История двадцать девятая (1/2)

- Проходите, садитесь, - пригласил нас Жуан, открыв дверь дома и указывая нам с Викторией на большой мягкий белый диван, стоящий почти в самом центре огромной (хотя и не такой как в “Братстве свободных”) гостиной.

- Благодарим, - ответили мы с Викки хором, прошли и сели на диван рядом друг с другом.

Я с любопытством оглядела комнату и обстановку в ней. Само помещение было довольно просторным и светлым. Стены были выкрашены в нежно-голубой цвет, но за счет интерьера и освещения выглядели довольно красиво, и, вопреки расхожему мнению, больничным холодом от них вовсе не веяло. Окна в комнате были по левую сторону относительно двери, довольно большие, с высокими подоконниками. На них висели тонкие шторы с легким оттенком слоновой кости, то есть, почти белые. Подоконники украшали какие-то комнатные растения, единственное из них, которое я видела раньше – так называемый щучий хвост - растение с узкими, но плотными стремящимися вверх листьями, напоминающими чем-то хвост щуки. Мебели было немного: диван на котором мы сидели, по его бокам стояли два кресла такого же цвета, поставленные друг против друга, а в середине между диваном и креслами стоял небольшой круглый столик на кривых ножках, на нем лежали какие-то газеты и журналы, чуть дальше столика, так же напротив дивана – тумбочка с плазменным телевизором на ней. В дальнем же конце комнаты, у стены, ближе к окну стоял длинный стол, накрытый белой скатертью и ряд стульев, которые стояли к этой стенке спинками.

- Я сейчас попрошу прислугу сделать нам кофе, - оповестил нас Жуан.

- Не хочу показаться бестактной, - начала юная мисс Ксавье, - но мне лучше стакан апельсинового сока. Я, обычно, кофе не пью.

- Хорошо, как скажешь, - согласился хозяин дома. – А ты, Ира, что будешь?

- А мне все равно, - честно сказала я, - можно тоже сок, а можно кофе.

- Так сок или кофе?

- А ты сам что-нибудь будешь?

- Я бы выпил виски за встречу, но Вы, как я понимаю, девушки непьющие, поэтому это было бы неуважительно по отношению к Вам, - почтительно произнес юноша, - так что, выпью кофе.

- Тогда и я тоже, - ответила я.

- Роза-Линда! – крикнул Жуан, и в комнату вошла молодая девушка-мулатка – служанка.

- Да, сеньор! – сказала она.

- Роза-Линда, будь так добра, приготовь мне и моей старинной знакомой (друг показал на меня) по чашечке кофе, - распорядился он, - а этой милой сеньорите (Виктории) стакан апельсинового сока.

- Хорошо, сеньор Жуан-Андреас, - ответила Роза-Линда, - я все сделаю как Вы велите. – и она вышла.

Не знаю как кому, а лично мне стало даже как-то слегка неловко от такого обращения. Я родилась и выросла в простой семье, да и в “Братстве свободных”, несмотря на весь достаток моего отца, прислуги с роду не водилось, мы все делали сами. Через несколько минут Роза-Линда вернулась с подносом, на котором стояли две белые чашки с крепким ароматным кофе и стакан апельсинового сока для Виктории. Служанка поставила поднос на столик, и сказав: “С вашего позволения”, удалилась из гостинной. Когда каждый взял с подноса предназначавшуюся ему чашку, я спросила Жуана-Андреаса:

- Жуан, скажи, а ты живешь здесь один?

- Нет, с родителями, - ответил он. – Ну, и прислуга.

- И все?

- Ну да.

- А как у тебя с жизнью? Что изменилось за эти годы?

- Ну, с жизнью все более или менее как у всех, - отмахнулся Жуан, - здесь сразу поступил в медицинский колледж, затем еще два года учился в ВУЗе по специальности “семейный врач”, теперь вот работаю в одной из престижных частных клиник города, зарабатываю неплохие деньги.

- А семья как?

- Три года назад на корпоративной вечеринке познакомился с одной девушкой, Марией. Мы с ней попробовали встречаться, но вскоре я понял, что ничего к ней не испытываю. Правда первое время, было желание, оно-то меня и сгубило.

- В смысле? – осведомилась я.

- Однажды я твердо решил порвать с Мэри, назначил встречу, чтобы сказать ей о моем решении, но во время нее девушка сообщила о своей беременности… - стал рассказывать Жуан-Андреас. - Чтобы не прослыть подлецом в глазах знакомых, соседей и собственных родителей, мне пришлось жениться на ней, но я согласился дать свою фамилию только ребенку, но не ей. но брак изначально не клеился. Когда жена была уже на шестом месяце, мы с ней крупно повздорили, я потерял терпение из-за того, что та требовала от меня СЛИШКОМ много, а взамен лишь осыпала упреками меня и моих родителей, я не выдержал и дал ей пощечину. Я искренне не хотел причинить ей вред и совершил этот поступок лишь для того, чтобы вывести ее из состояния истерики, в которую она тогда впала, но я был настолько зол на нее, что не смог адекватно рассчитать силу удара. Мария неудачно упала на бок и во время падения, наткнулась животом на острый угол прикроватной тумбочки, что спровоцировало преждевременные роды. Я хотел отвезти жену в больницу, но она наотрез отказалась, кричала, что боится родить прямо в машине, и что мой долг как врача и мужа помочь ей произвести на свет нашего сына. И я не мог переубедить ее. Роды протекали сложно, требовалось кесарево, но ведь в домашних условиях эту операцию, ровно как и все другие, не провести, сама понимаешь…

- И что было дальше? – отхлебнув еще глоток. я поставила чашку на блюдце, которое держала на ладони.

- В общем, я сделал все, что мог, - взгляд молодого врача пронзил пустоту, - Мария выжила, а ребенка спасти, увы, не удалось…

- Ужасно! – прокомментировала Виктория, вертя в руках пустой стакан. – Она, наверное, очень страдала? Ваша жена?

- Да, Виктория, - ответил мой друг, - полгода Мэри не могла придти в себя после смерти сына. Но, слегка оправившись от горя, она потребовала, чтобы мы с ней сделали другого ребенка, чтобы ей не было так больно. Я не мог отказать Марии, так как чувствовал перед ней (да и перед собой тоже) вину за то, что не смог тогда уговорить ее поехать в клинику. Мы пробовали завести ребенка много раз, высчитывали благоприятное время, но ничего не выходило. Тогда я направил Марию к квалифицированному специалисту, и результаты обследования показали, что моя жена больше не может иметь детей…

Слова Жуана-Андреаса едва не заставили меня прослезиться, настолько жалко мне стало его жену, представляю, каково это - осознавать, что против своей воли отдав самое дорогое, ты не в силах получить что-то взамен. Я посмотрела на Викки. Та давно уже сидела поджав под себя ноги и обняв подушку, взятую с дивана. И, то ли это была просто игра света, и мне просто показалось, то ли юная икс-менка по-настоящему плакала. Тем временем Жуан продолжал: