Возвращаться. (1/1)

Заметённая мелкой крошкой, вся Москва стоит в сером снеге?— его можно собрать бы ложкой, но её, увы, в рюкзаке нет. Зато есть там немного фильтров, два рожка и тупое горе.Вдалеке слышно эхо криков и что кто-то надрывно воет. Крик срывается и?— вой тоже; он ступает к высокой башне. Под химзой что-то больно гложет?— но не фон и не раны. Раньше это было почти похоже на вину и ошибки привкус, а теперь он уже не может видеть эти дурные минус,эти минус пятнадцать Цельсия, когда снега всё так же много, а в башке как набатом: ?Если бы…??— только ?если бы? не помогут,не помогут давно забывшимся и забытым. Он тяжко дышит. И тяжёл его путь?— всё глыбы ледяные торчат. Не слишкомгромко топает он к Всевышнему, и не слишком ли он торопится на свидание с явно стихшими городами, в которых кроются старой жизни остатки, горсточки, и не слишком ли он надеется, что попытки доставить весточки не напрасны и не развеются все слова его в старом радио, неужели всё это?— глупости?Все вокруг него как заладили, что он полон надежд и тупости.Поднимается к небу самому, выше-выше, чтоб быть уверенным, что услышат Москвы стенания…Куча жизней, во тьме похеренных, погребённых, пустых, болезненных, громко плачущих?— надоело всё.Он всё так же по краю лезвия ходит шатко, как сам не сделалсяещё ржавым и металлическим?— неизвестно. И так неправильно.Тишина фантасмагорически крутит пальцем, к виску приставленным. И ему бы плевать?— но разве же, разве можно сейчас так сдуться-то?Он кидает на плечи ранец, лишьчтобы завтра опять вернуться с ним.