gonna be ok (1/1)

Костяшка с очередным жалобным и странным хлюпающим звуком врезается в бетонную стену, а Рэб стискивает зубы, почти не ощущая жгучей боли. Ему срочно нужно было выпустить пар, а Дилан, как назло, сидел с Эриком долго и выжидающе смотрел прямо сквозь. Прямо Рэбу в глаза, словно усмехался и радовался своей маленькой победе.

Ещё удар.

Более звонкий, чем до этого, начинает даже казаться, что вскоре мясо полностью слезет с костяшек и оголит девственно белые кости. Харрису даже нравится эта перспектива. Он и так словно живой скелет, так что терять? Ярость бурлит в нём, закипает от предельного давления, и чем сильнее сжимаются его кулаки, тем больше ядовитого гнева подкатывает к его горлу. Он буквально задыхается, кислорода катастрофически не хватает, но парень практически на последнем издыхании продолжает бить. Он пытается представить, что на месте этой стены смазливое личико Дилана, но выходит плохо, и серый цвет бетона продолжает скудно маячить перед глазами. Рэбу кажется, что ещё немного — и он отключится. Он чувствует как учащенно бьётся его сердце, готовое в любой момент вылезти прямо из горла. Харрис в данный момент не обратил бы и каплю внимания на это; запихнул бы неловким движением обратно и продолжал подпитывать себя ненавистью, разъедающей рассудок. Он останавливается только когда пульсирующая боль начинает ощущаться слишком четко, и пятно на стене становится близко к опасным размерам. Рэб дрожит всем телом и опускает побелевшие руки вниз, дыша так тяжело, что кажется, будто легкие его раздуваются до невообразимых размеров и вот-вот раскроют грудную клетку полностью, разрушив всё на своём пути. Харрис усмехается, представив эту картину в своей голове. В ушах пугающе чётко отбиваются кровавые барабаны, пол от бордовых пятен оттереть будет непросто. Парень стоит пару секунд, не в силах сдвинуться с места. Глаза его устало прикрыты, и он буквально на ощупь добирается до дивана, чтобы свалиться на него и уйти глубоко на подкорки сознания. Ему нужен отдых. А первое, что слишком чётко почувствует Эрик — это жгучая боль. Он подскочит, не понимая, что произошло, но, завидев красные пятна на стене, полу и диване, цокнет недовольно, после прикусив щёку изнутри. У Харриса на такие случаи в полке припасена аптечка с бинтами, литрами перекиси и целой связкой пластырей. Рэб — парень непредсказуемый, и Эрик давно усвоил, что, разделяя тело с ним, нужно быть готовым к разным сюрпризам. Парень шипит от точечной боли, пока открывает заветную коробочку, а затем сдерживает в горле протяжный вой, когда спасительная жидкость в непостижимых количествах выливается на его руку и буквально ручьями стекает на пол. Харрис позаботится об этом позже, сейчас собственное здоровье кажется важнее, да и опасность подцепить заражение крови никто не отменял.

— Это всё из-за него. Голос в голове первые пару секунд кажется совершенно незнакомым, и Эрик даже вздрагивает испуганно, думая, что в его теле поселился ещё кто-то, возможно даже пострашнее Рэба, но затем Харрис вспоминает, с кем ему приходится иметь дела и бубнит в ответ: — Когда ты поймёшь, что не нужно после каждой встречи с Водкой пытаться драться со стенкой? — Будто я надеялся, что ты меня поймёшь,— голос в голове фыркает недовольно и замолкает. Эрику отвечать не хочется, сейчас он максимально сосредоточен на своих руках и бинте, который надо максимально аккуратно обмотать вокруг них. Рэб вновь даёт о себе знать только когда последний узелок завязан и Харрис может позволить себе завалиться на диван. —Господь, пойми же, Дилан не тот, кто тебе нужен,— холодным тоном лепечет он. — Рэб, мы тысячу раз с тобой обсуждали это. Водка правда хороший и он единственный, кто понимает меня, — Эрик отвечает практически на автомате, задумчивым взглядом обводя бардовое пятно на стене, которое почему-то привлекает к себе взгляд, но одновременно заставляет зажмуриться.

—Лучше уж быть непонятым, чем общаться с таким, как он.

Харрис старается абстрагироваться. Он не слушает Рэба, или по-крайней мере старается это делать. Он закрывает глаза и представляет последние приятные моменты. Например, ласковые объятья Клиболда прямо на этом диване, или его мягкая улыбка, или его потрясающие локоны, или его до очарования светлые глаза. Эрик закапывается в этих мыслях и улыбается так мягко и ясно, что и вправду перестаёт слышать слова Рэба. А тот, видя все эти воспоминания, злится ещё больше и готовится уже было взять тело под свой контроль, но решает всё же дать Харрису шанс. Пожалуй, последний.

— Очнись! — визг голоса оглушает на пару секунд и отдаётся резкой, точно выстрелы, но быстро прошедшей болью в голове.

—Пошли его нахуй, Эр! Просто сделай это! Он портит твою и так потрепанную жизнь, а ты доверяешься ему словно бездомная шавка! Сними свои грёбаные розовые очки и посмотри на него моим взглядом!

— Рэб, заткнись! — бубнит в ответ Эрик, отмахиваясь рукой от назойливого эфемерного собеседника. Голова его теперь печально опущена, а внутри ни грамма приятных воспоминаний.

— Он правда очень дорог мне. Ты же знаешь... если я перестану общаться с ним, я... — он делает перерыв, чтобы нервно усмехнуться и подумать о том, как всё это безумно выглядит со стороны, — Я пущу пулю себе в висок. Или в рот. Как думаешь, что безболезненней?Рэб от странного чувства вины даже замолкает. Он должен был, блять, держать язык за зубами. Харрис печально опускает голову и пустым взглядом обводит пол. Его тихое дыхание становится спокойнее с каждой минутой, но внутри волнообразно возрастает беспокойство. — Поднимись и выпей воды, — приказным и необычно спокойным тоном произносит внутренний голос, и Харрис, глубоко ушедший в свои мысли, даже не замечает его сначала.

— Попить воды? — глупо переспрашивает он и удивленно поднимает голову. — Ты прав... почти всегда прав, ублюдок.Неожиданно раздражённый тон Эрика немного подкашивает Рэба, и тот первые пару секунд подпитывает себя яростью, готовый прямо сейчас перехватить управление телом на себя, но в последнюю секунду отмахивается от этой мысли. Харрис поднимается на немного непослушные сейчас ноги и лениво бредёт в сторону кухни, бубня под нос себе всякий бред, к которому Рэб даже не старается прислушиваться.

— Я хочу лучшего для тебя,— голос внутри звучит даже отчасти жалко, будто произносит это на последнем издыхании, будто не осталось надежды на хороший и благополучный исход. Эрик не представляет себя без Дилана больше, и Рэб уже без особого усилия старается убедить Харриса в обратном.

— Знаю, но я, блять, сам могу определить, что для меня лучше, а что нет, — раздраженно фыркает парень, наливая себе целый стакан воды и залпом выпивает его. Голос вновь слышится только тогда, когда стеклянная ёмкость оказывается полностью пустой и уже покоится в раковине: —Дьявол, ты тычешься в первого попавшегося человека, как слепой котёнок, пока тот отрезает тебе по маленькому кусочку хвоста! — Закрой рот! — рявкает Эрик с поразительной громкостью. Ему повезло, что родителей не было дома. Отец не простил бы и отправил бы первым рейсом в психушку. Рэб это даже понимает в определённые моменты и не достаёт так часто. Даже сейчас, на удивление, замолкает.

— Мне за тебя ещё оттирать стены и потолок, — чуть успокаивается Харрис и презренным взглядом обводит свои избитые руки; от самого себя на некоторое время становится тошно.

— Дилан хороший.

Тишина. — Дилан уёбок.Тихий вздох и привычный, такой невероятно приевшийся Рэбу на слух бубнёж. Ни один вечер не проходил у них без подобных диалогов, и, казалось, ничего так и не поменяется. Но время неумолимо шло и, проходя по коридору, оба неосознанно ловят взглядом календарь. Тот, будто ядовито отсвечивая пару секунд, демонстрирует 10 марта.

Оба обречённо вздыхают.