День 16. Ритуальное убийство/самоубийство или жертвоприношение. (1/1)
Воронята"Ну что, Пэрриш, теперь ты доволен?"Отчаянный голос Линча врывается в сон Адама и парень, недовольно морщась, переворачивается на бок. Впрочем, Ронан всегда был настойчив, так что это ни капли не помогает."Ты доволен?"Адам никак не может понять, о чем твердит Линч и неохотно разлепляет ресницы. Спать хочется просто адски и он готов послать любого, забив на свою привычную сдержанность."Доволен?"- Нет, - громко произносит Адам, начиная злиться и в этот миг вокруг него что-то сдвигается.Он просыпается? Или нет? Спал ли он вообще? Быть может, ему только показалось, что он принимал душ, причесывался и натягивал пижаму? Впрочем, возможно, так оно и было. В другой жизни. Вечность дней назад.Сейчас он стоит на поляне и голова его полнится многоголосым шепотом - жадным, выжидающим, любопытным - не вытряхнуть из ушей, как ни старайся. И Адам отлично знает, чего от него ждут. Что нужно Кабесуотеру. И если бы не знал, то в одно мгновение догадался бы, увидев, кто лежит перед ним на высоком каменном столе.Кстати, почему всегда каменном? Чтобы кровь лучше смывалась?Адам, вроде бы, даже не думал, но столешница под лежащим навзничь человеком мгновенно стала теплого коричневого цвета. Что же, разницы ведь все равно никакой нет. Хотя так и приятнее.- Адам...- Ганси.Голос Адама звучит уверенно. Иначе и быть не может, ведь он хорошо знает, зачем он здесь.Знает это и Ганси. Не может не знать, ведь каждый его шаг, каждый поступок вел его сюда, в Кабесуотер. Вместе с ним, вместе с Ронаном. Где, кстати, Линч?Адам вертит головой, почти сразу натыкается на злобный, обезумевший взгляд стоящего на коленях Ронана. Кажется, из них троих, именно он ничего не понимает. Доволен Адам или нет - не играет никакой роли. Здесь вообще ничьи желания больше не играют роли. Здесь и сейчас важен лишь Кабесуотер."И Ганси, - думает Адам. - И Ганси".Он переводит взгляд на лежащего перед ним Ганси и невольно улыбается, видя его улыбку. Друг даже не привязан, а это может значить только одно. Ведь так?- Ты понимаешь? Ты веришь? - он все равно не может не уточнить и улыбается еще шире, видя кивок.Волна облегчения накатывает на Адама. Такая сильная, что он не может не прикрыть на мгновение глаза. Все хорошо. Все правильно. Все так, как должно быть. И пусть кто угодно твердит, что жертва может быть любой - о, Адаму это известно получше многих, но теплая кровь, биение жизни, выскальзывающей из остывающего тела - нет ничего лучше этого.Тянуть нет никакого смысла, ведь Ганси тоже ждет, ему также не терпится, и Адам вскидывает вверх руки, пальцами оплетает - очень удобно - каменную рукоять, и резко опускает нож вниз. Вот и все. Совсем нетрудно. И даже громкий вопль Линча не может заглушить тихий стон и тот совершенно особенный звук, с которым кровь впервые вырывается из тела.Теперь все просто - легкое движение вниз и плоть послушно распадается под каменным лезвием. Голоса в голове Адама восторженно молчат, поэтому он хорошо слышит собственное сбитое дыхание и почему-то не может не смотреть, как скрюченные пальцы Ганси царапают дерево столешницы. Ему больно, да, но за эту боль Кабесуотер вознаградит его сторицей. Еще немного.Несколько быстрых ударов ножом и освобожденное сердце ложится в пальцы так удобно, словно здесь ему самое место. Адам опять улыбается, вскидывает руки и жмурится, чувствуя, как первые лучи нового солнца заливают его лицо. Жертва принята, Кабесуотер будет жить и да, да, Адам доволен.