Глава 4 (1/1)

?Я погружаюсь в твой мир.Ты зажигаешь меня, и я не могу сосредоточиться.?iKON?— DIVE Начать надо было с того, что Гу Чонмо родился красивым. Его постоянно называли небожителем, славя ему успешную жизнь айдола или актёра, а на улицах города нередко приглашали его на кастинги в разные компании, начиная с большой тройки до каждой дочерней компании Сиджи. В Старшип он попал случайно, никак не планируя становиться певцом. Его мечтой было помочь матери с деньгами и съехать в общежитие, чтобы она спокойно могла переезжать в маленькую квартиру наверху их ресторана. Раньше его интересовали только танцы, поэтому Чонмо усердно оттачивал свою гибкость и до того, как стал трейни, но, оказавшись в диких джунглях среди десятков стажёров, из которых удавалось дебютировать лишь некоторым, он улучшил свой голос, научился играть на пианино и в какой-то сумел выучить ещё один иностранный язык. То, что раньше казалось временным, стало его постоянным, а полноценный сон или безудержные слёзы вошли в привычную колеи парня. К первому классу старшей школы Чон приобщился к такой жизни, в какой-то момент терял надежду, но потом вновь обретал уверенность в дебюте. Шоу на выживание для создания национальной группы, где он занял 12 место, также стал его билетом в будущее звезды. Начало было проложено, а продолжение осталось на попечение компании. Через меньше, чем полгода он дебютировал в группе с освежающим концептом в составе с 9-тью парнями. И тогда начался настоящий, в какой-то мере опасный, но головокружительный подъём со многими вытекающими проблемами.Школа, в которой Чонмо учился больше не справлялась со своей ответственностью и никак не могла защитить его жизнь от нежелательного внимания и вторжения в личное пространство. Друзья начали сторониться, а потом и вовсе пропали, ведь никому не хотелось жить под постоянным присмотром незнакомок, провожавших их от школьных ворот до дома и сидевших рядом с караоке-баром, куда они могли иногда заглянуть. В выпускной класс ему пришлось перевестись в частную школу Хангу, ни разу не бывшая местом обучение айдолов, только чтобы иметь часы тишины и покоя. Чон не раз слышал о ней, о правилах приёма туда и даже о школьниках, славившиеся своими богатыми родителями и бесчисленными долларами в своих фондах, поэтому Гу совсем не разделял энтузиазма ни своих согруппников, завидовавшие его поступлению в такую элитную школу, ни своего менеджера, во всём видящий исключительно позитивное. Он-то знал, что ни разу не богатый, пусть и после его дебюта популярность их маленького ресторанчика в некотором смысле возросла. Чонмо не метил в политики, не планировал становиться инвестором или предпринимателем и ни в коем случае не желал связываться с проблемными детьми, ведь был наслышан о них, но не мог ничего сделать, кроме, как молча согласиться с предъявленными требованиями компании.В любом случае, подобные связи ничем не помешают, рассуждал Гу, раскланиваясь учителям, которым был предоставлен. Их было много, среди которых иностранцев казалось даже больше. На самом деле само наличие такого дорогого здания в центре Сеула, напоминающего как что-то из готического периода Европы, было более чем предостаточно, чтобы понять, что его мир очень скромный и крохотный по сравнению с этим. Ученики, разъезжающие в супер-новых машинах с телохранителями за спинами и разгуливающие по школе в одежде, доставленные прямиком из модных показов Милана и Парижа, существовали в реальности, а не только сериях какой-то однотипной штампованной дорамы. Чонмо не был уверен, но он подозревал, что та сумка, подаренная ему на день рождения одной из фансайт-нун, не настолько эксклюзивная, как он вычитал в интернете, потому что прямо перед ним какая-то девушка в порыве злости вылила на неё свой банановый милкшейк и перед своим парнем показушно выкинула её в урна. Другая же школьница в туфлях из Ив Сен Лоран и рубашке от Диор торопливо прошла рядом, держа в руках прозрачную не то сумку, не то пакет с блокнотом и карандашами. Если учитывать инфляцию и рост американского доллара на биржевом рынке она должна была обойтись корейцу приблизительно в четыре миллиона вон, догадывался Чонмо. Сам же он в этой среде сильно отличался. Его светлые белокурые волосы с прожженными кончиками привлекали больше внимания, чем чьи-то дизайнерские цепи на шее, которых, должно быть, уже убрали с продаж, и они навсегда остались эксклюзивными. Гу Чон вот только они и интересовали, ведь не каждый день приходилось видеть столько роскоши за один квадратный метр. Всё казалось сном: их шутки, белоснежные и ровные зубы, идеальные лица и подтянутые тела. Возможно ли такое в реальности, с неким подозрением думал он, чуть ли не пристально озираясь на каждого проходящего мимо ученика. Его определили в класс преподавателя Чон Сынхёна, так что теперь Гу мог спокойно вздохнуть без мыслей, будто бы он во всём этом лишний и случайно оказавшийся попутчик.—?Итак, класс, сегодня к нам к перевёлся новенький из старшей школы Чондэ,?— огласил преподаватель своим звонким голосом, привлекая к себе внимание каждого, хотя Чонмо этого не особо хотел. Их надменные взгляды и подбородки, идеальные созданные для высокомерия, пугали его. Так на него не смотрели даже стажёры в его самые первые дни в Старшип.—?Айдол что ли? —?как и ожидалось, ученики синхронно усмехнулись, словно готовились к этому часу всю жизнь, и кто-то даже беспардонно нарушил подготовленную речь для знакомства.—?Да, меня зовут Гу Чонмо, я участник группы Гравити, дебютировали в апреле прошлого года и несколько раз получили РОТИ. Надеюсь, вы позаботитесь обо мне и послушаете нашу музыку.Они проигнорировали ответ Гу Чона и нарочно перешли к своим делам. Они уже заранее знали о появление чужака на своих землях и в открытую шли с ним воевать. Им не нравилось, что в ряды таких ?особенных? детей присоединился какой-то музыкальный клоун, который вскоре откроет двери для других айдолов, что в свою очередь убрало бы всё значение слова ?элита? из этого заведения.—?Класс, не вздыхаем. Он ваш новый одноклассник, так что подружитесь с ним,?— Сынхён говорил монотонно, ни разу не волнуясь, что парня совсем скоро загнобят. Он видел подобные сценарии не раз и был уверен, что увидит не раз. Все, кто хоть как-то отличались и не имели большую силу, чем у них, сразу подвергались насмешкам и оскорблениям, и это было реалией не только этой школы, но и всего общества.—?С парнем, который волосы не мог нормально покрасить? —?с ехидством заметил Чжухон, потому что волосы некоторых его одноклассниц хоть и были перекрашены, но очень умело, а парни и вовсе этого не делали.Сынхён не счел нужным отвечать на данный выпад со стороны будущего владельца всей школы, поэтому вежливо попросил Чонмо сесть на последний ряд рядом с Хан Боми, высокой девушкой, прятавшая своё лицо в копне тёмных волос. Гу вежливо поздоровался ней, надеясь найти хоть одного компаньона, на что девушка, так и не раскрыв лицо, коротко кивнула.—?А это, класс, список студентов, которые поедут на первый съезд школьного спортклуба. Выберите себе партнёра по этому списку и начните готовиться к экзаменам с этим человеком,?— терпеливо повторил уже за много лет прекрасно заученную речь Сынхён, не сходившая с его блокнота ещё с 2012-го, когда он по связям попал в эту школу.—?Учитель Чон, вы, кажется, ошиблись. Тут стоит имя Хан Боми,?— вновь напомнил о себе знать Чжухон из дальнего угла. Не то, чтобы он не был рад возможности чуть больше узнать о Бом, но ему хотелось как-то задеть и обратить её внимание к себе, поэтому и вёл себя подобным образом. Любой другой, не знавший про его отношения с Вонён, подумал бы, что Ли Хон что-то испытывал к Хан, но все знали и счели это одной из вытекающих вседозволенности.—?Не ошибся, Чжухон. В этом году родители Боми решили позволить своей дочери поучаствовать во всех школьных мероприятиях.—?Надеюсь, вы случайно не сделали скидку и не позволили этой нищенке оплатить всего за семестр членства,?— не унимался Ли и не хотел этого делать, специально провоцируя её. Ему искренне было любопытно, где её предел.—?Тебе нечего беспокоиться. Школьные правила мне хорошо известны,?— устало напоминал Сынхён, стараясь не грубить Ли, хоть и перестал понимать мышление этих богатых, но не особо культурных студентов. Из года в год они становились всё хуже, и с каждым выпуском приходили более изощренные монстры с безграничной властью творить, что заблагорассудится их прекрасным светлым и садистским головушкам. Он постарался быстро покинуть класс, но не потому, что через несколько минут должен был прозвенеть звонок и прийти другой учитель, а потому, что не хотел становиться свидетелем далеко недетской ругани. Даже, когда услышал за спиной ахнувшие крики и удары парт, промолчал, притворяясь глухим и немым, только чтобы самому не досталось.—?Эй, я тебя разве не предупреждала? —?злобно оскалилась Бом, вытолкнув Чжухона из парты. Она была зла, но ещё больше она чувствовала отвращение по отношению к однокласснику. Ей не нравилось, что именно так приветствовали новобранцев, что так относились исключительно к тем, кто ниже них по статусу, но ещё больше она бесилась от того, что она в этом дерьме не первый и не второй год.—?И что? Я должен тебя бояться? —?с насмешкой уточнял Ли, сумев собрать остатки своего достоинства и встать с пола, как будто и не падал.С тех пор, как она с ужасом крикнула ?Фу, противно же!? в школьном коридора, он всё не мог забыть её прекрасное лицо перед собой, а теперь понял почему. Она отличалась от остальных и скорее была парнем в юбке, чем обычной девушкой. Хан Боми пришла однажды и разбивала своей исключительностью его сердце. Была одна такая прошлом году, и все без исключения льстили ей со словами, что она подобна весне до тех пор, пока не вышла вся правда о ней. Чжухону оставалось лишь надеяться, что с Хан такого не произойдёт.—?Просто должен отстать от меня.—?А почему должен? Вдруг твои родители украли эти деньги. Вдруг они убийцы, воры, мошенники или даже мафиозники. Мы должны быть осторожны с такими, как ты,?— глумливо выплюнул Ли Хон, с беснующимися глазами озираясь на покрасневшую от злости Бом. Стоило ли уточнять, что в глазах девушки Ли Чжухон превращался из подхалима в настоящую мразь, которую только можно было найти.—?Правда? Знаешь, ты прав. Мой отец мафиозник и эти деньги грязные, так что держись от меня подальше, если не хочешь, чтобы в один день тебя пристрелили. Или я правда за себя не отвечаю, сукин сын!—?Как ты меня назвала?Чжухон не был из тех, кто физически нападал на слабый пол, но его откровенно задела искреннее отвращение в глазах Хан. Теперь она оказалась зажата между холодной стеной и одноклассникам, пока остальные с удивлением наблюдали за шоу.—?Повтори! Если осмелишься.Бом бы и повторила, но в классе воцарилась полнейшая тишина и через толпу учеников к ним пробрался Чангюн. Чжухон отпустил её и отошёл к толпе, словно не был причастен к этой драме.—?Учитель Им,?— растерянно поклонилась Хан, не зная, куда себя деть от стыда. Если бы можно было как-то пренебречь этим моментом и раствориться в любом горячем напитке, Хан это сделала бы немедля. Парень, стоявший на стороже, покраснел не хуже одноклассницы и виновато глядел в пол.—?Хан Боми и Ли Чжухон, после уроков зайдите в учительскую,?— не скрывая своего разочарования, объявил Им, пробираясь к своему столу через кучу разбросанных книг и перевернувшегося стула.—?У меня курсы. К тому же, разве не она на меня первая толкнула,?— Чжухон вёл себя мерзко, но не пристыжал себя за это. Он прекрасно понимал, что ему не надо казаться прекрасным принцем, защитником чести и гордости. Хан Бом уже на куски порвала его достоинство, первая напав на него, несмотря на то, что раньше даже не подавала признаки жизни в школе, но тогда и Чжухон не осмеливался заговаривать с ней. И всё же с недавних пор он испытывал искренний интерес к ней.—?Это не правда. Он начал выводить меня из себя, трогая мою семью,?— в свою защиту выдвинула девушка. —?Хоть кто-то скажите!Но никто не говорил, и в конце концов Чжухон выставил себя единственной жертвой, а Бом оказалась злой героиней из дорам, ни за что обвиняющая главного героя с доброй душой.—?Хорошо. Хан, останешься после уроков. Кто с ней вместе ходит на дополнительные занятия, предупредите, что она сегодня не сможет придти.Боми, стиснув зубы от обиды, пришлось сесть на своё место, потому что иначе она поступить не могла. Ей не хотелось ещё больше разочаровывать нового друга, да и совсем рядом с ней теперь сидел Гу Чонмо. Её старый друг из того далёкого и забытого прошлого Ли Минхёка. В какой-то момент ей даже померещилось, что он узнал её, хотя скорее того, кто прятался за маской безбашенной весны.Был чудесный летний вечер на Чеджу. Сюда из года в год стажеры-школьники ездили вместе со стажёрами из других стран, знакомясь с местной культурой и не только. Пребывали они тут целые две недели, и туда включались разные программы, дававшие детям отличный шанс познакомиться поближе и подружиться. Каждый год они останавливались в гостевом доме ?Цветок Чеджу?, а сын хозяйки любезно показывал трейни все прелести жизни на острове, посвящая их в сельскую рутину. Говорил этот парень нескладно и сильно отличался от городских парней тем, что сохранял в себе всё деревенское. Чонмо по-началу это не нравилось. Он боялся привязываться к людям, которые в любой момент могли исчезнуть, поэтому часто ссорился, но позже любовь к баскетболу и компьютерным играм сделала из них лучших друзей. Даже во время разлуки в целый год они постоянно выходили вместе на стримы и ночами болтали о школе. Чонмо жаловался на свою жизнь, рассказывал все тонкости стажёрства, пока Минхёк, именно так звали хозяйского сына, внимательно слушал и иногда говорил о своей первой любви Хан Боми из параллельного класса, но чаще всего болтал о своих достижениях в баскетбольной команде. Потом Чонмо еле привил ему любовь к хип-хопу, а однажды Минхёк даже прилетел вместе с отцом на концерт Джей Парка в Сеуле. На следующие летние каникулы Гу снова попал в число тех, кто ехал на Чеджу, и их дружба ещё сильнее окрепла, но всё же в Хёке был один большой минус, и это была его несдержанность. Он никогда не придумывал планы и, как оправдывал себя сам, поступал по-мужски. Вперёд кулаками шёл напролом, хоть и знал, что домой вернётся с синяками, потому что почти никогда не выигрывал.—?Эй, я разве тебя не предупреждал? —?взорвался и на этот раз Ли Хёк не без причины, загородив путь Хёнбину, любивший частенько пользоваться своим возрастом и положением. Он был сыном хозяина здешнего ресторана, куда их иногда водил вечером куратор Мун, но стоило ему раскрыть рот, как всё вставало на свои места. Чонмо иногда даже не понимал, отчего в таком современном веке рос такой мужлан и невежа. Ненавидел он всё: от иностранцев до крашеных парней, считал, что каждому нужно заниматься футболом, ходить в качалку и обязательно нужно попробовать курить, а тех, кто не знал корейский или плохо на нём болтал, вовсе презирал. К сожалению, он был другом и одновременно его врагом, поэтому они слишком часто дрались, звали друг друга на выяснения отношений и постоянно соревновались друг с другом. Минхёк по глупости называл это дружбой, хотя Чонмо и не был уверен, что это дружба в понимании юноши.—?И что? Я должен тебя бояться, девка? —?с вызовом спросил Бин, окинув Минхёка с ног до головы презирающим взглядом. Он провоцировал Хёка первым напасть, а Мин и вёлся на это.—?Сдохнуть хочешь, тупица?! Только можешь, что языком чесать. Я тебе сейчас покажу, кто тут девчонка,?— набросился Ли на соседа, скинув его с ног, но тут же оказавшись под ним.Чонмо тогда случайно оказался на задней площадке и даже не понимал, что именно это называется ?стрелка?, поэтому был взбешён, когда никто из их друзей не собирался разнимать дерущуюся парочку.Сейчас Гу видел то же самое: Хан Боми с лицом Минхёка, его поведением и словами. Походка немного изменилась, акцент исчез, а былое смуглое лицо деревенского подростка стало краше, больше походившая на лица богатых белоручек, и на узких бёдрах он теперь носил юбку вместо привычных хлопчатых шорт. Если бы не время, проведённое с ним и два года дружбы, то, наверняка, Гу Чон не узнал бы Ли, но всё в нём так и кричало о прошлом.—?Привет,?— Чонмо просто обязан был сесть рядом со старым другом и поговорить с ним, но внезапно появившаяся одноклассница с подносом еды требовательно указала взглядом на стул рядом с Мином, намереваясь туда сесть. —?Ты ведь не против, если я сяду рядом с подругой?Улыбка у неё была очаровательной, как и полные мягкие щеки с красными пухлыми губами. Не встреть Гу Чон разных знаменитостей на своём пути, то предположил бы, что девушка невинна и чиста, но в её взгляде проскальзывала желчь и скрытый яд. Таких он знавал и даже несколько раз тесно пересекался, обжигаясь из-за их игр.—?Можешь взять ещё один стул и сесть рядом,?— беззаботно предложил Чонмо, заметив краем глаза растерянность друга. Нет, он не собирался уступать своё место левой девушке и упустить шанс поговорить с ним.—?И всё же, было бы хорошо,?— Вонён не успела закончить сказанное. Минхёк обескураженным видом встал, уступив место для Ю.—?Можешь сесть на моё место,?— он натянуто улыбнулся и оставил их обоих позади. Чонмо не знал, что такое сдаваться, поэтому быстро зашагал за ним.Вонён их поведение сильно задело, ведь её никогда не отвергали, поэтому, собрав всю храбрость, ей пришлось одной сесть за освободившееся место.Минхёк старался идти спокойно, чтобы не выдать свой страх быть пойманным, но всё равно шёл всё быстрее и быстрее, пока Чонмо, следовавший за ним, не окликнул его:—?Минёку,?— так звала его мама. Ласково и с любовью, нежно поглаживая густые волосы, а Минхёк в ответ только злился.Как же он ненавидел подобные ласки, считая их чем-то девчачьим и непристойным для взрослого подростка, но в итоге скучал даже по ним. Чонмо с ребятами в шутку тоже звали друга так, что Ли лишь на крохотное мгновение исступленно задержался коридоре. Его сердце совершило кульбит в страхе, что всё станет явным, пока ноги жалостно требовали побежать навстречу к давнему другу. Пришлось постараться, чтобы пойти вперёд и спрятаться в учительской, куда Чонмо не стал бы заходить, а если бы и зашёл, то не имел бы шанса поговорить с Ли, потому что тот уже был бы занят отбыванием наказания.—?Ты рано. Обед ведь,?— немного удивился Чангюн, единственный оставшийся во время обеда на работе. Он выглядел немного обескураженным внезапным появлением своей ученицы и что-то искал на столе учителя Кан Сынюна, но тут же отбросил поиски и пошёл к своему столу.—?Сегодня уроки до обеда, поэтому решила быстро закончить и пойти домой,?— неуверенно солгал парень и прошёл за своим учителем в стеклянную комнату-коробку, где, кроме двух парт напротив друг друга и стульев, не было ничего. Это был первый раз, когда Минхёка наказывали, но он часто видел это место, когда бывал у учителя Сынхёна, и у него всегда складывалось мнение, будто бы тут слишком тесно и страшно. Прозрачность ведь не всегда обеспечивало безопасность.Они сели друг напротив друга. Чангюн положил перед Минхёком кипу белых бумаг и учебное пособие по физике.—?50 писем с извинениями перед Чжухоном и 50 страниц решебника. С 269-й по 309-й. Управишься до вечера? —?любезно уточнил Им, а Мину оставалось только ненавистно проклясть в душе Чжухона, безжалостно скрыв от самого себя тот факт, что плыл от дурманящего запаха Чангюна. В какой-то мере ему повезло не остаться с Ли Хоном, потому что вот это было бы настоящее наказание.Через два часа усердной работы и решения уже десятой задачи на третьей странице, Ли беспробудно заснул под бой дождя за окном. Он устал, ему хотелось всего на пять вздремнуть, но больше всего ему не хотелось решать. К третьему часу весь преподавательский состав школы покинул своё рабочее место, и Чангюн с Минхёком остались одни. Мужчина не осмелился разбудить свою ученицу, но и не мог уйти. Он завороженно глядел на неё, склонив голову вбок и опустив её на плечо. Боми понравилась ему ещё в их самую первую встречу в круглосуточном магазине. Они любили одинаковые печенье, а Чангюну всегда хватало самого малого, чтобы заинтересоваться кем-то. Он не учел лишь тот факт, что девушка могла быть несовершеннолетней. Ему хотелось думать, что, возможно, она первокурсница или та, кто сейчас ищет работу после школы, но оказалось, что она всё ещё юная школьница. Теперь он жалел, что и в повседневной жизни не одевался так строго, чтобы сразу можно было предположить, что ему под 30. В ту ночь, естественно, она предположила, что Чангюн двадцатилетний студент, но никак не 30-ти летний учитель. Ко всему прочему, они жили напротив друг друга, а позавчера он ещё и легкомысленно позволил ей проникнуть в свою квартиру, не задумываясь о том, что позже её запах проникнет в каждую щель. Он боялся узнать её душу, ведь, от одного лишь взгляда в её узкие миндалевидные глаза, наполненные тёмным янтарным цветом, он черпал какое-то неведомое блаженство для себя.—?Мама,?— жалобно заскулил Минхёк, всё ближе протискиваясь к раскрытой ладони своего учителя, нежно поцеловал её и неожиданно тяжело задышал, но быстро успокоился. Чангюн хотел ещё полюбоваться развязной красотой своей ученицы и под её мирное сопение заснул рядом.Минхёк проснулся из-за вибрации за спиной, исходящая от телефона в сумке. Ему понадобилось целых три минуты, чтобы понять, что он не в логове врага, и никто насильно его не держал, но зато перед ним предстал сладко сопящий Чангюн, а ещё горькое осознание того, что он впервые был где-то вдали от дома в такой поздний час. Мин не осмелился разбудить учителя, даже не догадываясь, что то же самое мучило его Има ранее. Вместо этого юноша любовно задержал свою взгляд на мягких на вид полных губах, отказываясь признать факт заинтересованности в нём. Это было бы концом для парня, который итак притворялся девушкой.А как же Вонён, ругал себя он, но вновь раздавшаяся по пояснице вибрация телефона отвлекла его от тяжелых дум, и Мин нехотя вытащил свой мобильный из рюкзака. Хёк принял вызов и прислонился ухом к динамику, стараясь не шуметь.—?Ты где?Похоже, что Хосок был очень обеспокоен, ведь в его голосе сквозило мгновенно наступившее облегчение.—?В школе. Надо было кое-что сдать, сейчас приеду,?— шепотом соврал Хёк, а отец, хоть и заподозрил что-то неладное в еле слышном голосе сына, ничего говорить не стал.-Хёну ждёт тебя на парковке, так что возвращайся с ним,?— попросил Сок.После разговора с отцом Минхёк хотел было разбудить и попросить своего учителя возвращаться домой, но висящий на спинке стула кашемировый пиджак из осенней коллекции Мэйсона Маргиело остановил его. Только они вышивали на наружной стороне свою бирку, а ещё они стояли огромные деньги. Ли Хёку приходилось изучать все эти дизайнерские штуки, чтобы не выдать свою истинную сущность простого деревенского парня, так что он прекрасно знал, что костюм стоимостью в несколько десятков тысяч долларов явно не по карману простому магистранту.***Чжухон родился вторым и это было естественно, что он должен был быть желанным, но рожать его Кан Суа совсем не хотела. Между первым и вторым ребёнком были долгие десять лет и два выкидыша на втором и третьем месяце, поэтому Ли Хон родился не особо желанным, но в последствии ставший очень важной частью жизни женщины. Она ещё с Хёнвоном планировала уехать к своему отцу и оставить мужа, но с рождением второго Суа этого уже не могла сделать. Никто не понял бы женщину, сбежавшую с двумя детьми, хоть и с годами её отношения с мужем не становились лучше, а со смертью родного отца, бывший её последней опорой, всё стало только хуже. Чжихун её не любил и за каждый промах наказывал ?по-отечески?, обвиняя Суа в её непригодности и недостатке воспитания. Впоследствии уход Хёнвона спровоцировал его на холодную войну, которую Кан с годами проигрывала чувству гложущей вины и разрешила собой манипулировать.—?Ты снова к нему шла? —?Чжихун хоть и спрашивал, но вопрос был риторический и ответа не требовал.Суа, стараясь не выдать дрожь в руках, спрятала их под туалетным столиком, но Ли уже успел вплотную приблизиться к ней и поставить ладонь на её плечо. Так всё и начиналось. Через меньше, чем минуту, Суа оттащили за волосы, и она с глухим стуком ударилась о пол.—?Думаешь, что сбежишь от меня к своему сыночку,?— Чжихун улыбался с оскалом, а его большая рука поместилась на тонкой шее женщины. —?Ты никто. Почему ты об этом забываешь, дорогая? Тебя никак не звать, и ты вообще никто, как посмела с ним встретиться.Набирая обороты, он медленно, но с удовольствием сжимал трахею и с явным знанием дела надавил коленом на солнечное сплетение. Убивать Хун, конечно, не собирался, но наказать жену за её опрометчивое непослушание был обязан. Суа задыхалась, отчаянно прося взглядом мужа остановиться, а из её раскосых глаз лились слёзы, но Чжихуну всё пока нравилось, что даже не смог расслышать подъезжающий рёв машины и вовремя остановиться. Ли отпустил свою жертву только когда в коридоре раздался радостный голос Чжухона, быстро явившийся к их спальни.—?Входи,?— подал голос Ли Хун, устало протирая запястья.—?Мам,?— Чжухон стоял с охапкой красных роз, которых Суа очень любила, и счастливо прибежал к матери, зацеловав её подтянутые влажные щёки. —?Поздравляю саму красивую на свете женщину с её собственным днём.Чжихун про себя усмехнулся глупой привязанности сына, но это было на руку, так что он нежно погладил ладонью по надплечью женщину и поцеловал её в другую щеку.—?Слышал, что ты встречался с дедушкой,?— ненавязчиво уточнил Ли Хун, наблюдая за реакцией сына, но тот и бровью не повёл, непринуждённо кивнув отцу.—?Да, подарил квартиру на Ёйдо. Хочет, чтобы я учился жить один,?— буднично соврал парень в ответ и постарался перевести тему, заметив красные глаза матери. —?Ты плакала что ли?Он ласково провёл подушечками пальцев по векам, взмахнув напрашивающуюся влагу, а Чжихун в тон солгал за жену:—?Вспоминала своего отца.Суа постаралась улыбнуться и спрятать следы своих слёз, но выходило очень скверно.—?Мама,?— Чжухон развернул её стул к себе. Больше всего на свете он ненавидел, когда она плакала. —?Ты же знаешь, что я сильный.Чжихун закатил глаза и скрылся в ванной.—?Если папа тебя обидит как-то, я могу тебя защитить.В глубине души Чжухон понимал, что он не сможет. Нет, только не он. Будь тут Хёнвон?— он бы точно не дал их матери плакать в присутствии кого-либо, но его нет, а Чжухон во всём прислушивался к советам отца, хоть и делал вид, что не на коротком поводке у него.—?Я вообще-то тоже сильная. Смогу за себя постоять.Суа натянула атласный шарф туже и взглянула в зеркало, чтобы поправить истёкший макияж, но не удержалась и поцеловала его в лоб.—?Ты ведь точно плакала из-за дедушки? —?снова спросил Чжухон, краем глаз озираясь на дверь уборной, откуда отец мог внезапно выйти. В последнее время он всё чаще замечал, что его мать много плачет. Хон подозревал, что отец имеет к этому самое прямое отношение.—?Да, а теперь иди и переодевайся. Или уже не хочешь идти на свидание со своими родителями?В подтверждение своих слов Кан шутливо похлопала сына по ягодицам и отпустила его в свою комнату. Сколько бы она не думала над этим, но в какой-то мере была рада, что родила Чжухона. Самого желанного и одновременно нежеланного ребёнка.Убедившись, что с матерью всё в порядке, Ли Хон залез рукой в карман, чтобы достать вибрирующий от сообщений телефон. На дисплее высветилось несколько уведомлений из инстаграма. Нажав на одну из них, парень попал в пост с видео, где была Бом. Она с растерянным видом вставала из-за стола и спешке покидала столовую, а за ней следовал новенький. Хон его имя не запомнил, но уже ненавидел. То ли весеннее обострение, то ли ещё что, но Хан Бом после сегодняшнего дня ему нравилась ещё больше.—?Наверное, всё же во всём виновата весна,?— подумал юноша и сохранил к себе пост.