Орфей и Эвридика (эпизод семейной жизни) (1/1)

Черные воды Стикса омывали песчаную косу, где расположились пирующие, и безропотно уносили вдаль пустые бутылки. Процесс общения был в самом разгаре.– В’т скажи, ты м’ня ув’жаешь? – спросил Аид и обнял собеседника ложноножкой.– Ув’жаю, – подтвердил Орфей.

– И я тя ув’жаю, – ответил взаимностью Аид и вдруг затосковал: – Думаешь, легко мне тут?

Орфей посмотрел на покрытое фиолетовыми крапинками грустное восьмиглазое лицо владыки и понял: тяжело. Еще как тяжело, когда такая внешность, а душа просит прекрасного.– Вот видишь, – авторитетно сказал Аид. – Сижу тут под землей, света белого не вижу. Эх, жизнь моя жестянка! А мне… А мне летать охота! П’нимаешь?– П’нимаю, – посочувствовал Орфей, хлебнул из бутылки и поделился сокровенным: – Щас спою!

…Песнь зародилась в районе диафрагмы, наполнила легкие, волной поднялась по горлу и разлилась широким потоком, продирая слушателей до печенок и скребясь под кожей ласковыми ноготками. У ворот подземного царства в унисон с Орфеем завыл Цербер.

– Ах, хорошо! – всхлипнул и зажмурился от наслаждения владыка. – Душевно-то как!...Виртуозное исполнение внезапно прервалось, и жестоко сброшенный с небес под землю Аид открыл глаза. Над смущенным Орфеем стояла худая раздраженная девушка, а под глазом у певца наливался соком свежий синяк.

– Ну что ты, лапушка, – искательно сказал Орфей. – Зачем же сразу бить? Ну, посидели... ну, выпили немного. Так ведь всего ничего! Ну, видишь, я ж сухой. Сухой, как лист!

– Ага, такой сухой, что хоть выжми, – проворчала Эвридика и поволокла певца к выходу.

Орфей упирался, бороздил пятками по песку и кричал:

– Слышь, приятель, ты это… Не переживай! Я еще вернусь! Ай’л би бэк!– Иди-иди! – пихала Орфея в спину Эвридика. – И не оглядывайся. Опять бесстыжие зенки залил, алкоголик проклятый!

– Конечно, вернешься, куда ж ты денешься... А я и подождать могу, – философски заметил Аид и задумчиво подпер голову двенадцатой клешней. Это у смертных время заканчивается быстро, а у него впереди была вечность.