Действие первое. Раскаленные пески.Часть 2 (1/1)
В один из таких бесконечных дней та девушка-медик – я до сих пор не знала ее имени – в очередной раз пришла ко мне почему-то без лекарства, но с нервной улыбкой на губах и какой-то суетливостью в движениях.— Вы практически восстановились, — чтобы хоть как-то спрятать от меня свою нервозность, она поправила одеяло.— Что-то случилось?— Нет-нет... Просто, — все больше нервничая, она начала теребить кончик одеяла.— Просто что? – я оглядела свои забинтованные руки, покоящиеся поверх покрывала. Сегодня мое самочувствие и вправду было лучше. Ожоги почти исчезли, и появилась та долгожданная свобода в движениях, каковую я могла ощущать до моего появления здесь.Девушка замерла, не зная, что мне ответить. Я терпеливо ждала.— Кхм... Сегодня у вас будут посетители.Я хмуро подняла взгляд на сжавшуюся девушку-медика. Меня-то она почему боится?— Кто?— Наш юный Казекаге, — с таким благоговением произнесла она, что мне захотелось сплюнуть... Как они быстро его зауважали. Совсем недавно он для них был однохвостым монстром, а сейчас: только свистни – выполнят любое желание.— Сабаку Гаара? Значит, сегодня я услышу окончательное решение?Она не успела ответить. В коридоре послышались шаги.— Снова они прутся ко мне шумною толпою, — язвительно заметила я. Не знаю, почему я так злилась. Я честно пыталась успокоиться или на худой конец просто замолчать. Однако мой язык продолжал выделывать словесные фортели.Дверь открылась, впустив в палату юношу в белом одеянии Казекаге с красно-каштановыми волосами и бледным оттенком кожи, весьма странным для жителя песков. Толпа была не такая уж и большая – за спиной Гаары стояли Канкуро с Темари. Ясно, значит, суд надо мной будут вершить эти трое, впрочем, этого и следовало ожидать.Взгляд Гаары устало скользнул по кровати к моим забинтованным рукам, выжидательно сложенным на груди. Я прищурила глаза. На языке уже вертелись колкие фразы для достойного ответа на любой вопрос.— Так вот кто возмутитель спокойствия нашей деревни, — Гаара слабо улыбнулся.Он выглядел таким утомленным, что мне даже грубить расхотелось.— Извини, что мы приняли тебя за врага. Сейчас такое время... – улыбка по-прежнему играла на губах, но теперь ее разбавила горечь.— Да ладно, — я нервно заправила темный локон за ухо, чувствуя, что начинаю походить на девушку, присматривающую за мной. Вспомнив про нее, я огляделась, однако та ретировалась, снова оставив меня на произвол судьбы.— Каким же ветром тебя к нам занесло?— Ветром? – эхом повторила я, все еще оглядывая комнату, – не знаю... но явно не попутным.Мой взгляд почему-то остановился на физии кукольника. Канкуро тоже смотрел на меня. Один уголок его губ был поднят, выдавая кривую ухмылку.Тут мое настроение развернулось на девяносто градусов.— Гаара-кун... – вкрадчиво начала я. И куда делась вся робость?Юный Казекаге, надо отдать ему должное, даже бровью не повел.— Да?— Ваш брат любит кошек? – в палату вернулась моя знакомая и, услышав мой вопрос, замерла за спинами главных шиноби Суны. Она сделала страшные глаза и бешено замотала головой.Моя улыбка стала еще шире. Немая сцена была достойна театральных подмостков. Даже Гаара на секунду удивился, но справился с собой и как ни в чем не бывало, спросил:— Почему ты так решила?Уголок сиреневых губ дрогнул, предчувствуя подвох.Хлопнув пару раз ресницами, я с детской непосредственностью ответила вопросом на вопрос:— А что же он тогда ушки неко носит?— Слушай ты!..— закатывая рукава, прорычал Канкуро, двинувшись на меня разъяренным быком, но Гаара предостерегающе поднял руку. Темари на удивление одобрительно хмыкнула.— Я так понимаю, ты уже в норме, раз есть силы шутить? Сегодня тебя выписывают. Я приглашаю тебя к себе в дом ближе к полудню, там и решим, что делать дальше. Я пришлю человека, он тебя проводит, а пока отдыхай, – с этими словами Казекаге развернулся и направился к двери. Темари последовала его примеру. Канкуро злобно глянул на меня, но промолчал и двинулся за остальными.
Значит, выписывают, да? И ежу понятно, что казнить меня не будут, но что мне делать дальше?
Ближе к полудню мое самочувствие вернулось в норму, и я готовая стояла у окна, тупо пялясь в небо и не думая ни о чем. Выйти в люди в пижаме мне не дали. Взамен принесли черный топ, сетчатую прозрачную майку, жилет песочного цвета, такого же оттенка бриджи с карманами по бокам и черные сандалии. Эти вещи притащила мне Сачико (да, я, наконец, узнала, как зовут моего медика!)
— Это тебе прислал Казекаге.— Да-а? Какая, однако, щедрость! – с ноткой язвительности произнесла я.— Намико, Казекаге очень хороший человек, ты зря к нему так относишься.— А чегой-то ты покраснела?— Н-ничего! Здесь жарко и-и...и вообще не отходи от темы! – возмутилась Сачико, все больше заливаясь краской.Я снисходительно улыбнулась, и устало вздохнула.— Извини, Сачико. У меня настроение в последнее время ни к черту. Столько событий в столь короткий срок. Против Гаары я ничего не имею, судя по всему, он действительно хорошо правит селением, но вот его братец... – я непроизвольно сжала кулаки, вспоминая его ухмылку.— Знаешь, мне кажется, что это взаимно.Я рассмеялась.— Так это же замечательно!На том мы и расстались. Сачико продолжила осмотр больных, а я облачилась в данную мне одежду.Жаль, но, ни стекол, ни зеркал в палате не наблюдалось, поэтому оценить насколько я стала схожа с жителями деревни, оказалось затруднительно. Ну, ладно, нет, так нет.Руки привычно потянулись к волосам, затянуть хвост на затылке. Но и тут мне не повезло. Резинки поблизости тоже не оказалось. Волосы снова рассыпались по плечам, я только сердито мотнула головой.Высоко в ярком, палящем небе черной меткой пролетела птица. Интересно и как ей не жарко лететь под таким раскаленным солнцем?— Ты долго у окна торчать собираешься?— А я наивная думала, что меня будет сопровождать какой-нибудь приятный молодой юноша, — я неохотно обернулась к кукольнику.— Думаешь, я рвался тебя сопровождать? Пошли. Отстанешь – твои проблемы. – Он скрылся за дверью, не дав мне достойно ответить.— Зараза, — прошипела я, и метнулась за ним.До резиденции казекаге мы не перекинулись даже словом. А как тут поговоришь, когда всю дорогу в десяти метрах впереди видишь сгорбленную спину и эту проклятую шапочку с кошачьими ушами!Едва мы достигли резиденции, Канкуро исчез и меня обступили слуги. Слуги оказались учтивыми. Их вежливость и тактичность приподняли мне настроение. Так что в кабинет Гаары я входила с улыбкой.— Вижу, вы все-таки подружились с Канкуро?Улыбка сползла, ясно выдавая ответ.— Значит, я ошибся. Ну, ничего, я думаю, вы еще найдете общий язык.«Только когда он смоет эту дрянь с лица, снимет кошачью шапку и перестанет грубить. И то я только подумаю, общаться с ним или нет» — мысленно ответила я. На деле же, я попыталась опять улыбнуться, однако получилось как-то хиловато.— Кхм... в общем, здесь ты останешься еще на пару дней, — Гаара решил не обострять ситуацию и перешел сразу к сути. – Сейчас в пустыне бушуют сильные бури. Пески – вещь коварная, посылать в такую погоду в пустыню людей очень опрометчиво.— А дальше?— Дальше ты отправишься в Коноху – деревню скрытого листа.
Я удивленно заморгала:— Туда-то мне зачем?— Когда ты спала, наши медики...— слегка виноватым тоном начал казекаге.— Та-а-ак. Теперь я догадываюсь, почему вы так быстро мне поверили. И что же вы увидели в моей голове? – поинтересовалась я, вспоминая методы добычи информации в этом мире.— Как ни странно, мы не увидели ничего кроме образов.— Каких образов?— Ты постоянно вспоминала о Конохе.Конохе? Вот это новость!— Да-а? И что конкретно я вспоминала?— Ничего четкого. В основном только пейзажи деревни. Если отправиться туда, то возможно найдешь ответы.— Класс! Теперь мне еще и туда переться!.. Гаара-кун, осчастливь девушку, не порть последнюю каплю хорошего настроения! – я сложила руки в мольбе.Щеки юноши затронул легкий румянец. Я бы открыла рот от удивления, но отвлекаться от роли не стоило. Он попятился.— В смысле?— Кто мой проводник? – четко разделяя слова, спросила я.— Э-э... – впервые растерялся глава селения Песка.— Кто? – наступала я.— Все другие шиноби на заданиях...— Нет... – поникла я.— Даже Темари...— Нет. – Теперь уже я попятилась, мотая головой.— Так что... – смущенно продолжал Гаара.— Только не КАНКУРО!!! – я практически дошла до двери.
— Но больше нет...— Тогда я пойду одна! —Я уже хотела развернуться выбежать из кабинета, однако натолкнулась спиной на кого-то.— А кто тебя пустит? – раздался знакомый голос над ухом. Руки кукольника схватили меня за талию и втащили обратно в кабинет.Как только Канкуро отпустил меня, я круто развернулась и замахнулась для пощечины. Но дотянуться до обидчика, мне было не суждено. Он перехватил мою руку и процедил:— Хватит истерить.Я выдернула руку, но он снова ее схватил.— Я отведу ее, а то чувствую, она сегодня мотанет в пески.Гаара молча кивнул, чем вызвал у меня очередной приступ ярости. Однако выплеснуть его на окружающих мне не дали: Канкуро быстрым шагом направился к двери и я, как собачка на поводке, поплелась вслед за ним.Мне выделили комнату в доме Темари. Но сейчас жилище пустовало, так как старшая из Сабаку была на задании.— Дом в полном твоем распоряжении. Слуг здесь полно, если что будет нужно, проси у них, – сказал кукольник на прощание.Дверь хлопнула. Я осталась в одиночестве.Очередные два дня моей странной с некоторых пор жизни прошли без приключений. Не считая того, что я заперлась в одной из комнат и сидела злая, как черт. Прислуга в доме ходила на цыпочках, боясь меня раздраконить. Канкуро в эти дни не появлялся. Видимо, тоже морально готовился к предстоящему путешествию.Завалившись в кровать, я устало закрыла глаза. Осталась ночь до «судного дня». Сумерки мягкими мазками окрасили комнату. Буря стихла, на ясном темно-синем небе зажглись первые звезды.Интересно, сколько времени мы будем шарохаться по пустыне? Скорей бы уже домой попасть...Надеюсь, коноховцы подсуетились, и к нашему прибытию все будет готово.Потом мои мысли перекинулись на другое, на третье... Явь уплывала, уступая место сну...«...Я открываю глаза и вижу свою комнату. Да, да. Свою. Родную. Ту, что осталась в моем мире.Салатовые обои покрывают стены. Старыйшкаф в углу рядом с дверью, напротив – диван, с которого и началась эта странная история. Чуть поодаль, у окна письменный, он же компьютерный стол. В окне, увенчанном холодными синими шторами, черная мгла зимней ночи. Слышится легкий скрип, в комнату проникает кот Воробей, прозванный так за свою взъерошенность, пёстрость и, порой, нервность в движениях. Он молча крадется к расправленному дивану и, немного помедлив, запрыгивает ко мне на живот. Какое-то время я машинально глажу кота, ощущая под рукой мягкую как шелк шерсть. В ответ Воробей самодовольно урчит. После моя рука замирает. Я осторожно перекладываю кота на диван, поднимаюсь и подхожу к окну, вглядываясь в беспросветную темень.Вдруг во мраке призраком промелькнет что-то. В сонной тишине раздастся звон стекла. Я не успеваю заметить, что от пробитой в стекле дыры становится холодно. Зато в груди четко ощущается острая боль, прямо в сердце. Я выдергиваю рукоять куная и отстраненно наблюдаю, как по лезвию стекает темная жидкость, падая на потертый линолеум. Темнота сгущает краски, и через пару мгновений я оседаю на пол, пальцами чувствуя все ту же теплую жидкость, и все так же отстраненно понимаю, что это моя кровь...»