История сорок четвертая (заключительная) (1/2)

Итак, битва закончилась в нашу пользу (вот она – дипломатия Чарльза Ксавье!), после битвы люди взяли всех наших соперников, как “виновников бед человеческих” и отправили в Алькатрас, не пожалели даже Вандюшку, но Петька обещал за нее похлопотать, и, думаю, скоро ее выпустят. (так уж и быть), ну а я… СЕГОДНЯ НАКОНЕЦ ВЫХОЖУ ЗАМУЖ!!! (Ах, да, забыла сказать, прошло четыре месяца после битвы). Саблезуб, не без участия Виктории, разумеется, дал мне развод, так что… Стою перед зеркалом и очень волнуюсь, придирчиво оглядывая белоснежное платье, стоимость которого мне даже произносить и то страшно. В церкви надо быть через полчаса.

Тут ко мне без стука (что в принципе стало уже обычно) ворвалась этаким ураганом «профессорская дочка», Виктория Ксавье. Она почти со всей организацией «Икс» приехала в Рио ко мне на свадьбу (даже вечно занудный Скотт Саммерс и ворчун Логан были здесь). Со своей стороны я ждала только Петро и Глорию, остальных я и не хотела и не могла видеть, за что неустанно благодарила Бога. Я оглянулась на Викки, она была великолепна в нежно-сиреневом платье, с открытыми плечами. Помню, как при подготовке к свадьбе она шутливо угрожала мне, что если я одену ее в розовое, то она сотрет мне память или заставит во время церемонии сказать «нет». На что мы с Глорией лишь злорадно хихикали, ведь и она, и я знали, что подружки невесты будут одеты в нежно-сиреневые платья. А вот, кстати, и Гло с Никки, она ведет его за руку, и мой малыш, вышагивает гордо подняв головку, в своем маленьком фраке он похож на принца. Я подбегаю к сыну, и, подхватывая его на руки, кружусь с ним по комнате, останавливаюсь возле зеркала:

- Посмотри, Никки, - ловлю я в отражение его взгляд, - не правда ли мы с тобой великолепная пара?

- Мама, - тянется он к моему отражению.

- Да, малыш, - я целую его в щечку, кажется на нем не оставила следов та неприятная история, если не считать, что он снова обычный малыш, без каких-либо сверхсил. Которые, я надеюсь, еще дадут о себе знать.

Хотя Жуан, и говорит, что это к лучшему, и что мы можем уехать в «Медовый месяц», спокойно оставив Никки на бабушку с дедушкой (родителей Жуана), но мне все-таки еще было боязно расставаться с сыном.

- Ирин, нам пора, - голос Глории вывел меня из раздумий.

Я оглянулась на старую подругу, ей тоже шел нежно-сиреневый цвет, только в отличие от платья Виктории, платье Гло открывало всю спину, и длинным шлейфом спускалось вниз. Глория теперь работала в правительстве, защищая права мутантов, что у нее, надо сказать, не плохо получалось. Гонения на нашу расу были прекращены, а применение вакцины разрешалось только в мирных целях (по желанию самого пациента), и на мутантах не младше 21-го года. (По мне лучше бы ее вообще уничтожили, но ведь есть личности, которым вакцина была необходима.)

- Мэл, нам пора, - торопила меня мисс Ксавье, - А то Жуан с ума сойдет, если мы опоздаем.

Мэл - это мое прозвище еще проскальзывала у Вик по старой привычке, но я сама уже отвыкла от Металлики, снова привыкала быть просто Ириной, как в детстве. Мысль о детстве заставила вспомнить и о маме с Катей, несколько недель назад я отправила им письмо с билетами и приглашением на свадьбу, скорей не по собственному желанию, а по настоянию сеньора Родриго и сеньоры Людмилы, но письмо пришло обратно со штампом: «указанные жильцы по данному адресу больше не проживают».

- Мэл, - Виктория тронула меня за плечо, - Что с тобой сегодня?

- Нет, ничего, - покачала я головой, - Просто волнуюсь, пошлите девочки, а то мальчики там изведутся, и сами приедут сюда.

Я прекрасно понимала, что мои подруги, спешат в церковь не только из-за меня, и, взяв на руки Никки, я закрыла за собой дверь.

Церковь, представшая моему взору, казалось чем-то нереальным. Белоснежная, окутанная солнечными лучами, на фоне чистейшего лазурного неба, она обещала счастья любому кто в нее войдет. И вот на пути к алтарю, когда до него и осталось-то пройти пару метров, я вдруг почувствовала, что у меня дрожат коленки, и по спине пошла противная «гусиная кожа», мне просто-напросто стало страшно. Ко мне подошла сеньора Людмила и забрала Никки.

- Он ждет тебя, - шепнула она мне на ухо.

Я смогла лишь кивнуть в ответ, боясь, что сейчас разрыдаюсь. Родители Жуана сначала были в шоке, так много всего произошло: смерть Анны-Марии, раскрытие того, что Николас мой сын и то, что я являюсь мутанткой. Потом еще желание Жуана сыграть свадьбу, и как можно скорее. Я в принципе могла и подождать, пока страсти вокруг всего произошедшего улягутся, но он был не приклонен. И вот его родителям пришлось смириться и с тем кто я, и с такой быстрой свадьбой сына, но я должна отдать им должное, они быстро приняли все и не давали, особо недовольным (к каким причислялась сеньора Лаура Да Силва) распускать сплетни.

Я поправила платье и фату, улыбнулась впереди стоящим подругам, и глубоко вздохнув, шагнула в открывающиеся двери церковного зала, под классические звуки марша Мендельсона. По краям стояли скамейки, с которых дружно, как по команде, встали знакомые, родные и друзья, пришедшие поздравить нас. Но я не смотрела на них, я смотрела только на него. Вот он стоит, по левую сторону от священника, и мое сердце замирает от любви, я даже боюсь дышать, а время, кажется, остановило свой бег (если это, конечно, не проделки кузена Жуана – Карлоса, который так же стоит возле алтаря, исполняя сегодня роль шафера). К алтарю меня ведет Петро, я чувствую, как у него самого похолодела рука, и вот передавая меня жениху, он склоняется, и целует меня в щеку:

- Желаю, тебе счастья, сестренка.

- Спасибо, - сдавленным голосом отвечаю я.

- Жуан-Андреас Палмейро, берешь ли ты эту женщину в законные жены? - звучали в тишине слова священника.

- Да, - Жуан смотрел мне прямо в глаза, и казалась, легкая, как кружево снега, фата, не мешала проникать его взгляду прямо мне в душу.

- Ирина Крид, берешь ли ты этого мужчину в законные мужья?

- Да.

- Обменяйтесь кольцами.

Я только почувствовала, как рука Жуана, сплелась с моей рукой, и холодок от надетого на палец золотого кольца. Когда же я взяла кольцо, чтобы надеть его на палец любимому, то почувствовала, что металл стал плавиться у меня в руках. Я посмотрела на то, что две секунды назад было обручальным кольцом, и, сжав золотистую лужицу в кулак, неимоверным усилием воли приказывала ей стать снова кольцом. Жуан, видимо поняв, в чем дело, накрыл мою руку своей, и, посмотрев мне в глаза, одними губами произнес:

- Я тебя люблю.

И в ту же секунду, я увидела, как вместо лужицы на моей ладони лежало кольцо. Он протянул мне свою руку, и оно тут же водрузилось на безымянный палец.

- Объявляю вас мужем и женой перед Богом и людьми, - произнес священник последние слова обряда, - Можешь поцеловать невесту.

Сладкий-сладкий поцелуй, под радостные крики родных и друзей (кто-то очень наглый, и я даже знаю КТО по русской традиции крикнул: «Горько!»), дождь из риса, поздравления, поцелуи и объятия, пожелания счастья и большой любви – вот чем запомнился оставшийся вечер.

И конечно «букет невесты», брошенный мною перед самым отъездом в аэропорт. Букет поймала Виктория, хотя кто бы сомневался, после того, как они с Карлосом ни на шаг не отходили друг от друга. И даже Карлос с Жуаном соревновались, кто дальше пронесет свою любимую на руках, конечно, победил Жуан. А я взяла с Викки слово, что через год она пригласит нас на свадьбу.

Год спустя.

- Дорогая, с тобой точно все хорошо? – взволнованный голос Жуана, казалось, звучал на весь аэропорт.

- Да, любимый, просто чуть укачало в самолете, - улыбнулась я ему.