяжело выжидать, пока цель отвернётся – настолько давил на мозги коктейль из гормонов и магии. Если выживу, стоит учесть и больше не совершать подобных ошибок.

Что бы ни творилось в душе – голова должна оставаться холодной. А вообще это чем-то напоминало игру в сапёра. Сначала ты убираешь самые простые ?мины? – те, которые никто не видит. Затем ?разминируешь? варианты потяжелее – те, что раньше не были доступны, но лишившись (не без твоей помощи) пригляда и прикрытия, стали уязвимы для внезапной атаки. И в конце занимаешься самыми сложными случаями – как правило это двойки или дозорные, стоящие на хорошо просматривающихся местах.

Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что ассасинил я голышом. Броня, как уже упоминал, немного звенела, выдавая моё присутствие. ?Мечту Шахерезады? было попросту жалко, да и польза от неё в бою нулевая. Плащ же мешался и путался под ногами. Вот и вышло, что из одежды у меня один кинжал, да бинты на руках. Постепенно лагерь пустел. Не весь – только окраина. За второе кольцо, – туда, где творилась волшба, – я не совался, решив сначала разобраться с второстепенными целями. Когда дело дойдёт до магической дуэли, даже один единственный воин может встать между победой и мной. Уж лучше я разберусь с ними сейчас, чем под градом проклятий и боевых заклинаний. Не знаю, каким чудом, но работу свою я закончил, так тревоги и не подняв. Под конец, правда, чересчур осмелел и увлёкся, потеряв осторожность, за что почти поплатился жизнью. Один из воинов что-то почувствовал и чуть не насадил меня на припрятанный в меховом поясе кинжал. Повезло, что успел извернуться и сам резанул его по горлу, не иначе как с перепугу одним ударом вскрыв плотную шкуру. Остановившись и переведя дух, я промочил горло прихваченной из дома водой. Солнце уже поднялось над горизонтом и на улице становилось непозволительно светло. Я не знал, сколько у меня и у осаждённого города осталось времени, а потому следовало поторопиться.

Впереди меня ждал первый в моей жизни опциональный босс.━══════╗?╔══════━ Человеческие жертвоприношения – средство, конечно, хорошее, вот только не настолько могущественное, как приписывает им молва. Нет, для разовой подпитки заклинания или ритуала они подходят просто превосходно. Для закрепления чар, выстроенных на страданиях и боли, тоже. Для некромантии годятся – по очевидным причинам. Но остальное? К величайшему огорчению магов и жрецов, большинство людей просто не несут в себе достаточного концептуального или мистического веса. В глазах жестокого мира, человеческая жизнь просто-напросто слишком дешева, то-то и всего. Безусловно, количество компенсирует качество, вот только это количество ещё надо где-то собрать. Отлаженный механизм поставки рабов или военнопленных есть не у каждого государства, не то, что у отдельных фракций или частных лиц. Но даже так, пытаться создать таким способом долговечные чары или могущественный артефакт, это всё равно, что покупая дорогое авто, попробовать расплатиться ведром рублёвых монет. Процесс долгий, муторный и абсолютно неэффективный. Хотя, учитывая масштабы задачи, чтобы вместить в себя назначенную плату, понадобилось не ведро даже, а целый бассейн. Тысячи и тысячи жертв – ради одного единственного деяния. Второй вариант – использовать магически одарённые жертвы. Это, конечно, совсем другое дело. Один единственный жрец или маг несоизмеримо ценнее даже сотни обычных воинов. Заколоть десяток другой на алтаре – и уже можно говорить о достойном результате. Вот только маги по пустыне табунами не бегают. А жрецы и вовсе туда не лезут. Зачем, если им и в городах неплохо живётся? Да и не всегда удаётся провести грань между действительно чего-то стоящими колдунами и разного рода ?деревенскими бабками?. Приходится выкручиваться и искать компромиссы. Джакалы выкрутились, да так, что только диву даёшься. Решение у них под стать их шакальей натуре – подлое, жестокое и до крайности эффективное. Но это я забегаю вперёд. Сейчас, притаившись за бортом одного из парусников, я наблюдал за разворачивающимся в центре лагеря пиздецом. Понять, что же я вижу перед собой, удалось далеко не сразу. Каллисто о подобном даже не слышала, лишь встретила пару скользких упоминаний в архивах; моя же чуйка и вовсе молчала. Только настойчиво просила убраться подобру-поздорову. С расчётами я ошибся – колдун у джакалов имелся всего лишь один. Сгорбленный и дряхлый, опирающийся на резной посох старик с совершенно выцветшей от долгих лет и песчаной пыли шерстью. Тело его покрывали истрёпанные лохмотья и множество костяных амулетов, собранных в импровизированные браслеты и бусы. Лица этого повидавшего воистину многое существа видно не было – его закрывал выбеленный солнцем лошадиный череп и надвинутый на него простой бурый капюшон. Остальные жизненные ?сигналы? принадлежали паре прислужников и десятку охраны. От своих сородичей они отличались как могучим ростом, так и дорогим и – вы только подумайте – единообразным снаряжением. Но при всём при этом, сии элитные воины, несмотря на подавляющее физическое и численное превосходство, вели себя с колдуном предельно осторожно, стараясь даже не смотреть лишний раз в его сторону.

В данный момент колдун стоял на помосте прямо перед огромным котлом, завывая речитатив на гортанном нечеловеческом языке. В левой руке он держал кривой, зазубренный кинжал, выкованный из грубой бронзы; правой же удерживал пленника – молодого, но истощённого пленом мужчину. Слова складывались в рифмы, рифмы в строки, а над стоянкой медленно сгущалось облако концентрированной магии. Однако внимание моё привлёк отнюдь не колдун и не его заклинания. Я во все глаза уставился на котёл, вылепленный из костей и заполненный кипящей кровью. Попав в Хайборию я успел повидать некоторое дерьмо. Меня пиздила грёбаная нежить. Меня трахнула тысячелетняя мумия. Меня чуть не порешила банда полудиких недозверей – тех самых, что я вырезал несколько минут назад. Но этот ебучий котёл берёт первый приз. Он был большим – достаточного размера, чтобы внутри могло поместиться несколько человек. Под днищем его недобро пылал тёмно-багровый костёр, чьё пламя лениво облизывало стенки из слитых воедино костей. Позвоночники, рёбра, руки и ноги срастались друг с другом, надёжно удерживая в себе бурлящую массу, и пускай между ними было огромное количество щелей, но, ни одной капли крови мимо не пролилось. Вместо этого она сочилась через глазницы множества черепов, оставляя на костях багряные несмываемые потёки.

Сверху же кровь яростно кипела, брызгая и взрываясь фонтанами капель. Кровавая масса качалась из стороны в сторону, словно пытаясь вырваться на волю. Она извивалась, складываясь в кольца и петли, выгибалась горбами, ярилась, но не оставляла попыток перехлестнуть через край.

Напрасно. Что-то не давало ей это сделать, удерживая жуткое варево внутри не менее кошмарного сосуда. Но знаете, какая деталь потрясла меня сильнее всего? Среди костяков, образующих стенки котла, не нашлось бы ни одного человеческого. Только и исключительно останки джакалов. Действительно, в пустыне лишних магов не было и не найдётся... но они есть в самой орде. Пусть даже одарённым окажется каждый тысячный – для одного творения этого более чем достаточное число. Неизвестно, когда точно идея этого нечестивого артефакта была ниспослана Сетом верховному колдуну шакальего племени, но он умудрился пустить под нож всех, до кого смог дотянуться. Это были и его конкуренты, и его ученики, да даже просто подвернувшиеся под руку неудачники. Так или иначе, но работа была завершена, обеспечив могущественную поддержку как орде в целом, так и ему в частности. А ещё спустя множество лет этот ?гений? сам угодил в котёл. Такова нечестивая традиция колдунов шакальего племени. Таково повеление Сета. Когда жизнь очередного избранника близится к завершению, его заживо сваривают в ритуальном котле. Тело его сплетается с телами предшественников, магия усиливает магию котла, душа же уходит во владения Господина Песков, но только в том случае, если при жизни её владелец был праведен, верен и... достаточно успешен. Души всех остальных котёл не покидают вовсе. Слабаки, неудачники, усомнившиеся – все они и по сей день кипят в этой проклятой крови. Стоит оступиться хотя бы раз и джакалы недрогнувшей рукой обрекут соплеменника на вечность мучений. Он будет погружен в бесконечную агонию, обречённый до конца времён истекать обессиленной злобой и неисчерпаемой ненавистью ко всему белому свету. Но более всех остальных, пленники котла ненавидят своих бывших соплеменников. Тех, кто остался цел. Тех, кто всё ещё жив. Тех, кому нет нужды терпеть эту адову пытку изо дня в день на протяжении уже многих и многих десятилетий. Впитав в себя боль и злобу многочисленных жертв, котёл стал самым настоящим генератором маны, такой же лютой и неуправляемой, какими были её недобровольные доноры. Единственным, кто способен сохранить это творение безумного гения под контролем, является верховный колдун, удерживающий в руках нити управляющих заклинаний. Те слова и строки, что были высечены на костях каждой из жертв, обеспечивают повиновение их душ, а ритуальный нож, передаваемый из поколения в поколение, служит им и направляющей дланью и наказующей плетью. Пока я созерцал это творение сумрачного гения, события не стояли на месте. Бесцеремонно вздёрнув мужчину на ноги, колдун одним резким ударом вскрыл ему горло, чтобы тут же столкнуть ещё живого пленника в обезумевший водоворот крови. Стоило телу коснуться поверхности, как десятки рук поднялись из глубины и вцепились в его плоть, терзая и клочьями вырывая её. Они метались и двигались под натянутым алым полотном, не в силах разорвать его и вырваться наружу. Гладь то и дело искажалась, изламывалась, принимая форму слепо хватающих воздух конечностей или распахнутых в мучительном вое пастей. Но вот тело истаяло, а каждая его частичка растворилась, превращаясь в чистую силу. Множество капель медленно воспарили над котлом, собираясь сначала в небольшие комочки, затем в напоминающие амёбы аморфные облачка, чтобы, в конце концов, слиться единой непрозрачной сферой, яркой и вздрагивающей, то и дело покрывающейся мелкой рябью. В неё была заточена душа принесённого в жертву бедолаги. И пока она не исполнит предписанную ей роль, пока не поразит назначенную колдуном цель, ей не видать свободы. Один пасс, и сфера живой крови срывается с места, уносясь в сторону города. А помощники колдуна уже успели распахнуть клетку с рабами, вытащив оттуда новую жертву. В этот раз ею оказалась женщина. На теле рабыни не было ни одежды, ни ран, но она казалась ужасно истощённой и с явным трудом сохраняла сознание. Женщина дёрнулась, попробовав вырваться из когтистых рук тюремщиков, но безуспешно – ослабленный голодом и длительным заточением организм не смог выдержать даже самого небольшого усилия. Женщина попыталась снова, но идущий позади джакал подавил сопротивление, без колебаний ударив её по затылку. Подхватив пленницу под руки, он и его товарищ поволокли безвольное тело на помост.

Колдун не удостоил новую батарейку и взглядом. Всё его внимание было сосредоточено на поддержании управляющих чар. Как это всегда бывало, вкусив плоти жертв, котёл будто очнулся от спячки и преисполнился голода. Его жажда распалялась всё сильнее и сильнее, делая заклинания могущественнее, но и опаснее. Сейчас колдун не рискнул бы сцеживать из котла кровь, чтобы сварить из неё эликсир, делающий воинов бесстрашными и неудержимыми в бою. Теперь, когда пробудившиеся духи предков разгорячились, даже приближаться к ним было бы величайшей глупостью. Но это от него теперь и не требуется. Ведь готовясь к набегу, побитый жизнью старик учёл воистину всё. Время, когда нападение будет неожиданным для защитников города. Место, где их атака нанесёт наибольший ущерб. Волю богов, а в особенности молчаливое одобрение Господина Пустынь и Хозяйки Удовольствий, уже давно имевших зуб на прячущихся за стенами отщепенцев. Он предусмотрел даже те сюрпризы, что жалкие люди бросили им в лицо, безжалостно сломав хребет сопротивления. Он предусмотрел всё... кроме одной припизднутой ведьмы, решившей срубить бабла и опыта нахаляву. Поэтому комок воздуха, прилетевший старому опытному колдуну в спину, стал для него настоящей неожиданностью. Ничего особенного. Просто ?Лезвие ветра?, из которого вычеркнули непосредственно лезвие, заменив его иероглифом ладони. То, что должно было быть рассекающим остриём, стало повергающей наземь булавой, и потому покрытое своей и чужими шкурами тело, оказалось переброшено через бортик котла, и угодило туда, куда минуту назад отправился один из множества пленников. Наверное, ведьме стоило лучше обдумать свои действия. Ведь впервые тот, кто сдерживал души мёртвых колдунов и шаманов, был принесён им же в жертву без проведения длительных ритуалов и соблюдения всех мер предосторожности. И надо такому случиться, что именно в этот момент бог, способный предотвратить катастрофу, был занят отвлечением конкурентов от устроенной его последователями резни. Сотни душ взревели в торжествующем вое. Кровь, заточённая в котле, сжалась, а затем рванула во все стороны сразу. Скелетные бортики надсадно скрипнули, затрещали, а затем взорвались костяным крошевом, выпуская на свободу тех, кто истово ненавидели весь этот мир и всех живых в нём.

Над дымящимися и истаивающими осколками поднималось аморфное нечто посмотрело на меня.