История десятая (1/2)
Теперь я поняла, почему перед тем, как бежать, Петро попросил меня надеть плащ и высокие осенние сапоги. Мы с ним шли по какому-то туннелю, очень похожему на заброшенную подземку, совмещенную с канализацией. Под ногами хлюпала затхлая мутная вода, стены, выложенные кирпичом, покрывала зеленая плесень. И вообще, там было мерзко и противно.
- А есть более приятный путь, чтоб добраться до “убежища”? – проныла я.
Наш путь длился уже несколько часов, я очень устала и у меня жутко болели ноги.
- В туннель-то морлоков? – усмехнулся Петро. – Этот еще не самый худший, так что не жалуйся!
- Что? – от его хамства я чуть не потеряла дар речи. – В туннель морлоков? Это его ты назвал нашим убежищем?!!!
Многим, наверняка, не понятна моя реакция, так я скажу, в чем тут дело. Я много слышала о морлоках – добровольных мутантах-изгоях, прячущихся в городских подземельях (не функционирующих метро и заброшенных шахтах, подобных этой). Они считают себя “слишком” мутантами, чтобы жить и скрываться среди “нормальных” людей, а еще у них ничегошеньки нет, кроме скудной еды и питья и оборванной одежды. По сравнению с туннелем тюремные камеры кажутся просто земным раем. И вот в ТАКОЕ место вел меня Петро, нет этого я не выдержу…
Постепенно воды стало меньше, проходы расширились, а потолок стал выше.
Мы вышли на большую площадку, по-видимому, служившую гостинной, от нее лучами отходили всевозможные дороги, непонятно куда ведущие. Она была освещена гораздо лучше других закутков и всевозможных коридоров, но свет все равно был тускловатым, а ветер продувал в не заделанные щели, отчего на площадке было холодно. Тут из всех закоулков и поворотов начали стекаться непосредственные хозяева – морлоки. Я даже на несколько мгновений зажмурила глаза, словно пытаясь таким образом защитить свое сознания от неприятного зрелища. На морлоков невозможно было смотреть спокойно, они нагоняли страх, словно нечто инородное и чужое. Я знаю, что морлоки – всего лишь мутанты, которым повезло немного меньше, чем прочим нашим собратьям, имеющим возможность растворяться в толпе и сливаться со “смертными”, но разум не мог заглушить трепетного страха.
Удивительней всего было то, что народ морлоков был изувечен безобразием, но лишь у немногих оно было врожденным, как следствие мутации; большинство же приобрело их, по-видимому, в битвах за некое главенство или во время вылазок наверх за едой, одеждой, медикаментами. Изгоев не допускали к работе, даже самой грязной, а потому им приходилось воровать самые необходимые вещи, за что они и получали по заслугам. Некоторые же были внешне очень даже ничего, но истощение и нужда делали их лица и тела жалкими и немощными. И среди таких людей, среди изгоев мне придется жить и не просто жить, а уподобиться им, дабы не стать жертвой. Это было настолько жестоким испытанием, что я засомневалась, что выбранный путь мне по силам. Но отступить тогда, когда добровольный мой выбор был уже сделан, не смериться с тем поворотом судьбы, на который сама же и пошла, было ниже, чем трусостью, самым низким из чувств, которому даже нет названия. Назад не вернуться, а впереди, возможно, тупик. Утешало одно – Петро будет рядом, не даст мне загнуться.
К нам с Петро подошла женщина с короткой черной стрижкой и повязкой на левый глаз.
- Каллисто, королева морлоков, - представилась она. – Рада приветствовать Вас здесь. Нечасто в нашем племени прибывает таким образом. Двое новичков, конечно, - два лишних рта, но в той же мере и прибыль в боевой силе.
Петро как-то странно молчал, и его молчание насторожило меня. Обычно за такими вот паузами не следовало ничего хорошего. Помолчав так с минуту, Петька вдруг перебил королеву морлоков, жестко предав меня.
- Я – лишь проводник, и оставив с вами девушку – свою сестру, спешу подняться обратно наверх.
Я не поверила своим ушам. Петро решил оставить меня тут в полном одиночестве?!