Счастье (1/1)

?Давай?— залезь мне прямо в душу,Залезь, и всё переверни!Все так делают?— а чем ты хуже?!Как все?— не видишь святости любви…? Аой всегда была непосредственной, способная простить и понять кого угодно. Возможно, это врождённое качество было талантом, так как в её обществе, даже Шизуне приободрилась и торопливо шагала рядом с Госпожой. Особенно радовало хозяйку ванн то, что с получением титула Аой не зазналась и продолжила общаться со всеми так, будто не была полноправной Хозяйкой Тенджинья и всех её работников. В их общении не было ни единой формальности?— они продолжали звать друг друга по именам, улыбались при встрече и лишь в присутствии каких-то важных гостей проявляли традиционный этикет. Аой старалась идти по заснеженной части тропинки, чтобы не поскользнуться?— округлый и большой животик не прибавлял ловкости, а скорее делал его обладательницу мило-неповоротливой. Для пущей безопасности Шизуне иногда поддерживала девушку за локоть, страхуя от падения. Обледеневшие деревья поблёскивали на солнце, лучи которого, отражаясь в белом снегу, слепили глаза. Погода стояла чуть морозная, пощипывающая нос, но такая тихая, что можно было услышать, как на другом конце сада маленькая птичка клюёт зерно из кормушки, не так давно подвешенной Аой (не без помощи Оданны). Ничего не напоминало о Гинджи, только белый-белый сугроб был отдалённо похож на его пушистые хвосты. Нельзя сказать, что Аой его забыла. Нет, напротив?— это был настоящий рубец на её сердце. Всё же, первый друг в этом мире дорогого стоил… Но со временем боль притупляется, это всегда так. Главное?— перетерпеть её пик, а всё, что последует, сотрут обыденные дела и маленькие радости жизни. А в последнее время девушка была слишком увлечена ожидаемым прибавлением и подготовкой к такому событию, ещё и Оданна старался был как можно более заботливым. Ну чем не счастье? А когда мы счастливы, то имеем свойство на время забывать о своих бедах. А вот Гинджи помнил всё. Он не забывал ни на секунду, ибо с того момента, как покинул Тенджинья, не чувствовал себя счастливым и нужным ни разу. Только теперь, когда он видел Аой из-за ближайшего дерева, оставаясь незамеченным на снегу в воплощении белого лисёнка, он позабыл всё то, что ему пришлось пережить?— она смеялась над какой-то шуткой, которую только что рассказала Шизуне, а этого Лису вполне хватало для того, чтобы быть счастливым. Конечно, он не мог просто выйти к ней. Точнее, мог, но не находил в себе сил. Что вот он ей скажет? То, что скучал? Или то, что вспоминал о ней каждый день? Конечно же это выглядело бы странно… Более того, он ещё помнил, как когда Оданна обещал ему, что исполнит его просьбу и Аой возненавидит Лиса. Так что, опустив белые уши, Гинджи побрёл в сторону Тенджинья, с твёрдым решением покинуть это место навсегда, не мешая счастью любимой. Ведь высшая форма любви в отказе от своих чувств, не так ли?***?— Старик, ну сколько можно копаться?! У меня скоро крылья отмёрзнут! Неуёмный Хатори уже несколько минут выжидал, пока его отец решится зайти в Тенджинья. Мацуба же сердито раздавал указания сопровождающим его слугам по поводу подарков, приготовленных для Аой:?— Хатори, закрой свой рот и жди! —?потом рявкнул слуге:?— Аккуратнее с этой коробкой! Там посуда! Парнишка только покачал головой:?— Так уж и быть, жду! —?и уселся на крыльце гостиницы. —?И что за праздник, этот человеческий Новый год?