Пролог (1/1)
Ти признайся менi,Звiдки в тебе тi чари?Я без тебе всi днiУ полонi печалi*.Песня ?Червона рута? В лесу осенняя сырость ощущается особенно сильно. Кажется, что вся одежда влажная, неприятная. С высоких тонких деревьев изредка падали капли – и каждый раз точно за шиворот, вот окаянные! – заставляя матерно шипеть и передергивать плечами. Шагов за пятнадцать от поляны с жухлым слипшимся опадом начинался туман. В мутной пелене угадывались размытые очертания ветвей. Смеркалось. У костра сидели два хлопца, лопавшие кашу с салом. Хлопцы выглядели как неудачливые тати: рожи самые что ни на есть разбойничьи, а одежда грязная и потрепанная. Сразу видно, с ограблениями им не везло. Из тумана вышла лошадь с третьим татем и переложенной через седло дивчиной в штанах, рубахе и с мешком на голове. С шеи девушки свешивалось множество шнурков с бусинами и камушками.
– Гляньте-ко, хлопцы, кого я вам привез, – третий тать спешился и хотел хлопнуть дивчину по заду. Однако та, как почуяв, лягнула его в причинное место и, услышав сдавленный писклявый стон, победно расхохоталась. – Ведьма! – единогласно решили два других татя и вытащили мечи – не чета их затрапезному виду, двуручные да начищенные.
Разбойник помоложе, чуток труся, рывком дернул ведьму за ноги, и она съехала с лошади. – Да блин, что вы за люди необразованные?! – возмутилась дивчина, кое-как садясь: со связанными руками это было сделать сложновато. – Не ведьма, а волшебница! Зашуршали листья, не успевшие отсыреть, и на поляне обозначился еще один всадник. – Опа, а ты кто? – спросил тать, привезший дивчину, фигуру в черном с капюшоном, откуда на разбойников смотрела сама тьма. Всадник слез с коня (а это был именно конь, ибо лошадь татя, бывшая кобылой, проявила к черному сородичу недвусмысленный интерес. Тот в ответ повел мордой: мол, не сейчас, видишь, дело серьезное) и направился к трем хлопцам. С чавканьем из боков и спины всадника полезли осьминожьи щупальца с присосками. – Кракен… – охнули побледневшие хлопцы и отважно бросились на чудище, которому вообще-то полагалось обретаться на дне морском. Но оно, похоже, забыло, что так должно быть. Либо же это был наземный кракен. Щупальца удлинялись и удлинялись. Миг – и они резко кинулись на татей, обвили их, как удавы, и крепко сжали в кольцах, отчего хлопцы захрипели и покраснели. Еще усилие, и раздались три синхронных хлопка – тати лопнули, усеяв поляну мелкими алыми ошметками. К этому моменту дивчина сумела стащить с головы мешок, явив стриженые черные кудри. Изумленная, однако не испугавшаяся, она отползла за толстый клен в надежде спрятаться от ?кракена?, коим нарекли черного всадника погибшие тати. Тот походил по поляне, присел к костру, зачерпнул из котелка каши и отправил ложку, а за ней вторую и третью в рот.
Совершенно некстати у волшебницы нестерпимо засвербело в носу, и она, как ни пыталась не чихнуть, все-таки чихнула. Черным угрем щупальце метнулось к клену… А ?кракен? недовольно проворчал: – Пожрать спокойно не дадут…