В поисках блудного Лиса. Часть 3. Возвращение к истокам (1/1)

?Что мне твои глаза? Бездна в них, да и только…? Начнём с того, что белые Лисы, по сути своей, существа с крайне тонкой душевной организацией. И пусть Гинджи, сам по себе, был не таким уж и хлюпиком, в душе это было крайне нежное создание, способное на самые высокие чувства. Собственно, что об этом говорить?— учитывая все его переживания и то, с каким лицом он вдыхал морозный воздух Северо-Восточных Врат, он был ещё и весьма смел. Зачем он сюда заявился?— очень хороший вопрос. Забавно то, что Гинджи и сам не знал ответа на него. Не то ностальгия, не то чувство долга толкали его сюда. Да и тот парниша в рыболовецкой одежде… Всё буквально направляло его в Тенджинья. Нет, он не мог ослушаться Господина. Но Оданна более не был его Господином, а значит, не мог указывать. И всё же обещание больше не появляться тут неприятным грузом лежало на его плечах. Но лисы на то и лисы?— так что Гинджи собирался проникнуть в гостиницу незаметно, не тревожа Огра и… Аой. О, с Аой всё обстояло слишком сложно. Не зная всей правды о том, ненавидит ли девушка его, он разрывался между желанием увидеть её, тихонько проследив в саду, или же пойти на разговор. Но терять было особо-то нечего?— жизнь без Тенджинья и так потеряла все краски, так что Кицуне не боялся быть пойманным. Кончики его ушей уже начинали неметь от холода, так что Лис поспешил найти укрытие?— один из небольших чайных магазинчиков как раз подходил для этого очень кстати. В небольшой сумке его с вещами что-то брякнуло, когда тот прошёл внутрь?— банка матча из верхнего мира. Он купил её в подарок Аой. Видимо, прощальный презент. А что, если бы они могли не расставаться?! Мысль была дикой, но от того она обжигала разум?— убежать, убежать и дело с концом! Почти уверенный в том, что смог бы забрать её в Южную страну, Гинджи понял, что ничего не мог бы ей дать, разве что свою больную любовь, от избытка которой сердце периодически начинало колотиться в безумии. Но если бы он смог дать ей лучшую жизнь, то был уверен в том, что принял бы её всю: замужнюю, с ребёнком Огра… Да плевать! Лишь бы она была рядом… И всё же, эта была только предсонная мечта. В жизни Лис никогда не решился бы на подобное. К тому же, жестоко лишать её мира, который ей так полюбился, а нерождённого малыша?— любви настоящего отца. Между своим счастьем и счастьем Аой, Гинджи всегда выбирал второе. Чайная была переполнена запахами травяных напитков. Поспешив стряхнуть с ушек снег и немного раздеться, Кицуне как-то не сразу заметил Акацуки, со своим неизменно-серьёзным лицом что-то покупающего, зато сам мгновенно попал в поле его зрения. Знаете, как это бывает?— вот смотришь на кого-то и не знаешь, стоит ли с ним здороваться. А потом, перехватив его взгляд, делаешь вид, что смотрел куда-то в пустоту и вообще не заметил его. И он, в свою очередь, поступает так же. И вот, вы проходите в паре метров друг от друга, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не пересекаться взглядами. Именно это сейчас произошло тут. Но собрав остатки самообладания в кулак, Гинджи выбежал на заснеженную улицу, крикнув удаляющемуся администратору:?— Акацуки!***?— Аой, ты не лопнешь? Улыбаясь во всю ширь, Огр с удовольствием наблюдал, как его жена опустошает уже третью тарелку супа, чем, кажется, весьма довольна. В ответ она только на мгновение отвлеклась от столь увлекательного занятия:?— Это не мне! —?положила руку на живот. —?И вообще, я бы сейчас не отказалась от жареной рыбки… Последнее была сказано как бы в пустоту, повиснув в воздухе явным намёком. Оданна только продолжил заниматься своей порцией, промурчав что-то вроде:?— Надо будет сказать поварам… —?и опять начал в свой манере. —?Слышал, это обязанность мужа?— потакать беременной жене и хорошо её кормить.?— А последнее особенно! Кажется, у Аой с самого утра было игривое настроение?— шестой месяц беременности подходил к концу, а значит, теперь она не могла делать большую часть работы самостоятельно, в чём охотно помогал ей муж, а следовательно, минимизировал свои отъезды. Этот фактор несказанно радовал девушку, а интерес Огра к её положению только укреплял отношения. Скоро их семья должна была стать немного больше, примерно на одно крохотное чудо, но это событие не первый месяц обсуждала вся страна. Так что, стараясь уберечь свой мирок от любопытных глаз, супруги редко выбирались за пределы гостиницы. Но и персонал нередко любил поговорить о жизни Господина и Госпожи, чем слегка докучал первому и умилял вторую. Кажется, эта идиллия продолжалась бы вплоть до рождения их малыша, если бы девятихвостый Лис не заявился в гостиницу, стряхнув на пороге снег с ушей и улыбаясь самой добродушной улыбкой.