Муранов! Ты помрешь только через мой труп! (1/1)

Несколько минут мы продирались через толпу, которая расступалась перед Алексом, как лед перед носом ледокола, потом спустились по ступенькам в самый низ Кратера, обогнули арену, в которой шли бои,?— земля там была вспахана, наверное, на метр в глубину. У входа в тоннель толпились девчонки, пытаясь отодвинуть гоблина-охранника в сторону, а тот, сохраняя на широченной физиономии невозмутимое выражение, бубнил басом что-то о приличиях и мужских раздевалках. Алекс кинул гоблину какую-то фразу на незнакомом языке, и тот посторонился, пропуская нас внутрь тоннеля. В узком ходе было пусто и темно, пахло сыростью, а по каменным скальным стенам что-то деловито бегало, держа в зубах и лапках записки, салфетки и флажки. Дверь, на которой мелькнул какой-то нарисованный знак, оказалась за поворотом, и, разумеется, Алекс пнул ее ногой и вошел без стука. —?Не замечать дверных ручек, это у вас семейное? —?спросила я и вошла следом за вампиром в мужскую раздевалку. Хотя небольшая пещера со стенами из замшелых сырых камней меньше всего подходила для этого?— там было очень холодно, даже от дыхания изо рта шел пар. Вдоль стены тянулся ряд пустых шкафчиков с распахнутыми дверками, исписанных фломастерами и обклеенных картинками. Гильс, на котором были уже надеты его черные драные джинсы, стоял босиком на каменном полу пещеры и одной рукой застегивал рубашку, второй зачем-то опираясь о стену. —?Бесплатный стриптиз? Прости, конечно, но у девушек это лучше получается,?— язвительно отозвалась я. - Почему ты был без сознания?! —?Опоздала… Еще минуту назад зрелище было гораздо интереснее,?— устало пошутил вампир. —?Все было супер,?— Гильс поднял руку, показав большой палец. —?Я бы и еще повалялся, чтобы лишний раз насладиться кикиморским квизгом. —?Хорош хохмить, что было-то? —?нахмурившись, не отставал от брата Алекс. —?Гильс, тебе плохо? Ты ранен? Может, в медпункт? Что за цирк был во время боя?! Ты хоть знаешь как мне было не по себе?! —?наорала я на вампира и начала шмыгать носом. —?Я… я испугалась, Гильс. —?Да просто сущи с когтями, зачем медпункт?! —?раздраженно ответил Гильс, вдруг слегка пошатнувшись, будто у него закружилась голова. —?Алекс, зачем ты ее-то привел сюда??Не знал, что для тебя что-то значу, Огнева. А то ты все с Сумороком ходишь. —?Арман-то тут причем? Он просто… —?начала я. —?Просто кто? Друг? Как я или Егор? Что-то ко мне или к Егору обниматься и шушукаться ты не лезешь,?— гневно начал вампир. —?Арман мой брат! Я Влада Викторовна Венго-Суморок! Из-за светлой крови у меня нет способностей вампира, а из-за темной нет магии, поэтому я че-ло-век! —?не выдержала я и взорвалась криком со слезами. —?Мы с Арманом общались как брат с сестрой. Что тебе не нравится? У тебя вообще Элька есть, но я что-то не ревную и скандалы не закатываю. А ты Гильс ведешь себя как… как… как… как чёрт верёвочный! —?я продолжала кричать и смотреть на ошарашенных вампиров, но тут я кое-что поняла и опустила голову. —?Лучше бы ты уже снял с меня свой узел и нашел замену! Хотя теперь точно снимешь… —?последнее я прошептала. —?Зачем тебе в доноры какая-то ненормальная девчонка с непонятно чем вместо крови? Зачем тебе девчонка, которая является сестрой твоего врага? Зачем тебе непокорная девка, которая не выделяется ни красотой, ни одним с тобой возрастом, ни умением ?хорошо? себя вести? Которая хороша только в учебе и сидит почти все время в библиотеке? Зачем та, что скоро умрет и не вернется? Зачем вампиру та, которая не сможет его отпустить, когда придет время? Незачем. На кой ты в обще меня выбрал? —?Влада, успокойся! —?вспылил Гильс, сердито сверкнув глазами. —?Захотел и выбрал… Ты хорошая, плевать, из какой семьи. —?Хорошая? Плевать? Нет, Гильс! Я НЕ ХОРОШАЯ! Я ДЕМОН! НАСТОЯЩИЙ! И МНЕ НЕ ПЛЕВАТЬ! Я Люблю свою семью! И Армана, и деда и, даже, отца!—?вспылила уже я. Гильс, судя по пульсирующим в полумраке багровым глазам, которые я заметила, уже готов был упокоить меня, навсегда, но в этот момент дверь раздевалки распахнулась, и туда разом набилась галдящая толпа с флажками, громкими гнусавыми гуделками и фотоаппаратами. Все хотели взять у Гильса автограф и сфотографироваться с ним, а Ганц Готти громко благодарил его за то, что теперь сможет на выигранные деньги купить новый мобильный телефон. Мне это было на руку и я бросилась бежать из этого места, но уже через секунду я оказалась в веселом шумном потоке, который нес меня по полутемному тоннелю. Вдруг потолок тоннеля резко ушел вверх, открыв высокий полутемный зал с шероховатыми каменными стенами, на которых плясали отсветы огня от факелов, висящих в небольших каменных нишах. В зале было жарко и душно, а в нос ударил такой запах копченостей и специй, что дышать было нечем. В одной из ниш притаилась фигура туповатого на вид великана с волосатыми босыми ножищами, который приготовился, чтобы спрыгнуть на пол, но фигура оказалась вытесанной из дерева?— Алекс, пройдя мимо нее, первым делом накинул на нос деревянному троллю свой плащ, начал искать кого-то глазами и уставившись на меня хмурым взглядом, пошёл к столу. У дальней стены гудел, разбрасывая искры, огромный камин, а посреди зала было возвышение, на котором сейчас, переругиваясь друг с другом и никак не попадая в такт, пытались играть не слишком трезвые гоблины-музыканты в звериных шкурах вместо одежды. Вокруг них сомкнулся круг ребят, жаждущих потанцевать, им свистели и давали советы, пока гоблины рычали друг на друга. С противоположной стороны отблескивала от факелов и камина полностью стеклянная от пола до потолка стена, открывавшая вид на ночную, освещенную огнями улицу, которую сейчас заливало дождем. То, что стена не из стекла, а из чего-то другого, прочного и абсолютно прозрачного, стало ясно, как только пара веселых троллей попыталась выйти наружу и таранили стену носами. Та даже не дрогнула, а тролли, позабыв, куда шли, вернулись обратно в зал, громко требуя еще глинтвейна. В стене бешено крутилась стеклянная дверь-вертушка, звеня привязанными к ней колокольчиками, и веселые компании, топоча ногами, сновали то внутрь, то обратно, постоять под навесом в виде распростертых кованых тролличьих ручищ и подышать свежим воздухом. За приземистыми столами, грубо вытесанными из дерева, было битком народу?— места явно было меньше, чем нужно. Появление компании с Гильсом привело посетителей в полный восторг. Гильс, тут же окруженный толпой визжащих кикимор, валькирий и вампирш, улыбался, немного устало и вымученно, постоянно поглядывая по сторонам, будто искал кого-то. ?Так, упокойся… С паучком все хорошо и ладно. Я все сказала правильно.? За самым большим столом у камина бесновалась толпа старшекурсников, и Алекс ринулся прямиком туда. Уже через минуту они орали какие-то только им знакомые песни, хохотали и даже начали строить новый памятник Алексу из пивных бутылок прямо на столе. Я решила выйти на улицу, но перед этим услышала: —?Элька, ты тут?! —?вдруг громко крикнул Гильс, оглядываясь по сторонам. —?Нету ее! —?со смехом отозвались несколько девичьих голосков. —?Давай мы ее заменим, Гильсик, с удовольствием! —?Не-а,?— вампир помотал головой. —?Ганц, закажи грога, и побольше… Решив не слушать дальше, я выскочила за стеклянную дверь-вертушку и остановилась под навесом, куда не долетал снег с дождем. На площади бушевала осенняя непогода, зато через стеклянную стену ?Пещера? выглядела очень уютно, как разноцветный, светящийся огнями грот. Было видно, как Алекс за столом рассказывает что-то, вызывая взрывы хохота, а Гильс с Ганцем опустошают бутылки с чем-то красным внутри. Зеленый свитер Егора мелькал в танцующей толпе, и на шее у тролля, как амбарный замок, замкнулись здоровенные ручищи Инги. Если Бертилов и хотел танцевать, то явно где-нибудь в другом месте, судя по его недовольному виду. Слезы, как бы я их не успокаивала, не хотели переставать литься из глаз. Выйдя из-под навеса я посмотрела прямо на хмурое небо, позволяя дождю со снегом падать на лицо. Говорят, что если плачущий человек встанет под дождь, то его слезы не будет видно. ?Ты идиотка! Ты не должна его любить, иначе все коту под хвост! Если ты дашь Гильсу шанс, то в конце оба будете несчастны. Ты либо вернешься в свой мир, мир где нет Гильса, либо умрёшь, и тебя поглотит Тьма. А Гильс может последовать за тобой… НЕТ! Я не допущу этого! Гильс будет жить… без меня.? Я так была поглощена своими мыслями, что не заметила, как кто-то ещё вышел. —?Уф, ну там и накоптили,?— Ганц издал бодрое восклицание. —?Гильс, проветриться?— отличная идея. Хотя я бы уже в отключке валялся после такой драки. Да еще сущи эти оборзевшие… Я не повернулась. Не хочу сейчас его видеть. —?Да, зубы и когти у них острые, даже не знал,?— согласился Гильс. —?Холодно даже… мне-то, а? —?Иди в медпункт, Эльку не жди,?— уговаривал его Ганц. —?Пусть тебя Тойво посмотрит. Я за тебя отвечаю, как староста. Гильс, ты понял? —?А я не жду никого,?— сказал вдруг вампир, и я почувствовала взгляд на моей спине. —?У меня есть добрая и заботливая… ван-хель-синг…ша. Иногда вредная, но хорошая. Да, Венго? Тут я не выдержала. Я ему считай исповедовалась, а он… ведет себя будто ничего не было. Обернувшись и собиравшись вновь наорать на вампира я растеряла все слова. Вампир стоял опершись рукой о стену и слегка шатаясь. —?Что с ним? —?я, подбежав, подхватила его под локоть, а Ганц несколько секунд всматривался в зрачки Гильса. —?Мы вроде ничего такого и не пили,?— озадаченно заметил Ганц. —?Да и выпили бы, вампиру-то что? Слушай, Огнева… Присмотри пока за ним, я сбегаю за Алексом, а то мне в одиночку нашего героя до Тойво не дотащить… —?Хорошо,?— я кивнула, с тревогой видя, как глаза Гильса с каждой секундой теряют осмысленность. —?Гильс, ты как? Говорила же в медпункт идти. Ганц метнулся обратно в двери, а Гильс вдруг обнял меня рукой за плечо, запустив пальцы в прядь волос. —?Ну вот, теперь ты начинаешь понимать, что значит быть в семье Мурановых, Венго-Суморок?— немного развязно сказал вампир. —?Муранов ранен?— ты его держишь, чтобы не упал. Муранову надо будет крови?— придется поделиться… Тебе не страшно, моя девочка? —?Моя девочка?! Да, ты пьяный как… да у меня слов нет! —?возмутилась я и хмуря брови. —?И что значит быть в семье Мурановых? Я думала ты с меня повязку снимешь. Я же… —?Кто сказал, что сниму. Мне плевать из какой ты там семьи… Но, похоже, тебе все-таки страшно. Или я прав и ты влюбилась в Армана, а может и в того пацана… как его там… Макс? —?Нет, мне не страшно… Совсем. И… —??только бы он об этом забыл??— я… я люблю тебя. Вампир, прислонившись к стене, тяжело дышал, глядя на меня затуманенными глазами, перебирая мои волосы пальцами. ?Стоп! он же сейчас не хочет?? —?Ты все-таки со мной,?— продолжал он говорить уже почти бессвязно. —?Мне так спокойно, когда ты рядом. Я ведь знаю, что ты ветреная. Ну что ты ждешь, поцелуй меня… Вдруг Гильс, притянув к себе, обнял меня, и я почувствовала холодные, немного жесткие губы на своих губах. Все тело загорелось, как будто в огне. Я пыталась оттолкнуть его, но безуспешно, хватка у него была сильнее медвежьей.

?Может, если я его укушу, он придет в себя?? Не успела я что-либо предпринять, как кто-то рявкнул прямо над ухом: —?Я же говорил, что Гильс наломает дров! Вампир наконец отпустил меня, а я отпрянула от него и отойдя на пару шагов назад. Кровь в висках ритмично стучала, мир вокруг плыл, улыбающиеся рожи Ганца, Алекса и Индо крутились, как в бешеном калейдоскопе. ?Это что всегда после поцелуев? Если да, то я на своей шкурке это испытывать не хочу.? —?Уже пристает к Огневой! —?донеслись до меня слова Ганца, будто резко включили звук. —?Так, взяли дружно героя под руки и повели! Ганц с Алексом попытались увести Гильса, но это оказалось не так-то просто. —?Что значит?— я к Огневой пристаю? —?возмутился вампир, вырываясь из их рук. —?Это моя Элечка, а Огнева… просто хорошая девочка, она нечисть любит. Да вредная, иногда, но оче-е-ень хорошая. Слишком хорошая как донор вампира?— просто клад, нам такие и нужны… —?Совсем кукушкой поехал,?— присвистнул Индо, покрутив пальцем у виска. —?Владка, ты как? —?Как? Нормально, наверное? —?с трудом ответила я. —?Чувствую себя жертвой маньяка. —?Не обращай внимания, развезло его так, что он тебя не узнает,?— развел руками Алекс, глянув на меня. —?Я никогда его таким не видел, странно. Я только кивнула, пытаясь осознать то, что сейчас было у меня в голове. ?Хорошая? Слишком? Клад? Нам такие и нужны… Вот, что значит ?ушат холодной воды на голову? Ну, конечно! Все что ему от меня будет нужно?— немного крови, поменьше истерик и капризов. А еще внимание, забота и сильный наследник. Все. В остальном плевать на Владу Огневу. Ну и отлично! Ну и пусть!? —?Алекс, отведи Гильса в медпункт. Я пойду прогуляюсь. Тут недалеко,?— отозвалась я и направилась прочь. —?И передай, что эта хорошая девочка сейчас из-за него с разбитым сердцем… —?Элька, ты куда? —?услышала я голос Гильса за спиной. У меня вновь побежали слезы. И когда я превратилась в плаксу? —?Да вот твоя Эля! Умничка, дождалась, пока ты от грязищи отмылся… —?голос Алекса. Из кафе захлопали в ладоши, раздался свист и одобрительные крики. Побежала прочь из-за всех сил, ничего не видя перед собой. Дыхание перехватило, и слезы горячим ручьем обожгли замерзшие щеки. Спотыкаясь, я быстрым шагом пересекла площадь, даже не понимая, куда иду и зачем. Я то и дело отбивалась от настойчивых продавцов, уворачивалась от протянутых открыток, значков и фигурок, которыми у нее размахивали перед носом. Из темноты возникали веселые незнакомые лица, сверкали горящие глаза, настоящие и залитые ?Ярконом?. Из теплых кафе, которые, распахнув двери, ждали посетителей, гремела музыка. В лицо летел мокрый снег с дождем?— это был большой плюс, по крайней мере никого не удивляли слезы на лице. Сейчас хотелось только одного?— чтобы все отстали, спрятаться куда-нибудь, забиться в угол и выплакаться, как часто делала в свои одиннадцать из-за кошмаров. Но тогда мне снилось, что кто-то преследует меня и хочет убить или что кто-то заходит в комнату пока я сплю и уже заносит нож… Тогда я только глотала слезы, зная что должна справится со всем сама. Без родителей. Но сейчас я хочу, что бы рядом были они и я смогла рассказать все маме, а она даст совет: ?Не смей реветь. Ты у меня и умная и красивая. Найдешь другого в сто раз лучше, а этот твой ?вампир? будет локти кусать ещё. Это я тебе как человек знающий говорю.? Или папе, который посмеется и скажет: ?Не нужна ты ему, ну и не бегай. Зачем тебе тот, кому ты не нужна? Ищи того, кто в тебе нуждается.? Или младший брат, который хоть и не поймет, почему я плачу, но вытрет мне слезы своими маленькими ручками и заявит: ?Не плачь. Я им всем в морду дам! И в пузо! Не плачь.? ?Я скучаю по ним. Я хочу домой. Подальше отсюда, подальше от Утесума, подальше от нечисти, подальше от Гильса.? Постепенно толпа, идущая навстречу, поредела, а асфальт давно закончился, уступив место мокрой земле и деревьям, а потом я поняла, что забрела куда-то в лес. Меня окружила тьма, где-то в вышине шумели ветки деревьев, в лицо летел снег с дождем. Из темноты показался ствол дерева, корни которого будто пытались выбраться из промерзлой земли, я споткнулась об один из них и упала на ворох опавших листьев, собираясь выплакаться всласть. Если бы от обиды и ревности человека могло разорвать в клочки, то сейчас у подножия дуба валялось бы около тысячи несчастных Влад Огневых, и все бы они рыдали в один голос. —?Хорошая девочка… —?всхлипывала я в отчаянии, издеваясь сама над собой вслух. —?Да он просто посмеялся надо мной… я просто никто… И еще глупая и никчемная дура… Одно слово идиотка… Дура! Поверила, да? Дала шанс? Тебе мало было прошлых предательств, а? Забыла как тебя предали твои друзья и отвернулись? Забыла парня, который тебя бросил и назвал книжным червем? Мало было, да? Вот тебе и новое предательство! Я же знала, какой он. Знала и все равно влюбилась в этого эгоиста. ?Ответь, ты бы подружилась с остальными, не зная их описания из книги? Нет. Ты подпустила их близко, только потому что знала о них из книги. И специально не давила на больное, что бы не вызвать неудобства. Но Гильса ты тоже знала. Знала из книги как он относился к Владе. И ты сама решила завербовать его, что бы дожить до шестнадцати. А потом заключить новую Конвенцию и вернуться назад в свой мир или умереть. Так, зачем, лохушка ты этакая, влюбилась в него? Тебе два года было не подождать??*** Когда человек отчаянно рыдает, то пространство и время замирают вокруг него, и мир останавливается, выжидая, когда человек закончит плакать и начнет приходить в себя. Мир постепенно приходил в норму. Появлялись звуки капающей вокруг воды, ощущение сырого холода, в нос ударил острый запах гнилой листвы. Надо было как-то жить дальше, только с осознанием того факта, что Гильсу я нужна как донор. Пусть это будет не та жизнь, что раньше, но не умирать же тут от холода, скорчившись на месиве из мокрых листьев. Я не настолько пала, что бы умереть как… не знаю кто. Я подняла голову. Темный лес нависал стеной, с неба летели какие-то мокрые хлопья, тут же таявшие на земле. Ботинки промокли, а по спине, за шиворот куртки стекали холодные капли. Хорошо еще, что вокруг не кромешная тьма, а какой-то таинственный освещенный круг. Присмотревшись, я обнаружила Жужика, который выжег себе дупло в стволе дерева и теперь настороженно висел в обугленной черной норке. Дождь ему явно не нравился. ?О Боже, мой верный маленький приятель. Нашел и теперь терпеливо ждал, когда я закончу плакать. А я ведь не звала его с собой…? Я поднялась: ноги затекли, зуб на зуб не попадал от холода. Повсюду шумел дождь, но к этим звукам добавлялись и другие?— где-то рядом плакал кто-то еще, тоненьким голоском. ?Ведьма! Денис! Как я могла забыть?!? —?Жуж…жик, ид…ди сюда,?— едва шевеля застывшими от холода губами, позвала я. —?Слышишь? Дарт Вейдер п…плакал один в лесу и потому что… его предала… та, которую он любил. Если шаровые молнии умели вздыхать, то Жужик тоскливо вздохнул и нехотя вылетел из дупла. Я, спотыкаясь, двинулась в ту сторону, откуда слышался плач. Наконец, под приподнятым корнем ближайшего соседнего дерева я разглядела маленькое, скорчившееся на опавших листьях тельце, одетое в черный комбинезончик. —?Эй… —?осторожно тронув его за плечо, позвала я его. —?Эй, Дениска… ты чего? Домовенок поднял голову. Нечеловеческое лицо, но не отталкивающее. Острый носик на маленьком личике, глаза светятся во тьме каким-то странным фиолетовым оттенком. —?Ты приехал с ведьмой? Катериной Матвеевной? —?спросила я. —?Дениска, верно? —?Да, я ее воспитанник, Диня… —?всхлипнул тот и с гордостью добавил:?— Мой дядя работает в Утесуме, он там важная птица… —?Да, конечно,?— поспешила сказать я. —?А почему ты плачешь здесь, в лесу? —?А ты почему? —?хмуро спросил маленький горемычник. —?Ты тоже плакала, я слышал. —?Из-за одного придурка,?— вздохнула я. —?А ты? —?Я… —?Горемычник затравленно огляделся по сторонам. —?Я… испугался. Что-то не так, и я не понял, что… —?Что не так? —?Мы с бабой Катей выходили на дорогу, чтобы разомкнуть круги и впустить гостей в Черный Кратер,?— всхлипнул Диня. —?Потом вернулись домой, поужинали, я спать лег на чердаке. Слышу?— баба Катя встала и ходит по дому из угла в угол. И что-то говорит про беду, про предчувствия… —?А дальше? —?Я не знаю,?— Диня перестал плакать, и в его расширенных глазах промелькнул ужас. —?Я выглянул в окошко и увидел, что по стене дома что-то ползет. И у меня очень нехорошее предчувствие, настоящее, первый раз в жизни… Горемычник замолк, затравленно оглядываясь по сторонам. ?Умертвие. Похоже ведьме уже не помочь.? —?Знаешь что? Если ты один боишься, пойдем в Утесум, и ты все расскажешь, хорошо? —?Нет,?— вдруг твердо заявил маленький домовой. —?Я должен разыскать бабу Катю. Ты можешь сходить со мной, посмотреть, что случилось? Вдвоем не так страшно… —?Могу,?— согласилась я и протянула ему руку. —?Ладно, Диня. Пошли… Диня кивнул, взял меня за руку и повел по лесу, осторожно переступая через узловатые корни. Жужик, немного поотстав, сопровождал нас, издавая сердитое шипение, когда на него попадали капли дождя. Горемычник постоянно оглядывался по сторонам, вздрагивая от треска сломанных под ногами веток и шмыгая носом.Вдруг что-то зашумело сверху, и прямо перед ними кто-то спрыгнул с дерева. Темный силуэт выпрямился, и в темноте сверкнули два красных глаза. —?Ай! —?Диня упал ничком на землю, закрывая голову руками. —?Помогите!!! Перед нами стоял вампир, и он сейчас смотрел на нас, не мигая. —?Так-так,?— произнес Алекс. —?И куда это мы намылились поздно ночью? Огнева, ты, кажется, сказала, что пойдешь недалеко прогуляться. И что я вижу? —?Алекс, какого черта, нормально появиться нельзя? —?возмутилась я. —?Ты Диню напугал! —?Вот это как раз для меня нормально,?— сердито отозвался вампир. —?Я, конечно, ожидал неприятностей от тебя, но не настолько быстро. Какого черта, Владиша? Сначала ты рыдала, потом нашла себе единомышленника. И куда вас несет теперь? —?Никакая я тебе не Владиша, и отстань от меня! Мое имя Влада и его можно изменить, только на Владка или Влада Викторовна. У своей Дашули меняй как хочешь, а мое имя не трожь. —?рассердилась я. —?АлМур, иди куда шел, понял? И передай Гильсу, что я все поняла. Алекс вместо ответа досадливо крякнул, скинул с себя плащ и набросил мне на плечи. —?Что ты поняла, Дашуля номер два? —?вампир издал душераздирающий вздох. —?Ну, перепил пацан, с кем не бывает. Все, хватит дурить. Простудишься, заблудишься. Идем в теплое место… Вампир подхватил было меня под локоть, но я вырвалась, отпрыгнув от него. —?Отстань! Я иду в Болотинку, проводить Диню домой, он у ведьмы живет. Его что-то сильно напугало, он один обратно идти боится… —?я огляделась по сторонам. —?Диня, дорогой, не бойся. Это просто Алекс чертовмуранов. Диня! Ты тут? Горемычник утвердительно пискнул в ответ, и бледное узкое личико показалось из темноты. —?Так это же горемычник! —?громко расхохотался Алекс, разглядывая несчастного домового. —?Вот повезло-то старухе, дома такое терпеть! Вы же постоянно вопите про всякие беды, разве нет? Я уверен, что в деревне все отлично, а ты, пацан, просто захотел внимания и славы… Я налью тебе огромную кружку горячего грога в ?Пещере?, только хватит пудрить мозги! И вампир хлопнул горемычника своей ручищей по спине так, что тот, вскрикнув, упал на колени в мокрые листья. —?Я говорю правду! —?взвизгнул Диня. —?У меня плохие предчувствия… —?Алекс! Лапы свои не распускай. Убьешь же его своей лапищей, ты, сиволапый! —?помогая Дине подняться на ноги, обругала Алекса я. —?Я слишком хорошая, как твой брат сказал? Вот я и схожу в деревню, отведу его домой, один он боится. А ты иди куда хочешь, лучше подальше от меня… И, подхватив Диню под руку, я решительно шагнула вперед. Алекс, ломая кусты и топая по размякшим от дождя листьям как носорог, все-таки двинулся следом, ворча вполголоса. Ругательства вампира были настолько замысловатые, что Жужик кружил над его головой, как любопытная муха. ?Может потом попросить о мастер классе?? —?Не мечтай, что я иду потому, что ты так захотела,?— ворчал вампир. —?Просто до деревни ближе сейчас, чем до Кратера или Утесума. Ведьма хотя бы тебе чаю нальет, а то заболеешь. Когда я учился, Фобос, наш завхоз, такие номера выкидывал… Я прекрасно помню. Каждый понедельник вывешивал плакат на стене столовой, что-то про апокалипсис в следующую пятницу… Число только подправлял… —?Ведьма, меня чаем не напоит, Алекс. Никого из нас… —?грустно произнесла я. —?Эт почему? —?спросил Алекс. —?С чего взяла-то, Огнева? Или правильно Венго? Или Суморок? Как так вышло, что о том, что у Мрачнюка есть дочь от светлой магини все только сейчас узнали? —?Потому, что её больше нет. Мне не обязательно видеть глазами и слышать ушами. —?начала я. Смысла скрывать уже нет. —?А фамилия… да любая правильно будет. По документам?— Огнева, по матери?— Венго, по отцу?— Суморок. А Мрачнюк мне не отец. Он фантом, настоящий Виктор Суморок умер вместе с моей мамой спустя примерно год после моего рождения. Фантома уже нет, тролль, что его создал, не мог больше держать его. С Вандером об этом никто пусть не говорит. Мама поколдовала, и теперь любая попытка вспомнить что-либо для деда равна смерти. Давай я потом на все вопросы отвечу. Но лучше до ведьмы нам дойти. А то Батори не поверит на слово. Вампир явно хотел задать ещё с десяток вопросов, но промолчал. Дождь усиливался с каждым шагом, да еще добавился промозглый холодный ветер, я промочила ноги до колен, и только плащ Алекса немного спасал от холода. К счастью, деревня действительно оказалась поблизости?— за деревьями появился мутно-серый просвет, за которым оказалась широкая, размокшая от ливня грунтовая дорога. Покосившийся указатель ?Болотинка? скрипел под порывами ветра, указывая на старые развалившиеся сараи. Поскольку промочить ноги больше было уже некуда, я шлепала прямо по лужам, тем более, что обойти их было невозможно?— некоторые напоминали по размеру небольшие озера. За сараями начались деревенские дома за дощатыми заборами, и, что самое неприятное, нас встретил протяжный вой не меньше десятка собачьих глоток. ?Все как дома… Вот сейчас тут оказался зеленый деревянный дом с таким же забором и из-за калитки вышла бабушка с криком: ?О, лягушонок наш явился. Быстро в дом, заболеть не хватало. Сколько раз говорила твоей матери, чтобы лучше следила за тобой. Нет, у неё работа.? Алекс на секунду остановился, прислушиваясь, и с его лица сползла циничная усмешка. —?Собаки воют… Вот это мне не нравится. Ну, окна темные в домах, это понятно почему. Народ весь в Кратере, сувениры продает… А вот собаки чего спятили? Странно… Заметив, что я спотыкаюсь, вампир взял меня за руку. Динька плелся позади, поглядывая на нас. Деревня действительно как будто вымерла, окна домов были темными, фонари у дороги не горели. —?Во-он наш дом, в конце той улицы,?— Диня вытянул дрожащую ручку вперед. —?Окна горят… —?Лично выпорю, если наврал,?— вполголоса пообещал горемычнику Алекс. —?Упыря из тебя сделаю, будешь на человека похож. Тьфу… —?Не ори на него. Я же сказала, что не врет. Ведьмы нет. Диня не ответил, только трясущимися ручками достал из кармана носовой платочек и оглушительно высморкался. Путь к дому ведьмы преградила огромная лужа, вода в которой бурлила так, что на первый взгляд даже казалось, что лужа кипит. Только когда Жужик пролетел над водой, я заметила, что это не вода кипит, а беснуются дождевые водяные. Водяные рожицы кричали писклявыми голосками, перебивая друг дружку, протягивая к путникам прозрачные растопыренные ручки. Их вопли сливались в сплошной нестройный булькающий хор, из которого разобрать можно было только несколько слов. —?Ух ты, вот это да,?— Алекс остановился и присел перед лужей на корточки. —?Сколько тут дождевиков, и все орут… —?Ужас!!!.. Он здесь!!!.. Берегитесь!!!.. —?неслось из лужи. —?Опасность, беда!!!.. —?Бред несут, но довольно дружно… —?Алекс, нахмурившись, некоторое время прислушивался к воплям. —?Бестолковые они, но тут их много, и все орут одно и то же. Стой, Владиша, не лезь в лужу… Я не успела даже понять, как вместе с Диней оказалась на другом берегу лужи, а Алекс уже шел быстрой походкой в сторону высоченного забора, за которым светился окнами дом ведьмы, бросая желтые квадраты на темный двор. Одно из окон было распахнуто, приветливые занавески с подсолнухами были задернуты, а с подоконника выглядывали красные цветки герани. —?Эй! —?зычным голосом гаркнул Алекс через забор. —?Катерина Матвеевна! Открывай дверь! Тут пришли трое мокрых гостей, открывайте! В ответ была только тишина?— ни движения, ни звука, только из-за забора доносился истошный вой. —?И тут псина воет,?— пробормотал Алекс. —?Куда старуха могла деться в такую погодку? И калитка открыта… Может ты и права, Владиша… Постойте оба тут, я гляну, что да как. Алекс в два прыжка перемахнул через огород, осторожно влез на подоконник и скрылся в доме, только колыхнулись яркие занавески. Прошла минута, другая. Потом занавеска рывком отодвинулась, и я увидела лицо Алекса оно вражало что-то вроде растерянности. —?Владиша, Диня! Не входите сюда! —?крикнул он. Горемычник взвыл от ужаса, втянув голову в плечи почти до ушей, а я поспешила сделать несколько шагов назад, не отводя глаз от окна. Калитка скрипнула, и Алекс вышел на дорогу, хмурый как туча. —?Ну, что? —?По всему дому разгром,?— голос вампира был глухой и собранный. —?В гостиной на полу нарисован круг, все усыпано пылью. Старухи нигде нет. —?А теперь посмотрите туда… —?прошептала я, показывая на стену дома. Под навесом, куда не долетал дождь, на белой штукатуренной стене чернел силуэт, будто аккуратно нарисованный углем. Согнувшаяся старуха отпечаталась на стене?— вскинутые руки с растопыренными пальцами, запрокинутая голова, кричащий открытый в ужасе рот. Диня взвизгнул и хотел броситься наутек, но Алекс цепко схватил его за воротник. —?Отпусти! —?заверещал горемычник. —?А-а-а, отпусти!!! —?Молчать! —?прикрикнул на Диню Алекс. —?Заткнись и молчи, понял?! Горемычник затих, обвиснув как тряпочный мешок в ручище вампира. Тот хмуро разглядывал тень на стене, потом достал из кармана мобильный телефон и пару раз щелкнул, делая снимок. —?Зачем ты это сделал? —?спросила я. —?Затем,?— коротко ответил вампир. —?Владиша, ты оказалась права. Теперь руки в ноги и бегом мотаем отсюда. Не нравится мне все это. ?Бегом? было громко сказано?— если деревню мы покинули довольно быстрым шагом, то остаток пути я спотыкалась под дождем, увязая по щиколотку в размокшей грязи, ничего не видя перед собой и ориентируясь только на хлюпающие шаги идущего впереди вампира. Горемычника тот попросту нес за шкирку, как подвывающего котенка. Когда за деревьями показались очертания знакомой скалы, я прислонилась к дереву, почувствовав, что идти дальше не могу. Не успела я опомниться, как Алекс легко подхватил меня и закинул себе за спину, приказав держаться за его шею. ?Да, все-таки в качестве транспортного средства вампиры не слишком удобные, зато очень быстрые и надежные. Так что грех жаловаться.? Через пару минут Алекс втолкнул нас с Диней в холл Утесума. Там уже толпились учителя, встревоженно переговариваясь друг с другом. Лина Кимовна, похожая на бледную гиену, сжимала в дрожащих руках флакончик валерьянки. Фильда?— троллиха, которой выстрел из пушки в упор показался бы укусом комара, и та была бледнее обычного и затравленно таращила маленькие глазки по сторонам. Завхоз Фобос Карлович, сверкая блестками, балансировал где-то под потолком, пытаясь содрать клочья паутины из углов, рыдая и ругаясь одновременно. —?Эй, Ганц! —?окликнул стоящего неподалеку старосту вампиров Алекс. —?Что стряслось-то? —?Алекс! —?Готти почти подбежал к Муранову. —?А я-то тебя ищу! У нас тут разнос по полной программе. По Утесуму бродит Батори с инспекцией. Наехал на всех, говорит?— скоро будет совет в деканате. Уже всем заочно выговора влепил, а завхоза пообещал сослать куда-то в гоблинские подземелья, убирать там мусор. Мрачнюк пропал, растворился у всех на глазах! Только записка, мол это не Виктор Суморок, а четырнадцатилетний фантом, созданный Григо Бертовичем! —?Брат мой где? —?быстро спросил Алекс. —?Гильс в медпункте, Тойво там с ним возится. Я чую, кого-то убьют сегодня,?— Ганц закатил глаза к потолку и покачал головой. ?Гильс в медпункте. Почему мне это не нравится.? Первой мыслью было побежать туда, даже на негнущихся уже ногах, но я сдержала себя. Там наверняка уже сидит Эля, а я в очередной раз попаду в глупое положение, выставив себя уже в который раз дурой перед этим насмешливым вампиром. Наверняка он сейчас болтает с Элей, шутит. Может, даже смеется, вспоминая, как перепутал и поцеловался не с той девчонкой. В этот момент в холле показалась широко шагающая фигура в расшитом плаще и ярко-красном шарфе. Все разом притихли, а я увидела, как Людвиг Батори, внимательно сощурив глаза, направился прямиком в нашу сторону. Меня спасло то, что в этот момент завхоз рухнул со стремянки прямо в кадку с чертополохом, взметнув фонтан колючек, и огласил холл проклятиями. Его кинулись поднимать, а Алекс, пользуясь минутным замешательством, быстро схватил меня за плечи и втолкнул на лестницу. Почти на негнущихся ногах, держась за стенки, я побрела наверх. Каждая ступенька давалась с трудом, будто лестница стала длиннее, чем обычно. Последний пролет я преодолела почти ползком, держась за стенку. На этаже общежития было пусто, но, приблизившись к комнате старост, я услышала чьи-то голоса за закрытой дверью. Я помедлила, раздумывая, входить или подождать. Меня трясло и знобило, но было ясно, что за дверями идет какой-то разговор на повышенных тонах, который не предназначен для чужих ушей. —?Ее нет здесь, я тебе уже сказала! —?послышался злой голос Инги. —?Под кроватью еще поищи эту дуру. Я вообще видела, как она целовалась с Гильсом, что тебе от нее еще надо? —?Не лезь туда, где ничего не понимаешь,?— отвечал голос Егора. —?Ты видела, куда она пошла? —?Мне плевать, куда она пошла,?— прорычала троллиха. —?Я не хотела уходить с танцев, чтобы не попадаться на разборки в деканате! А теперь мне придется туда идти из-за тебя! Ты же должен был провести со мной весь вечер, а сам сбежал, понесся искать эту фифу с цветными волосами! —?Ты, что несешь, Тановская?! Влада не фифа, она мне чуть ли не сестра родная! Не смей её оскроблять,?— отвечал ей Егор. —?А ты могла остаться, а не бежать за мной следом. —?Остаться, с какой стати?! —?продолжала скандалить троллиха. —?Я ведь могу и отменить наш уговор! Ты помнишь, что ты мне обещал? Что ты будешь ухаживать за мной, только я что-то этого не вижу! —?Инга, я ухаживаю, как могу… —?буркнул тролль. —?Я и так тебя на танец пригласил. Мы даже… это… потанцевали. Я тебе мороженое купил. Что ты еще от меня хочешь? Ну не нравишься ты мне, неужели до тебя не доходит? —?Ах, не нравлюсь? —?Троллиха зашипела от ярости. —?Может, тогда тебе понравится, если я расскажу Батори про твои фокусы со смертельным мороком? Ты хочешь побыстрее забыть, как заморочил Инферну, да?! После чего она спятила? Узнают?— и вылетишь из универа, и твоя мамаша тебя убьет… —?Я уже не уверен, что это хуже, чем таскаться за тобой,?— голос Егора стал раздраженным. —?Достала уже своим шантажом. Хочешь?— рассказывай что угодно, мне плевать уже… Стоять у дверей и подслушивать дальше смысла не было. Я, толкнув дверь, шагнула в комнату, стараясь не смотреть ни на Ингу, ни на Егора. Спорщики резко замолчали, а потом троллиха фыркнула и затопала прочь. Вид у тролля, стоящего посреди комнаты, был озадаченный и виноватый. —?Ну и куда ты подевалась? —?хмуро спросил Егор. —?Я же сказал?— подожди, я тебя провожу. Где была-то? —?Я? Я гуляла. Прости, что заставила волноваться. Но это правда? —?спросила я. ?Знаю, что нет. Но нужно играть шоу дальше.? —?Что?— правда? —?настороженно переспросил тролль. —?Егор, это правда? —?повторила я, пытаясь вглядеться в глаза тролля, хотя тот их сейчас старательно прятал. —?Ты действительно сделал все то, о чем говорила Инга? Ты навел морок на Инферну, после чего она спятила? Ответь глядя мне в глаза. Если, ты их отведешь, я тебе не поверю. —?Ничего я не наводил, никакого морока,?— ответил тролль, поднял голову, и я напоролась на твердый взгляд зеленых глаз, в которых сейчас читалась какая-то дремучая непреклонность. Так, кажется, дальше можно было уже не допытываться правды, и так все ясно. —?Хорошо. Я тебе верю. Если бы ты соврал, повел бы себя по другому. Можешь уйти, пожалуйста. Братец-троллюшка, я в порядке и я знаю кто действительно навел морок на Инферну. Об этом потом, ладно? —?Ладно. Ты в норме, я пойду. Тролль быстрым шагом направился прочь из комнаты. Я как во сне, прошла в ванную комнату, в свою очередь громко хлопнув дверью прямо перед носом у троллихи, которая уже хотела, что-то заявить. Но мне пофиг. Выкрутив ручки в душевой кабинке на самую горячую воду, чтобы ванная побольше нагрелась, я принялась окоченевшими руками стягивать с себя мокрую одежду, которая прилипла к телу и слезала с таким трудом, будто это была приросшая к коже чешуя. Потом залезла под душ?— даже если в воде и проскальзывали водяные, сейчас было все равно. Прошедший день напоминал дымящиеся руины после какого-то бедствия. За какой-то час я потеряла слишком много, чудовищно много. Вспоминать про Гильса было настолько болезненно, что я до крови закусила губу, стиснув руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, ударила ими по стене. Лучше просто забыть это имя и никогда его не вспоминать. Сидя прямо на кафельном полу под струей горячей воды, я смотрела, как вода струится по голой ноге, заворачиваясь прозрачной улиткой вокруг стока, и бежит вниз. Думать больше ни о чем не хотелось, голова становилась пустой, по мере того как я согревалась. Было хорошо так дремать, представляя, что плывешь по волнам теплой, спокойной реки. —?Огнева, открой! Я вздрогнула и открыла глаза. В ванной висел густой горячий пар, тепло так разморило меня, что встать я была не в состоянии, да и откликнуться тоже. В дверь ванной снова забарабанили. —?Огнева! —?вопила басом Инга. —?Тебя вызывают в деканат! Вылезай сейчас же! Почему ты вообще занимаешь ванную на час?! —?В деканат,?— проворчала я. —?Предсказуемо. ?Приду и заявлю, что Гильс держит меня в донорах против воли. А это, между прочем, нарушение Конвенции!? Вот что было хорошо в Утесуме, так это двери и задвижки в ванной. Даже тролличьи мощные руки не могли сорвать ее с петель, и Инга бесновалась, исходя воплями, пока я спокойно одевалась и причесывалась. И очень приятно было внезапно распахнуть дверь, чтобы троллиха протаранила лбом кафельную стену, сметая по пути ряды висящих на веревочках Элиных трусиков и маечек. —?Ну все, я тебя сейчас уничтожу! —?завопила Инга, пытаясь выпутаться из веревок и белья. —?Мечтать не вредно,?— буркнула я. Пока Инга ругалась и отфыркивалась, я захлопнула дверь ванной и бросилась прочь из комнаты. В Удеканатье было не протолкнуться, расправы ждали все бледные и перепуганные учителя, среди которых по-прежнему не было ни деда, ни преподавательницы кикимороводства. Возмущенный и облепленный колючками от чертополоха завхоз Фобос Карлович писал заявление об уходе, скандаля с секретаршей, которая требовала вычеркнуть из текста его прогнозы на будущее. Я увидела спины Алекса с Ганцем?— Алекс стучал ногтем по стеклу аквариума, и полупрозрачная разъяренная физиономия водяного пыталась прокусить стеклянную стенку, чтобы оттяпать ему палец, похоже он их пересчитывал и не мог понять куда делась парочка. Диня стоял рядом с потерянным выражением на личике, вцепившись Алексу в рукав, будто боялся упасть. —?А вот и несется Владочка,?— громко пропела секретарша, помохав мне ручкой. —?Тебя же ждут. Почему ты так долго? Опять с Гильсом ругалась? Хотя я ваши выраженьица не слышала… —?Нет, Родина Морлеевна. Не ругалась, я просто гуляла,?— с натянутой улыбкой ответила я. Алекс повернулся, одной рукой ухватил меня под руку, другой цапнул Диню за шиворот и пнул ногой дверь?— в лучших традициях Мурановых, после чего мы все вчетвером, вместе с Ганцем, ввалились в деканат. Помещение деканата?— темное и мрачное, с низкими потолками, будто специально предназначалось для того, чтобы устраивать разносы юной нечисти. Чтобы в разгар скандала никто не мог вылететь в окно, их попросту не было, а потолок был достаточно устрашающим, чтобы истеричная валькирия передумала взлетать,?— сверху ощетинилось что-то вроде металлической ежовой шкуры. ?Эх… А ведь меня тут целый месяц не было.? Несколько очень хорошо дрессированных шаровых молний замерли во всех четырех углах, равномерно освещая пространство строгим белым светом. На черных мрачных стенах были развешаны картины. —?Если не можете выходить в мир, Эрих, то пора уже на покой, а не занимать место ректора Утесума,?— услышала я чей-то убийственно-холодный голос. В этот момент старый ректор Эрих встал из кресла и сделал шаг вперед. Его полупризрачная фигура стала чуть ярче, обрисовалась четче?— нелюдь вышел из янва. —?Я могу выйти,?— с трудом произнес тот. —?И не надо считать меня немощным стариком… Он пошатнулся, будто вот-вот не устоит на ногах. Я быстро метнулась к нему, подхватив старика под локоть. —?Осторожнее, мор Эрих,?— сказала я и помогла ему сесть обратно в кресло. —?Спасибо, Владочка,?— ответил старик. Людвиг Батори, ректор МУНа, сидевший в кресле за столом, воззрился на Алекса. —?Стучаться не учили? —?рявкнул он. —?В чем дело, кто это? —?Я Влада Огнева. Или вас зрение подводит, мор Людвиг,?— громко ответила я, быстрым взглядом окинув сидящих в деканате. —?Влада,?— укоризненно произнес мор Эрих. —?Будь так добра и не устраивай перепалку. Не в этот раз. Садись. —?Только из уважения к вам, мор Эрих. —?ответила я и села на один из свободных стульев. Батори хотел вмешаться, но тут вдруг заговорил Алекс: —?Здрасте, мор Людвиг. Прошу разрешить мне присутствовать на совете, с вашего позволения. —?Муранов? —?Батори, прищурив глаза, даже немного привстал из кресла. Надо же, оказывается, у очень злых вампиров зрачки могут вращаться, как расплавленная лава в жерле вулкана. —?Не разрешаю. Я звал не вас, а вашего младшего брата. Вы уже здесь не учитесь, к счастью. Выйдите из деканата немедленно. —?Обязательно, как скажете, мор Людвиг,?— необычайно учтиво ответил Алекс, повернувшись на каблуках ботинок почти по-военному. Дверь деканата хлопнула, но я тут же снова увидела Алекса, поблекшего, будто тот зашел в янв и остался стоять у стены. Только сейчас я смогла оглядеться?— в деканате, кроме Батори и Алекса с Эрихом, находились еще нелюди?— Лили Бантини и Лина Кимовна, обе напряженные настолько, что казалось они как упыри распадутся на части. Арман Суморок стоял на ковре, разглядывая свои ботинки, с посеревшим лицом, но заметив мой взгляд поднял голову и кивнул мне в знак приветствия, а Митя Новичков дрожал у стеночки, сжав руки так, будто ему было очень холодно. В двери постучалась и вошла Инга?— она пыхтела от ярости, но, только бросив вокруг себя ошалевший взгляд, протопала к сидевшей как на иголках Эле и бухнулась на стул. —?Так, кто там еще вошел? —?проревел Батори таким голосом, что у меня прошлись мурашки по телу. —?Забыли, как надо входить в помещение, где находятся старшие?! Диня что-то пискнул в полуобморочном состоянии, а Инга, встав, попыталась изобразить что-то вроде неуклюжего реверанса и указала на меня. —?Здрасте. Я вам уже представилась. Зовут Влада. Точнее Влада Огнева,?— заговорила я и хотела добавить, что нибудь колкое, но взгляд мор Эриха меня остановил. —?Огнева? —?Батори впился в меня глазами. —?Ах да, внучка того самого Венго, нового учителя,?— Батори прищурился. —?Кстати, где он? Хотелось бы посмотреть на него. Но сейчас меня интересует другое,?— он уперся свирепым взглядом в стоящего на ковре Армана и продолжил жестким, как удар хлыста, голосом:?— Студент Суморок, как вы только посмели устроить такое на соревнованиях? Бои с оружием разрешены очень немногим семьям, и я был уверен, что Сумороки и Мурановы владеют подконтрами в совершенстве! Староста Вампируса, в чем дело? Я же распорядился привести сюда Гильсберта Муранова! —?Он прийти не может, в медпункте лежит… —?напряженно ответил Ганц, встав со стула. —?Сущи его сильно поцарапали, видимо. —?Поцарапали сущи? —?Батори криво усмехнулся. —?Вампир валяется в медпункте после нескольких царапин? Может быть, он попросту боится появиться здесь? Что произошло с лучшими семьями вампиров? Теперь они развлекаются, кидая подконтров на людей? —?С нашей семьей все в порядке,?— глухо произнес Арман. —?Не кидал я своих подконтров на трибуны, а людей вообще не видел… —?Ха-ха,?— громко сказал Алекс перебивая Армана, делая шаг от стены и выходя из янва. —?Что, Арман, флаг-то в музее все равно с пауком поставят, каких бы ты подлянок не делал, да? —?Ч-ч-ч-что… —?Людвиг, потеряв дар речи, уставился на Алекса так, будто увидел привидение. —?Какого черта??? —?Извините, мор Людвиг, вынужден был вмешаться,?— Алекс развел руками. —?Кстати, наших мурановских пауков на арену кинул я. Мне что?— надо было любоваться, как брата раздерут крысы Сумороков? —?Вас же выставили отсюда, Муранов! —?рявкнул Людвиг. —?Как вы посмели явиться сюда, да еще через янв?! —?Простите, уважаемый мор Людвиг?— вмешалась я и лучезарно улыбнулась?— Но по праву согласно уставу МУНа. Алекс является родственником того, о ком сейчас идет речь. Если точнее, он старший брат Гильсберта Муранова. В таких случаях родственники студента имеют право присутствия для ознакомления с претензиями. Устав МУНа, раздел четвертый, пункт восемнадцать… Людвиг прорычал что-то невразумительное, кинув на меня полный ненависти взгляд. —?Это просто недоразумение, я уверен,?— подал вдруг голос ректор Утесума. Эрих говорил с усилием, едва слышным дрожащим голосом. —?Оба мальчика, и Арман, и Гильсберт, росли на моих глазах, я прекрасно знаю их семьи… —?К тому же применение подконтров в боях регламентируется правилами, которые я отлично помню,?— начал Алекс. —?Согласно уставу правил, допускается отклонение вампирского оружия на расстояние до пяти метров. От края арены до первого ряда было как раз пять метров, я этот Кратер до сантиметра знаю. Так что моя семья не нарушила ничего, а вот почему Суморок не убрал сущей, пока те не разодрали противника,?— это вопрос. Но в любом случае эти студенты не могут быть обвинены в нападении на людей. Вы согласны, мор Людвиг, с правилами боев? Ректор МУНа тяжело вздохнул, взял со стола тяжелую металлическую пепельницу, повертел ее в руках и поставил обратно. Арман хотел, что-то сказать, но я взглядом намекнула молчать. —?Допустим,?— выдавил он из себя. —?Я, разумеется, распоряжусь смерить расстояние еще раз. Но… допустим. —?Я вот понять не могу, почему вообще люди оказались на трибунах,?— заметила я, переводя тему. —?Митя, ты мне ответь. Вот зачем ты полез в первый ряд? Жить надоело? Ты чуть не умер! Что бы тогда твоя мама делала? А кстати, что с Розой? —?У Розы нервный срыв, но главное?— не ранена,?— отозвалась Лина Кимовна. —?Новичков, ты сам как себя чувствуешь? —?Мне нормально,?— закашлявшись, смутился Митя, глядя в пол. —?Я пришел, они дрались. Дрались, а я… я пришел. —?Необычайно содержательная речь у студента,?— Батори уставился на щуплого Митю, будто раздумывал, не посадить ли того в аквариум вместе с водяными. —?М-да-с, докатился Утесум! —?Алекс Муранов, вопрос с вашим братом мы выяснили,?— оторвав презрительный взгляд от Мити, сухо произнес ректор МУНа. —?Наказаны оба студента не будут из-за отсутствия злого намерения с их стороны. Садитесь,?— кивнул он Арману. —?А вы, Муранов, будьте любезны, покиньте деканат. По всем правилам я имею право удалить вас отсюда, когда речь не идет о ваших родственниках. —?Конечно, мор Людвиг,?— просиял Алекс. —?До свидания, был рад повидаться. —?Лучше прощайте,?— прорычал Батори, зорко глядя, как Алекс направляется к двери. Я тоже с интересом следила, что вытворит мой кумир на этот раз. Алекс действительно уже почти вышел за дверь, но через пару секунд вернулся обратно через стену. При этом он неслышно обошел Людвига, показав над головой у того ?рожки?, но я притворно кашлянула в кулак скрывая улыбку и опустила глаза, чтобы не выдать Муранова. Алекс же уселся на свободный стул рядом со мной и устроился на нем, закинув ногу за ногу. Диня вдруг не выдержал, начав громко всхлипывать, и все взгляды устремились на него. —?Что еще?! —?с неприязнью осведомился Людвиг. —?Что это такое рыдает, еще один завхоз? —?Баба Катя убита! —?вдруг взвизгнул Диня, вскакивая со стула. —?Ее убила страшная тварь, которая вползла в дом! Я клянусь, это правда! Батори обвел багровыми глазами помещение деканата. Под его взглядом все как-то разом втянули головы в плечи, даже потемнели шаровые молнии под потолком. А мне пофиг, я продолжила сидеть. —?Что это? —?осведомился он, указав острым пальцем на Диню. —?Это Диня. Воспитанник убитой Катерины Матвеевны. Ведьмы из Болотинки,?— небрежным тоном отозвалась я, поднимая голову и уставившись в ректора ледяным взглядом. —?Он испугался, я нашла его в лесу… —?Что вы делали ночью в лесу? —?отрывисто поинтересовался Батори. —?Собирали подснежники или наслаждались дождевыми ваннами? —?Не знала, что вы в сказки верите,?— язвительно ответила я. —?В следующий раз вас с собой позову. Вы только корзинку не забудьте. —?Влада, ну я же просил,?— вмешался ректор Утесума. —?Вы её простите. Она хорошая ученица, но иногда… —?Я вас не спрашивал, Эрих,?— резко оборвал его Людвиг. —?Поведение людей мне и без того отлично известно. Именно поэтому я плохо понимаю, зачем Огневу приволокли в Утесум, да еще позволили ей ночное обучение. Здесь есть ее родственники? ?Его вежливо обращаться к старшим не учили?? —?Есть,?— громко отозвался Алекс Муранов, поднялся со стула и снова вышел из янва, встав на ковре и скрестив руки на груди. —?Что-о-о? —?Батори на этот раз даже вскочил со своего стула, и его глаза чуть было не вылезли из орбит. —?Да что же это такое?! Мне что?— вызвать из Бергена десяток нойдов, чтобы вас вывели из деканата? —?Десяток? —?Алекс презрительно поморщился и махнул рукой. —?Не меньше сотни, а то мне будет неинтересно. Но это совершенно необязательно, поскольку по уставу МУНа я и сейчас имею право здесь находиться. Последующие минут двадцать все в деканате, будто зачарованные, наблюдали, как Алекс виртуозно и вдохновенно ругается с Людвигом Батори. Если есть такая пятая стихия, кроме воды, земли, воздуха и огня,?— ругань в деканате, то это была родная стихия Алекса Муранова. Надо же, какие у вампиров могут быть громкие голоса, когда они скандалят,?— почти как квизг у кикимор. Людвиг Батори орал на Муранова, размахивая руками, тот совал ему под нос телефон, тыча в него пальцем. Что-то пытался тихо объяснить Эрих, восклицала Лили Бантини, ахала и очень хотела улететь Эля. ?Попрошу мастер класс! Точно попрошу!? Потом Алекс учтиво поклонился, а Батори даже позеленел. —?Я тоже помню устав,?— процедил он, явно мечтая убить Алекса взглядом. —?Только где же родство между семьей Венго и Мурановыми? —?Теперь прямое,?— ответила я, указав на яркий кусок ткани на джинсах. —?Я с конца лета стала относится к семейному банку крови паучар, согласно шестнадцатому закону Мирного договора. Вы не могли забыть этот закон, уважаемый мор Людвиг! —?Влада… —?чуть слышно простонала Лили Бантини. —?Поосторожнее… Я увидела, как лицо Батори почернело. —?Так что теперь я обязан бегать в деканат по каждому поводу, который касается Огневой,?— добавил Алекс. —?Увы, я сам не в восторге. —?Как и я, Алекс. Когда твой недалекий брат снимет это с меня? —?не осталась в долгу я. —?Мыться, в конце-концов, не удобно. В деканате с минуту висела тишина, потом Батори выдохнул и сел, оценивающе разглядывая Алекса. —?Меня радует одно,?— с ледяным достоинством произнес Батори. —?Вы уже и так наказаны. Я думаю, что, связавшись с семьей Венго, вы получите расплату за все мои нервотрепки в годы вашей учебы. Я с удовольствием предсказываю вам огромные беды, Муранов! —?Переживу,?— резко ответил старший брат Гильса. —?Я фаталист. —?Что же, для человека попасть под защиту клана вампиров?— большая удача, защита и поддержка на всю жизнь,?— осторожно вмешался старый ректор Утесума, будто спешил разрядить обстановку. —?Но и человеку важно понять свою ответственность перед семьей вампиров, которая его защищает. Гулять в лесу ночью не стоит, Владочка… —?Этого больше не повторится, мор Эрих,?— вежливо ответила я. —?Мор Людвиг, я думаю, что вам нужно выслушать горемычника из дома ведьмы,?— вдруг попросил Алекс уже совсем другим тоном, серьезным и напряженным. —?Я убежден, что там произошло что-то очень плохое. —?Что там могло произойти? —?проворчал ректор МУНа. —?Ограбили сарай, унесли лопаты? Рассказывайте, юноша… как вас звать? —?Денис Ливченко… —?робко представился Диня, вышел на середину ковра и, запинаясь, начал рассказывать, с испугом поглядывая по сторонам:?— Вчера вечером мы с бабой Катей ходили на дорогу, границу открывать. Открыли, пропустили гостей?— на соревнования которые ехали… —?дрожащим голоском начал рассказывать Диня. —?Из деревни-то все ушли, в Кратер… Баба Катя не пошла, весь вечер ворчала, убиралась в доме, говорила, что кто-то порчу снимать собирался прийти… А у меня было плохое предчувствие, прямо сердце сдавило. —?Без лирики,?— остановил горемычника Батори. —?Плевать мне на ваши предчувствия. Что дальше было? —?Шел дождь,?— обиженно шмыгнув носом, продолжил Диня. —?Я и отправил дождевика с посланием, сюда, в Утесум… Чтобы предупредить. Потом ведьма легла спать, а я вдруг слышу?— собаки завыли. Наша и все соседские еще. Так собаки только на покойников воют, я точно знаю. Я проснулся и высунулся в окно чердака, но было темно и ливень, ничего не разглядеть… А потом слышу?— а из комнаты бабы Кати крик… Диня закрыл личико руками и зарыдал, раскачиваясь из стороны в сторону. —?Не волнуйся. Ты жив, и здесь уже ничто не угрожает… —?я, протянув руку, осторожно погладила его по плечу, и тот немного притих, продолжая беззвучно всхлипывать. —?Все хорошо, Динька. Все в порядке… —?Хватит тянуть, говори, что дальше было! —?рявкнул на него Батори. —?НЕ СМЕЙТЕ ОРАТЬ НА РЕБЕНКА! —?вскочила я прикрывая Диньку собой. —?У НЕГО Стресс, А ВЫ ВЕДЕТЕ СЕБЯ КАК ВАРВАР! —?Я ничего не тяну, мор Людвиг! —?Очевидно, у горемычника сдали нервы, и он сорвался на визг. —?Баба Катя из дома выбежала и со двора кричала что-то про ужас, про смерть… Я так испугался, что кинулся с чердака на крышу, а оттуда свалился на парник и бегом… Оглянулся?— а из дома сполохи, как молния попала. —?Очевидно, ведьма пыталась защититься,?— добавила я. —?Я тоже видела вспышки света над Болотинкой, но подумала, что это фейерверками балуются. —?Потом не помню, что было. Помню ливень хлестал, и темнота. Я упал в лужу… а потом побежал в лес. Там меня нашла она. —?Диня судорожно сглотнул и кивнул на меня. —?Студентка Огнева не может быть наказана,?— тут же заметил Алекс. —?Если вспомнить устав МУНа, раздел шестой, пункт двадцать четвертый… Кулак ректора МУНа обрушился на стол, как железный молот. Все, кто был в деканате, вздрогнули, а Эрих с сожалением посмотрел на дыру в глянцевой поверхности темного дерева своего стола. —?Как вы мне надоели, Муранов,?— со злостью разглядывая свой кулак, медленно произнес Батори. —?Огнева не будет наказана за то, что она ушла в лес. Не до этого сейчас. То что произошло?— это серьезнейшая угроза, если, конечно, горемычник ничего не перепутал. —?И вот это посмотрите,?— Алекс сунул под нос Людвигу Батори свой мобильный телефон. —?На полу комнаты нарисован круг?— зачем ведьме рисовать круг в своем собственном доме?! Да она подверглась нападению и была убита! Водяные вокруг дома ведьмы кричали то, что хотела ведьма передать всем нам перед смертью! Лина Кимовна издал хриплый вздох, проведя дрожащей рукой по лицу. Она была сейчас в таком состоянии, что на неё страшно было смотреть,?— казалось, что вот-вот будет инфаркт. Лили Бантини вообще вся тряслась. —?Новомодные штучки,?— прорычал Батори, с ненавистью глядя на телефон Алекса. —?Никогда им не доверял, верю только своим глазам! Я должен сам увидеть дом ведьмы, сам допросить водяных… —?Он обвел тяжелым взглядом деканат и встал, с грохотом отодвинув кресло. —?Эрих, идете со мной в Болотинку. Бантини тоже идет туда, Лина Кимовна остается в Утесуме. Все учителя и старосты?— немедленно в Кратер, объявляйте тревогу, чтобы студенты возвращались в общежитие! Ты… —?Батори яростно ткнул пальцем в Алекса,?— тоже со мной… —?Мой брат в медпункте, и он болен,?— напомнил тот, но Батори, вскинув руку, вдруг сжал плечо Муранова железной хваткой. —?Пойдешь со мной,?— тихим, но страшным голосом произнес он. —?Если ты причастен к тому, что там случилось, тебе не удастся удрать… —?Хорошо,?— Алекс повернулся к собравшейся было улизнуть Эле. —?Проведай-ка Гильса, пока я не вернусь, о’кей? —?Я?! —?Эля побледнела и отпрянула в сторону. —?Но… Если он болен… Вряд ли ему нужна моя помощь… Там же есть Тойво… Почему я? —?Алекс, я сгоняю к твоему ненаглядному братцу. Но, если увидишь у него фингал, знай, это была самооборона! —?ответила я. —?Муранов, долго нам ждать вас, красну девицу строите из своей персоны?! —?злобно рявкнул голос Батори из коридора. — О’кей, Владиша. – Алекс вышел прочь. Эля поспешно выпорхнула следом, как огромная бабочка. Деканат полностью опустел. Даже секретарша из Удеканатья унеслась вслед за Батори – за распахнутой дверью, которую позабыли закрыть, был виден ее пустой стол, заваленный скомканными заявлениями завхоза. Остались только я и Митя, который, видимо, мечтал удрать. - – Надо проводить тебя! – неожиданно предложил он охрипшим голосом, придерживая на шее серый вязаный шарф. – Надо… - Нет, не надо. Митя, иди к своей маме. Роза навернека волнуется, - ответила я и вышла из деканата.

В Утесуме было совсем пусто – даже шаровые молнии унеслись сейчас по своим любопытным делам. Единственное, что меня беспокоило, – легкие, чуть слышные шаги за спиной, которые она поначалу приняла за эхо. Только эхо не может быть с хриплым дыханием, а оно чудилось в тишине, и я невольно ускоряла шаги направляясь в медпункт. Тихие шаги, которые чудились за спиной, стали громче, сиплое и сухое дыхание перешло в протяжный хрип.Я не выдержала и остановилась на этаже столовой и медпункта, чувствуя, что мои нервы на пределе, и напряглась, ожидая увидеть все что угодно. К огромному облегчению, в эту секунду из-за угла выглянула хорошо знакомая круглая голова с оттопыренными ушами. – Новичков! – громким шепотом прошипела я. – Что ты шпионишь за мной? Напугал, дурень… Почему ты к маме не пошел? Розе наверняка не легко, а ты... Я замолчала. Митя не ответил, глядя на меня с тупым выражением лица. Конечно, у Митеньки всегда был глуповатый вид, но сейчас… Сейчас в этой глупости было что-то ненормальное, даже неприятное. Странным было то, что его голова располагалась не там, где мог бы выглянуть подросток с высоты человеческого роста, а намного выше. Потом показалась рука в серой шерстяной варежке, которая со скрежетом вцепилась в стену растопыренными пальцами. – Тебе надо идти со мной, – глядя на меня, проскрипел Митя голосом, который напоминал скрежет сухого дерева. – Так надо… Идти со мной… – монотонно бубнил он, странно кося одним глазом. – Надо, надо идти… Я вдруг почувствовала острую боль в голове.

"Что?... Умертвие! Гильс!" - Не приближайся ко мне!

– Идти… надо… – хрипел Митенька, вползая на стену коридора, как огромная неуклюжая ящерица. – Надо, они ждут… Я пошла назад, стараясь не упасть, но и не переводила взгляд с Новичкова. Быстро развернувшись, я собиралась побежать со всей силы. Но не успела даже шагнуть – Митя, издав мерзкое рычание, похожее на скрежетание металла по стеклу, как насекомое, прыгнул со стены. От неожиданности я не заметила как поскользнулась и покатилась в перед, упав на пол, но, как можно быстрее поднявшись, побежала вперед не оглядываясь. Коридор наполнился пылью, будто выбили сразу сотню старых ковров. Пыльные волны, невесомые и невидимые на первый взгляд, то откатываясь назад, то набегая вперед, разливались в полутьме. Откуда-то взялась странная уверенность в том, что это невидимое море очень древнее и существовало где-то рядом всегда – в моих снах, просто я забывала эти сны, когда просыпалась. С потолка на меня начал надвигаться огромный полупрозрачный вал. Он двигался медленно, рассыпаясь серебристыми невесомыми брызгами. Коридор изменился – теперь он был покрыт тончайшим слоем искрящегося серебряного инея. На стенах мелькнули нацарапанные надписи: ?Выпуск 1958 года – ура! Помните Марата Бузякова!?, ?Здесь был Гога Солванский, 2001 год?, ?Девочки, звоните (телефон был затерт), вампирчик Роман?… и, конечно же, вездесущее: ?фурия Синицина = идиотка?… Резко стало холодно, в глазах появилась знакомая неприятная боль. Собственное дыхание гулко отдавалось в ушах, пахло серой, запах был знаком от спичечных головок, которыми зажигали конфорки на плите. Я в янве?! Это все не важно. Гильс умирает, я должна спасти его!

То, что идет за спиной, очень отдаленно напоминало темного суща, сделанного из пыли. Это было сложно даже осознать – что-то из пыли, но внушающее невыразимый ужас. – Что… что тебе надо?! – …я слуга Тьмы… – Я знаю, что ты такое!! Ты – умертвие! Что тебе нужно?! – …умертвие… как угодно… слуга тех, кого убили и замуровали Венго… – спокойно прошелестел в ответ неживой голос. – Заклятие тринадцати магов страшная сила… но тринадцатый был слабым звеном… ни разу не убивший вампира, не имел всей силы ванхельсинга… это и позволило мне проскользнуть мимо, остаться на воле… и ждать… наблюдать… изучать… – Не ври мне! Ты... ты служишь некромагу... – судорожно сглотнув, прошептала я. - Он хочет моей смерти, когда я обращусь в вампира... но не дождется... – …Ведьмы чуют… ведьм надо убивать вовремя… – Что тебе надо?!! – …не нужно от меня бежать… Не отвечая ни слова, я упорно продиралась, держась за стену, каждую секунду ожидая удара ядовитым когтем в спину. "Нужно бежать." – …я знаю твои мысли… не нужно бежать… – пронесся по волнам янва едва слышный голос, – тот молодой вампир умирает… юный вампир, который привязал тебя к себе… прикосновение Тьмы убивает его… скоро он присоединится к тем, кто замурован… ты его не спасешь.. – Врешь, ты все врешь… Не верю! Я спасу его! – …ведьма погибла от прикосновения Тьмы, но к ней прибежал мальчик… его легко было подчинить чужой воле… он смог мне помочь подобраться к тому, кто тебе дорог… и он умре-е-е-е-ет…

Что-то яркое скользнуло на пол – повязка Гильса, мягко соскользнув с колена, свернулась кольцом на полу. – Гильс не умрет! – даже не раздумывая я с двойной силой рванула к медпункту. Все-таки быстро бежать в янве невероятно трудно – как в стремительной реке против течения. Всю дорогу по этажу пришлось продираться через бушующие полупрозрачные волны, паутина развевалась, как водоросли, и хлестала по лицу, бормотали и бежали по пятам стаи сущей. Ласковое полупрозрачное море, внутри которого я была, совсем не подходило к отчаянию, к горю или злости. Под ногами стелился тончайший серебристый песочек, на стенах коридора и на потолке причудливо играли тени, как играет свет на морском дне в лунную ночь. Янв был так прекрасен, только его надо было рассматривать долго, постепенно, а не бежать в нем, задыхаясь от слез. Скрежеща когтями, кто-то полз по пятам за мной – я обернулась и увидела, как по стене рывками передвигается комок пыли, то уходя вглубь, то выбираясь на поверхность, будто стена была мягкой и топкой, как трясина. "Нужно заставить себя отвернуться, не смотреть. Все равно выбор уже сделан. Главное, добраться до Гильса… дальше уже дело за малым." Подойти к двери медпункта удалось не сразу – каждый раз меня отшвыривало, как какую-нибудь рыбешку, – сейчас в янве бушевал настоящий шторм. Я бросилась к ней, схватилась за ручку и потянула дверь на себя. Та даже не шелохнулась – ну разумеется, двери-то в янве открывать могут только крутые янверы, и Григо Бертович на лекции об этом говорил… "Стена! А ведь на этом этаже была драка, которая теперь стала легендой!"

Алекс Муранов не поделил компот в столовой с кем-то из Морганов… Тогда был разрушен почти весь этаж, и его перестраивали, Егор рассказывал об этом! А в янве даже новичкам легко можно проходить только через те двери, которых уже нет, когда они стали воспоминаниями… Стук когтей и хрип приближался – боковым зрением я видела, что еще несколько рывков, и умертвие будет уже совсем близко. Кинувшись за угол, я увидела яркое воспоминание янва о двери, которая когда-то тут была, и уже через секунду влетела в медпункт. Гильс лежал на кушетке, свесив одну ногу, согнутую в колене. Он был раздет до пояса и прижимал правую руку к плечу. Глаза были полузакрыты, а обычно смуглое лицо сейчас заливала страшная бледность. Его волосы и ресницы уже покрывал серебряный иней –это происходит перед тем, как нелюдь умирает и переходит в темноту.

- О Боже, Гильс! - опустилась я рядом с ним на пол, положив ему руку на лоб. – Гильс… Его веки задрожали, он попытался открыть глаза. – Эля… – чуть слышно прошептал вампир. – Что-то со мной не то, Элька… "Опять он бредит." Я осторожно провела ладонью по его волосам. Меня затопило болезненное отчаяние и жалость так, что даже заныло сердце. – Муранов, обалдел! Это я Огнева, хорошая девочка. Хорошая девочка, которая тебя любит, - с грустной усмешкой ответила я - Я буду рядом. – Огнева?... Я… в порядке, не надо… со мной сидеть, я не болен… - Да, конечно, не болен, – с тоской ответила я и вновь погладила его волосы. – Видел бы ты себя сейчас в зеркало… Почему ты держишься рукой за плечо – болит? – У меня… никогда… ничего не болит, – попытался пошутить вампир, но вдруг застонал, снова прижал руку к плечу, зажмурившись и закусив губу от боли, потом вдруг расслабился и затих. Его грудь равномерно вздымалась – вампир еще дышал, просто потерял сознание. Я осторожно убрала его руку, которую он прижимал к плечу. На белой коже расплывалось серебряное пятно, посреди которого сидел, загнувшись серпом, полупрозрачный коготь. Вот оно, прикосновение Тьмы. Коготь подконтра Тьмы, наполненный неведомым ядом. "Ну, нет, Муранов! Ты помрешь только через мой труп!" Я протянула руку к когтю. Стоило пальцам оказаться в сантиметре, как руку пронзило холодной болью – так было, когда я размораживала дома холодильник и прямо рукой выгребала из морозилки лед… Пришлось потом сесть прямо на пол и ждать пока рука медленно возвращалась к жизни. Еще раз – и то же самое. Дикая боль пронзала руку, даже еще не коснувшуюся когтя. За спиной раздался шорох. И так было понятно, что это. – …не трогай коготь… – зашелестел голос, – погибнешь… ещё рано... Навязчивое шептание сводило с ума, мутило рассудок, мешало думать. – …дай ему умереть… а когда вампир уйдет во Тьму, позови его обратно… просто пригласи его войти в этот мир… и он вернется к тебе… Я, закусив губу, молчала. Еще секунда – и Гильс умрет, уйдет куда-то гораздо дальше янва, в страшный темный мир. Как только это произойдет, я смогу пригласить его войти обратно. И Гильс вернется… только вот каким он вернется? Нельзя существам из Тьмы снова выходить в мир людей, иначе беда, иначе смерть всему живому. В этом и был рассчет подконтра Тьмы – отправить в нее того, кто мне дорог, чтобы я, не раздумывая, позвала его обратно. А следом ринутся и остальные… – …у тебя нет другого пути, девочка… – с неумолимой и холодной убежденностью зашептал голос за спиной. – Ошибаешься, есть… – я быстро схватила коготь и резко дернула вверх. Гильс вскрикнул, хрипло задышал. "Значит, жив, это отлично, это очень хорошо." Плохо было другое – сначала рука показалась твердой и чужой, а потом хлыстом ударила судорога – сначала предплечье, потом чудовищный холод добрался до шеи, перетекая на спину. Я закричала, рванувшись куда-то, чтобы убежать от боли, которая сводила с ума, но только бессильно повалилась на стену, почувствовав, что та мягкая, как перина. Потом дверь медпункта почему-то очень медленно рухнула на пол, и Алекс с Арманом, словно вынырнув ниоткуда, кинулись ко мне. Они что-то кричали, будто бились в невидимую стену, которая нас теперь разделяла. "Зачем они пытается пробить эту стену? Я же скоро вернусь или нет... Главное, Гильс жив." Странное холодное спокойствие спустилось, как ледяной купол, который сразу же отгородил меня от всего. "Вот каково - умирать..." Будто сквозь плотную черную ткань я увидела, как Гильс пытается встать, и с его тела и волос хлопьями слетал серебряный снег. Он что-то спрашивает, только ответить ему уже как-то не получалось. Вообще не хотелось больше говорить. Сами все поймут, если захотят… С противоположной стены на меня смотрели глаза умертвия, внимательные и жестокие, – потом в воздухе что-то со свистом сверкнуло, и я увидела, как Вандер опускает меч, с отвращением глядя, как что-то забилось в агонии на полу, раскидывая вокруг себя пыль. Апатия и полное безразличие. Холодно и больно… Обычной смерти не будет, будет мир, который дальше янва. Темный мир. Или дом. Мама, папа, брат. Тетя с дядей и вторым братом. Ещё один дядя. Универ. Продолжение учебы. Последние мысли, как ниточки, обрывались одна за другой. Гул в голове стал сильнее, лица отдалялись, будто меня относило все дальше и дальше. Они двигались, менялись, что с ними? Так меняются лица людей, когда они кричат. Я уже не различала, чьи это были лица, да и какая разница… Это же совсем не страшно, уйти. Немного больно и холодно, но не страшно.

Каждая клеточка тела стала ледяной, и льдинки отделялись друг от друга, словно их разносило ветром. Развоплощение, вдруг всплывшее в сознании. Может, я уже возвращаюсь в свое настоящие тело. Сначала, пока еще чувствуешь себя единым целым, – очень больно. А потом спокойно, и непонятно, как можно было существовать иначе. Ты становишься везде и нигде, а вокруг тебя нечто огромное и странное. Нечто, где слова не имеют смысла. Спина уперлась во что-то, что мешало проваливаться дальше. Какая досадная помеха… – Не бойся… не бойся… – вдруг тихо произнес спокойный и такой родной голос среди бушующего ледяного урагана. "Этот голос! Мама?!" Я вздрогнула, спину укололи тысячи игл, будто вернулись на мгновение чувства.

– Все хорошо, Ари, – продолжала шептать мама. - Все будет хорошо... Я из последних сил рванулась вперед, продираясь сквозь темную стену впереди. Рывок, еще один – и мир померк, растворяясь в небытие. Единственное, что изменилось, это запах медикаментов и тихий писк, похожий на приборы жизнеобеспечения.