Николай Васильевич Гоголь/Т.И. (безответная любовь) (1/1)

JS2.0, а вот и Гоголь подоспел! Всю дорогу до Диканьки Гоголь не мог перестать разглядывать спутницу Якова Петровича, объявившуюся в самый последний момент и настоявшую на том, чтобы отправиться вместе с ними в поездку. Молодая женщина вполголоса беседовала с Гуро, порой даже спорила, и вообще вела себя совсем не так, как полагалось благовоспитанным барышням из знатных семей. Яков представил незнакомку как свою племянницу, недавно вернувшуюся из пансиона обратно в Петербург под строгое крыло горячо любимого дядюшки. Родители девушки скоропостижно скончались от чахотки, оставив после себя наследие в лице крохотной маленькой девочки. Гуро не сильно обрадовался такому довеску, тем более что сам столичный следователь никогда не желал иметь семью, отдавая всего себя работе, а тут на его долю выпало столь внезапное испытание.

Поначалу было сложно. Мужчина с трудом представлял как вести себя с маленькой племянницей, и даже появление в доме гувернантки не сильно облегчило ситуацию. Т.И. была довольно замкнутым, но одновременно с тем очень умным ребенком. Гуро не раз заставал девочку в библиотеке за чтением какой-нибудь довольно сложной для детского возраста книги, а однажды заметил, как Т.Ф. с любопытством поглядывала на шахматную доску, стоявшую на невысоком столике у камина.

Не питая особых иллюзий, следователь решил попробовать обучить девочку игре в шахматы, и, к его удивлению, уже через пару месяцев Т.И. удалось сыграть с дядей в ничью. Впервые Гуро взглянул на малышку под другим углом, распознавая в ней не дюжий талант. А посему, вопреки мнению общества, когда племяннице исполнилось десять, Яков Петрович отправил девочку в закрытый пансион, о котором среди знати ходило немало "дурных" слухов.

Мол, девушки, проходившие обучение в тех стенах, после выпуска таинственным образом исчезали, а кто-то поговаривал, что они поступали на государственную службу и занимались шпионажем для российского престола за границей.

Помимо ума, Т.И. Т.О. обладала необычайной красотой. Густые волосы, собранные на затылке в причудливый хвост, ясные глаза, смотрящие с таким холодом, что у Гоголя сердце замирало, стоило ему поймать на себе взгляд Т.Ф., и улыбка, тонкая, еле заметная, но такая "страшная", что казалось, будто тебе улыбается сама Смерть.

Вопреки моде, вместо платья на девушке были надеты плотные штаны, высокие сапоги и бархатный камзол, расшитый шелковыми лентами. Из голенища сапога торчала резная рукоять кинжала, тускло блестевшая в свете солнечных лучей, проникавших сквозь не зашторенное окошко экипажа. А еще, Николай готов был поклясться, что под плотной тканью кафтана у молодой особы скрывается револьвер...

Характером Т.И. тоже пошла в дядю: саркастичная, прямолинейная, местами грубая, но не лишенная своего очарования. Со стороны Гоголю и вовсе казалось, что перед ним один и тот же человек, только в разном воплощении.

*** В Диканьке к новым гостям отнеслись с показным радушием. Не успели мужчины покинуть пределов кибитки, как местный ?бомонд? тут же окружил их, стараясь заполучить расположение столичных господ. Но все их речи тут же умолкли, стоило вслед за следователем и писарем на свет божий выйти Т.И. Яков Петрович помог племяннице вылезти из экипажа и представил ее всем собравшимся.

- Прошу любить и жаловать, моя племянница, Т.И. Т.О. Т.Ф.

- Что же это вы, господин следователь, в такое опасное место свою родственницу привезли? - полюбопытствовал Александр Христофорович, хмуро глядя на столичного коллегу. - Не боитесь потом пожалеть? - А вы не волнуйтесь, господин Бинх. Уж я-то сумею за себя постоять, - не осталась в долгу Т.Ф., демонстрируя полицмейстеру тонкую шпагу, которую Гоголь даже не заметил за все время пути.

И было в ее словах нечто такое, что заставило всех и каждого поверить, – девушка не лгала, ей и в самом деле нечего бояться. Яков Петрович только ухмыльнулся на слова племянницы, и первым зашагал вперед, с головой погружаясь в предстоящее расследование.

*** Шло время, и Гоголь все чаще стал ловить себя на том, что куда бы он ни пошел и чем бы ни занимался, все его мысли возвращались к Т.И. Ее строгий облик никак не желал покидать мыслей поэта, однако как бы Николай не пытался, привлечь внимание молодой женщины у него не получалось. Стоило ему только заговорить с ней, как Т.Ф. тут же обрывала его на полуслове или же просто молча глядела на писаря, отчего тот сам замолкал и спешил скрыться с глаз, лишь бы не чувствовать на себе этот колючий взгляд.

Но, как говорят в народе, все тайное, рано или поздно, становится явным. В ту ночь Гоголю не спалось, и он решил немного пройтись, чтобы очистить мысли и подышать свежим лесным воздухом. Выйдя на крыльцо, Николай, к своему удивлению, приметил беседовавших Якова Петровича и Т.И., расположившихся за одним из столиков на постоялом дворе.

Они о чем-то яростно шептались, но стоило им только заметить писаря, как Гуро тут же свернул разговор и поспешил откланяться, сетуя на ранний подъем завтра утром. Т.Ф. тоже хотела отправиться спать, но Гоголь, наконец-то набравшись храбрости, попросил девушку остаться и позволить ему перекинуться с ней парой слов.

- Я слушаю вас, Николай Васильевич!

- Т.И. Т.О., не сочтите за дерзость, но я хочу сказать вам то, что уже очень долгое время таится у меня на сердце. Вы мне бесконечно дороги, Т.И. Т.О., и я с отчаянной уверенностью готов поклясться, что люблю вас! Закончив свой монолог, Николай поднял на молодую женщину глаза, но встретил все тот же холодный безразличный взгляд, что имел ?удовольствие? видеть ранее. Медленно моргнув, Т.И. встала из-за стола и поравнялась с поэтом, все так же сохраняя молчание и безучастно глядя на бледное лицо мужчины.

- Простите, Николай Васильевич, но я не могу ответить взаимностью на ваше признание. Дело в том, что я обручена, и по возвращении в Петербург меня ожидает скорый брак. Но, даже не будучи связанной данными мною обещаниями, я бы никогда не ответила на ваши чувства. Мы с вами слишком разные, и предрекая ваши возможные возражения, скажу – я не люблю вас и никогда не полюбила бы.

Обойдя Гоголя по дуге, Т.И. Т.О. поднялась на второй этаж гостиницы и скрылась из виду, оставляя писаря в гордом одиночестве. Жестокие слова девушки все еще звенели у него в голове, но Николай понимал, что изначально не имел шансов на взаимность со стороны Т.Ф.

Однако облегчения от данного понимания Николай Васильевич так и не испытал…