Зверь (1/1)

Громкий писк раздался из-под упавшего дерева и выскочивший наружу комочек светло-серого меха в слепом ужасе заметался по снегу. Почти сразу жерядом выросла еще одна серая тень, накрывшая испуганного зверька. Блеснули острые зубы, писк оборвался, а в следующий мигмолодой волк выпрямился во весь рост, держа в пасти бессильно повисшего зайца.На мгновение он застыл, наслаждась тем, как струится на языке невыносимо вкусная кровь. Казалось, ничто и никто не заставит волка оторваться от трепещещущей во рту плоти, но уже в следующий миг он разжал челюсти, роняядобычу и угрожающе зарычал, взъерошив шерсть.Волк стоял на небольшой поляне,поперек которой лежало упавшее дерево. И там, где его ветвисливались с почти касавшимися земли хвойными лапами, в полумраке вдруг нарисовалась тень- черная, полная скрытойугрозы. Дикимблеском сверкнули глаза и рычание, куда страшнее волчьего,раскатилось по поляне, когда новый зверь метнулся вперед.Два хищника, метнувшись навстречу друг другу, сшиблись, скрутились в клубок черно-серого меха, рыча и терзая соперника страшными клыками. Но вот хрустнула перегрызенная кость, рычание сменил жалобный визг и молодой волк, отчаянным рывком вывернувлись из под навалившегося на него тела, на трех лапах кинулся в сторону леса, поджимая покалеченнуючетвертую. Однакодалеко уйти ему не удалось: победитель одним прыжком раскрыл расстояние между ними, сбивая волка с ног и тут же острые клыки вонзились в открывшееся брюхо. Предсмертный вой разнесся над лесом, покачерный пес, обезумев от ярости и голода, терзал бьющегося в предсмертных судорогах зверя, вырывая и пожирая окровавленные внутренности.Онтак увлекся своей каннибальской трапезой, что не сразу понял, что сраженный им волк давно уже мертв, а вой, что сверлит его уши, раздется откуда-то издалека, из глубины черного леса.Этому вою отклинулось еще несколько голосов, казалось, идущих со всех сторон. Шерсть на затылке пса вздыбилась, он коротко зло рявкнул и, ухватив с земли убитого зайца, метнулся в обступивший его лес. Он мчался по густой чаще, перепрыгивая через поваленные деревья, петляя меж холмов и увязая в сугробах. Любая задержка могла дорого ему стоить:со всех сторон слышался волчий вой, становишвшийс все ближе. Черный пес,не останавливаясь, мчался на север, пока лес несменился заснеженными полями, кое-где перемежаемыми спящими деревнями. Чуть дальше виднелась широкая река, перемежаемая каменным мостом. На другом берегу виднелся мрачный замок, стены которого усеивали треугольные зубцы, похожие на клыки.

Пес так спешил ворваться вворота, что не обратил внимание на большую белую птицу недвижно восседавшую на одному из зубцов и пристально смотревшую навбегавшего в замок зверя. Когда он исчез в одном из черных входов, птица распахнула крылья и бесшумно взмыла в усыпанное звездами небо.Заяц притупил ноющую пустоту в желудке, но не утолил до конца голод черного зверя. С сожалением пес вспомнил убитого им волка - как жаль, что он не успел насытиться его мясом. Вновь и вновь он вспоминал, как его острые клыки вонзились в нежный живот, как теплая кровь наполнила его рот. Черный пес переживал это чувство тем острее, что прекрасно понимал, что чувствовал волк – потому что именно эти клыки некогда терзали его собственное горло и пожирали его собственную плоть. Давно, когда еще он ходил на двух ногах и носил собственное, наполовину забытое сейчас имя.Сознание, все глубже погружавшееся во тьму звериного существования, еще хранило память об окровавленном узнике, связанном и брошенном в холодном подземелье; о холодных, обрекающих словах и наконец, о боли, той самой, что он так любил причинять другим. Голодное ворчание и лай огромных псов, острые клыки, терзающие его плоть, хриплые крики, вырывающиеся из вмиг сорванного горла. А потом…что-то произошло, нечто заставившее боль исчезнуть, смениться нестерпимым голодом, снедающим пустую утробу. Перед глазами мелькнуло перекошенное лицо, показавшееся ему странно знакомым и тут же он со смачным хрустом вгрызся в знакомые черты, перемалывая хрящи и кости, ощущая как слабо бьется под ним угасающее тело, пока он торопливо, давясь каждым куском, набивал брюхо собственной плотью.В общей суматохе охватившей замок после смены хозяев, он сумел ускользнуть. Инстинкт и память зверя, объеденившись с памятьюи разумом человека, помогли найти ту единственную лазейку, которой выбрался из ставшего враждебным замка. Он не знал, что за сила помогла ему избежать смерти: лишь много позже в его памяти всплыли обрывочные байки о колдунах одичалых, именуемых ?варгами?, способных переносить сознание в тела зверей, наиболее близких им по духу и даже оставаться в ловушке из звериных тел, в случае смерти человека. В его жилах текла все та же кровь Первых Людей, что и у одичалых, а со своих собак он понимал больше, чем с любое человеческое существо. Стоило ли удивляться, что в момент величайшего ужаса память предков ипредыдущий образ жизни привели его к такому финалу.Тогда он не думал еще о том, что быстрая смерть от собачьих клыков могла бы оказаться предпочтительней, медленного растворения во тьме собачьего рассудка.Он ушел в единственное место, куда его вели одновременно инстинкт и разум. Родовой замок, оставшийся без хозяина, пока еще не отданный кому-то из иных лордов. Сейчас он пустовал: его воины пали в битве, а окрестные крестьяне старались держаться подальше от проклятого места. Поначалу пес опасался, что зимние холода пересилят суеверный страх и простонародье захочет укрыться за толстыми стенами, поближе к обогреваемым подземным огнемкатакомбам . Однако никто так и не рисковал приблизиться к вековой твердыне: напротив крестьяне, стремились убраться подальше из этих мест. Что-то произошло там, за Одинокими Холмами и Последней Рекой: не раз он наблюдал со стен замка, как тянутся на юг группы испуганных людей,тащащих за собой свой скарб и скотину. В их глазах застыл панический страх, с которым они неизменно оглядывались назад: будто нечто, изгнавшее их из родного дома, двигалось вслед за ними. И не только люди: зверей к окрестных лесах становилось все меньше и ему приходилось все дальше отходить от дому, чтобы охотиться.Он и сам чувствовал вокруг нечто мерзкое, разлитое в воздухе как дурной запах,запах смерти и разложения и чего-то еще, что он не мог распознать. Это тревожило пса, но одновременно именно это нечто защищало его и то место, чтостало его кровавым логовом от любых посягательств извне.Но вскоре он понял, что и в этом он ошибся.

Даже в сердце замка, меж нагретых подземных огнем камней, сквозь дрему, он услышал этот вой, звучавший словно голос герольда выкрикивавший ему смертный приговор. Он вбежал по ступеням, в комнату ранее принадлежавшую его лорду-отцу и из окна ее увидел, как через поля в сторону реки движутся серые тени.Стая шла за ним по кровавому следу - через лес и холмы, дабы растерзать чужака, убившего их собрата.Он заметил, что во главе стаи идет зверь, раза в два крупнее остальных волков и припомнил рассказы о стае, возглавляемой лтоволчицей. Даже в прежнем обличье, на коне и при оружии, ему бы пришлось нелегко встреться он с подобным противником. Долгий бег от судьбы оказался напрасным – так или иначе, его все равно ждала смерть от звериных клыков.Однако волки не спешили вершить правосудие- едва ступив на мост, лютоволчица вдругостановилась, тревожно нюхая воздух. Неожиданно она вскинула голову и завыла,- тревожно, даже испуганно. Не переставая выть, волчица развернулась и быстрым шагом, переходящим в бег, устремилась в сторону леса. Вслед за ней кинулась и остальная стая. Пес отвел от них взгляд и вдруг увиделподъезжаюущую с севера колонну всадников. Что-то странное было в них, неуловимо и пугающе чуждое, но беглец еще не успел осознать эту странность, когда позади послышался шорох и пес с рычанием обернулся, взъерожив шерсть и оскалив клыки.В распахнутую дверь бесшумно влетала белая птица, напоминавшую огромную сову.Без страха она опустилась передмордой зверя и вдруг обернуласьвысокой,худощавой фигурой в одеяниях из белого меха.Голову венчала копнасветлых волос, лицо прикрывала костяная маска, с двумя прорезями из которых смотрели холодные зеленые глаза.Тонкая, но сильная длань с длинными пальцами бесстрашно коснулась ощеренной пасти и пес, неожиданно для себя стерпел это небрежное касание.-Умный песик,- странно растягивая слова, произнес чужак,- мы ведь поладим с тобой, верно?Пес не издал ни звука, не сводя настороженного взгляда с неведомого оборотня, нонезнакомцу явно не требовалось его согласие. Издав короткий смешок, он небрежно потрепал по пса по голове и, выпрямившись, подошел к окну.-Очень удобно, что этот замок пустует,- не оборачиваясь, произнес он,- мне как раз требуется ставка. Думаю, я остановлюсь тут на какое-то время - ты ведь не против, собачка?

Пес припав к полу, не в силах выбрать между двумя, одинаково сильными желаниями: пуститься вон из этой залы или прыгнуть на спину чужаку, чтобы разом перегрызть ему шею могучими клыками. Пока он мучился выбором, незнакомец , коротко хохотнув, обернулся к нему и пес застыл, словно оцепенев от гипнотического взгляда кошачьих глаз. Незнакомец вновь рассмеялся:беззаботным, жизнерадостным смехом, но его игривые ноткине могли обмануть зверя, уже начавшего смутно догадываться, что затварь явилась сегодня в его логово.-Это было бы глупо, песик,- хихикнул чужак,-и самонадеяно. В иное время я бы дал тебе славный урок, но сейчас у меня нет времени. Ты еще можешь на что-то сгодиться и если ты меня не разочаруешь, то, - кто знает?- может когда-нибудь вновь зашагаешь на двух ногах.Он поманил к себе зверя, разворачиваясь к окну, и пес послшуно встал рядом с незнакомцем, закинув передние лапы на подоконник. Внизу слышались негромкие крики и стук копыт - увиденная им ранее кавалькада въезжала в замок. Впереди ехал огромный безобразный зверь, сбольшим рогом на голове, сплошь поросший длинной шерстью.Густой волосяной покров отличал и его всадника – рослого, почтивеликана вооруженного каменным топором. Подобные же исполинскиевсадники на единорогах ехали и чуть позади него - а рядомс ними, на обычных лошадях следовали иные создания: столь же мохнатые и уродливые , но при этом ниже даже обычных людей. Чуть поодаль следовали совсем иные люди, смутно напомнившие ему кого-то своими светло-серыми, почти бесцветными глазами. Высокие и худощавые,с блеклыми волосами,они носили черные одеяния с красным пятном на груди - словно кровавый след от вырванного сердца.Но даже эти странные люди отступили на второй план, когда пес разглядел некое существо, движущееся отдельно от всех - даже мохнатые великаны на единорогах порой бросали на него испуганные взгляды. Всадник выглядел тощим, даже рядом с облаченными в черное людьми, но в отличие от них имел самый минимум одежды.Сквозь бледно-голубую кожу просматривались все мышцы, на жутком лике сияли,словно звезды, ярко-синие глаза. Под ним размеренно двигался поднятый неведомой силой труп лошади, а в тонкой, но мусклистой руке развевалось черное знамя с ярко-красным пятном, напоминавшим растекшуюся лужу крови.