Четверг, 9 апреля (1/1)

— Ровно полночь! — радостно сообщил Сынхун, убирая телефон в задний карман.Он был в преподнесённом настроении с тех пор, как осушил ещё три рюмки, съел несколько кальмаров, жареных во фритюре, и показал Джихён свой список. На составление его ушло несколько дней и ночей, потому что как только он вспоминал какой-нибудь факт о своём лучшем друге, сразу же записывал его. Он и не надеялся, что однажды этот дневник попадёт к хозяйке, но когда это всё же произошло, чувствовал себя восхитительно.— А мама так ни разу и не позвонила мне, — Джихён нахмурилась, и в тусклом свете уличного фонаря её лицо выглядело несколько мрачно.— Удивительно, но моя тоже, — поправив сумку, Сынхун перешёл на другое плечо Джихён, заставляя её немного отодвинуться от пустой дороги. — Думаю, папа запретил ей. Сказал что-то вроде: ?Он уже взрослый, пускай повеселится?.Джихён усмехнулась.— Так ты веселишься тут, да?Сынхун часто закивал головой, выглядя при этом как счастливый щенок.На самом деле, за ужином не было никакого веселья, только нескончаемый поток алкоголя и разговоров, в основном о футболе и других не слишком интересных вещах. Как бы Сынхун ни пытался влиться в компанию футболистов, у него толком не выходило, в основном потому, что он постоянно отвлекался на Джихён. Среди всех этих парней она выглядела какой-то потерянной, а за счёт того, что Джинён променял всех на караоке, ей даже не удалось попытать удачу в этот вечер.— Вот именно сейчас реально веселюсь, — Сынхун вытянул руку, когда Джихён предприняла попытку перейти дорогу. И хотя поблизости не было ни единой машины, а светофор над их головами мигал жёлтым, Сынхун упрямо придерживал её рукой до тех пор, пока внимательно не осмотрел обе полосы.— У тебя какие-то странные представления о веселье, — Джихён даже позволила Сынхуну взять себя за руку, плетясь через дорогу за ним, — потому что мне кажется, что мы не веселимся, а просто идём домой.На другой стороне был расположен круглосуточный магазинчик, и приятную тишину здесь нарушала гудящая цветная вывеска.— Вообще-то, я тебя провожаю, — возразил Сынхун.— Нет, это я тебя провожаю, — попытавшись убрать выбившиеся из причёски пряди, Джихён немного замедлила шаг. Сынхуну тоже пришлось идти медленнее, пользуясь возможностью и разглядывая профиль девушки. А у Джихён он был просто удивительный. На её слегка пухлые губы, аккуратненький носик и длинные ресницы можно было смотреть вечность, а при этом так и не насмотреться вдоволь. Она была очень симпатичной и милой, особенно когда задирала голову, чтобы рассмотреть в небе потоки света, льющегося от многоэтажных зданий, расположенных в центре города. Она определённо была симпатичной, но с Айю не могла сравниться.Сынхун кивнул, слегка опуская голову и прекращая изучать Джихён. Лучше бы он под ноги смотрел, а не на неё. Не хватало ещё вернуться домой с огромной шишкой на лбу — тогда мама точно будет в восторге.— Как скажешь, — быстро сдался он.Они ещё не касались темы соседства, хотя Сынхун ясно дал понять, что вспомнил, за столом внезапно начав дразнить Джихён маринованной редькой. Забавно, что спасти судочек с редькой показалось ей более благородным поступком, нежели подставить своё плечо соседскому парню, предотвратив его встречу с полом. И забавно, что Сынхуна тогда почти не смутило её имя, а ведь надо было попытаться пройти пару раз мимо соседнего домика, чтобы опровергнуть или подтвердить свою теорию.— И, между прочим, когда я получу свой дневник обратно? — поджав губы, она бросила наигранно недовольный взгляд в его сторону, а он тут же потянулся рукой к сумке, прижимая её чуть ближе к себе.— Что? Дневник? — ему пришлось постараться, чтобы подавить улыбку. — Не понимаю, о чём ты.— Эй, Сынхун! — когда она злилась, выглядела ещё более мило и совсем не устрашающе, но когда потянулась, сжимая в кулак футболку и рубашку, накинутую поверх, Сынхун вздрогнул. Её руки были холодными, и даже сквозь одежду он мог почувствовать это.Вряд ли она была способна на что-то ужасное или жестокое, но Сынхун рефлекторно сжался, когда она потянулась к нему второй рукой. Её пальцы скользнули по гладкой поверхности кожаного ремешка, уверенно приближаясь к своей цели, но в конечном итоге останавливаясь на блестящей молнии.— Знаешь Тиамат? — вдруг выпалил Сынхун, а поймав заинтересованный взгляд Джихён, поспешил продолжить, незаметно высвобождаясь из её хватки и, сжимая сумку в руках: — Из древней вавилонской легенды.Джихён уже поняла, что он немного повёрнут на странных легендах, но останавливать его не стала.— В те далёкие времена, когда ещё ничего не было — были только бог Мардук и чудовище в женском обличие Тиамат, олицетворявшее силы зла, — игнорируя косые взгляды со стороны Джихён, Сынхун заговорил чуточку быстрее. — После многовековой битвы Мардук всё же победил. Из тела Тиамат он сделал Землю, а из кожи, блестящей, как бриллианты, сотворил звёзды. Тысячелетиями они украшают небо, и ни одна из них не исчезла. Почему?Выдержав небольшую паузу и улыбнувшись буквально краешком рта, Сынхун продолжил чуть тише:— Потому что сторожит их по приказу Мардука вечно бодрствующий Дракон, — даже когда его улыбка была лёгкой, а уголки губ лишь слегка приподнимались, глаза его всё равно сияли. Есть такие люди, улыбка которых всегда кажется искренней и потому является такой притягательной и даже заразительной. — Он неустанно кружит вокруг полюса и зорко охраняет доверенные ему небесные сокровища.На последнем слове Сынхун легонько похлопал ладонью по сумке.— Хочешь сказать, что ты — Дракон? — Джихён цокнула языком, притворяясь ничуть не удивлённой или увлечённой, хотя на самом деле уже поглядывала на небо, пытаясь отыскать там созвездие Дракона.Достаточно ли звёзд в этом созвездии, чтобы воссоздать огромного дракона? И есть ли у него крылья?— Я родился буквально на десять месяцев раньше года Дракона, — раздосадовано заявил Сынхун, но уже через мгновение к нему вернулась улыбка и хорошее настроение, — но для тебя я всё же Дракон, так что можешь доверить все свои звёзды мне.Джихён прикусила язык, чтобы не выдать своей заинтересованности. Теперь ей было просто необходимо остановиться, запрокинуть голову назад и срочно найти на небе созвездие Дракона. Но проблема была в том, что она понятия не имела где искать и совсем не разбиралась в созвездиях. Ей всегда звёзды казались необычайно красивыми и завораживающими, но они просто существовали, а большего ей и не нужно было.— Кстати, созвездие Дракона всегда над горизонтом, оно постоянно кружится около небесного полюса, — словно прочитав её мысли, Сынхун остановился и задрал голову. Он, наверное, мог бы простоять в таком положении несколько суток, если бы только ночь не имела свойства заканчиваться, а звёзды скрываться, уступая место самой огромной звезде — Солнцу.— Всегда около небесного полюса? — Джихён сперва лишь бросила взгляд на небо, но поняв, что Сынхун не обращает на неё ни малейшего внимания, поддалась своему желанию и уставилась в небо.— Ага, оно окружено созвездиями Большой Медведицы и Малой Медведицы, — Сынхун ткнул пальцем в небо, но это совсем не помогло Джихён сориентироваться. Она постаралась отыскать в небе эти созвездия в форме трапеций, но она практически все звёзды могла сложить таким образом, чтобы получались две ?Медведицы?, но ничего похожего на ?Дракона? между ними не было. — В Болгарии есть популярное выражение: ?Дракон мечется между двумя медведицами?.— И что оно значит?Сынхун пожал плечами, искоса посмотрев на Джихён. Её глаза были широко раскрыты, отчего ресницы казались ещё более длинными и пушистыми. Она внимательно всматривалась в звёзды, тщетно старалась рассмотреть в них что-то действительно стоящее, даже не моргала.— Не уверен. Может, что-то насчёт неопределённости? — он задумался, не прекращая поглядывать на Джихён. — Или ловушки. Он мечется между ними, потому что больше некуда деться, он просто вынужден всё время оставаться там. И на небе тоже.— Ну да, так ведь захотел Бармадук…— Мардук, — Сынхун шумно выдохнул.Он и правда чувствовал себя Драконом, который мечется между больницей и домом, правдой и ложью, вирусом иммунодефицита, который уже мог перейти в синдром приобретённого иммунодефицита, и нормальной жизнью, а ещё между своими собственными мечтами и мечтами родителей.— Как только тебе удаётся держать в голове столько информации обо всех этих созвездиях и легендах? — Джихён подавила зевок, но её глаза всё равно наполнились слезами, которые она незаметно смахнула, когда Сынхун наконец опустил голову. Он был настолько погружён в свои мысли, что совсем не слушал её, пока снова плёлся по пустой улице, довольно быстро приближаясь к своему дому. — И ещё, насчёт списка. Я видела, что ты записал туда тансуюк. Это первый пункт.— Джинён любит тансуюк, — Сынхун шмыгнул носом, но Джихён не обратила на это ни малейшего внимания. — Он перепробовал его везде, где только можно было, но говорит, что лучше того, что ел у меня дома, ещё не находил.— Всего лишь тансуюк? — Джихён вырвалась вперёд, повернувшись к Сынхуну лицом и теперь идя задом наперёд. Такой довольной и взбудораженной он её ещё не видел. — Мама готовит тансуюк нам с Джихваном после экзаменов, потому что её кисло-сладкий соус это что-то!Сынхуну не хотелось думать об этом, а уже тем более признавать, но где-то в глубине души он надеялся, что владелица дневника не объявиться и что этот список будет сугубо его, в принципе, как и Джинён. Было бы замечательно, если бы в этом году всё было как всегда и Сынхун отлично проводил время в компании лучшего друга, желательно на футбольном поле и под восхищённые крики девчонок, и только потом, словно возникнув из ниоткуда, у Джинёна появилась замечательная девушка. После того, как Сынхун перестанет бороться за эту ужасно неинтересную жизнь, полную страданий и ненужной математики.— Думаешь, тансуюк твоей мамы сможет затмить тансуюк, приготовленный мной? — Сынхун тихо фыркнул, когда Джихён усмехнулась. Теперь в его глазах она была ещё и высокомерной, хотя её милое личико ей не позволяло выглядеть такой.— Я маму упомянула только для того, чтобы ты понял, что я тысячу раз видела, как его готовят, и даже помогала, — споткнувшись несколько раз, Джихён всё же развернулась и начала идти нормально. Чтобы идти чуть-чуть впереди Сынхуна, ей приходилось буквально бежать, потому что за его огромными шагами было не угнаться. — Я знаю, как сделать мясо максимально мягким. У меня есть секретный рецепт кляра.В этот раз Сынхун воздержался от фырканья, но покачал головой. У него тоже есть ?секретный? рецепт кляра, а ещё кисло-сладкого соуса. Но если Джихён говорит, что в состоянии приготовить для Джинёна лучший тансуюк — почему он так переживает?— Не веришь мне? — Джихён привстала на носочки, чтобы казаться выше, но для того, чтобы оказаться с Сынхуном на одном уровне, ей, наверное, пришлось бы где-нибудь отковать туфли на огромном каблуке и как-нибудь успевать перебирать ногами. — Хочешь попробовать мой тансуюк? Как истинный друг, шафер и всё в этом духе.— Шафер? — он так резко остановился, что Джихён подпрыгнула от испуга.Шикарный дом Сынхуна был отлично виден с её места, и, несмотря на поздний час, во всех окнах горел свет. На противоположной улице, наоборот, было темно, точно чёрт ногу сломит.— Хочешь сказать, что в своих фантазиях ты забралась так далеко? — хотелось бы ему сейчас ухмыльнуться и поиграть бровями, но на его лице отразился неподдельный ужас. — Собралась за моего Нёна замуж?Джихён переняла его выражение лица и тоже, казалось, была в ужасе. Они могли бы простоять так, пялясь друг на друга, целую ночь, но Сынхун вдруг рассмеялся, слегка напряжённо, но по-прежнему очень заразительно.— Я просто шучу, — он поднял руки, показывая, что сдаётся. — Джинён вовсе не мой, но ещё слишком рано думать о свадьбе. И обо всём том, о чём ты думаешь, Джихён.Его укоризненный взгляд заставил Джихён чувствовать себя некомфортно. Её щёки снова вспыхнули, а в голове она попыталась восстановить порядок историй, записанных в дневнике. В его начале точно нет никаких пикантных подробностей и фантазий, что значит лишь то, что Сынхун не имеет в виду ничего такого, или то, что он прочитал его от корки до корки.— Ни о чём я не думаю, просто вырвалось, — она опустила виноватый взгляд, и это заставило Сынхуна снова рассмеяться, теперь чуть более расслабленно.— Никогда бы не подумал, что у Джинёна есть такая отчаянная, но очень забавная фанатка, — он уклонился, когда она попыталась его стукнуть в плечо. — Слушай, ДжиДжи, а у меня случайно фанаток нет? Может, у тебя есть знакомые девчонки, которые знают девчонок, которые тоже ведут дневники, ДжиДжи?Джихён даже подпрыгнула, чтобы наверняка не промахнуться.— Прекрати дразнить меня, Сынхун!— Дразнить? Разве я дразню тебя? — он трусцой пробежал небольшой пролёт между соседскими домами, очень быстро приближаясь к своему участку. — ДжиДжи — это совмещение твоего имени и Джинёна. Начало у вас двоих одинаковое, поэтому взять начало одного имени и конец другого не выйдет…— Прекрати, иначе Мардук отзовёт Дракона, и Ти-как-там-её покажется тебе в моём обличие, а она, между прочим, олицетворение сил зла!Остановившись недалеко от подъездной дорожки, он стянул сумку с плеча и теперь сжимал её в руках. Ему не терпелось вернуться домой и заново всё перечитать, потому что теперь он знал Квон Джихён лично и потому что теперь всё казалось ему более реальным и интересным. Особенно описания поцелуев.— Очень сомневаюсь, что ты способна на какое-либо зло, Джихён, — он бы потрепал её по волосам, если бы они были знакомы больше трёх часов и между ними были дружеские отношения. — А ещё я сомневаюсь, что твой тансуюк лучше моего…— Хочешь поспорить? — в её глазах вспыхнул этот странный огонёк, который перекинулся и на Сынхуна, предвещая настоящий пожар.— Ещё бы! Просто надеялся, что ты предложишь первая.— Тогда я приготовлю лучший тансуюк на свете, а ты заставишь Джинёна попробовать его, — она вытянула свою крохотную ладошку вперёд, — идёт?Протягивать руку для рукопожатия Сынхун совсем не торопился.— Нет, мы оба приготовим тансуюк, а потом я приглашу Джинёна, и он сам решит, какой тансуюк ему больше нравится.Значит ли это, что Джихён сможет увидеть Джинёна? И даже посмотреть, как он будет кушать её тансуюк?— А он придёт? — надежда теплилась в её сердце до последнего.— Конечно.— И я тоже смогу быть?— Разумеется.— А можно на этих выходных? — Джихён уже еле сдерживала весь восторг в себе.— Я так и планировал.Она взвизгнула, выбросив руки вперёд и тем самым заставив Сынхуна отпрянуть. Не хотелось ему у порога собственного дома заработать ту самую шишку, из-за которой мама пожалела бы, что пошла на поводу у мужа.— Хочешь, чтобы я и Джихвана позвала? — теперь она перекатывалась с пяток на носки и обратно, не в состоянии утихомирить собственные нервы. — Ты мог бы подружиться с ним ещё больше и показать несколько отличных ударов на заднем дворе. У вас ведь есть задний двор? Готова поспорить, что он огромный…Вовремя прикрыв рот ладонью, Сынхун сладко зевнул. Сегодня у него было чересчур много волнений и забот, и под конец он чувствовал себя уставшим.— Да, у нас огромный задний двор, но Джихвана звать не нужно. Лучше организуй мне с ним встречу перед тренировкой в следующий вторник.— Почему именно во вторник, а не в эту пятницу?Сынхун внимательно вгляделся в лицо Джихён ещё раз. Он совершенно не мог понять Джинёна, который утверждал, будто у неё непримечательная внешность. За одну прогулку до дома он так хорошо изучил её черты, а её глаза буквально запали ему не в душу, но в память точно, так что он боялся, что не сможет забыть её.— Если я скажу, что на пятницу у Рыб не слишком хороший гороскоп, это удовлетворит твоё любопытство?Чуть помедлив, Джихён кивнула. Она была абсолютно счастлива и предвкушала эти выходные. Если бы только Сонволь узнала, как хорошо всё складывается, она была бы в шоке.?Слишком хорошо?, — сказала бы она.— Тогда во вторник, я запомню, — она неумело подмигнула, и в итоге оба её глаза поочерёдно закрылись, а уголки губ слегка подскочили в этот момент. Выглядело очень забавно, но Сынхун сдержал улыбку.— Мне завтра, точнее сегодня, на вторую смену, но около четырёх я буду дома, — он снова зевнул, после не убирая руку от лица, — можем встретиться, чтобы обсудить детали.— Да, отличная идея, — у Сынхуна не только улыбка была чертовски заразительной, но и зевота. — Я зайду к тебе в двадцать минут пятого.Сынхун кивнул, Джихён тоже, а после этого между ними повисла тишина. Она не была неловкой или напрягающей, всё было вполне комфортно, возможно потому, что оба мыслями были буквально в двадцати метрах отсюда, в своих кроватях, под пуховыми одеялами. Постояв так ещё чуть-чуть, они одновременно кивнули друг другу на прощание и поплелись к своим домам — Джихён в кромешную тьму, а Сынхун в наполненный светом дом.***— Выпей ещё это.Сынхун послушно протянул руку, чтобы мама положила ему на ладонь ещё две таблетки. Первые были жёлтыми, вторая белой, а теперь добавились розовые.— Тут ничего серьёзного, — ловя подозрительный взгляд мужа на себе, забормотала женщина, — просто кое-что для печени и желудка. И всего в целом. Чтобы утром не было никаких проблем.— Мам, я выпил совсем чуть-чуть, — Сынхун показал крохотный промежуток между практически сомкнутыми большим и указательным пальцами. — Всё это время я искренне наслаждался общением и веселился. Правда, именно веселился.Просмотрев пару каналов, папа наконец выключил телевизор и растянулся на диване, на котором провёл последние два часа.— Да, мы видели, — отозвался он, — через окно в кухне.— А, — Сынхун чуть ожил и сон, который дурманил ему голову последние двадцать минут, немного отступил, — это Джихён. Она наша соседка.— Очень милая.— Она немного сумасшедшая, я думаю, настоящая фанатка.— Надеюсь, она болеет за ?Винхон?, — папа вытянул ноги, и теперь они свисали с дивана.— Она болеет за Джинёна, — поспешил ответить Сынхун, а потом проглотил оставшиеся две таблетки и запил их целым стаканом воды. В животе что-то недовольно заурчало, точно чудовище, а потом внезапно стихло.— Это какой-то клуб? Откуда?Мама закатила глаза на папин вопрос и потянулась к Сынхуну, прижимая тёплые ладони к его покрасневшим щекам, а потом опускаясь к его шее и поправляя ворот рубашки, которую он всё равно собирается снять.— Сынхун говорит не о клубе, а о своём друге, — она немного смягчилась и расслабилась, — верно?— Ага, мам, о Бэ Джинёне, — отставив стакан, Сынхун немного наклонился, чтобы чмокнуть маму в щёку, а потом специально прошёл мимо дивана, чтобы легонько ущипнуть папу за плечо — он делал это с самого детства, когда папа ещё относил его в постель на руках и отказывался читать мифы и легенды о созвездиях. — Спокойной ночи.— Спокойной ночи, милый.Уже плетясь по лестнице вверх, Сынхун намеренно поднял один уголок воротника, так, как было до того, как мама его поправила, а на верхней ступеньке стянул оба носка и сунул их в карманы штанов. Прежде чем открыть дверь в комнату, он ещё немного постоял в коридоре, пялясь в одну точку и размышляя обо всём, что сегодня случилось и этих разноцветных пятнах, которые появляются перед глазами, если слишком долго смотреть на солнце или на лампочку.— Сынхун, я совсем забыла дать тебе с собой бутылку воды, — из-за мамы ему всё же пришлось открыть двери, — она из холодильника.Пользуясь моментом, она юркнула в его комнату и с нескрываемым трепетом стала наблюдать за тем, как Сынхун переоделся в домашнюю одежду и забрался под одеяло. Она помогла ему укрыться, заставляя его чувствовать себя маленьким и таким же любимым и нужным, как и много лет назад, а потом прижала к его лбу правую ладошку и тихо выдохнула.У него не было температуры, но она так волновалась, что если ещё хоть раз забудет проверить, температура непременно подскочит до сорока, как и во все те разы, когда она забывала или была слишком занята для того, чтобы проследить за своим взрослым сыном. Слишком взрослым в какой-то степени, а в какой-то недостаточно взрослым.— Мам, — она вздрогнула, когда он заговорил, — со мной всё хорошо. У меня ничего не болит, — он похлопал себя по животу и открыл рот, пытаясь показать ей горло, а когда понял, что она не настаивает на осмотре и вызове врачей, закрыл глаза и расслабился. Давно он уже не чувствовал себя настолько измотанным.Ещё тогда, прощаясь с Джихён, ему ужасно хотелось немного задержаться, поболтать, посмотреть на звёзды или на неё, но сил совсем не оставалось. Было бы замечательно, если бы у него был с собой дополнительный аккумулятор, которым в любой момент можно было бы заменить старый и выкроить ещё хотя бы несколько минут на Джихён.— И тебе совсем не обязательно сидеть со мной всю ночь, чтобы убедиться в правдивости моих слов, — подтянув одеяло повыше, Сынхун повернулся на бок и убрал правую руку под подушку. Там было холодно или, точнее, очень свежо.— Просто дай нам с папой знать, если тебе что-нибудь понадобится, и… Сынхун, не терпи, если всё же что-то болит.— Я зна-… — остаток слова утонул в очередном зевке. — Выключишь свет, пожалуйста?Потрепав его по щеке напоследок, она снова попыталась подтянуть одеяло, как ей нравилось, а потом поспешно удалилась, выключив свет и закрыв за собой дверь. После её ухода в комнате стало по-настоящему тихо, но из-за этого Сынхуну и не удавалось уснуть. Он прислушивался к тишине, стараясь услышать разговоры на первом этаже и в то же время стараясь сосредоточиться на сне, о котором так мечтал. А потом он вдруг поймал себя на мысли, что интересуется, спит ли уже Джихён. Она сладко зевала ещё в кафе, так что наверняка сразу же легла спать. Но и Сынхун зевал, а в постели оказался спустя двадцать минут после прихода, потому что мама заставила его помыть руки и напичкала его таблетками. Вдруг Джихён тоже сейчас не может уснуть, потому что что-то или кто-то задерживают её?Не выдержав, он откинул покрывало и вскочил с кровати. Подойдя к окну, он начал вглядываться в соседний дом. Он весь был окутан мраком, но через плотные шторы самого крайнего окна пробивался тусклый свет. Пришлось очень напрячься, чтобы хотя бы попытаться рассмотреть в нём Джихён, и ему даже показалось, что он видел её силуэт. А потом ему пришлось сдаться и включить ночник, чтобы отыскать дневник на дне сумки.Теперь, когда он решил заняться сводничеством, ему было необходимо составить не один список, а два: ?Список любимых вещей Джинёна? и ?Список любимых вещей Джихён?. Поскольку спереди форзацы были уже заняты начатым списком Джинёна, список Джихён пришлось переместить в конец. Там было много места, потому что нарисовать звёзды Сынхун не успел. Наспех набросав подобие созвездий Большой Медведицы, Дракона и Малой Медведицы, он втиснул чуть ниже Весы, а потом красивым почерком вывел на чёрном фоне белой ручкой имя Джихён. Некоторое время он буравил его взглядом, вглядываясь в каждую буковку, а потом записал: ?1. Париж?. Следующим пунктом стали татуировки, потом Инстаграмм и долгие неспешные поцелуи, о которых она писала. Из всех её историй было легко вычислить то, что ей нравилось, хотя Сынхун и подозревал, что может копнуть глубже и выяснить гораздо больше, если встретится с Джихён ещё пару раз.Внизу построенного на прочитанных текстах и предположениях списка Сынхун записал клубничный смузи, а потом начал покусывать тупой конец ручки, сражаясь с самим собой. Он собирался записать этот пункт одним из первых, но не записывал до последнего только потому, что не был уверен, что ему здесь место — среди странных локаций, больших надежд и клубничного смузи. А ещё немного помедлив, понял, что пункт, с которым он так долго тянул, самый важный, и потому черкнул ?Джинён?, а затем обвёл его в кружочек и поставил звёздочку рядом.В конце концов, он был уверен только в том, что Джихён нравится Джинён.