Chapter 2 (1/1)

?Что, блин, простите? В кого он там вкрашиться успел? Нет, я, вроде, не брежу, да и не так уж много выпила вчера, а-а-а!??— неслось в моих мыслях вместе с приближающейся понемногу паникой, пока я нависала над смущённым Накамото, пытаясь понять, шутит ли он или всё серьёзнее некуда. Мимо меня, покачивая бёдрами, прошла одна из студенток, Чан Еын, вроде, приблизилась и, смущённо прикрыв рот ладошкой, начала быстро что-то говорить, в мою сторону не глядя совершенно, будто я никто и звать меня никак. —?Ты же ведь Юта, верно? Меня зовут Еын, и я очень хотела, чтобы ты помог мне с японским, ведь я очень плоха в нём, а преподаватель Ю просто зверь… ?Да она издевается?! Японский? Ха-ха! Преподаватель Ю?— зверь? Этот милый дедуля, что угощает всех студентов печенюшками?! Дамочка, а не обнаглели ли Вы, случаем, вешать рамён на уши прошаренным людям? Да и разве не видно, что у Юты сейчас не лучшие времена? Кризис больного сердца и поплывшего от жары мозга?— не шутки! Да я её… Айщ!??— я мысленно чихвостила брюнетку, встав немного поодаль, чтобы лучше было всё видно и слышно. —?Что? Да вы сговорились что ли? То, что я японец, ещё не говорит о том, что я готов раздавать советы по его изучению налево и направо. Почему я должен тратить на ваши шайки своё свободное время, которое, извините, и так ограничено? Тем более, я никаких вакансий не открывал и не планирую этого делать ближайшие лет так десять. —?Но ведь преподаватель… —?Чан Еын, не буди во мне зверя! —?рыкнул Юта, как я некоторое время назад. —?Если уж так хочешь выучить японский, найми репетитора?— во-первых. Во-вторых, в следующий раз, когда захочешь к кому-нибудь подкатить, не используй одни и те же приёмы дважды, знаем?— проходили. А в-третьих, если честно, ты не в моём вкусе. Всего тебе хорошего,?— губы растянулись в милой, извиняющейся улыбке, что способна растопить сердечко любого. ?Сильно… —?чуть присвистнула я в мыслях, глядя на потерявшую уверенность опешившую девушку, отшитую только что моим братом. —?Кажется, её ещё никогда так не опускали. Ну и отлично! Нечего Накамото злить, иначе тоже добавлю пару нелестных эпитетов?. Как только девушка, похлопав накрашенными глазами, до сих пор не поняв, что только что произошло, отошла в сторону, я подбежала к Юте, растерявшему былую уверенность и злость из глаз, и, резко положив руки на широкие плечи, подалась вперёд, заставив отклониться того немного назад и упереться лопатками на стол. Накамото вздрогнул, но взгляд на меня так и не поднял, зарывшись пальцами в волосы на затылке. —?Умница, так им и надо,?— похвалила я, на что тот буркнул что-то невнятное. —?Серьёзно, ты был крут. —?Что ж они меня так не любят-то? —?усмехнулся японец, принимая страдальческое выражение лица. —?Наоборот,?— улыбнулась я коротко, запустив свои пальцы в рыжие мягкие прядки. Я знала, что это хороший способ успокоить его, и не прогадала в этот раз: Юта подался вперёд, ластясь, словно котёнок, к руке, прикрыв глаза от удовольствия. Он любил, когда я так делала, сразу становясь ласковым и добрым, особенно в те разы, когда был рассерженным или поникшим. —?Они таким образом проявляют к тебе внимание, показывают свой интерес, а ты, Лис такой, разбиваешь им сердца. Фу таким быть, фу. На самом деле, я так шутила, чтобы полностью разогнать неприятную атмосферу, возникшую с приходом первокурсницы. Происходящее мне самой не нравилось совершенно и уж точно не внушало спокойствие. Правда, с самого сначала, когда первокурсницы так к нему подходили и что-то просили, пытаясь подкатить, это забавляло понемногу, а вот потом, когда в ход пошли чуть ли не слезливые мольбы и зажимания в тёмных коридорах нашего университета,?— как-то раз дело чуть ли не дошло до подвала,?— это стало вызывать лишь раздражение и пробуждать у меня внутри дикое желание так же вот зажать кого-нибудь из них (не в том смысле, в каком вы наверняка могли подумать) в ответ, но только для того, чтобы устроить промывку мозгов (или же полного отсутствия?— у них, кажется, одна единственная извилина, да и та прямая, если судить по поведению). —?Кто бы говорил,?— стиснув зубы, прошипел Юта и боднул меня макушкой, на что пожала плечами и слабо, но довольно ощутимо потянула за самую длинную прядь, вызвав сорвавшееся с губ шипение. —?Негодяйка. —?Эй!.. —?я уж было хотела возмутиться, скрестив руки на груди привычно, но улыбка широкая озарила мои губы, когда вспомнились слова Юты, сказанные им недавно, буквально сегодня. —?Юта-а-а, а в кого это ты уже вкрашиться успел, а? —?набросилась, как хищница на белку, хотя очень хорошо понимала, что мне это обязательно аукнется. Каким бы добрым, милым и солнечным человечком парень ни был, но мне-то хорошо известно, что Накамото?— та ещё мстительная морда, способная нанести удар внезапно и как раз в тот самый момент, когда этого совсем не ждёшь. Помнится, когда нам было лет по двенадцать, а мы всем семейством сидели в закусочной, тогда было какое-то мероприятие, вроде как, я съела его пиццу, наивно полагая, что этот кусочек, тоскливо лежавший на тарелке, оставлен специально для меня, ведь, как всегда повторяла моя мама, ?с девочками, особенно с сёстрами, надо делиться?. Но на следующее утро меня обнаружили в ванной комнате с полностью белым лицом и с растрёпанными волосами (тоже ?седыми?), так как мука, подсыпанная в фен мстительным братом, дико ржущим от моего нелепого вида и причитаний с закатыванием глаз мамы, их тоже стороной не обошла. Но эта его выходка не осталась безнаказанной. Я по натуре очень вредный человек. Если меня очень сильно разозлить, я способна доводить людей до такого состояния, пока сами не начнут ?сдавать позиции? и ?объявлять мировую?. Таков был мой характер, доставшийся от матушки, что сама была той ещё специфичной персоной: сводила с ума мужчин своей красотой, грацией и изяществом, благодаря карьере танцовщицы в далёком прошлом, а когда открывала рот, то никому не удавалось её переплюнуть в каком-либо споре, ведь баранье упрямство и острый язык?— главные черты Сурии Саджакуль. Так вот, о своей выходке. Зная прекрасно о любви Накамото проводить большую часть времени по утрам за чисткой одних только зубов, я отомстила той же самой монетой. Синие конфеты из ?Лавки приколов? способны творить чудеса, а точнее?— окрашивать ротовую полость в яркий цвет под стать названию, что мне было как раз на руку. Братец после стремался ходить в школу, чтобы не позориться, боясь, что будут дразнить, придумывать обидные прозвища, а я ещё и бойкот объявила и ждала до того времени, пока сам не пришёл просить мира и больше так не делать. Наше детство было весёлым, со своими заморочками, маленькими радостями и неприятностями, без которых было бы очень скучно, мы постоянно их находили, за что нередко доставалось дома от родителей. А сейчас хоть и выросли, нося гордо звание ?студентов?, а многие наши традиции, связанные с шутеечками, растворились в песке времени, но эта жажда приключений ещё горела язычками пламени где-то внутри. Может, именно поэтому первый курс все запомнили надолго благодаря ?семейке идиотов?, кем мы с Ютой являлись для многих в этом учебном заведении. Хотя кем мы только тут не были, даже шлюшками. У Ли-Королевской-Задницы-Донхёка была привычка говорить слово ?шлюшки? в любой ситуации, а забавная она или нет?— дело уже второстепенное. Причём шлюшками и педиками у него были все, включая Лукаса и даже Марка, который уж точно был натуралом: на все подобные шуточки Минхён лупил друга первыми попавшимися предметами, а Донхёк лишь противно хихикал и показывал язык. Обычно он щурил глаза, растягивал губы в ухмылке, стоило нам только с Ютой появиться на горизонте, и приговаривал это слово с некой тоской и теплотой в голосе, но таким образом младший забавлялся, ведь, как бы весело не было в компании Лукаса, порой скучал, являясь макнэ среди корейско-китайского сборища мажоров. —?А вот это, дорогая моя Сон, большой-большой секрет,?— Юта в ответ на провокацию показал мне язык, давно поняв мой замысел, но я, прежде чем тот отвернулся от меня и стал делать вид, что завязывает шнурки, всё равно заметила вновь покрасневшие щёки и блеск в глазах. Что-то он зачастил так делать. Лис хитёр и коварен, но кролики так просто не сдаются. —?Ладно, твоя взяла,?— смилостивилась я над ним, но взглядом всё же дала понять, что к этой теме ещё вернусь и устрою допрос с пристрастием, и Юта позволил себе выдохнуть с облегчением. —?Но с тебя обед,?— и усмехнулась, видя закатывание глаз и страдание на лице в качестве ответа. Следующую пару, последнюю, кстати говоря, очень хотелось прогулять, ибо физическая культура?— сущий Ад, во главе которого самый главный демон по имени Со Ёнхо и его металлический свисток, а пытки тут в виде козла (я про снаряд, хотя и в самом преподавателе козлиные нотки имелись?— серьёзно говорю, проверено) и баскетбольного мяча, готового в любой момент прилететь в макушку и отбить все мозги, и так не способные информацию переваривать после почти четырёх часов лекции по философии. Но больше всего меня не тянуло в раздевалку, возле которой нам с Ютой пришлось разбежаться по разным сторонам и скрыться за своими дверями, где, по ощущениям, буквально каждая девчонка так и норовила скользнуть взглядом по фигуре, оценить нижнее бельё и мысленно опустить на самое дно, мол, ?у меня лучше?, а потом уже растрезвонить о твоих недостатках всему учебному заведению, прививая ещё один комплекс к кучке других. Из-за такого неуютно, плохо, а ещё так и подбивало порой кинуть в одну из девушек носок моего брата, предварительно вытащенный из корзины с грязным бельём, чтобы больше не приходилось втягивать живот и прикрывать грудь руками, сгорая попутно от стыда. Оглядевшись по сторонам, но так и не найдя никого из главных университетских сплетниц поблизости, я всё равно встала в самый дальний угол и начала как можно скорее стягивать с себя одежду, надеясь, что Ёнхо придёт в голову начать пару пораньше. —?Сон! —?резко подлетела ко мне любопытная одногруппница. —?А Юта уже с кем-нибудь встречается? —?Сгинь, Сынён,?— скрестив руки на груди, прошипела я, прищурившись. —?А какая тебе вообще разница, если ты встречаешься с Чону? ?Вот вечно она не вовремя… Клянусь кактусом преподавательницы Лим, Сынён и Еын сговорились и специально теперь достают меня по поводу Юты. Эх, куда младшая, туда и старшая, а мне она ещё нормальной казалась??— в голове моей был настоящий бардак, который очень хотелось разобрать, разложить по полочкам и больше никогда не трогать. —?Ну, Ким не стена?— подвинется,?— хмыкнула девушка, закидывая руки за голову и открывая вид на плоский живот, в котором сверкнуло под лучом света колечко пирсинга. Я даже присвистнула, ведь смотрелось это не так уж плохо. —?Да и тем более, Юта нравится Еын. Очень сильно… Но мне вот что интересно,?— начала наступать она на меня,?— ты специально ничего не говоришь или просто наивно полагаешь, что никто ничего не узнает? —?Узнает что? Что сумочки от ?Gucci?, что ты так любишь, подешевеют рано или поздно? —?саркастично выдохнула я, натягивая на себя футболку и попутно соображая, что она скажет дальше, готовясь держать оборону на случай чего. Ориентация Юты?— последняя вещь, о которой должны узнать все. —?Ума не приложу, как можно встречаться со своим собственным братом,?— будто не слыша, шандарахнула меня этой информацией Сынён, да так, что я даже в осадок на долю секунды выпала. —?Скажи спасибо, что у тебя просто нечего и некуда приложить, иначе получилось бы что-то дельное, а это уже нонсенс в твоём случае, Сынён. Ну да, ты меня раскусила, мы с Ютой встречаемся,?— сделала я тут же страшные глаза, видя, как подобралась слушать и распространять свежую сплетню Чан,?и на полном серьёзе добавила:?— каждый божий день. На кухне. Шестнадцать лет подряд. Годовщина вот недавно была. Лицо брюнетки вытянулось, а я с трудом держалась, чтобы не начать смеяться прямо тут, пугая своими ?воплями чайки? сновавших туда-сюда одногруппниц, а то они и так слишком пуганные, раз им всё везде начал мерещиться инцест во всех его проявлениях. Сынён тряхнула головой, раскрыла было рот, но промолчала. Мне же нравилось подкалывать её, опровергая теории, что она так любила строить по поводу нас с Ютой. ?Охотница за развратом??— я называла одногруппницу в мыслях именно так, но не со зла, а, скорее, на почве юмора, что в последнее время у меня слабо получался: будто бы с каждым днём сдавала позиции в этом деле. Но Чан не была абсолютным злом по натуре, немного стервозной и капризной?— да; она даже могла помочь в случае необходимости, но такое случалось раз в год, поэтому я к ней за советом обращаться не спешила, полагаясь исключительно на себя. —?Ну что, девчонки, кто уже готов охмурить нашего физрука? —?из другого конца раздевалки крикнула Йеджи. —?Не знаю, какое ваше мнение, но он чертовски горяч, сексуален и… —?Хорошо, что она про его зад не заговорила,?— тихо шепнула Сынён, пока я завязывала кроссовки, совершенно не слушая болтовню поехавшей от помешательства Хван, поставив ногу на скамейку, не заботясь о том, что останутся следы. Знали бы только уборщицы, что на этих скамейках творилось, так бы не тряслись над их чистотой и сохранностью, ворча на нас при каждом случайном пересечении. —?Ну да, орех у Со Ёнхо что надо, так бы и потрогала. Какое счастье, что мы не перешли к обсуждению антенны нашего дражайшего препода,?— включилась я, выпрямляясь, засыпая девчонок сарказмом, внутри сгорая от подобных мыслей и хлопая себя по лбу первыми попавшимися предметами. Ещё бы, ибо Со Ёнхо?— главный секс-символ универа, по нему до сей поры сохли студентки и некоторые преподавательницы в возрасте от двадцати шести до шестидесяти пяти включительно (и такое тут бывает). Только заикнись о нём?— всё, начинается словесный понос, который ничем не заткнуть. —?Ну, она явно большая. Очень большая. Я бы дала все двадцать пять… —?присоединилась к обсуждению преподавательского достоинства (или же его отсутствия, это уж как посмотреть) мелкая Шин Юна. —?Закрой варежку! —?швырнула я, не вытерпев, в неё бутылку с водой, лишь бы угомонила свою полетевшую куда-то не туда фантазию, да и как бы моя после такого ни в какие дали не улетела и не уехала. —?Ты ещё об этом лично у него спроси, ненормальная. Глаза Юны загорелись, и я с опозданием поняла, что она пойдёт и осуществит сказанное мною обязательно. Вот тогда и начнутся проблемы, из которых придётся как-то выпутываться. Ах, в двадцать два года мысль об убийстве кое-кого может быть очень даже заманчивой, и я точно сама себя убивать не стану, а вот противную мелочь, думающую явно не головой, запросто. —?А если честно, что там у вас с Ютой? —?вновь спросила Сынён. —?А если честно, у нас с Ютой любовь, взаимное уважение и нога в живот каждое утро. Поверьте, такого любовника, выносящего мозг хлеще любого мужа, нигде не найдёте! Самореклама, девочки,?— и под громкий хохот я вышла из раздевалки. Войдя в спортзал, я, остановившись в дверном проёме и держась за косяк, наблюдала пару минут за бегающими строем, как в школе, одногруппниками, пыхтящими от напряжения и пота, что струился с их лбов градом, а Со Ёнхо, как всегда, подгонял их, закатывая глаза и каким-то чудом не матерясь с чужой медлительности. Приходя сюда работать, мужчина явно не мог подумать, что ему достанутся ?варёные черепахи?, а не спортсмены уровня олимпийских чемпионов, как он наивно полагал. Юта среди этих страдальцев тоже был, резво бежав где-то в самом начале строя и не сбавляя темпа ни на миг, я даже начала им гордиться. —?Пошевеливайтесь, лентяи! Моя бабушка в свои семьдесят восемь и то быстрее передвигается! Единственный молодец тут только Накамото, а на остальных смотреть невозможно! Боги, ну за что мне всё это? —?Джонни, как он просил к нем обращаться на американский манер, ведь сам был родом из Чикаго, бурчал проклятия достаточно громко, их слышали, наверное, на другом конце корпуса. —?Шоннансон! А ну двигай свою ленивую ягодичную мышцу сюда, а не лапай мои косяки?— позже покуришь! Интересная деталь, замеченная мною до того самого момента, как я буду или нарезать круги по залу, позорясь и пыхтя перед одногруппниками, или же играть в ?любимые? вышибалы, где риск быть убитой мячом возрастал в десятки раз, а это превышало любые нормативы и портило статистику безопасности учебных заведений во многих странах. Девчонки, одинокие и занятые, пялились на Ёнхо, не пытаясь этого скрыть. Особенно большое внимание уделялось широким плечам, сильным рукам, что играли мышцами из-под тряпки, что в народе называлась майкой, которая для нас была уже давно бесполезной вещью, имеющей дурную привычку задираться и обнажать ?вишенку на торте??— стальной пресс, на кубиках которого можно бельё гладить, используя их вместо специальной доски. Ну и ?орех? тоже стороной не обходили, заостряя внимание на обтянутой спортивными штанами пятой точке, особенно когда физрук наклонялся, демонстрируя свою мышцу ягодичную во всей красе и вызывая повышенное слюноотделение у женской половины студентов. Ну, или не только у женской… ?Не мудрено, что многие сбегают с пар, чтобы поглазеть на это. ?Орех? у Со Ёнхо что надо??— оценивающе скользнула взглядом по бицепсам и чуть ниже, поняв, что сейчас начнётся веселье для одних, но только не для проштрафившейся Шоннансон Саджакуль. Я приблизилась к преподавателю, делая страдальческое выражение лица, мол, помогите мне, я ж помру сейчас, смилуйтесь, но, вместо помощи от ближнего, да хотя бы от той же Сынён, получила в руки баскетбольный мяч и громкий свист прямо в ухо. —?Первая пара в этом семестре, а уже опаздываем?! Нельзя, Шоннансон, дисциплину учебную нарушать. И не смотри на меня взглядом раздавленной гадюки, а становись на линию! Разленились вы у меня совсем в этом году. Ну ничего, я сделаю из вас настоящих спортсменов. На необходимую линию мне всё же пришлось встать, чтобы не попасть под горячую руку недовольного преподавателя, зато, сжимая в руках мяч, прямо сейчас я могла в полной мере ощутить, как чувствуют себя выброшенные на берег рыбы. Я никогда никого не вышибала, предпочитая играть во что-то менее травмоопасное, но сегодня что-то пошло не так. ?Отлично, просто здорово! Понеслась Моська на слонов… Ну ничего, преподаватель Со, на посвящении я отыграюсь сполна за всё, что было на ваших уроках. Не спасёт вас даже ваш великолепный пресс, упругий зад и другие не менее прекрасные части тела??— мстительно пообещала я, бросая мяч стоящей на противоположной от меня линии Юне, чтобы та уже начала, а я спокойно могла продолжить. Игра шла полным ходом довольно хорошо, что удивительно. Студенты, которых нужно было выбивать, в зоне сменялись один за другим, а я не менялась вообще, продолжая оставаться вышибалой. Если бы не ещё по паре человек по сторонам от меня, то я б уже валялась бы в отключке где-нибудь в углу и мысленно промывала кости любителю наказаний по имени Джонни, который, увы, не Депп. Но всё пошло в одно причинное место в тот момент, стоило едва только заприметить среди сидящих на лавках одногруппников одну подозрительно знакомую светлую макушку. Это было странно до чёртиков. Как в старом кино, когда глаза главных героев встретились, а всё остальное резко перестало иметь какое-либо значение, отходя на второй план далеко и надолго. Наверное, в этот самый момент в моей голове что-то перемкнуло, словно нажали не на те рычаги, а кто-то Свыше решил поиздеваться вдоволь, меняя, переворачивая дальнейшую жизнь на все сто восемьдесят градусов без права на возврат. Точнее, этот эпизод в спортзале был самой начальной отправной точкой, но об этом я расскажу позже. ?Ты сходишь с ума, Сон. Хватит уже,?— отвела я взгляд в сторону, настраивая себя на нужный лад и сосредотачиваясь на игре, пока не почувствовала, как кто-то не слишком умный попал в меня мячом прямо по затылку, ударяя и роняя меня на пол. —?У-у-у, мрази…??— недовольно подумала я при падении, опускаясь на пол полностью и тем самым проверяя его на удобность и прочность. Вывод: вообще неудобно, но зато пипец как прочно. Рекомендую! ?А пыли-то, пыли здесь сколько! А полос от подошвы кроссовок! Мать моя женщина, да это же ужас! Со Ёнхо, что-то ты совсем состояние своей обители запустил. Была бы я уборщицей, давно б заставила тебя оттирать всю эту грязюку языком!??— заметила я всю эту ?красоту?, когда оказалась посреди неё, уткнувшись лицом прямо в напольное покрытие, так ещё и лбом об неё ударилась. Вокруг меня, оказывается, уже столпились люди (да кого я обманываю? Не люди они, а нелюди самые настоящие), не понимая, почему это я ещё не ногах, почему не спешу подниматься и извиняться за собственные косяки с улыбкой до ушей. Некоторые смеялись надо мной, указывая пальцем, и это были явно те, кто стали причиной моего ?эпичного? падения. Ха-ха, как смешно, сейчас расплачусь. —?Я всё видел, сучка голубая! Ты ещё поплатишься! Моя месть тебе будет страшной, Шин Рюджин! —?где-то на периферии плавающего сознания, каким-то чудом улавливающего происходящее, ну или же его тупые отголоски, я слышала ор Юты и проклятия в сторону ухмыляющейся студентки. ?Тебе не жить, овца?! —?Так-так-так, спокойно! Не паникуем! —?подлетел ко мне Ёнхо, а следом за ним ещё кто-то. —?Достанете телефоны?и начнёте снимать?— никакого вам зачёта по моему предмету! —?Со-сонсэнним, позвольте?.. Меня подхватили на руки внезапно: вообще неизвестно для какой цели и хрен пойми кто. Девчонки ахнули, но это был явно не преподаватель Со, что, положительно кивнув, сейчас отчитывал противную Рюджин, а та делала вид, что ей очень и очень жаль; и это был даже не Юта, занятый тем, что шёл следом за нами. Перед собой я чётко видела лишь копну светлых длинных волос и тёмные завитки татуировки из-под сползшей с одного плеча спортивной красной кофты. В принципе, это было последним, что мне удалось увидеть перед погрузившей в свои объятия тьмой.*** Каждому наверняка известно, как порой несладко просыпаться в медпункте, хвататься за звенящую голову, открыв глаза, и непонятливо оглядываться по сторонам, гадая, каким же образом тебя сюда могло занести. Вот и я, резко открыв глаза, сначала ничего не поняла, лихорадочно ощупывая себя руками и проверяя наличие у себя конечностей, а то мало ли. Руки и ноги при мне, значит, делать мне тут нечего, решила я для себя. Я не любила медпункты и больницы, не переваривала эти места вообще. Наверное, из-за запаха лекарств, что стоял там, пробирался в нос и неприятно щекотал внутренности, вынуждая чуть ли не кашлять и давиться комком, возникающим в горле каждый раз. Или из-за самих врачей. Нет, я никогда ничего против медицинских работников и медицины в целом не имела, да только вот диагнозы, какими была исписана моя медицинская карта, можно было и писать поразборчивее. Порой смотришь на те изогнутые закорючки с крючочками и гадаешь (чуть ли не на кофейной гуще), что же это такое и не пора ли заказывать гроб в таком случае. У меня самой почерк не самый лучший, но их каракули сумели переплюнуть даже его! Такое ощущение, будто это писал трёхлетний гиперактивный ребёнок, которого ещё и напоили энергетиками. Ну, или же какой-нибудь старый дряхлый дед, отчитывающий последние минуты до окончания пребывания в этом бренном мире и старающийся побыстрее оставить завещание своим семерым детям, внукам, кошкам и тараканам в подвале. В университетском медпункте было немного не так, как в школьном, куда я старалась не попадать лишний раз, предпочитая отсиживаться и ?зализывать раны? в другом месте. Здесь не было белых стен, скрипучих от малейшего движения кушеток и ворчливых медсестёр в возрасте ?далеко за сорок пять?. Зато присутствовал старушечий пол, покрытый коричневым линолеумом с имитацией под доски, из-за которого меня передёрнуло; помимо этого безобразия, мои глаза уловили белую ширму с голубыми, как ориентация Накамото Юты, волнами и кучу дипломов и грамот за разные заслуги в той или иной области на противоположной стене от меня, а ещё зеркало, из которого смотрело что-то непонятное. Я резво подорвалась с места, каким-то чудом не споткнувшись об искусственный цветок в горшке, который какой-то ненормальный человек додумался поставить прям рядышком с кушеткой, не заботясь о пациентах вообще, и метнулась к зеркалу, увидев в нём здоровенный шишак на лбу, заклеенный пластырем и отдающийся неприятными ощущениями, когда я касалась его пальцами. ?Приплыли, блядь!??— пронеслось в голове, когда я уселась обратно на кушетку и стала дожидаться прихода медицинского работника, чтобы тот выписал мне справку, иначе Ёнхо может заставить отрабатывать прогулы. А уж как там и что, я не была в курсе. Верить слухам желания не было, как и потом слышать тихие смешки в коридорах из-за наличия бежевой липучки на своём лбу и чувствовать зудящий от боли затылок?— меня неплохо приложило об пол, если мой мозг не до конца отшибло и к нему в гости не пришла частичная амнезия с элементами зрительных галлюцинаций. —?Вы уже очнулись, замечательно,?— тишину нарушил голос медбрата, вошедшего сюда из соседней двери, на которую до этого я просто не соизволила обратить внимание. ?На Джемин? было написано на бейджике, прицепленном к халату, а сам парень был не таким устрашающим, как мне говорили некоторые личности. От этого человека так и исходили волны дружелюбия, доброты и запаха имбирных печенюшек, раз мой желудок решил затянуть в этот миг песни голодных бегемотов, вгоняя меня саму в краску. —?Да, жива и здорова,?— улыбнулась я в ответ на чужую улыбку и тут же сморщилась от прострелившей боли в затылке. Пока На Джемин выписывал справку, попутно задавая вопросы о моём состоянии, я рассматривала свои коленки, обтянутые чёрной тканью, потому что больше в этом скучном кабинете смотреть было не на что, а пялиться на медбрата как-то неприлично, пусть он красавчик, и думала о том, как же я сюда попала. Точнее, кто меня сюда принёс, ведь я уверенно могу сказать, что добралась я явно не сама. Но кроме светлых волос и непонятной татуировки я не могла ничего больше назвать, чтобы опознать своего спасителя, скажем так, и отблагодарить. Но сюда внезапно, вопиюще крича, ворвался рассерженный Накамото: —?Твою ж налево, Сон, убить тебя мало! —?и руки сомкнулись на моей шее, сдавливая и придвигая так, чтобы мой нос оказался уткнутым в ключицу. —?Молодой человек, валите отсюда,?— прошипела я, когда меня всё же соизволили отпустить обратно на кушетку и заботливо накинуть на плечи спортивную кофту. —?Откуда пришёл, туда и шагай. Накамото волновался за меня, я видела это по глазам, но и не скучал тоже: растрёпанные волосы и опухшие губы чётко говорили, что кое-кто хорошо так развлекался, пока я тут валялась в бессознательном состоянии. ?Наверняка постарался тот идиот с экономического, подбивающий к нему клинья ещё с первого курса, как там его звали… Кюхён? Кухён? У-у-у, да ты охренел, сэмпай недоделанный: сосёшься с одним, а краш на других ловишь!?. —?Ну Со-о-он, не обижайся,?— опять надул губы Юта, хотя со мной этот номер больше не пройдёт: надоело вестись на обиженные мордашки, да и ему прекрасно известно, что это моё слабое место. —?Я ж люблю тебя. —?Эти слова своему мужу говорить во время брачной ночи будешь,?— заметив, что Юта уже приготовился обижаться, я мягко добавила:?— Взаимно, Лисёнок. Я никогда не злилась на него по-настоящему, лишь делала вид. Юта, конечно, дурачок, но его юмор как раз та вещь, которая никогда не изменится, и именно этим он цеплял людей, притягивая их к себе, как магнитом. Хотя мы с ним оба были немного безумными, со своими странностями, а ещё у нас была дурная привычка ругаться матом, когда невозможно было выразиться культурно. Вряд ли кто-то бы сдержался, упади ему на ногу молоток или горячая сковородка, как было со мной пару раз… —?Кстати,?— вспомнила неожиданно я об одной важной детали,?— кто меня сюда принёс? Это же был не ты. —?Вы про того парня в красной кофте, со светлыми волосами? —?подал голос внимательно слушавший нас медбрат На. Я уже даже настроилась, подобравшись поближе и приготовляясь впитывать информацию. —?Сам впервые его увидел здесь. Но могу предположить, что это студент по обмену, их в этом семестре много сюда прибыло учиться. ?Отличная и очень ценная информация! Остаётся только выйти в коридор, встать посреди и заорать: ?Эй, студент по обмену, который блондин в красной кофте, ты ещё меня на руках носил, ты где?! Мне тебя отблагодарить надо!? Отличная идея, Сон, тогда тебе точно светит репутация сбежавшей из психушки натуральной блондинки??— от этой мысли меня передёрнуло. Для многих и так блондинки, особенно натуральные,?— ось зла. Они у некоторых как обезьяны с гранатой не только за рулём, но и в любой другой ситуации. Даже я, хотя я отнюдь не натуральная, когда-то решившая ?похоронить? свой естественный каштановый цвет, отливающий рыжим, под светлой краской, блондинка. Поблагодарив медбрата, я в обнимку с Ютой, решившим с какой-то радости поделиться со мной своей тёплой вещью и согревающими объятиями, покинула медпункт, направляясь в сторону спортзала, куда возвращаться не планировала ещё неделю, как было написано в справке, которую нужно было показать преподавателю Со, чтобы потом никаких претензий не иметь. Мимо нас несколько раз проносились на своих излюбленных скейтах первокурсники Хуан Ренджун и Ли Джено, которым устроить такие гонки по коридору, чтобы потом получить от директора,?— раз плюнуть. За этими ребятками ещё с начала года закрепилась дурная слава, а им всё было ни по чём. Может, именно поэтому мне ещё тогда приглянулись эти парнишки, теперь называвшие меня нуной, хотя я никогда никаких формальностей от них не требовала. Нас связывала лёгкая нотка безумия, хотя у парней её хоть отбавляй, и тяга оставить след в истории, чтобы нас помнили и сволочи. —?Такими темпами ты прослывёшь ?нянькой? для первокурсников,?— не упустил возможности подколоть меня Юта, когда я всё же всучила справку физруку и теперь шагала в сторону раздевалок, но кое-какой намёк всё же уловила. —?Не вижу в этом ничего криминального. Была для тебя нянькой, побуду и для них, с меня не убудет. Я взрослый человек, да и ты, как-никак, тоже. Не ревнуй к детям,?— выдохнула я, разглаживая пластырь на лбу и закрывая его волосами, чтобы особо видно не было, слыша следом тяжёлый вздох Юты. Неужели все младшие братья такие невыносимые? Или это только мне досталось такое недоразумение?*** Учебный день закончился, к моему счастью и несчастью тоже, не так, как хотела бы я. Нет, летающая тарелка не прилетела и не захватила наше учебное заведение в плен, поработив всех преподавателей и учащихся вместе взятых. Хотя, смотря на всю эту ситуацию прямой сейчас, я бы очень хотела, чтобы некоторых личностей забрали. Не так важно, кто или что, главное?— заберите подальше. Что же случилось? Случился Ким Доён! Нет, я старост никаким боком не принижала, ущемляя их в каких-то там правах, но меру же надо знать. Доён, очень похожий на милого кролика, которого я бы в любой иной ситуации затискала, пища от умиления, внешне, но внутри он точно настоящий демон, зуб даю, отловил нас с Ютой, едва мы покинули корпус, и отправил в старостат, потому что, видите ли, ?нехватка выступлений на посвящение, как и свободных рабочих рук!?, и заставил рисовать какой-то плакат, улыбаясь при этом процессе слишком гаденько сладенько. Эх, чего только не сделаешь ради какой-никакой, но всё же халявы, ведь Доён клятвенно пообещал прикрыть нас, если мы как-нибудь надумаем прогулять философию. Без понятия, за каким хреном она нам вообще сдалась (мы переводчики будущие, алло!), но делать было всё равно нечего. Потратив на всё про всё часа три-четыре (плакат оказался не один, как нам старательно вещали, а целых несколько) и выслушав кучу нотаций, от которых мозг каким-то чудом не превратился в кашу к концу этого безобразия, мы возвращались домой практически вечером. Мало того, что не успели на автобус, так ещё и кое-кто, пальцем показывать не будем, решил сократить путь через дворы, ибо ?так ближе и быстрее, не ной, кохай?, чего я не хотела вообще, ссылаясь на то, что нарваться на неприятных личностей не горела желанием. —?Единственная неприятная личность тут?— твоё опухшее лицо после похмелья,?— свернув в очередной раз, минуя освещённые участки дороги, Накамото промывал мне мозг, не боясь, видимо, того, что я вполне способна устроить ему ?ногу в живот? на самом деле. —?Захлопнись, глупый Лис,?— огрызнулась я, замахиваясь, чувствуя себя обессиленной и вымотанной. Этот день вполне можно назвать одним из самых худших в моей недолгой жизни, потому что в такие приключения я ещё не влипала. —?И на какой чёрт я тебя вообще послушалась? —?Потому что я твой единственный и любимый братик. —?Сейчас я очень сомневаюсь насчёт второго пункта. —?Ну Шоннансон… —?Не беси, а-то покусаю,?— оскалившись напоследок, я стартанула вперёд, совершенно не слыша, что мне там говорил брат, зная, что Юта меня догонит в любом случае. Он же спортсмен! Я была злой и недовольной, а ещё голодной, готовой съесть что-нибудь… Да любое, даже брат бы подошёл, хотя он невкусный. Откуда я знаю? В детстве мы часто кусали друг друга, потому как поводов для споров и драк у нас находилось уйма (пусть мы ладили, но упрямыми были до ужаса, не желая друг другу что-то уступать). Чаще всего это происходило именно из-за еды, по этой причине родители чуть ли с ума не сходили, грозясь то привязывать нас к стульям во время приёмов пищи, то отправлять куда-нибудь подальше друг от друга, чего нам, несмотря на все неприятные моменты, очень не хотелось. Мы ещё тогда знали, что станем не разлей вода, и вот, собственно, так и оказалось. Я не в курсе, как долго плелась, так как через некоторое мгновение выдохлась, сбавив окончательно темп, но к чему-то всё удалось приблизиться. Это оказался свет фонаря впереди и, собственно, та часть района, куда я бы не рискнула сунуться. Но на безрыбье и рак сойдёт, поэтому пришлось выйти к этому фонарю, в который чуть случайно не врезалась многострадальным за сегодня любом, споткнувшись о развязанный шнурок, сопроводив всё это тихим хихиканьем и поддержкой за руки от Юты. Не то чтобы я боялась чего-то или сам район был какой-то нефешенебельный, нет. Просто тут, возможно, были те люди, у кого имелись или деньги, или просто банальное желание выпить и поглазеть на танцоров, может, даже вертящихся на шесте. В глаза неоновая цветная вывеска клуба бросилась сразу, едва подняла голову и увидела весьма говорящее название: ?LSD?, расположенное прямо в центре разбитого на две половинки сердца. —?ЭлЭсДэ? Серьёзно? Я бы туда не сунулся,?— усмехнулся Юта вслух, как и я, но только в мыслях. Будь я владельцем такого заведения, никогда бы не назвала его в честь наркотического вещества. Кое в чём Юта был всё же не прав. Никогда не стоит судить книгу по названию или обложке?— они не всегда способны передать весь её смысл. Пусть клуб выглядел как тот же самый Сантаун, ничем не отличаясь снаружи, я понятия не имела, что же скрывалось внутри. Кстати, вышеупомянутый клуб оказался не так далеко отсюда, прямо на противоположной стороне улицы. Как, спрашивается, я могла не заметить этого вчера. Неужели я оказалась на столько пьяной? И всё же… Что-то в этом клубе было загадочное. Я так и не поняла, что именно, но какое-то чувство, сидевшее внутри меня, будто бы знало, понимало хорошо, что рано или поздно сюда придётся вернуться в любом случае. Оно манило внутрь, чуть ли не кричало, чтобы я переступила порог клуба, но я могла только с разинутым от восхищения ртом разглядывать витражные окна, за которыми начиналась ?другая? жизнь, когда занимался закат, а на город наступала ночь. Та жизнь, от которой я была далека так же, как и от точных наук, или как Ли Хэчан был далёк от здравого смысла и чувства такта. Оглядевшись по сторонам и не найдя больше ничего занимательного, я посмотрела туда, куда, как оказывается, долгое время, пока я занималась разглядыванием всяких вывесок, пялился Юта. Причём это делалось каким-то странным взглядом, какой можно было расшифровать как ?Ты свихнулся, чувак? или ?Мне это очень-очень-очень надо?, а что надо?— непонятно вообще. Вот знаете чувство, когда кажется, что происходящее прямо сейчас с вами уже когда-то было? Причём не так давно, с теми же самыми людьми, только в иных локациях и при иных обстоятельствах, но, чёрт, происходило же! Кажется, это чувство?— дежавю. Нашим глазам сейчас предстала сцена, достойная какого-нибудь фильма для подростков. Нет, никто никому не передавал подозрительный пакетик с белым веществом или предмет, чем-то схожий с оружием, завёрнутым в ткань, или с баксами, что лежали в кейсе,?— тогда бы это уже был боевик или криминал чистой воды с ?плохими парнями? в главной роли. Просто это был Тэён (если я вообще правильно запомнила его имя). Я бы подумала, что мне показалось, но, приглядевшись внимательнее и увидев лицо, как сегодня днём, хмурое и знакомое, я убедилась в обратном. Просто подпиравший стену, скучающе смотревший по сторонам и явно кого-то ожидавший, причём давно, раз он соизволил на наших глазах, хотя мы ему явно нужны не были, достать сигарету из кармана штанов и, щёлкнув серебристым прямоугольником зажигалки, закурить, выпуская в воздух колечки дыма с каждой новой затяжкой, подняв голову чуть вверх и приоткрыв немного губы. ?Вау, неплохая картинка-то??— мысленно я присвистнула, разглядывая Тэёна, забыв о стеснении и наставлениях мамы о том, что неприлично так долго и пристально пялиться на людей. Знала бы только мамуля, какой этот парень красивый, эстетичный и всё в таком роде, тогда сама бы сказала, что такого надо хватать в охапку и идти в ближайшие кусты, а то уведут. Но меня больше всего интересовал взгляд Юты, направленный прямо на Тэёна. Точнее, я никак не могла понять, чем обосновать можно такое внимание к персоне злобного дрыща, если не эстетикой в чистом виде. Посмотреть было на что, конечно, но только щёки-то обычно так не краснеют, а глаза, как звезда на рождественской ёлке, не загораются, что даже самой больно от исходящего от них света. А в случае с моим братом,?— у него период сгорания со стыда от самых обычных вещей, например, от показанного пальца (указательного), давно прошёл,?— это вообще нонсенс! ?Да вы издеваетесь?! Хватит уже, ребят, спектакль окончен!??— очень хотелось мне крикнуть, потому что, кажется, до моего головного мозга начала хоть и медленно, но всё же доходить абсурдность ситуации. Ночь, ладно, вру, поздний вечер; злобный дрыщ, то бишь Тэён?— подозрительного вида студент, курящий рядом с каким-то непонятным клубом; и Юта, мой младший братец-гей, пускающий слюни и буквально раздевающий глазами вышеупомянутого субъекта, один весь вид которого так и кричал о том, как же ему всё это надоело. Что тут может быть не так? Да тут всё не так! Как и то, что происходило целый день вообще. Кажется, Накамото не отвертится этим вечером.