5. Селение Магура и разговоры или Твоя честность (1/1)

Завораживающие места, скалы и карстовые* мосты создают потрясающие картины. Но не менее завораживающим является лицо Цзыюй, находящееся так близко к лицу мужчины. Он удивлён, чувствуя в действиях подвох, однако, скрывать своей благодарности не в силах. Его сосуды будто окутывают струи ледяной воды, внедряя вместо гемоглобина вещество ядерное и опасное. Мимолётный страх мелькает в глазах своих и насмешка в женских. И вот она держит его крепко, с силой сдавливая пальцы, на нём остаются маленькие царапинки с еле заметной кровью. Мужчина морщится, выражением лица прося перестать. Цзыюй вдыхает резко воздух, облизывая пересохшие губы. Чужая ладонь, теперь не так сильно сжимающая запястье, кажется холодной и бледной на фоне его кожи, после совсем её отпуская. Девушка навряд ли злая или расстроенная, её спокойные черты не изменяются ни на секунду, продолжая серьёзным взглядом впиваться в память.?— Осторожнее,?— шепчет на корейском,?— ты мог превратиться в лепёшку.?— Понял,?— отвечает невнятно Ким, глядя в помутневшие зрачки напротив,?— спасибо. Она отходит назад на пару шагов, отнимая у собеседника право наслаждаться странной близостью. Тот хочет вымолвить что-то ещё, но неуверенность хлещет неисправным краном и перекрывает желания.?— Не за что,?— Чжоу пожимает плечами и отворачивается, не одаривая лишним вниманием. Тэ чувствует как разочарование раздирает лёгкие, забирая воздух и наполняя альвеолы* привкусом нелепых случайностей. Наверное, она считает его очевидным глупцом, не способным на самостоятельное участие в туре. Сколько раз он успел прямо перед ней опозориться, подскользнувшись, упав, задев что-либо или причинив себя рану? Вроде бы не так много, но, если уметь накручивать себя как Ким, то явно больше. Поднимается дальше, оставляя после себя шлейф упитанных надежд и тонкую прослойку действий. Ким смотрит на чужую спину, не моргая, ощутив едкое ?неудачник?, прожигающее кончик языка. Он остаётся на месте как вкопанный, последним из группы замыкающим подъём. Чимин, вероятно, увидев сцену, решил не мешать и ушёл дальше, чем заставил едва заметную усмешку промелькнуть на лице друга. Тот вновь кидает взгляд назад: высота набираемая опьяняет, загружая вместо боли в ногах, покалывающую нервозность и предвкушение, захламляющих рассудок. Тянет глаза выше: заметные белые облака, будто окутанные в бледно-розовую вату, пролетают мимо, то оголяя блестящий солнечный свет, то закрывая его позади себя, пока склоны и красочный вид Карпатских гор предстаёт перед мужчиной в необратимо сказочном виде, острыми переходами или пиками отчерчивая понятие красоты. Величественная сеть кажется откровенно далёкой или же неумолимо близкой, отражая разную суть со всех сторон. Кто-то в горах видит отчаяние и боль вперемешку с самым диким страхом, а кто-то?— успокоение. Впрочем, без разницы. Тэ видит в них экстраординарную композицию мудрости и усталости, сверкающей отблесками тёмных помыслов. Порой он видит в них часть себя, упрятанную ото всех, раздробленную на куски и породнившуюся с изнеможением. Столько лет, временных событий, множество людей. Природе может быть все равно, что и как ступает на неё, лаская взгляд, а она не выскажет единой реакции на чьё-либо действие, оставаясь неизменным постулатом. Она не будет высказывать сопротивление, когда её захотят обречь на разрушение, или не будет согласно кивать, когда предложат помочь. Единственный ответ, на который она способна, это конечная реакция: либо естество со временем угасает, лишаясь сил и теряя красоту, либо расцветает, превосходной мощью поднимаясь ввысь. Ким возвращается в строй и начинает движение, чувствуя играющую в горле жажду и внезапную отчего-то в нутре свежесть. Шаги становятся шире и чётче, юрист, стараясь успеть за группой, не хочет вновь оказаться под угрозой, поэтому оглядывается по периферии, огибая опасные камни. Впереди шестьсот метров вверх, а после вниз?— к Ла Табла* для ночёвки. Полонина будет их покровительницей перед спуском в каньоны и прибытием в жилые селения, окутывая туристов в атмосферу сурового похода.Громкий вздох. Думы Тэхёна на седьмой день путешествия кажутся одинаковыми с теми, что были в первый, отличаясь лишь контекстом, скрытым где-то в лабиринтах памяти. Мужчина в них потерян, не зная почему, он облизывает губы, наверняка надеясь на более понятный разговор с Цзы или, хотя бы, искренний со своим другом. Тур выдаётся неприметно выматывающим, но стремительно зажигающим в нём страсть. Только, к чему? Постепенно коллеге удаётся поймать Чимина, погружённого в фотографии. Тот касается лёгких кнопок, направляя камеру на объекты, и создаёт их бессмертные копии нынешнего облика. Резкие грани передаются сквозь отражаемый солнечный свет, проецируясь на чувствительную матрицу, и создают бесконечно красивые пейзажи. Аппарат же противник памяти, когда упор делают на фотографии и их создание, забывая об истинном наслаждении, и, к тому же, нежный союзник этого необыкновенного механизма, когда тот теряется, погружаясь в туманные очертания. Становится жарко, что футболка прилипает к телу. Мужчина хихикает, глядя на друга, и подставляет своё лицо для некоторых фотографий. Меняются позы, а дорога, кажущаяся до того непомерно длинной, становится неважной. В то же время мимо проходит оживлённая пара, искрящаяся смехом. Они привлекают внимание Кима, что тот поворачивается и, вклиниваясь в разговор, тянет на корейском, не беспокоясь за языковой барьер:?— Это ведь не первый ваш поход? Реплика звучит для них неожиданно, и девушка, изящным движением поправляя прядь каштановых волос, кидает взгляд на Тэ, приветливо, но удивлённо улыбаясь:?— Да,?— у неё нет акцента, её алые губы растягиваются очаровательно, а потом обращаются к мужу (Тэхён не уверен, что он именно муж, но пусть будет так):?— Чонгук, мы ведь были ещё в трёх странах, да??— Да,?— кивает Чон, руку кладя на женское плечо и горделиво выпячивая грудь,?— мы оба любим такое, потому я стараюсь чаще баловать свою любимую.?— Ах,?— она ловко сбрасывает его руку, тем не менее краснея,?— прекрати.?— Вы милые,?— тянет, смеясь, Тэ,?— верю, вы ещё долго будете вместе.?— Мы тоже,?— отвечает Сана, заглядывая в расширенные зрачки рядом. И есть в этом моменте нечто интимное и я такое, заставляющее восхищённо вздрогнуть зрителя. В этих взглядах, открыто твердящий о взаимной и удачной любви, в этих объятиях, ласковых и нежных, сокрыто так много, что сердце готово перекинуться сто раз, сознание умилиться, взволнованно облизывая губы, вспоминая про себя и чувствуя счастье за других. Ким отворачивается. Они проходят дальше. Почему-то на душе остаётся осадок чего-то тягучего и неприятного, но надо сказать не такого сильного, чтобы заставить мужчину вновь перейти к бесконечным раздумьям. Воздух становится гуще, появляется ветер, постепенно темнеет, а группа сворачивает в сторону полонины. Спокойно: температура падает, где-то слышны птицы, а солнце, наклоняясь к западу, хочет исчезнуть, лишая эту часть планеты света. В этом круговороте процессов слышны шаги туристов, повторяющиеся и не останавливающиеся, которые направляются к следующей точке их маршрута.?— Эти пейзажи поистине удивляют, но ещё больше удивительна их история,?— звучит громкий голос инструктора, который вышагивает впереди всех. Тэ хочет вникнуть в рассказ, погружая себя в события прошлых лет?— неоднозначных, интересных и пытливых, хранящих частичку природы, однако, его отвлекает мимолётное движение слева, отчасти настолько подозрительное, чтобы внутреннее съёжиться. Внезапно его за плечи хватает рыженькая китаянка, вечная смеющаяся подруга Цзы, которая смешно выпучивает глазки, не давая взглянуть в ту сторону:?— Оу, Тэхён-щи,?— чужой вежливый голос говорит на корейском словно на родном,?— что ж Вы так любопытны??— Думаю, во время тура могу себе позволить,?— бормочет юрист, замечая как остальные проходят мимо них, не обратив внимания, а улыбка напротив чуть-чуть (очень) жуткая,?— что происходит??— Ничего серьёзного,?— та игриво закатывает глаза, ухмыляясь,?— всё просто замечательно. Я решила с Вами поговорить,?— настраивает зрительный контакт, в то время как зрачки её неестественно расширяются, добавляя оттенок бордового,?— Что Вы видели? Девушка поддаётся ближе: её волнистые локоны обрамляют лицо, улыбка хитрая и одновременно серьёзная, кажется, готова в любой момент превратиться в оскал, взгляд прямой, но нечитаемый как будто без эмоций. Тэ хмурится, не чувствуя её дыхания рядом.?— Ничего,?— пожимает плечами мужчина, чувствуя на кончике язык привкус металла,?— думаю,?— даже не пытается бросить взгляд в сторону звуков, поскольку женская ладонь на плече сжимает его так сильно, что мысли концентрируются на боли,?— я пойду.?— Правильно думаете,?— кивает она, отходя от него,?— пойдёте за группой? Ким не хочет спрашивать о том, почему она остаётся тут. Также, не хочет спрашивает о звуках. Внезапно обретают смыслы ночной рассказ и предупреждения, правда, всё так же не раскрываяя целостную картинку. Ким отворачивается, бездумно догоняя группу, и чувствует неимоверный упадок сил. Его начинает тошнить, горло саднит и требует воды, а скалы рядом бесчувственно следят за очередным туристом, непоколебимо украшая Румынию. Может быть эта группа друзей Цзы и скрывает что-то настолько отвратительное, к чему не готово сознание мужчины, но разве нельзя подумать об этом позже? Острый спуск. Ким давно пропустил рассказ инструктора. Теперь его единственный рассказ?— равномерное или уставшее дыхание остальных, порой тихий смех или реальные вздохи восхищения. Движение не прекращается, стройным ходом покоряя холмы и повороты, и в этом движение юристу еле удаётся найти покой. Боль юриста утихает, не мешая так сильно, хоть и продолжает существовать. Скоро они приступят к ночёвке, перед сном погрузив друг друга в оживлённые беседы у костра. Они поговорят, посудачат, пусть и на другом языке*. Широкая улыбка так и лезет на лицо. Вечера в туре прекрасны, ещё раз осознаёт мужчина, помогая с установкой. Когда Ла Табла, такая же безлесная территория, оказывается под руками туристов, они быстро организовывают тут лагерь. И думы о каких-то звуках кажутся выдумками, пока ладони крепят палатку. Чимин помогает с костром, рядом никого нет. В последний момент проверяя прочность аппаратами, Тэ проводит руками, случайно задевая опасную штуку, названия которой он не совсем знаки, и случайно ранит другой палец. Не так больно и не смертельно, к тому же слабую струю алой крови можно остановить; потому мужчина старается не акцентировать на этом внимание, направляясь к остальным. Слышен спокойный и умиротворяющий треск огня. Туристы общаются между собой, делясь байками и историями. Уютная атмосфера убаюкивает, погружая в самую приятную стезю за сегодня. Ветер тихо подпевает, трава колышется под ногами, люди рядом внушают доверие настолько, насколько могут незнакомцы за проведенные семь дней впритык. Даже мрачные друзья Цзы, потому что мужчина спихивает всё на усталость и дикое воображение. Может быть такие длительные походы не в его стиле. Ким на секунду чувствует великое умиротворение, но в ту же секунду ловит отрешённый взгляд Цзы и начинает беспокоиться. Она дёргает слабо уголок губ в ответ, и он тоже, не спуская глаз:?— Я пойду спать,?— привлекает внимание уставшего Пака, но не остальных, которые заняты бурным обсуждением следующих целей и энтузиазмом,?— спокойной ночи. Друг хватает его осторожно за ногу, улыбаясь искренне:?— Подожди меня, я тоже хочу спать,?— просит умоляюще,?— или пока можешь идти, я потом сам приду в палатку и мы поговорим.?— На счёт чего? —?хмурится.?— Кое-чего,?— загадочно отвечает коллега, втянувшись обратно в разговор с остальными. Ким пожимает плечами на такие действия, кивая самому себе. На самом деле, он очень сильно хочет спать и не уверен, что сможет дождаться друга, но как-нибудь справится. По дороге в палатку он вдыхает свежий воздух, наслаждаясь моментным уединением. Луна в окружении звёзд насмешливо светит, хвастаясь вечным порядком и вечными спутницами, пока Ким не в состоянии познакомиться с той, кто ему нравится. Тихая симпатия хороша до тех пор, пока есть возможность видеть человека, вне зависимости от признаний. А ситуация с туром, в конце которого все разъедутся, уж точно не напоминает милый сюжет из мультфильма. Ветер завывает сильнее, а одеяло оказывается таким же потрясающим, как и объятия с ним, что Ким только заворачивается плотнее, закрывая глаза. Сон медленный, непонятно о чём, сопровождает мужчину, так и не давая понять сюжет этих странных карикатур вкупе с движениями в его голове. Чей-то закадровый смех, въевшиеся фразы и много ярких, слепящих, до боли блестящих цветов. Обрывочные части, диковинно построенные диалоги, под конец вспышки света, привычная боль в горле и лицо Цзы. Когда он резко встаёт из-за боли в груди, еле удаётся сделать глубокий вдох. Руки дрожат, карикатурные картинки всё так же всплывают в голове, темнота перед глазами застилает пространство, погружая Кима в потерянность. Он тянет руку туда, где должен быть друг, и чувствует кожей конечности Чимина. Он рядом. Облегчённо вздыхает, поправляя руками причёску. За палаткой свист ветра, нагоняемая темнота, а внутри?— чересчур жарко, три часа ночи, ужасный сон. Мужчина хочет проветриться, поэтому, надевая поверх себя тёплые вещи, осторожно выходит на улицу. Темно, но можно разглядеть очертания. Синее небо большой кляксой висит сверху, за облаками пряча луну, издалека холмы кажутся чёрными тенями, опасно надвигающимися к нему, безмолвная тишина и едкий запах металла. Ким не понимает откуда и почему последнее взялось, но этот запах перекрывает нормальные, заставляя поморщиться и почувствовать лёгкую тошноту. Снова. Предчувствие чего-то ужасного переполняет внутренности, в последний момент заставляя обернуться к палатке и пожелать туда вернутся. Тэ вдыхает свежий отрезвляющий кислород, а потом вспоминает рассказ Яняна. Про олениху и ночь, туриста и палатки…?— Кто там? —?бормочет, бросая взгляды по сторонам, чувствуя как мурашки пробиваются от пальцев по всему телу. Ветер делает ещё один взмах, опутывая мужчину. Холодно, несмотря на одежду. Немного страшно, что юрист неосознанно сглатывает, заламывая руки. Вспоминается образ из снов: немного смещённый, комичный, пробирающий до жути, таинственный. Манящий. Запах усиливается, тошнота не уходит, остаётся непреодолимое желание узнать, что сейчас произойдёт. Любопытство? Наверное. Даже слова того Яняна кажутся слишком пафосными и глупыми, неважными. Тэ воровато оглядывается, ступая по земле. Внезапно сзади доносится надоедливый писк птицы, а отовсюду громче, словно накрывая большим одеялом, слышится стрекотание. Ещё раз оглядывается. Ничего не происходит, однако, сердцебиение спешит, завязывая нервные волокна в тугие узлы. Кто-то хватает его за руку. Тэхён вздрагивает.?— Что ты делаешь? —?голос Чжоу недовольный и испуганный. —?Почему не спишь? Она стоит перед ним, сжимая ладонью запястье, сильно впиваясь ногтями в кожу. Тому больно, но он стойко держится, не меняя выражение. Она в ночи выглядит волшебно, словно руководя этим чёрным балом и действием, как королева в сияниях далёких звёзд и единственная её владычица. Может быть Кима чуть-чуть смущает кровь на одежде Цзы, поэтому он обеспокоенно тянет:?— Что с тобой??— Что ты делаешь? Ответь на вопрос! —?его игнорируют, причиняя бо?льшую боль, настойчиво не давая шанса повернуться. За спиной крепчает ветер, луна практически исчезает из небосвода. Очертания темнеют. Женские зрачки наливаются красным, подозрительно щурясь. Чей-то свист и шорох за спиной Тэхёна побуждают его желание узреть причину шума сильнее, но рука Цзы мешает и держит.?— Что ты хочешь? —?она шипит, выплёвывая слова словно яд. Юрист не видит в её поведение или жестах агрессии в свою сторону, скорее, непонятную тревогу и беспокойство. Девушка трясёт его, привлекая внимание. —?Иди в палатку!?— Что? —?бормочет в прострации мужчина, понимая как заплетается язык.?— Быстрее! —?паникует, выглядывая за спину мужчины. В один момент резко притягивает собеседника к себе, закрывая рукой и прижимая чужую голову к своему плечу. Свист неприятно шумит в ушах словно неправильные ноты на гитаре, пока Ким вдыхает запах девушки, состоящий из смеси самых разных и самых притягательных. Она гладит его пушистые волосы, вторя успокаивающе:?— Закрой глаза, если не хочешь уходить. Я постараюсь сделать так, чтобы ты не смог привлечь их внимание.?— Чьё? —?слабо интересуется юрист, погрузившись в гипноз женских чар (а может ему так всего лишь кажется). Воздух натягивается тонкой струной, не давая то ли вдохнуть, то ли выдохнуть. Ночь смещается в полную темноту, неяркими огоньками свыше освещая землю. Даже если бы Тэ не был бы с закрытыми глазами, ему бы все равно не удалось бы ничего разглядеть.?— Тш,?— Чжоу нежно гладит, убаюкивая, не давая поднять голову. Ветер сумасшествием накрывает обоих, взлохмачивая волосы, лишая причёски, напористым движением касаясь их кожи, пронизывая до мурашек. Не та ли красота в их объятиях странных, до неприличия неуловимых, тем не менее, таких же трепетных? И пусть разговоров не было так много, в напряжении между ними ощущается взаимный интерес. Интерес ли? Спустя время свист утихает. Медленно, но верно дыхание Кима выравнивается, угрожая погрузить мужчину в сон прямо на плече туристки, но её лёгкое прикосновение к щеке позволяет мгновенно проснуться. Тьма исчезает, наполняя его взор привычной картиной: теми же далёкими и мрачными холмами, спокойным небом, погружённым в царство Морфея лагерем. А перед собой лицо Цзыюй: фарфоровое в бледном сиянии луны, беспокойным по непонятной Киму причине, точечными чертами углубляющее в транс. Она как дарование искусной художницы становится центром мужчины, в то время как сам он запутан в чувствах своих. Успел ли он влюбиться? Успел ли он проникнуться палитрой человеческих слабостей и водворить их перед нею? Успел ли он ощутить на себе спектр противоречивых эмоций, от трусости перед собой и чужими вплоть до восхищения игривого и зависти естественной??— Иди спать,?— говорит она ровно, улыбаясь заботливо.Безмятежный тон её вселяет умиротворение необычайное, идиллией вплетаясь между страхом за задворками и тревожностью целостной. Ким выдыхает, отдаляясь от девушки, глупо натягивая квадратную улыбку. Без причины уязвимым перед ней представ, он раскрытой книгой позволяет ей самого себя прочитать. Облизывает губы, без прощания уходит к палатке, а там уже без мыслей засыпает. На улице воцаряется тишина, Цзы прикрывает изнурённо глаза, пока кровь чужая устойчивым пятном остаётся на одежде. Не выстирать. В мгновение ока перед лицом туристки возникает лицо цзецзе. Тинянь хмурится, брови её сурово сдвинуты, а губы плотно сжаты. Старшая складывает руки со спиной, оглядывая подругу с ног до головы. Поднимает бровь:?— Почему ты не дала парням его напугать? —?цокает. —?Они давали обещания, значит, все равно бы не выпили его, Цзы. Та пожимает плечами как ни в чём не бывало. Усталость проявляется на молодом лице при комично высоком возрасте. Игнорируя свою близкую, она только под конец произносит тихо:?— Не думаю, что готова тебе об этом рассказать. Свист возвращается. Где-то в периферии видны надвигающиеся летучие мыши, Чжоу чувствует как тема неизбежного разговора вновь возвращается. Ей это точно не нравится. Ночь выходит терпкой, вязкой и неприятной. Воспоминания жгут. В урочище* Ла Табла, куда свернули в начале пути, они проводят не так много времени. Раннее утро ослепляет глаза, в некоторых побуждая желание спать, в некоторых?— отправить дальше. Впрочем, на восьмой день они уже давно должны были привыкнуть к строгому (относительно) графику. Небо ясное, без облаков, насмешливо напоминает о своей переменчивости, а природа всё так же покоряет постоянностью. Дальше спускаются к каньону Зарнестилор*, узкому карстовому ущелью с многочисленными гротами. Некий заповедник с уникальным микроклиматом, впечатляющий не только вышеперечисленными факторами, а именно своими габаритами и необыкновенностью (далее?— ещё много чего интересного), но и явлением флоры в естественном своём преображении. Тэ с утра выглядит весело, разговаривая с кем можно и нельзя, поддерживая беседы, подшучивая над другом, будто постепенно возвращаясь в реальность без Цзыюй и её компании, (хотя, очевидно, те доселе существуют). Его поведение непривычно тому, что было за дни до этого, поэтому, когда Чимину удаётся схватить минуту уединения, он спрашивает напрямую:?— Что вчера было? Ким хлопает своими длинными ресницами, растерянно прикусывая губу. Не зная куда деть руки, мужчина вертит ими в воздухе, тяжко вздыхая:?— Ничего.?— Ты уверен? —?щурится, разглядывая друга.?— Угу,?— кивает, отводя глаза от зоркого Пака,?— ты мне не веришь??— Разумеется, не верю,?— улыбается широко,?— хочешь рассказать??— Прости,?— сразу отказывает, неловко хмыкая,?— давай потом??— Ну, хорошо. Видно, что он соглашается только потому что выражение лица напротив слишком грустное и задумчивое. Чимин не хочет отступать, он столько дней подряд не может помочь другу и дать тому необходимую поддержку, что от того вина связывается в морской узел, натыкаясь на сердце и дальше по телу. Но очевидно он отступает, потому что Ким всё равно не расскажет, если не захочет.В то время как у Цзы в сердце, давно не бьющемся, зияющая рана, корнями уходящая далеко-далеко в воспоминания и начало своей не совсем ?человеческой? жизни. Груз висит на ней, крючком поддевая мучительные зоны. Однако, Чжоу настолько к этому привыкает, настолько привыкает к безэмоциональному лицу, к хладнокровной походке и запаху крови, что изменений заметить невозможно. Возможно, только Куньхан и замечает, поскольку Тинянь подруге всецело доверяет. А вот Вон нет.?— Ты поддаёшься,?— замечает он, когда группа подбирается ближе к селению Магура*,?— почему? Она не смотрит в глаза внимательные, не замечая в зрачках расширенных, опять же того небезызвестного беспокойства. Но смотреть смысла все равно нет, ведь Цзы об этом знает. Ухмыляется, внутри себя храня сожаление.?— Не делай так больше.?— Ты не ответила на вопрос,?— парирует друг,?— почему??— Ты сам знаешь,?— раздражённо отвечает Чжоу,?— прекрати донимать меня вопросами и уходи.?— Он похож на него, да? —?с разочарованием тянет друг, прикусывая нижнюю губу, и искренне ждёт ответа, даже понимая, что ответом будет еле слышное с хрипотцой:?— Да. И чего он этим коротким диалогом добивается? Возможно, честного вердикта, до ломоты скручивающего кости, и безапелляционной верности, которая обычно ?таким? не приписывается. Цзы, однако, привыкает с этим ?жить? уже давно. Время тикает незаметно, склоны покоряются быстро, воспоминания впечатываются мгновенно, забываются любимые, остаются ненавистные. Пух и прах, обстоятельства верные, ситуации ложные, ожидания высокие, реальность жестокая. Ба-бах, карточный домик разрушится, кровь прольётся, нос учует, голод возьмёт вверх. Драма с открытым концом. Как закрывает девушка глаза, так сразу вспоминает коридоры длинные и перепутья сложные. А ещё нанизывается запах чужого тела, по-сути бывшее родным, прикосновение к которому в одночасье лишали рассудка внимательного и приводили в помешательство. В помешательство любовью. И Тэхён ужасно напоминает его, что туристка мнётся и не желает повторения избитого, до скрежета зубов отталкивающего сценария. Не в этот раз, хоть и не с тем человеком. Абсурд. Селение как и ожидается предстаёт перед ними картиной ленивой и мирной. Небольшие дома с красной кровлей, частые деревья, являющиеся настоящими её обитателями, сады, умиротворённые люди, время бесконечное и спокойное. Совершенно другое. Может быть это глупая иллюзия перед туристами или идеализированная сторона жизни, как часто бывает, но что-то стойкое внутри тут всегда надламывается и подчиняется безмолвному течению. Течение это небольшое, узкое, вечное, вгоняющее тоску колючую вкупе мягкой стабильности. Их группа огибает место с любопытством, интересуясь местными жителями и разными безделушками. Старинными постройками, впитавшие в себя древние материалы, подогнутую под себя рухлядь архивов и минувших дней, дух Румынии и её меняющийся поэтапно менталииет, любоваться всегда интересно. Порой дома, испытавшие реставрацию и прочее, в целостность селения не вписываются, но очарования у Магуры не отнимают. Тэхён, проходя мимо них, облизывает губы, как замечает около одного дома рыжую подругу и Лю, болтающих с девочкой десяти лет. Он поднимает брови, думая, что те выучили румынский, но до него доходит?— они используют односложные фразы на английском, отчего обычно грозные друзья Цзы теряют оболочку нелицеприятную, открывая нечто милое. До Кима доходят обрывки, без целого диалога, поскольку он на достаточном расстоянии от них. Ну, только сути это не меняет.?— Вы хотите замок Дракулы? —?спрашивает девочка с акцентом. Юци облизывает губы, приобнимая малышку:?— Конечно?— кивает усиленно,?— для нас это важно.?— Почему? Ответ уже не слышен, потому что гомон вокруг и клёкот сверху мешают, сливая звуки воедино в невообразимо непонятную кашу. Тэ морщится, но больше не старается подслушать чужое. Улыбается, подставляя лицо затянувшемуся солнцу, и идёт себе дальше. Удивительно то, что после утра мысли о Цзы его не трогают. Совсем. Немного странно, да? Даже во время разговора рыженькой и друга он не пытается сместить фокус на Чжоу, интересуясь больше замком, чем девушкой. Странно, да? И то ли это обвал памяти, не дающий вспомнить вчерашние события, то ли душа его медленно отпускает переменные, возвращаясь к константе. А константа его?— работа, друзья, Корея. Тут нет места странной компании, невероятной девушке, пугающим сновидениям и рискам. А может и есть, только Ким не хочет понимать. Он хочет насладиться последними днями, а потом смириться с течением. Он надеется смириться.?— Уже сегодня мы посетим город Бран*, а завтра?— замок Дракулы, самого знаменитого вампира,?— объявляет весёлый голос инструктора, чем раздражает Чжоу,?— думаю, вы этого очень долго ждали, да? Группа вскидывает руки вверх, согласно угукая. Нестройный хор самыми разными голосами извлекает строку туристических чувств перед ?главным? объектом: предвкушение и ожидание. Строфа немногословная, но чёткая. Коммуна, расположенная в округе Брашов, больше всего знаменита замком, где жил Дракула. Возможно, жил. И последнее почему-то выводит Кима на смех. Искристый и яркий; непривычный, что даже Чжоу оборачиваются, чтобы разглядеть невероятные черты мужчины. Пока шаги доходят до города, на улице смеркается. Бледная сменщица на небе кротко появляется, отзеркаливая свет Солнца, и является одна в окружении милых звёзд. Рассыпанные на скатерть неба как хлопья, они напоминают о вечном, не давая забыть о скоротечном. Инструктор так же вещает:?— Если появилось желание принять горячий душ и поспать на мягкой кровати, то можем заселиться в гостиницу. Что думаете? Многие согласно кивают, потому что куда иначе? Не ночевать же в палатках на улицах. Бран?— целая коллекция соединений старого великолепия, напоминаний о прошлом и незыблемом, клейком в истории и жизнях многих, а ещё архитектурная находка. Не единственная, но индивидуальная. Тэхён и Чимин по привычке заселяются в один номер, чтобы сэкономить, побыть вместе и поговорить начистоту. Кажется, пузырёк, прятающий Тэ, потихоньку ломается, раскрывая переживания первого. Мысли, правда, до сих пор не касаются Цзы. Последний ужин в сопровождении группы, сопутствия и наставления идти пораньше спать. (Юрист не слушается). Измождённость бурлит по венам на ряду с кровью, становясь полноценной спутницей. Чимин в номере, напоминающем самый обыкновенный, тот, что на картинках в интернете, решает принять душ первым. А Ким решает проветриться и в последний раз подумать о своей честности, в первую очередь, перед самим собой.?— Послушай,?— звучит неуверенный голос позади. Он оборачивается, замечая перед собой Цзы, и чувствует как земля вновь уходит из-под ног. Будто кто-то открывает клапан, намертво прикрывавший непрошённые сожаления и желания. —?Скорее всего, я заставлю тебя всё это забыть. В итоге, история выйдет абсурдной, без конца и края, без смысла. В итоге история потеряет свои краски, но,?— ладонь поднимает вверх, прерывая попытки мужчины её перебить,?— просто знай, что когда-то я знала Тэхёна. Практически такого же как ты. А может быть ты и есть тот Тэхён, а я лишь глупая, потерявшая свой шанс. Но я больше не верю в этот удачный вариант.?— Постой? —?шепчет слабо. В коридоре никого: тусклый свет лампы освещает длинный холл, имеющий множество дверей, ведущих по разные баррикады. Но куда примкнуть не знает никто.?— Пойдём на улицу? Прогуляемся? —?произносит она и предлагает руку, чтобы Тэхён в следующий же миг её взял. Они выходят, наслаждаясь свежим воздухом, в окружении неловкой тишины между друг другом. Ким ничего не понимает, а Цзыюй понимает слишком много. Из крайности в крайность потерять смысл вполне реально, но может быть разговоры помогут эту ношу облегчить, чтобы потом, конечно, возвысить на свои плечи вновь. Они петляют, Ким не знает смогут ли они вернуться, поэтому девушка его успокаивает:?— Всё будет хорошо,?— улыбается, засовывая руки в карманы своей тёплой кофты,?— хочешь я начну издалека??— Давай,?— легко соглашается мужчина, глазами своими улавливая жизнь ночного Брана, противоречивую в разных районах, живую и мёртвую во снах.?— Ты… —?возникает долгая пауза, а пара всё продолжает ход. —?Очень похож на кое-кого,?— Кое-кто был для тебя дорог? Пауза.?— Да,?— так уверенно слышится чужой голос, что Ким понимает правдивость данных слов,?— и ты похож всем? Абсолютно. Я думала. Начиная от имени, заканчивая… внешностью. Вокруг них гуляет свободный ветер, осторожные поддевая локоны их волос. Здания рядом как во снах нависают он тяжёлой тенью, единственное, что спасает,?— фонари и сияние сверху.?— Серьёзно? А может это был я? —?озадаченно хмурится мужчина, в свете луны и фонарей выглядя так волшебно.?— Нет, точно не ты. Неправильная пауза, неправильные мысли, круговорот и мессиво в очертаниях правды, что прозвучит сегодня горько, а на завтра станет позабытой.?— Я поступила опрометчиво, когда захотела стать к тебе ближе.?— Но??— Ты не знаешь,?— сверкает красный зрачок, Ким застывает на секунду, а потом отмирает, потерянно оглядываясь,?— твоя кровь… я возжелала её для самых эгоистичных намерений. Каждый момент, каждый взгляд, я пользовалась силами. Я хотела, чтобы ты получал раны и чтобы я смогла тебя обратить. Потому что прошлого тебя успела потерять.?— Меня? —?сипло вторит юрист. —?Но это был не я.?— Верно, это был не ты,?— качает головой,?— но я хотела тебя им сделать. И почти сделала, если бы не твой характер.?— Он не тот??— Верно, он другой,?— добавляет чуть тише, складывая руки за спиной,?— но суть лишь в том, что наша кровь… Свист становится громче, деревья, чьи ветки колышутся, добавляются к настойчивой игре теней. Чжоу выдыхает, набираясь сил:?— Несовместима.?— Это плохо??— Это лишь подтверждение того, что это был не ты,?— сглатывает Цзы. Даже правду она говорит вскользь, не упоминания практически ничего.?— И что это значит??— Что я не смогу тебя привязать к себе или обратить, а только убить. Выпить, вгрызаясь в твоё горло. Ким икает, выпучивая глаза, и длинными пальцами хватает себя за драгоценную шею. Он в смятении, голова мутит, создавая кучу комичных искривлений. Воспоминания мешаются, что-то невозможно забыть, а что-то?— вспомнить.?— Я давала обещания не делать этого,?— выдыхает девушка,?— но, если бы наш разговор состоялся бы на пару часов раньше, агрессия и злость во мне пересилили бы верность. Пауза.?— Противоречивость?— мой спутник, знаешь? —?обращается к мужчине Чжоу, легкомысленно улыбаясь после серьёзных строк,?— поэтому дашь мне свою ладонь??— Ладонь? Глаза напротив наливаются красным, девушка опять вздыхает, видя как очертания города исчезают за ними. Сейчас пара абы где, а внутри Цзы бурлит вулкан. И только она в состоянии решать как с ним справляться. Мрак. Глаза в глаза. И кровь несовместима, а, значит, их любовь и повторный шанс Цзыюй обречены на провал. Иначе, как любить того, кто будет умирать в твоих руках? Не легче ли убить? Цзы чувствует как слезятся глаза, чувствует недоуменный взгляд мужчины, чувствует как подкашиваются колени, чувствует как она сама не понимает всю суть произошедшего, теряясь в умыслах, догадках, описаниях. Он медленно протягивает ладонь, и Цзы задирает немного рукав. Тэ начинает паниковать, желая вырвать в ту же секунду руку, но не успевает. Цзы вгрызается в запястье, делая пару укусов. После них юрист забудет о разговорах и о ней. Возможно, он обретёт покой. А Цзы нет. Потому что кровь их несовместима.