Мегалинкор которого не было (1/2)

Да когда же эти коридоры закончатся, а? Меня уже минут пять под руки ведут через плохо освещённые казематы и длиннющие тоннели этого сраного бункера, где изредка попадаются массивные запертые гермодвери.На военный бункер это не похоже — планировка слишком странная. На гражданский тоже, потому что ни в каком бункере для условных граждан не станут делать такие длинные туннели, освещённые не бог весть как, да ещё и с гермодверями через каждые метров сто.— Эй, мужики, долго там ещё до профессора? — спросил я, не выдержав такой тишины.— Тебя это не касается, сорок пятый. — грубо ответил впереди идущий спецназовец.Сорок пятый? Это он меня так назвал? Отвечать больше некому, так что скорее всего это я. Только вот какой ещё нахрен "сорок пятый"?!— Эй, у меня вообще-то... — начал я, но, резко остановившийся солдат, развернувшись, со всего размаху заехал прикладом своего АК-74 прямо по бронированному шлему. —... имя есть, тупое ты животное! — добавил я после удара, не получив вообще никакого урона. Это обстоятельство и нагнетающая внутри злость начали придавать мне всё больше и больше уверенности.

— Какого... — успел только произнести солдат, когда я в одно движение силой выпутал свои руки, после чего из рук военнослужащего был вырван его автомат, который в свою очередь с громким треском был разломан на две части в районе ствольной коробки.— Дерьмо! Огонь разрешаю! — воскликнул отпрыгнувший от меня спецназовец, хватаясь за кобуру с пистолетом.Только успел я осмыслить сказанное, как помещение заполнил грохот автоматных очередей. Зажмурившись от такой внезапности, я почувствовал лёгкие толчки по всей спине, словно тебя легонько по спине бьют, чтобы что-то спросить или просто поздороваться.

Открыв глаза, моему взору предстала картина... натурального расстрела. Солдат, стоявший передо мной, стрелял в меня уже из своего ПМ-а. Чуть повернув голову вправо, заметил двух автоматчиков, разряжающих в мою броню магазины своих АК-74. Только сейчас до меня дошло, что эти пули для меня безвредны. Просто... нет слов.Не став более раздумывать, я, как завещал батя-крановщик, прописал первому попавшемуся под руку солдату, что называется, "в бубен".— Фу, бл*ть, это... кровь? — проговорил я, стерев с визора шлема какую-то тёмную жидкость. Переведу взгляд с визора на окружающую действительность, я обнаружил... солдата. Поправка, безголового солдата.

Передо мной на полу валялось тело в военной форме, о голове которого напоминала лишь разбрызганная по помещению кровь и лежащее в стороне сплющенное нечто серо-красного цвета... голова.— П*здец, четвёртого убили! Отступаем, все назад! — среагировал на моё вопиющее действие командир всей это группы, бросившись вместе с остальными куда-то вглубь коридора.— Стоять, суки, я ещё не закончил! — крикнул я вдогонку, попытавшись побежать вслед за удирающими, однако чёртовы корабельные "коньки" не позволили мне это сделать, заставив в очередной раз поцеловать своим шлемом на этот раз бетонный пол.Поднявшись кое-как на ноги, ухватившись попутно за стену, я принялся думать, как их вообще снять. Знаю же ведь, что эти... канмусу не ходят 24 на 7 в своём металлоломе. Они его как-то убирают в своё под пространство или что там у них, чтобы нормально передвигаться по земле и вообще занимать ровно столько места, сколько положено существу женского пола в возрасте от шести до двадцати пяти лет. Это ведь не огромные боевые корабли, которые нужно в ещё более огромных доках держать, для условных двадцати девушек хватит и одного двухэтажного общежития не самого большого размера. Раз уж я также имею свой обвес, свою шизофрению, рассказывающую мне о морской жизни и физическую силу, подобную духам, то и некоторые аспекты должны работать, как у них.— Давай, соберись, тебе ведь просто нужно убрать часть своего обвеса куда-то там в задницу Колчака. И... раз! — проговорил я, представляя, что снимаю с себя те самые коньки и припаянные к броне на плечах лафеты.На секунду закрыв глаза, я вдруг почувствовал, что часть меня... нет, не исчезла, просто находитсягде-то рядом. Вот как у всяких там верующих ангел-хранитель находится всегда за правым... ну или левым плечом, также и у меня. Части обвеса "где-то там", а где именно — непонятно.

Открыв свои очи разноцветные, я увидел, что исчез только левый конёк и правый лафет. Ладно, раз времени и так в обрез — выбираться отсюда надо и поскорее — побежим так. Всяко лучше, чем сразу в двух коньках бежать.*цок-цок-цок*Эхом отдавался стук единственного килеобразного конька в тёмном коридоре, освещенном лишь маленькими лампами накаливания, расположенных за металлическим каркасом безопасности. Труп решил не трогать и оставить, как есть. Сейчас не время думать о морали или паниковать. Главное для меня сейчас — выбраться из этого, комплекса... или хотя бы поговорить с этим мифическим профессором.— Блин, чё ж ты не убираешься, зараза такая? — негодовал я, посматривая на болтающийся на военном ремне пулемёт. Бежать с ним дико неудобно, особенно когда ты хромой на одну ногу, а убрать его тупо не получается. Вот не хочет его забирать туда же, куда коньки с лафетом, и баста. С чем это связанно — в душе не чаю, но бесит изрядно.В это же время в кабинете профессора— В смысле он бежит сюда?! Дебилы, а автоматы со спец боеприпасами вам голубей пугать даны?! Как это "броня не пробивается"?! Я лично удостоверился в том, что врождённую броню канмусу они игнорируют! Сегментарная броня, говоришь... да, возможно. В общем, ведите его ко мне... да, я уверен. С ним всяко лучше поговорить, чем, бл*ть, прикладом в лицо за любой вопрос бить! — проговорил профессор в свой телефон, после чего положил трубку красного служебного телефона. Устало протерев переносицу, старый человек грузно уселся на стул, стоящий рядом с его рабочим столом, заваленным разнообразными тетрадями с расчётами.

— Что, Владимир Палыч, группа подавления упустила сорок пятого? — с большой долей сарказма спросил стоящий в дверях ассистент.

Громко, словно сам Дарт Вейдер, вздохнув, профессор, безо всякого сарказма ответил.

— И ведь не просто упустили, нет! Эти кретины сначала ударили его прикладом по голове за вполне логичный вопрос, мол, куда его ведут, так ещё и умудрились одного из своих потерять! Воистину, просто сказочные кретины! Они бы его ещё в наручники заковали и мешок на голову натянули!

— Тогда вы решили просто поговорить с ним? Это... нет, понятно, что небезопасно, но вы точно не хотите сначала провести общую эвакуацию персонала? — спросил в ответ ассистент в своём извечном белом халате, выстиранном настолько хорошо, что при хорошем освещении в нём можно было увидеть девственность французской куртизанки.

— Понятное дело, что я подвергаю риску весь персонал базы. Просто при продвижении к выходу есть риск нарваться на него, а что у раздражённого канмусу в голове, которую люди недавно прикладом огрели, одному лишь богу известно. Лучше уж я попробую с ним поговорить, объясню ситуацию и помогу мальчику не сойти с ума от осознания своих способностей. — пояснил профессор, направляясь к вешалке, на которой висел его потертый латаный-перелатаный лабораторный халат, который ему выдали ещё тридцать лет назад во время сдачи на профессорское звание. С тех самых пор он в честь сдачи на это звание носил этот халат везде, где только можно. На работе, на отдыхе, дома и даже иногда спал в нём. Время, конечно, не пощадило этот элемент гардероба, но его по-прежнему не стыдно надеть, ведь бережное отношение сделало своё дело очень хорошо. Максимум белая ткань выцвела, начав покрываться тёмными пятнами от случайно пролитых на неё реактивов.

— Ха, я бы на его месте вас просто прибил. Впрочем, это уже ваше дело. Не я тут главный. — весело сказал ассистент, выходя из комнаты.

— Не ёрничай. Я уже и так на свете немало пожил, а тебе ещё жить и жить. Шутки шутками, а в случае чего вы от него не убежите — он быстрее, сильнее и оружие у него уже есть, пусть и довольно странное. — ответил старик своим повседневно-угрюмым голосом, выходя вслед за молодым человеком в длинный коридор.

POV подопытныйНу наконец-то! Хоть какое-то разнообразие! Спустя ещё несколько минут ходьбы по туннелям, словно крыса какая, я вышел в какое-то большое квадратное помещение с четырьмя дверьми, считая ту, из которой вышел.

— Осталось только выбрать, куда идти... — протянул было я, но внезапно на полуслове мои раздумья прервал шум открытия одной из дверей.

Резко повернув свой кочан в сторону звука, идущего со стороны правой гермодвери. Спустя пару секунд из-за неё показался сухой старичок в поношенном белом халате. Круглые профессорские очки, тёмные брюки и свитер, официальные туфли на ногах. Всё это выдавало в нём интеллигента, взращённого во времена правления всесоюзного "кукурузника" и одновременно любителя стучать ботинком на заседаниях ООН.

Глубокие морщины и оставшиеся только по бокам редкие седые волосы, неожиданно, только украшали направившегося ко мне своей медленной старческой походкой мужчины.

— Я так понимаю, у тебя много вопросов, сорок пятый. — начал дедок, сложив руки за спиной на пояснице. В ответ я решил ничего не говорить и лишь коротко, но отчётливо кивнул головой.

— Понимаю, не каждый день тебя прямо средь бела дня похищают, а потом запирают на месяц в четырёх стенах даже без воды и еды. Впрочем, сейчас это не особо важно, ведь мы с тобой уже встретились. Задавай свои вопросы, а я в свою очередь постараюсь ответить на них как можно понятнее. — продолжил профессор, после чего стал ожидающе смотреть мне прямо в невидимые для него глаза. Жутко на самом деле.

— Кто вы такой и где я нахожусь? Что вообще здесь происходит? — задал я самые главные, пока что лично для меня, вопросы.

Немного замявшись и театрально потерев свой гладкий подбородок, профессор соизволил открыть свой рот.

— Надо же, без оскорблений и истерик, всё как положено. Начнём со знакомства. Меня зовут Владимир Павлович. Можешь звать меня "Владимир Палыч", "профессор" и, если хочешь, "дед", хе-хе-хе. Находишься ты не так уж и далеко от своего прошлого места жительства; это подземная лаборатория военно-морской базы закрытого города Видяево. Что же до всего происходящего вокруг нас... тут уж лучше переместиться в более спокойную обстановку и обговорить все аспекты твоей новой жизни за чашкой чая... хотя ты теперь полу-канмусу и я не знаю, можно ли тебе человеческую еду... в общем, пошли за мной, мальчик. Поговорим в кабинете.

После этого он приглашающе указал на открытую дверь, куда спустя секунду направился сам. Не зная, как реагировать на такое объяснение, я пошёл вслед за ним, буркнув напоследок ему в спину:— Мне вообще-то двадцать четыре.

— А мне восемьдесят три. Пошли уже, парень. — ответил дедок, не оборачиваясь.

***— Сколько-сколько? Пятьсот шестьдесят метров? Семьсот тысяч тонн? Я конечно понимаю, что мы использовали кровь разных классов, но чтобы настолько... — проговорил профессор удивлённо, судорожно запивая своё удивление зелёным горячим чаем.

Всего спустя какие-то три минуты ходьбы по комплексу, мы с дедком зашли в, судя по всему, его рабочий кабинет и одновременно жилую комнату. Большой стол с различными тетрадями и чертежами в одной стороне. Большой кульман с чертежом какого-то монструозного орудия в другой стороне ближе с правой стене. Слева стоит небольшая библиотека с книгами по генетике. Ещё чуть левее от неё стоит стол с различными реактивами. Справа в углу около входа стоит обычная вешалка.

Стены отделаны нейтральными зелёными обоями без каких-либо узоров или рисунков, под потолком на высоте двух метров висит простенькая люстра, освещающая, однако, всю комнату, причём очень качественно.

Однако, сейчас мы сидим за обычным столом на диване и "мило" беседуем. Я пытаюсь не порвать своей бронёй обивку дивана, а профессор в свою очередь старается нейтрально высказываться, чтобы не спровоцировать взрывную реакцию просидевшего месяц в полной принудительной изоляции человека.

— Дед, не юли. П*здеть, извини за моветон, мне сейчас тут хочется меньше всего. Говори, во что меня ввязали, пока я добрый. — ответил я с нажимом, смотря из-под визора прямиком в глаза старика.

— Ладно-ладно, нетерпеливый ты наш. Просто я конечно ожидал, что при смешении крови нескольких классов духов может получиться что-то невообразимое, но, честно, ты очень сильно удивил меня. Броня и скорость с размерами, конечно, хороши, но вот диаметр циркуляции и откровенно среднее ПВО сильно подводят. Впрочем, это можно будет, думаю, исправить... хуже во всяком случае не сделаем. По твоему же делу могу сказать как есть. Ты — главная цель проекта 417, создание канмусу из человека при помощи введения большого количества генетических материалов первых. — пояснил старик, закусывая чай овсяной печенькой.

— Лично твои ожидания мне не интересны. Если уж я являюсь целью вашего проекта, то на кой хер меня надо было держать взаперти без еды, воды и любого контакта с людьми? Не проще ли было объяснить всё с самого начала или хотя бы через дверь изредка говорить, чтобы подопытный не сходил с ума, варясь в своём собственном соку из одиночества, непонятных мутаций и постоянных сильных судорог? Или умные в гору не пойдут, умные построят ещё большую гору и плюнут с неё на предыдущую?

На мои вопросы дед лишь усмехнулся. Не понимаю, что тут смешного? Я, блин, даже человека убить успел за это время и... неужели?

— Вижу, что ты уже понял, мальчик. Скажи, что ты чувствуешь после убийства одного из членов группы подавления, причём убийства довольно жестокого? — спросил ехидно старикан, не убирая свою насмешливую улыбку.

Однако, стоило только мне подумать об этом, как я... просветился, что-ли? Правда ведь, я никогда особо не любил насилие и в школе, и в ВУЗе я постоянно старался избегать стычек с одноклассниками/одногруппниками. Вот не люблю я драки и всё тут. Сейчас... стоит мне задуматься о том, что я убил человека, размозжив его голову одним ударом своего кулака, я... ничего не чувствую. Реально, мне словно абсолютно плевать на это!

— Тут-то и оно. Канмусу по своей натуре очень хладнокровны по отношению ко всем людям, кроме разве что экипажей и своего непосредственного руководства. Опыт своей прошлой жизни и общее безразличие, свойственное любому оружию, делают из канмусу очень опасных личностей, особенно в период формирования обвеса. У них повышается раздражительность, они становятся более агрессивными, словно хищники в брачный сезон. Подпускать к ним людей в этот момент чревато высокими потерями личного состава храмов призыва или таких вот лабораторий. Правда, у оригинальных канмусу — аватар боевых кораблей — этот период занимает максимум неделю, но всё же. Они либо будут сидеть в клетках, пока вся дикость из головы не выветрится, либо, если всё очень запущено, будут приходить такие вот группы подавления, как твоя, и с помощью специальных боеприпасов "усыплять" их, как больных бешенство собак. — ответил профессор на моё многозначительное молчание.