Дело Анны Гёльди (Stray Kids, Чанбин/Феликс) (1/1)

Чанбин искренне верил в то, что медленно умирает.Просто Феликс был похож на болезнь, которая распространялась по телу Со с невероятной скоростью, поглощая всё без остатка. Он был одной большой загадкой, которую парню совсем не хотелось разгадывать. Ли был его мучением, от которого он бежал и которое он так желал испробовать ещё раз. Феликс был его любовью, которую так хотелось убить пулей в лоб из револьвера. Он был его погибелью.Чанбин многого ещё не осознавал во всём, что происходило в его жизни, но точно знал?— это ненормально. Он никак не мог разобраться, что делать со всем разнообразием чувств, которые вызывал в нём прекрасный и загадочный Феликс, но мысль о том, что со всеми ними надо было покончить продолжала вертеться в голове, не переставая. Наверное, Со думал так потому, что его не покидало ощущение, будто, если он раскроет все тайны Ли, которые совершенно точно у него были, его жизнь рухнет, словно карточный домик. Парень был уверен?— то, что он узнает, ему совсем не понравиться. Но почему это чувство преследовало его, не давая мирно спать по ночам, он тоже не понимал. Всё было слишком запутано и странно, слишком всё было похоже на паутину, из которой Чанбин никак не мог выбраться, слишком всё вело к тому, что пауком, плетущим эту самую паутину, был именно Феликс Ли.Просто всё в Феликсе было словно в идеально выверенной дозе, что, казалось, делало его не настоящим, а кем-то созданным человеком. Омега был красив, умён, обаятелен, он говорил всегда тихо, голос его был, будто дуновение ветерка, но при этом речь была хорошо поставлена, а слова были метки и остры. Он был добр и кроток, во всём стремился помочь, но имел твёрдую руку, не позволяющую использовать его понапрасну. Одевался Ли всегда со вкусом: рубашки с рюшами, кружевная шаль, плотные кожаные перчатки, обтягивающие изящные руки, тщательно выглаженные брюки и удобные сапоги, иногда покрывавшая глаза вуаль. Вся одежда была в тёмных тонах, как и подобало вдовствующей омеге, которой, кажется, носить образ скорбящего приносило лишь удовольствие. Всё, что было в Феликсе, являлось словно кусочками пазлов, идеально подходящих друг другу. Это и смущало Чанбина, заставляя усомниться в благодетельности Ли, который решил утешить младших братьев умершего мужа и помочь им и себе пережить утрату. Возможно, после смерти брата Со это и было нужно, но…Но всё же Ли был двуличным. Нет, омега никогда не показывал себя с плохой стороны, но его разговоры были слишком загадочными и сбивающими с толку. Ему нравилось появляться из неоткуда, пугая всех, и делать непонятные вещи, а улыбка его была похожа на оскал.А ещё он любил урывать поцелуи Чанбина перед сном, что совсем не было похоже на нормальное утешение.Со, возможно, не посчитал бы это странным, люби его Феликс настоящей любовью, но омега вообще-то уже давно согласился выйти замуж за Кристофера Бана?— старшего брата Чанбина. Именно это окончательно вводило парня в ступор. И что же было с Феликсом не так? Ну что же? Нет, всё-таки Со не хотел знать. Он не хотел этого, чтобы ему не разбили сердце, а это определённо случилось бы, ведь, к сожалению, Чанбин в Ли влюбился. И это было ошибкой, потому что…Любовь его была настолько больная и отчаянная, что парню Феликса хотелось задушить.?Моё мучение…?,?— собственная отрезвляющая мысль вырвала Чанбина из вереницы других мыслей, и он вздрогнул, опомнившись.—?Что?.. —?Со сглотнул и ошарашенно уставился на Феликса, что лежал под ним на лиловом цветочным поле в окружении высоких деревьев и смотрел на альфу испуганно и непонимающе. Он хвастался своими тонкими пальчиками за запястья Со, пытаясь убрать его руки, которые так красиво обхватывали его шею в данный момент. Чанбин снова вздрогнул, переведя на свои руки взгляд. Он сам не понял, как так получилось. Они с омегой всего лишь вышли на утреннюю прогулку по лесу, всего лишь болтали ни о чём, всего лишь присели отдохнуть. Феликс всего лишь потянулся за очередным поцелуем. А дальше Со просто задумался и для него наступила темнота, после которой он уже был сверху над омегой и держал его за шею, словно готовясь задушить. Чанбин не сжимал пальцы, просто держал, но Феликс всё равно напрягся, начав неровно дышать.—?Чанбин?.. —?на грани слышимости спросил Феликс, коснувшись щеки Со и погладив её большим пальцем. —?Ты чего?—?Я… —?альфа никак не мог ничего сказать, поэтому он просто тряхнул головой и шумно выдохнул. —?Прости, прости, я не знаю… как так… прости…—?Ничего, всё нормально,?— Ли успокаивающе улыбнулся.—?Прости…—?Тебя что-то тревожит? —?Ли словно не спрашивал, а утверждал. —?Тебя тревожу я?—?Лекси… —?Чанбин посмотрел на парня взглядом побитой собаки, и Феликс легко улыбнулся, притянул альфу за шею к себе и поцеловал с присущей ему безграничной нежностью, которая на вкус была похожа на ложь. Ли своим поцелуем не исцелял, не успокаивал. Он своим поцелуем, травил душу, ранил, углубляя его, душил, обнимая за шею. Он им Чанбина убивал.—?Ты?— моё мучение,?— шепнул Чанбин на самое ухо Феликсу и повалился на него, утыкаясь ему в шею.—?Я знаю, Чанбин, я знаю… —?Ли начал гладить Со по волосам, ласково целуя в висок и убаюкивая. —?Но ты же всё равно не сможешь от меня уйти,?— примерзая усмешка заиграла на губах Феликса, и он устремил взгляд в небеса.?Я позволю тебе умереть, милый мой, спокойно и тихо…?,?— меланхолично подумал Ли.?Я позволю тебе убить меня самым страшным способом, если ты поцелуешь меня хотя бы ещё один раз…?,?— пролетела в голове Чанбина мысль, перед тем, как он уснул в объятьях Феликса.